Чужестранка

Отец? До рокового дня ей нравилось проводить с ним время, но после предательства она сильно отдалилась от всей семьи. Но чувствовали ли она любовь к нему? Было бесприкословное послушание, была дисциплина, было уважение, как к своему учителю. Но Чужестранка не помнила других чувств рядом с ним.

Мать всегда говорила, что любовь – высшая награда человеку от богов. Но познала ли она сама любовь. Сколько себя помнила родителей она вместе не видела. Даже комнаты у них были разные. Здесь, конечно, у дворян такое можно встретить часто, супруги спят в разных комнатах. Так они отдыхают друг от друга, а неверным парам это помогает изменять. Но в Тиджлисе такое не приветствовалось и осуждалось.

Размышления прервал стук в дверь. Лиза, как раз закончила плести косу и перевязала её красной ленточкой.

–Да-да, войдите.

Дверь открылась. В комнату вошла служанка с ребёнком на руках, она поклонилась и начала подходить к Лизе.

–Госпожа Маквет, Вашему сыну пора спать.

–Ох, уже! Я думала ещё много времени. Давай его мне, свободна. Спасибо тебе, Мона.

–Всё хорошо, госпожа, не за что. Если нужна будет помощь, то я всегда рядом.

Она снова поклонилась и ушла, закрыв за собой дверь. Лиза с сыном на руках села на кровать и начала напевать колыбельную и нежно укачивать его. Чужестранка смотрела на всю эту сцену, сидя на стуле, повернувшись к ним, но всё в голове не могла уложить это.

–У тебя есть сын? – наконец, не выдержав спросила она.

–А у тебя есть сомнения? – ответила Лиза шёпотом, намекая, что и Чужестранке стоит вести себя тише.

–Просто удивительно. Я не думала, что ты замужем, – Чужестранка тоже перешла на шёпот.

–А я об этом и не говорила.

Чужестранка встала со стула, подошла к Лизе и села рядом с ней. Ребёнку было не больше полугода. От всей беззащитности этого маленького создания у неё пошли мурашки по коже. В груди появилось какое-то непонятное тепло, как от хорошего вина, только не обжигало рот. Она впервые видела младенца так близко и что-то щёлкнуло в груди рядом с ним. Она могла только догадываться, какие же чувства испытывает мать этого ребёнка, держа его на руках, если она только от близости растеклась в чувствах. Чужестранке было невероятно радостно за Лизу, но её сердце разрывалось, что её лишили даже выбора в этом вопросе. У неё не возникало мыслей о материнстве, но ранило само отсутствие свободы в этом вопросе.

–Хочешь подержать? – спросила Лиза со своей добродушной улыбкой.

–Ты что несешь?! – на мгновение Чужестранка потеряла контроль в голосе, но потом снова шептала, – Ты хочешь доверить ребёнка незнакомке?! Я не смогу, нельзя так, это же…

Лиза всучила сына ей, она сделала это резко и сильно, почти вдавила младенца в грудь, и Чужестранке ничего не оставалось, кроме как перехватить его. Сердце застучало, в глазах потемнела, во рту и горле пересохло, даже дыхание сбилось. Одно неверное движение, даже если она чуть усилит хватку, то это будет конец. Чужестранка сидела, чуть согнувшись, боясь пошевелиться, чтобы не навредить ребёнку. Лиза обняла их обоих, словно говоря «Я помогу». От этого Чужестранке стало легче и она смогла расслабиться и посмотрела на младенца.

–Как его зовут?

–Вилли, в честь его отца.

«Вилли, – подумала Чужестранка, – Хорошее имя. Вилли? В честь отца? Вилор?»

–Это ребёнок Вилора?

–Это мой ребёнок.

–Лиза, ответь, пожалуйста.

–Да, это его сын.

–Он знает о нём?

–Мы с ним уже не общались, когда я узнала о беременности. Я не стала говорить ему, ведь так я просто привязала бы его к себе, я хочу, чтобы он был счастлив.

