скачать книгу бесплатно
Жива осталась несчастная страдалица. Отвезли её в больницу. Отходили.
Спасло меня то, что не скрывался, а сразу поехал в ГАИ.
И ещё то, что пострадавшая была в высочайшей степени опьянения.
Подругу они пропивали. Что там меж ними произошло, мне интересно не было, ни тогда, ни сейчас, только выскочила она на всех парах, прямо из калитки, через тротуар и на шоссе. Не увидеть машину на дороге в той ситуации, мог только очень пьяный человек, или находящийся в очень высокой степени возбуждения, стресса, а тогда, было всё вместе. Вот и думай теперь, – хорошо это, что она была пьяной?
С одной стороны, – трезвый человек не выдержал бы такого удара машиной, что перелетел через крышу. А с другой, – трезвый, – просто не попал бы в эту ситуацию.
Закончилось дело быстро. Потерпевшая прекрасно понимала свою вину, поэтому претензий не предъявила. Суда собственно и не было.
Дело закрыли, по обоюдному согласию, ещё на этапе расследования.
Но последствия этого происшествия были другие, – долгие и совсем неожиданные. Я разыскал её сестру Наталью, чтобы сообщить ей о происшествии. Она жила в восьмидесяти километрах от Элисты. Мы очень хорошо подружились. Бывали друг у друга в гостях, а племяшка моя, Маринка вышла замуж за её сына, Гришу. Родилась новая семья. Они и сейчас живут прекрасно. Трое сыновей, уже взрослых.
Как, иногда, витиевато закручивает судьба свои хитро мудрости. Своим счастьем молодожёны, и своим рождением сыновья обязаны вдребезги пьяной тётушке.
А Москвич мой получил на капот вмятину и после рихтовки стал похож на общеизвестного «меченого». И отметка такой же формы, и в том же месте. Я специально не стал шпаклевать и закрашивать вмятину. Пусть походит на, хоть и поганую, но знаменитость.
Нередко и нам с Натальей доводилось крепко выручать друг друга.
А один забавный сюжет до сих пор при встречах вспоминаем с удовольствием и со смехом.
А дело было так: После выхода на пенсию я с моим приятелем завербовался на сезон на искусственно орошаемые поля в местный совхоз Центральный. Решили взять с собой по три поросёнка. Благо, – кормов там для них изобилие, и практически бесплатно. За сезон свинята здорово выросли. Но к осени работы были завершены и надо было что-то со свиньями делать. У напарника проблем с их дальнейшим содержанием не было, – у его брата свой дом. Там он и продолжил содержать своих трёх чушек. А у меня только квартира. На балкон их не поселишь. Соседи неправильно поймут. И самим такая «музыка» и «аромат» не понравится.
Договорились с Натальей. Корм я обеспечу и своим и её скотам. А она будет прикармливать за компанию со своими и моих свинов. Сказано – сделано.
Снял в Меченом заднее сиденье, постелил и надёжно зафиксировал водонепроницаемые подстилки. Загрузил в этот спецотсек своих недорослей и отправились к Наталье.
Приехали, вошли на террасу. Наташа поставила чайник, пригласила с дороги чайку испить. Свинтусы мои в это время оставались в своём свинском отсеке в машине. А Москвич я поставил не доезжая до окон террасы вдоль дороги. Для надёжности я всегда оставлял машину на первой передаче. К ручному тормозу доверия не было никакого. Это извечная болячка не только Москвичей, но и многих других машин. Ещё один существенный момент:– Москвич стоял носом чуть на подъём. Так, что покатиться вперёд он никак не мог. Если и покатится сам, то только назад.
Сидим за столом, чаёвничаем. Давно не виделись, – есть о чём поболтать на радостях.
И вдруг, через окно, видим такую картину:– мой «меченый» на первой передаче, на самой малой скорости проезжает мимо окон террасы. За рулём никого. Едет прямо по дороге вверх, на подъём. Скатиться он не мог:– порядочные машины скатываются только сверху вниз, а мой чешет на подъём.
Что это?!!! Как это?!!!
