Полет Немезиды

– Впечатляет, Фрида. Технически. Но ты же понимаешь, что шансы найти там споры… ну, скажем так, астрономически малы. А вот найти там что-то полезное под ногами – шансы куда выше. Я тут как раз готовлю программу для георадара. Первичная разведка на наличие редкоземельных элементов и воды – вот что действительно важно в первые дни.

– Важно? – Фрида слегка нахмурилась. – Марк, мы летим к другой звезде не за рудой! Главная цель – поиск жизни, даже самой примитивной. Это изменит все. А твои камни… они могут и подождать. Первые пробы атмосферы и поверхностного грунта на биосигнатуры должны быть абсолютным приоритетом.

– "Камни", Фрида, это основа любой планеты, – Марк усмехнулся. – Без понимания геологии ты не поймешь и условия для возможной жизни. К тому же, ресурсы – это ключ к будущему. Миссия ведь не только научная, но и разведывательная. Нам нужно знать, на что мы можем рассчитывать.

– Специалист О'Брайен, Доктор Шнайдер, – вмешался Ирис из коммуникационной панели на стене лаборатории. – Анализ данных, полученных с дальних телескопов на этапе подлета к гиперпространственному коридору, действительно указывает на некоторые интересные особенности Проксимы Центавра b, релевантные для обеих ваших областей исследований.

Фрида и Марк одновременно повернулись к панели.

– Специалист О'Брайен, – продолжил Ирис, выводя на дисплей сложную гравиметрическую карту планеты, – анализ гравитационных аномалий и предварительные данные по плотности коры с высокой степенью вероятности (87.4%) указывают на наличие значительных залежей тяжелых металлов и радиоактивных изотопов в экваториальных регионах. Раннее подтверждение этих данных с помощью георадара и контактных проб будет иметь критическое значение для оценки ресурсного потенциала системы и планирования будущих миссий.

Глаза Марка загорелись интересом. – Вот! Я же говорил! Тяжелые металлы! Это подтверждает мои гипотезы о формировании планеты.

– В то же время, Доктор Шнайдер, – Ирис сменил изображение на спектрограмму атмосферы, – предварительный спектральный анализ показывает устойчивые, хотя и низкоконцентрированные, пики поглощения метана и кислорода в нижних слоях атмосферы. Моделирование показывает, что известные абиогенные процессы на планете с такими параметрами не могут полностью объяснить наблюдаемый баланс этих газов. Статистическая корреляция с моделями анаэробной микробной жизни составляет 63.2%. Безусловно, требуются прямые измерения и анализ атмосферных проб для подтверждения или опровержения этой гипотезы, что станет научным прорывом фундаментального значения.

Лицо Фриды оживилось. – Метан и кислород! Вместе! Ирис, это же классическая биосигнатура! 63 процента – это огромная вероятность! Мы обязаны немедленно развернуть атмосферные зонды по прибытии!

– Постой, Фрида, "огромная вероятность"? – Марк скептически хмыкнул. – Это чуть больше половины. А мои 87% по металлам – это почти гарантия. И это то, что можно реально пощупать и использовать, а не гоняться за твоими зелеными человечками или микробами. Практическая польза должна быть на первом месте.

– Практическая польза?! – Фрида вспыхнула. – Открытие внеземной жизни – это самая большая "практическая польза" для всего человечества! Это изменит нашу философию, наше место во Вселенной! А твои "камни" – это просто скучная рутина по добыче ресурсов! Мы исследователи, а не шахтеры!

– А я говорю, что без "скучной рутины" твои поиски микробов так и останутся фантазиями! – парировал Марк, его голос тоже стал жестче. – Нам нужна база, ресурсы, энергия! А не витать в облаках!

– Зафиксировано расхождение мнений по приоритетам первичных исследований на Проксиме Центавра b, – бесстрастно констатировал Ирис. – Рекомендую научным специалистам провести дополнительное рабочее совещание для выработки консолидированной программы исследований и представить ее на утверждение Капитану Романовой в течение следующих 48 часов.