–Отбирая у него сына?

Лиза опустила глаза, похоже, она никогда не думала об этом.

–Послушай, Лиза, Вилор должен знать о сыне. Он может не жить с тобой, но ребёнку нужен отец, а отцу нужен этот ребёнок, не обрекай их обоих на жизнь друг без друга.

–Но как? Я же даже не знаю, где он, – на лице Лизы появились слёзы, – Как я смогу ему сказать, что я скрывала от него сына?

–Не беспокойся, он всё поймёт, об остальном я позабочусь, я доставлю ему сообщение, только напиши письмо.

–Правда?

Чужестранка кивнула. Лиза набросилась на неё с объятиями.

–Тише, тише, ребёнка задушишь.

–Спасибо!

Лиза убежала за столик, достала бумагу и перо с чернилами из ящика и принялась строчить письмо. Чужестранка осталась с Вилли одна. Достаточно расхрабрившись, она встала с ним и начала ходить по комнате.

На улице послышался шум. Звон металла и руганье людей. Чужестранка подошла к окну и аккуратно посмотрела из-за угла. На улице были охрана с лордом Маквет, а напротив стояли несколько десятков вооружённых людей во главе с человеком в официальной одежде, держащим в руке какую-то бумагу.

–Я закончила! – воскликнула Лиза, вскакивая со стула.

–Это хорошо.

Чужестранка передала Лизе сына и взяла конверт с письмом. А сама снова направилась к окну. Они находились на втором этаже, напротив стояло дерево.

–Извини, мне пора, спасибо за еду.

–Постой, куда же ты?

Чужестранка открыла окно, шагнула на подоконник, помахала на прощание Лизе и прыгнула на улицу. Она удачно приземлилась на толстую ветку дерева, после чего спрыгнула на землю. Это привлекло внимание толпы. Вскоре вооружённые люди и тот тип с бумагой окружили её.

–Сдавайтесь, вы задержаны по подозрению в нападении на представителя знати, – сказал он с напыщенным пафосом, – Я бы зачитал Вам Ваши права, но так как Вы не подданная короля, то у Вас их нет.

Подбежал лорд Маквет, что-то бормоча.

–Лорд Маквет, – обратилась к нему Чужестранка, – Будьте любезны, вынесите из моих покоев мою сумку, меня приглашают в гости.

Глава 13. Долг и право

—Спасибо, что разрешили оставить оружие при себе, – сказала Чужестранка, откинувшись на спинку стула и положив ногу на ногу, давая понять, что она не боится собеседника.

–Не скалься, грязная иноверка, – мужчина, вскочив, опрокинул свой стул и ударил ладонями о стол, – Если вскроется твой обман, то сразу пойдёшь на виселицу, а тело твоё возьмут себе на потеху всякий сброд. Или мне лучше сначала отдать тебя им, чтобы порезвилась напоследок, – на этих словах он заулыбался, словно был в экстазе от сказанного собой.

В холодной комнате был всего один источник света – масляная лампа, стоявшая на столе между Чужестранкой и человеком, арестовавшим её. Он был низок, некрасив и толстоват. Явную лысину он пытался прикрыть оставшимися волосами, но это было тщетной попыткой казаться красивей, от которой он выглядел жалко. Видно, что ему никогда не приходилось хоть чуть напрягаться в жизни, даже когда он зашёл в комнату, то на его лбу уже были маленькие капельки пота. Человек сидел спиной к двери – единственному выходу отсюда. Они были заперты снаружи, поэтому единственным путём была дипломатия. Или угрозы. Мечи всё ещё оставались при ней, служители порядка, конечно, попытались отобрать всё оружие и связать руки, но она явно дала понять, сломав одному предплечье, а второму ключицу, что это плохая идея. После ещё нескольких неудачных попыток взять Чужестранку силой, ей пришлось показать письмо с королевской печатью с правом неприкосновенности.