Весь в непонимашках, – выскакиваю на улицу и несусь вдогонку. Догнал, цепляю дверцу, открыл и не смог удержаться от смеха:– Свинья, говорю ты, – была свиньёй, и останешься свиньёй. И поступок, говорю, твой, – самое настоящее свинство. Хотите верьте, – хотите, – проверьте, – машину угнала свинья. Вероятно у одной из трёх моих «пассажирок» в её прежней, досвинской, жизни (если верить в переселение душ) были какие нибудь водительские наклонности. В общем, – перелезла моя «активистка» на передний водительский отсек и своей высокой холкой встала как раз под крепление руля к корпусу в районе торпедки. А в моей машине как раз за день до этого вышел из строя замок зажигания. Пока я не достал новый и не поменял, – машина заводилась не ключом, а с помощью подсоединения провисших проводов. Опытные водители знают, как это делается. Не стану вдаваться в подробности, – это слишком мудрёно и скучно. Скажу только, что эта самая «автолюбительница» с воровскими наклонностями, своей высокой холкой замкнула стартерный провод на замке зажигания, система запуска включилась, – ей ведь безразлично, – кто её включил, водитель, или какая то другая свинья. И машина на первой включенной передаче покатилась в горку.
Этот эпизод мы иногда со смехом вспоминаем при встречах.
Примерно с год – полтора ещё бегал подо мной мой Меченый. Но пришло время, занялся бизнесом. Машиной заниматься было уже некогда. Да и денежки понадобились. Пришлось продать. Жалко было Ласточку, но…
Спросите:– какой тут был знак? А считайте, что никакого. Отнеситесь к этому сюжету просто, как к незамысловатой жизненной ситуации, в которой я хотел рассказать, как порой хитро сплетает судьба наши пути-дорожки.
А пожалуй, что и здесь можно увидеть добрый знак-предупреждение:– В том автопроисшествии всё обошлось относительно благополучно, а для кого-то даже обернулось семейным счастьем. Но могло быть и по другому. В общем:– будьте осторожны, берегите свою жизнь и жизнь и здоровье своих близких.
И после этого не верить
Когда мне задают вопрос:
– Веришь ли ты в Бога?
Я отвечаю примерно так:– а ты веришь в то, что ты сейчас задаёшь мне вот этот вопрос?
– не понял…
– ну, вот к примеру: – ты веришь, что видишь вот эту стенку, или вот это окно?
– ах, вон ты к чему, – так я не верю, я точно знаю, что это окно и стена.
– примерно так прими и мой ответ:– верю я, или точно знаю то, в чём ни грамма не сомневаюсь.
Кассовые аппараты
К концу ноября девяносто третьего года моя Ласточка уже никак не тянула на своё имя. Взялись ржавчинкой крылья, на обеих дверцах вмятины. И это ржавое пятно справа на капоте, – так напоминало одного нашего общего знакомого.
Москвичу моему теперь, после того, как я сбил на нём женщину, больше подходило прозвище:– «меченый». Но, движок на нём совершенно новый, только что обкатанный. Пару месяцев назад поменял. А, вот ходовая часть, требовала вложений.
Уже почти два года, как я на пенсии. Занялся бизнесом. Открыл киоск сладкой ваты в самом центре главного рынка Элисты.
Дело не пошло, а полетело во весь опор. Спрос на сладкую вату был огромный. Тогда ещё не было всех этих Марсов и Сникерсов. И вся детвора, попавшая на рынок, толпилась у моего киоска. Но!
В процессе работы выяснилось, что сладкая вата очень чувствительна к малейшей влажности. Чуть только в воздухе запахнет, – даже не дождём, а самым малым намёком на дождь, всё, – вата моментально свисает, желтеет, теряет вид и привлекательность. Закрывайся и иди домой. Спроса не будет. А кто рискнёт купить порцию ваты, тут же вымазывается липким, сахарным месивом.
Тогда, летом, в непогожие дни я не шёл домой. Нашёл я своему киоску очень аппетитное применение. Частенько забегали ко мне, в киоск, мои прежние подружки. В общем, – киоску скучать я не давал. Устроил я там «литературно-гимнастический клуб по интересам». А если проще, – место свиданий со своими подружками. И в этом была особенная прелесть, и даже немалая доля пикантности и адреналина. Киоск достаточно просторен. Стоит прямо в центре рынка. Вокруг за стенами киоска большие толпы народа. А мы с милой в это время в закрытом помещении занимаемся друг другом. Непередаваемые сладкие и яркие ощущения.