Изначально Чужестранка надеялась, что если они и придут за ней, то она убьёт их прямо там, но всё пошло не по плану, как только она узнала, что за ней пришли не просто наёмники, а королевская гвардия. Чужестранке не хотелось портить отношения с Фордом из-за убийства его солдат. Кроме того, их численное превосходство играло против неё, в лучшем случае потасовка закончилась бы новыми ранениями, из-за которых ей бы пришлось отложить перелёт в Манию. Также к мирному решению проблемы призывало то, что теперь дом семьи Малвет был под её защитой до тех пор, пока сюда не вернётся Вилор.

Чужестранка уже знала, как выберется из-под стражи. Оставалось решить куда направиться после этого: продолжить путь в Манию и найти провидицу, или вернуться назад, чтобы отдать письмо Вилору и рассказать ему о сыне. Марлен был рыцарем, поэтому сейчас его, скорее всего, стянули к границе с Соманом. Вот только в какое именно место? На поиски она могла потерять не одну неделю. Провидица же находилась рядом, в деревне, близ границы. Поэтому лучше двигаться к первоначальной цели, на путь туда-обратно она потратит от силы дней семь.

–Что молчишь? – мужчина, наконец, перестал улыбаться и снова направил взгляд на Чужестранку, – В столицу направлен запрос о твоём письме. Ты проведёшь ближайший месяц здесь и будешь гнить заживо, пока не начнёшь предлагать себя, чтобы тебе дали еду. А потом придёт ответ из Лирнеса и мы тебя казним. Хотелось бы посмотреть, как ты будешь уговаривать на коленях палача не убивать тебя, предлагая себя.

–Вы очень много внимания уделяете моему телу, – Чужестранка перебила его, от этого и от сказанного у собеседника лицо скривилось от злобы, – Хотя сами сказали, что я грязная иноверка. А быть может Вы сами хотите завладеть этим? – на этих словах она закинула прямую ногу на стол провела рукой от икры до ягодицы, – Так что же Вы стесняетесь? Мы одни, никто не узнает о связи с иноверкой.

Лицо мужчины сразу переменилось и стало мягче. Он потянулся к ноге Чужестранки, но едва он приблизился к ней, то она тут же убрала ногу, вскочила на ноги, перехватила его руку, потянула на себе, от чего его тело начало падать. Чужестранка надавила на тело, чтобы падение было более болезненным. Мужчина упал с грохотом на стол и закряхтел. Она заломала его руку, от чего из него вышел сдавленный стон. Чужестранка наклонилась над его ухом.

–Послушай сюда, – она шипела сквозь зубы от неприязни, – Это не вы заперли меня, это я сдалась, чтобы оставить ваших солдат живыми, только потому что не хотела окропить кровью дом своих друзей и испортить отношения с королём Фордом. Я сейчас уйду и ты лично проследишь, чтобы лорду Малвет и его дочери ничего не сделали. Кивни, если понял.

–Охрана! – закричал он в отчаянии.

Чужестранка тут же потянула руку сильнее, до хруста. Мужчина заревел.

–Больно? Это называется вывех. А знаешь почему охрана не вошла, когда твоя туша грохнулась на стол? Потому что за мной шла слежка, а преследователь убил охрану и стоит за дверью, думая, что его не заметили. Такое, конечно, прошло с тобой, но меня так не обмануть. Входи, наконец! Таэру!

Дверные петли заскрипели. Чужестранка отпустила своего надзирателя и повернулась лицом к незваному гостю. В дверях стоял высокий мужчина в красном. В одежде этого человека и Чужестранки явно прослеживалась связь. Чужестранка сразу узнала кто перед ней стоит, гостю не помог доспех прикрывающий фигуру, ни маска, оставившая только глаза.

Чужестранка направилась к нему. От каждого шага по комнате разносилось гулкое эхо, которое перебивало только постанывание надзирателя. Когда до двери оставалось несколько шагов, то Чужестранка увидела два трупа. Ни крови, ни ран. Он всегда любил так расправляться с жертвами, тихо, без грязи и возни.

Когда она дошла до двери, то мужчина развернулся вполоборота, давая пройти. Протискиваясь между дверным косяком и ним, Чужестранка слегка ударила его в груди и остановилась на время.

–Здравствуй, братец.

Она не посмотрела на него. Это было единственное, что она могла дать ему после долгих лет разлуки. Большим удостаивать кого-то из её семьи она не хотела. Даже это, по её мнению, было слишком. Особенно, смотря на этих людей, которые были убиты без причины. Этих смертей можно было избежать. Но он не захотел. Но была ли она сама лучше, она могла их спасти, нужно было только побыстрее закончить с надзирателем и выйти.

–Ам ла стер, – раздался голос мужчины за спиной.

–А мне какое дело, что ты не понимаешь? Дедушка говорил, что нужно языки учить.

–Я… П-плого знать язык, – он с трудом произносил все согласные, будто перебирал ягоды во рту, – Гпар гла оханар.

Чужестранка ничего не ответила, только оглядела длинный коридор, вспоминая куда нужно идти. Когда её отвели в эту комнату, ей закрыли глаза, но она считала шаги и примерно запомнила дорогу. Выбрав направление, она махнула рукой брату, приглашая пройти с ней. В уме она просчитывала шаги, чтобы узнать, где поворачивать, но это было не нужно – коридоры были не запутаны и понятны. Даже без знания расстояний она бы в миг здесь сориентировалась.

–Я не отдам мечи, – Чужестранка прервала молчание.

–Как приятно слышать родной оханар, – громко воскликнул он, поднимая руки.

–Тише, болван! —она произнесла это шёпотом, но чётко, чтобы было понятно, что она не шутит, одновременно с этим оборачиваясь к нему, – Хочешь, чтобы нас услышали?

Чужестранка развернулась и продолжила путь. Брат последовал за ней.

–Не велика проблема, – он пожал плечами, но всё же говорил спокойнее, – Итак, продолжим. Ты права, я пришёл забрать то, что наше по праву – шесть столпов и твою жизнь.

–Не по руке крыло, – ответила она, не оборачиваясь.

Они дошли до поворота. Чужестранка остановилась у стены, заглядывая за угол. Её цель была здесь – комната с её вещами. Один охранник, который сидел на стуле у двери, опёршись на алебарду. По равномерному поднятию груди от дыхания и редкого, но хорошо слышимого похрапывания, она поняла, что тот уснул.

Чужестранка свернула за угол, делая каждый шаг осторожно, чтобы не издавать лишних звуков, но двигалась уверенно и быстро. Брат не разделял её осторожности и просто пошёл, не скрываясь. Как только он подошёл достаточно близко к Чужестранке её рука вдруг дернулась в его сторону и с глухим хлопком врезалась в его грудь. От этого у него тут же вышел воздух из груди.

–Ты думаешь, я не понимаю, что ты хочешь? – Чужестранка шептала, снова не оборачиваясь, – Если ещё кого-нибудь убьёшь, то моя милость к тебе улетучится, и живым ты уйти не сможешь.

Он сделал вид, что не боится угроз сестры и ухмыльнулся, но всё же потом кивнул, даже не смотря на то, что она его не видела.

Они дошли до двери, осторожно отворили её и вошли внутрь, закрыв за собой дверь. В комнате было пусто, только один стол, на которой лежала сумка Чужестранки и окно, которое было единственным источником тусклого света. Чужестранка направилась к своим вещам. Дойдя до стола она сразу зашарила в сумке, проверяя свои вещи. Пропали письмо с королевской неприкосновенностью и свиток, подтверждающий её владение деньгами в банке. Чужестранка выругалась про себя – она только-только заработала себе на безбедные путешествия и вот опять нужно искать деньги. Она продолжила ревизию. Письмо Лизы было на месте.