Зимой воздух влажный почти всегда, и торговли нет. Но киоск стоит, работать надо. Разместили мы тогда, в складчину с товарищем, соседом по рынку, в моём киоске торговлю конфетами, сигаретами. Сигареты, батарейки и прочую товарную мелочь. Навар копеечный, но, – хоть что-то.
Вышел в тот год указ:– всем торгашам иметь кассовые аппараты и предоставлять в налоговые органы строгую отчётность. Это было похоже на стартовый сигнал спортсменам:– на старт, внимание, – марш! Все, кто имел возможность, кинулись продавать кассовые аппараты. Бизнес беспроигрышный.
Два миллиона налички у меня тогда было.
Сажусь на телефон и звоню по Московским объявлениям.
Именно тогда я открыл для себя характерный голос и манеру разговора Московских девушек. Прежде я этого никогда не замечал.
Открыл рекламную газету. Объявлений, о продаже кассовых аппаратов, – море. Звоню в Москву.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– У вас есть кассовые аппараты?
Отвечает девонька, этаким характерным, Московским, чуть протяжно-певучим голоском.
– Па-а-ка е-есть.
– То есть… Что значит пока? А долго они будут, успею ли приехать, купить?
– Па-а-ка е-есть.
Узнаю цены. Звоню следующему продавцу.
Мне показалось, что я позвонил в ту же компанию:
– Па-а-ка е-есть.
– А долго будут?
– Па-а-ка е-есть.
Начал звонить вразнобой, по разным концам Москвы. После третьего звонка, мне стало просто интересно и забавно, – как абсолютно одинаково, почти одним голосом отвечали девчонки. И даже когда я выяснил общую картину цен на аппараты, и уже определился, где покупаю, я сделал ещё несколько звонков, – просто ради интереса: – услышу ли другую интонацию?
Нет! Не услышал.
– Па-а-ка е-есть…
Слух у меня музыкальный, и по голосам я девчонок различал, – это были разные конторы, разные девчонки, но интонация, манера разговора, – повторялась безукоризненно.
Ночь под Тамбовом
Картина ясная. Наутро седлаю Меченого и вперёд, – на Москву.
Это были, примерно, – двадцатые числа ноября. Уже второй день стояли лютые морозы. Заночевать пришлось под Тамбовом. Водители знают придорожную гостиницу на развилке у Тамбова.
Не скажу, как там сейчас, но, – в ту ночь я изрядно помучился. В номере батарея раскалённая, но в окнах щели, – не вру, – толщиной в мизинец. Я попробовал просунуть указательный палец в щель, нет, не пролез, а мизинец прошёл, почти полностью. Казалось, – подержи пару минут мизинец за окном, – втянешь обратно обледенелый колышек.
Закутался я в воинский бушлат, – очень тёплый, придвинул койку к раскалённой батарее, накрыв её и себя одеялом, чтобы тепло шло прямо под одеяло. С одной стороны, было тепло, но с другой… Пришлось принести из машины дорожный примус «Шмель», запалить и только так удавалось уснуть. Но, как только бензин в примусе кончался, я просыпался от холода. Прятал примус в сумку, выходил к машине, втихаря заправлял примус бензином, и шёл в свой, «фешенебельный», номер. Так было дважды за ночь.
Я прекрасно понимал, что это издевательство над людьми, – не что иное, как вымогательство. Не побоюсь этого слова:– садизм. Гостиница большая, и конечно же там было достаточно свободных тёплых номеров. И за некую мзду, я, конечно же, мог получить этот тёплый номер.
Расклад простой:– пока ты ночлег не оплатил, номер свой ты не увидишь. А как только оплатил за ночлег, тебя помещают в морозилку. Попадаешь в этакий капкан. Теперь, или плати за тёплый номер, или мучайся.
В другую гостиницу ты уже не пойдёшь, оплату не вернут. А в этой, – за тёплый номер вытянут кругленькую сумму. Но, не лежала у меня душа, платить этим гнидам за садизм. Наверное, тогда я получил, так сказать яркий живой пример, – что такое капитализм:– деньги во всём. Жизнь человеческая не значит ничего, – только прибыль. Я ощутил тогда это на своей шкуре.
А свои возможности я оценил объективно. С примусом в номере было достаточно тепло. А просыпаться по несколько раз за ночь, – армейская привычка позволяла легко. В общем, назло этим «добрым» женщинам, которые, наверное, были кому-то мамами, дочками, и вообще, – были очень похожи на людей, выспался я отлично.