–Долго ещё ты будешь копаться? – поторопил её брат.

–Ты куда-то торопишься, Аска?

–Ты и имя моё помнишь? Как мило, что ты не забываешь свою семью.

–Вы мне не семья, – прошипела Чужестранка, – Имена я помню, чтобы написать на ваших надгробиях.

–Ах, как жестоко, – он чрезмерно артистично приложил руку ко лбу и сделал вид, что сейчас упадёт, – А, между прочим у отца душа разрывалась, когда ты сбежала.

Чужестранка бросила сумку на стол, развернулась, рванула к брату и взяла его за грудки. Она посмотрела в его глаза, стараясь перебороть желание вгрызться в его горло.

–У этой твари с роду не было души! – она старалась сдерживаться, но голос её стал заметно громче, – Ненавижу вас всех всей своей душой! Ни один из вас не достоин этих мечей. Последним человеком в клане был дедушка, он мне говорил убегать раньше, но я не послушала. Ты понятия не имеешь о моей боли. Ты хочешь взять мечи, но отвечаешь ли ты хоть одному из их значения. Вы только сейчас осмелились отправить за мной членов семьи, а не учеников клана! Вы все до единого трусы и подлецы! В последний раз отправили моих учеников!

–Меня тоже убьешь, как и их?

–Не тебе меня осуждать! – Чужестранка оттолкнула его и вернулась к столу.

Она повесила сумку через плечо, сделала глубокий вдох и опёрлась руками на край столешницы. Чужестранка приводила дыхание в порядок после внезапного приступа злобы и увидела в углу стола золотые карманные часы на цепочке. Она потянулась к ним, взяла их и подняла перед собой. Качающийся маятник завораживал и забирал внимание себе.

–Ты знаешь, – сказала Чужестранка уже спокойным голосом, – Я сегодня держала на руках ребёнка. Новую жизнь. Мы всю свою жизнь только отнимали жизни, у меня забрали даже право создать её. Забрали детство, забрали свободу, оставьте меня в моём будущем. Оставьте, и я не приду за вами, клан останется живым, я уйду далеко и навсегда. Вы продолжите своё грязное дело. Так и передай отцу.

–Ты же знаешь, я не могу…

–Знаю… – Чужестранка повернулась к Аске и протянула ему часы, тот взял и открыл крышку.

–Что это?

–Это доказательство отсталости Тиджлиса в связи с вековой изоляцией. Часы. Показывают время, три стрелки, двенадцать чисел. Вот эта маленькая вещица помогает людям жить, ради таких маленьких вещей люди живут и работают.

–Бесполезно. Я сплю, когда хочется, я встаю, когда придётся.

–Ты волен так думать, но твоё мнение выдаёт в тебе зазнавшегося мальчишку, который не смыслит даже в своём деле.

–Что ты сказала?

–Нам нужно выбираться, продолжим на улице.

–Я согласен. У меня есть верёвка. Полезем в окно. Как раз спустимся за форт.

–Ты полезешь первым, я не хочу умереть от перерезанной верёвки.

–Ты думаешь такое подлое убийство принесёт мне честь?

–Я думаю, что у вас нет чести.

–Среди нас двоих только я не предавал свою семью.

–Замолчи.

–Молчу-молчу.

***

Они ушли уже достаточно далеко, чтобы их не нашли быстро. Они стояли на дороге между двух полей. Вдали было видно, как в форте поднялась тревога и солдаты закопошились, но Чужестранка знала, что искать их не будут – она убедила своего надзирателя поверить, что письмо короля правдивое, и он не пойдёт на крайние меры, пока не получит доказательств обратного.

Аска стоял на против, примерно в пяти шагах. При нём было только два кинжала, которыми он пользоваться не любил. Аска предпочитал чувствовать, как умирает его жертва, любил душить и бить до изнеможения. Задания на убийства часто не давали такой свободы, но он всегда находил где утолить жажду такого рода.

Чужестранка бросила сумку на обочине, зная, что сейчас будет сложный бой, и ничего не должно ей помешать. Она достала из ножен меч долга. Этот бой был его долгом перед семьёй, её долгом перед собой и своей мечтой. Сейчас отступить нельзя. Чужестранка сделала глубокий вдох и то, что не сделает ни один разумный воин – закрыла глаза. Страшно. Руки не трясутся. Ноги прочно стоят. Движение легки. Но… Страшно. Почему?

Она открыла глаза. Аска стоял перед ней, не воспользовавшись секундной слабостью сестры. Чужестранка потянулась за спину, взяла два ножа и тут же кинула в ноги брату. Тот сразу отпрыгнул в сторону, ножи врезались в землю. Аска побежал вперед, доставая оба своих кинжала. Одним он ударил сверху, а второй занёс сбоку. Чужестранка защитилась мечём от первого и ударом ладони выбила второй кинжал из руки Аски. Его рука мгновенно сжалась в кулак и он перенаправил атаку в живот сестры. Чужестранка не успела уклонится. Сильная рука Брата подняла её в воздух и отбросила на несколько шагов. От этого у неё сбилось дыхание, но она смогла сгруппироваться, сделала кувырок назад и встала в стойку. Ей удалось удержать меч в руках, но Аска уже приближался. Она побежали навстречу. Их клинки встретились с громким звоном, который эхом прошёлся по округе. Аска снова занёс руку для удара и направил его в ребро. Чужестранка свободной рукой вытащила ещё один меч и направила остриё на его руку. Он не успел остановиться и лезвие вошло между его пальцев, словно горячий нож в масло, и дошло почти до сустава кисти. Аска зашипел и убрал руку, сжимая её здоровой, открываясь для контратаки. Он отпрыгнул от неё, но Чужестранка не стала терять время и тут же направилась к нему.

Пока он был в шоке от раны у неё оставался шанс, чтобы лишить его жизни, перерезать горло, вонзить меч в ребро, было много вариантов, как можно было умертвить противника. Но Чужестранка замешкалась. Снова сковал страх. Страх, который не помогал, как это бывает, не ускорял реакцию, не улучшал зрение. Это было такое чувство, которое она ещё не испытывала.

Чужестранка подошла к противнику слишком близко, теперь она была в досягаемости его атак, но сама она не спешила начать удар. Аска не стал совершать ошибку сестры и замахнулся. Чужестранка успела только заблокировать удар скрещёнными предплечьями, но удар был настолько сильным, что её отбросило. От шока мечи выпали из её рук, и они упали в высокую траву. Тело Чужестранки грохнулось мешком о твёрдую землю и подняло пыль. Из её груди вышел сдавленный крик.

Аска медленно подходил к обессиленной Чужестранке. Раненная рука висела, будто верёвка, хотя была задета только кисть, но он явно старался ей не шевелить. Перед лицом Чужестранки появился тяжёлый сапог, второй. Аска явно упивался своей победой и не спешил закончить бой, быстро убив своего противника. Один сапог поднялся. Она знала, что сейчас будет, но могла сделать только одно – зажмуриться и приготовиться к боли. Пинок пришёлся по щеке и откинул голову Чужестранки в сторону. Во рту появился солёный привкус. Следующий удар был в грудь. Из лёгких выбило весь воздух, а её тело перевернулось на бок. Чужестранка пыталась вдохнуть, но всё что удавалось это набрать чуть-чуть воздуха, но по ощущениям он не доходил даже до глотки – рефлекторные движения раненного тела тут же его выталкивали. Она открыла глаза. Перед ней торчали из-под земли два её метательных ножа. Спасение! Она потянулась за одним из них и быстро перевернулась лицом к Аске. Тот уже заносил ногу для очередного удара. Чужестранка убрала голову в сторону, ботинок брата топнул рядом с его лицо. Она тут же вонзила нож ему в ногу, в сухожилие. Аска закричал и убрал ногу. Чужестранка тут же пнула по второй, от чего он потерял равновесие и упал.