Мороз за ночь усилился и Москвича я завёл с огромным трудом, с буксира.
Во второй половине дня доехал до Ряжска. И тут у Меченого загудел задний мост. Что это значит? Водителям объяснять не надо, а непосвящённым скажу так:– это значит, что без срочного ремонта машина очень скоро сломается и встанет. И это в такой морозище-то. Вот уж, – удовольствие ниже среднего.
Ближе к Москве, – гул в редукторе сильнее. Но в Москву всё же въехал сам.
Ярко запомнилась такая картинка:– еду по проспекту Маркса. Со всех сторон разного рода Форды, Тойоты, Вольво, и посреди всех я, с рёвом-грохотом мчусь, на своем меченом Москвиче. Этакий Гадкий утёнок средь роскошных белых лебедей.
Редуктор уже не гудит, а ревёт. Вал вертится не в подшипнике, а в корпусе моста. Подшипник уже давно разлетелся вдребезги.
Темнеет. Пока доехал до конторы, оплатил. Потом поехали на склад, получил три японских кассовых аппарата. Больше не поместилось. На улице уже полноценная ночь. Доехал до выезда на Каширское шоссе. Перед выездом заправка. За ней граница города.
Залил полный бак, канистры. Еле – еле отъехал от заправки, остановился лицом на выезд из Москвы на Каширском шоссе.
Спасение
Итак:– что мы имеем?
Время, – около одиннадцати ночи. Впереди, – полторы тысячи километров до Элисты. Мороз не просто сильный, а очень сильный, можно сказать:– лютый мороз.
Машина не «может встать», – машина «встанет». Вопрос только:– на каком километре от Москвы, или, – в скольких метрах отсюда.
В кармане триста пятьдесят тысяч.
– Первый вариант:
Я имею возможность поставить машину на платную стоянку, переночевать в гостинице, а с утра спокойно, в любом автосервисе, сделать прекрасный качественный ремонт, поменять редуктор и спокойно ехать домой, с ещё хорошим запасом денег.
– Второй вариант:
Ехать.
Двигатель почти новый, только прошёл обкатку, – не подведёт. Печка хорошая, надёжная. Не замёрзну. И выспаться можно спокойно, если понадобится.
Бензина запас на двое- трое суток. Тогда не было такого интенсивного движения даже в Москве, а на трассе, обязательно, – кто ни будь подцепит на буксир, до куда ни будь дотянет. Так, на перекладных и до Элисты докатим, а там, – в своём гараже… Дома…
Какое решение бы вы приняли?
Полагаю, – к гадалке ходить не надо. Любой здравомыслящий человек принял бы первый вариант. Над вторым и размышлять нечего, – авантюра.
Правильно. Здравомыслящий.
Не всегда я к таковым отношусь.
Словом, – решение такое:– как Бог пошлёт, так пусть и будет.
Именно с этой фразой завожу двигатель и вперёд.
Один. В ночь, в лютый мороз, в полторы тысячи километров.
На дороге уже, почти, никакого движения. Пусто в обе стороны. Сейчас даже представить трудно, что такое когда-то было:– на дороге пусто. А ведь в городах в то время были такие дороги, на которых пацаны в футбол гоняли. Мне вспоминается, как одно время, – и это было не год-два, а гораздо дольше:– во всех средствах массовой информации велась очень активная пропаганда:– «Родители, не разрешайте детям играть на дороге. Это очень опасно». Сейчас на любой дороге обстановка, – носа не высунешь, не то чтобы играть. А тогда детвора частенько выходила на проезжую часть поиграть в «классики», в футбол, и прочие казаки-разбойники.
Не отъехал и десятка километров, только поднялся на горку, и-и… Хряп… Вот оно. Двигатель работает сам по себе, колёса крутятся сами по себе. Более их ничто не связывает. Теперь это две разные структуры.
Уже по инерции качусь на спуск с горки. А на обочине встречной полосы стоит с погашенными фарами на аварийных сигналах небольшой грузовик-фургончик. Выпускались тогда такие аналоги нынешней ГАЗели. Только компактнее. Еразиком назывались. Детища Ереванского автозавода. Эти машины имели в основном хозяйственное назначение.
Рядом водитель со шлангом в руке и ведром. Кончился бензин.
Дорога пустая. Ни души.