Чужестранка взяла второй нож и запрыгнула на брата, успев при этом вытащить первый нож из его ноги. Когда она тянула нож, то провернула его, чтобы причинить Аске сильную боль. Как только она села на его тело, сразу же воткнула нож в здоровую руку, пригвоздив его к земле. Второй нож впивался в его горло и уже порезал кожу. Красная капли крови потекла вниз и упала на землю и сразу впиталась, оставив после себя только тёмное пятно.

Но Чужестранка снова не спешила заканчивать бой. Опять этот страх. Опять это чувство. Почему? Чего боятся? Она победила. Почему её снова сковал этот первобытный ужас?

–Не медли, – прокряхтел Аска, – Убей.

Чужестранка начала вести нож по горлу брата, от чего тот вошёл глубже и уже порезал мышцы, но вдруг она снова остановилась. Лицо Мовен. Снова. Она убила её также, склонившись над ней, перерезала горло. Кровь также питала землю. Такая же кровь. Лицо ученицы было перед глазами и не уходило. Она уже не видала за ним брата.

Чужестранка подняла голову и посмотрела на небо. Яркий звёздный ковёр взирал на них сверху. Неужели все те, кого она убила сейчас смотрят на неё оттуда?

–Как странно, что у людей такая похожая кровь, – сказала она, – Может и мы не такие разные?

Ответа не последовало. Чужестранка закрыла глаза. По её щеке покатилась теплая капля, которая щекотала кожу. Дождь? Нет, небо было ясным. С другой стороны покатилась ещё одна. Слёзы? Исчез тот страх, который терзал её весь бой. Страх не за свою жизнь. Страх забрать чужую. Страх снова быть убийцей. Страх стать, как те, от кого она отвернулась. Всё это время Чужестранка боялась не проиграть, а наоборот – победить. Она больше не сдерживала слёз, и они потекли рекой.

Чужестранка убрала нож от горла Аски и нагнулась к его лицу, обнимая его голову. Её слёзы капали ему на кожу, но он не пытался уйти. Она пробыла в таком положении ещё несколько минут, пока брат не нарушил молчание:

–Ты должна.

–Должна? – ответила Чужестранка, всхлипывая, – Кому я должна? Семье, которой нет? Что я должна? Я должна убивать? Никто не должен отбирать жизни. Это дар богов. И даже они не смеют забирать его обратно. Я просто заблудилась в тёмном лесу, а теперь вышла на свет жизни. Я пощажу тебя. Побудь для меня гонцом. Передай семье, что я их не прощу. Ни за что. Я хотела бы сказать, что всех прощаю, но обиды мои слишком глубоко в душе. Теперь я уйду. Вы больше меня не побеспокоите, а я не буду мстить. Я хочу просто путешествовать. Хочу уйти и посмотреть, что создали боги, и что сотворили люди.

–Я не смогу вернуться ни с чем. Отец не простит невыполненного задания. Боюсь, что не останусь в живых.

–Тогда подумай: а точно семья так поступает? Может это вовсе и не семья, а сборище лицемеров и лжецов.

–Значит моя семья состоит из таких людей. Тебе правда не было там место. Правильно сделала, что сбежала. Я не представляю твою боль, но я понимаю тебя. Похоже это наша последняя встреча. Прощай, сестрёнка.

–Прощай, мой милый Аска.

Чужестранка поднялась над ним и вытащила нож из его руки. Пошла в траву и начала искать там мечи. Первый нашёлся весьма быстро. А второй затерялся и Чужестранке пришлось встать на четвереньки и пыталась увидеть отблеск металла или нащупать его руками. Меч не смог долго скрываться и скоро оказался в руках хозяйки.