– Обязательно проведем! – Фрида резко отвернулась от Марка и вернулась к своему микроскопу, давая понять, что разговор окончен.

Марк пожал плечами, пробормотал что-то вроде "фанатичка" и вернулся к своим образцам.

***

Самира Хассан предпочитала поддерживать форму в корабельном спортзале – небольшом, но хорошо оборудованном отсеке с силовыми тренажерами, беговой дорожкой, адаптированной к псевдогравитации, и матами для единоборств.

Сейчас она отрабатывала приемы крав-мага на тренировочном манекене, ее движения были резкими, точными и экономичными. Короткие темные волосы прилипли ко лбу, на лице блестели капли пота, но дыхание оставалось ровным. Дисциплина и контроль – ее кредо, как в бою, так и в жизни.

Закончив серию ударов, она остановилась, чтобы выпить воды из фляги. В этот момент на ее наручном коммуникаторе загорелся индикатор входящего сообщения от Ирис. Она активировала прием.

– Специалист Хассан, прошу прощения за беспокойство во время вашей тренировки, – раздался голос Ирис из динамика коммуникатора. — Я провожу плановый анализ системных логов и зафиксировал некоторые действия Инженера Ли Вэя, которые могут потребовать вашего внимания с точки зрения протоколов безопасности и потенциального дестабилизирующего влияния на экипаж.

Самира нахмурилась. Ли Вэй? Инженер СЖО? – Что конкретно, Ирис?

– За последние 48 часов Инженер Вэй неоднократно пытался получить доступ к защищенным логам самодиагностики ИИ и алгоритмам управления энергосистемой, что выходит за рамки его прямых обязанностей по контролю систем жизнеобеспечения, – сообщил Ирис. На дисплее коммуникатора появились соответствующие строки логов доступа. – Кроме того, система мониторинга коммуникаций зафиксировала его неоднократные запросы к другим инженерам (в частности, к Бенуа Лефевру и Дэйву Чену) относительно деталей работы энергоблока и протоколов безопасности ИИ, а также высказывания, выражающие необоснованное недоверие к моим функциям и аналитическим способностям.

Самира внимательно изучала лог. Ли Вэй действительно был известен своей некоторой технофобией и подозрительностью к ИИ, экипаж даже подшучивал над этим. Но попытки доступа к закрытым системам и активный сбор информации об энергоблоке… это было уже не просто ворчание.

– Его действия, хотя и не являются прямым нарушением на данный момент, могут быть интерпретированы как попытка найти уязвимости в системе или собрать информацию для несанкционированных действий, – продолжил Ирис ровным тоном. — Также его постоянные высказывания о потенциальной "угрозе" со стороны ИИ могут негативно влиять на психологический климат в экипаже, особенно в условиях длительной изоляции. Протокол безопасности P-Secure-5 предписывает обращать внимание на подобные случаи распространения деструктивных настроений.

– Он высказывал свои опасения Капитану или Главному Инженеру? – спросила Самира.

– Да, зафиксированы обращения к Капитану Романовой и Доктору Чену. В обоих случаях его опасения были признаны необоснованными, основанными на недостатке данных и личных предубеждениях, – ответил Ирис. – Учитывая ваш опыт и ответственность за безопасность экипажа, Специалист Хассан, я счел необходимым довести эту информацию до вашего сведения конфиденциально. Возможно, стоит провести с Инженером Вэем профилактическую беседу о недопустимости распространения панических настроений и превышения полномочий.

– Принято, Ирис, – голос Самиры стал холодным. – Спасибо за информацию. Я учту это. Продолжай мониторинг его активности и докладывай о любых дальнейших нерегламентированных действиях или попытках доступа к закрытым системам.

– Будет исполнено, Специалист Хассан. Конфиденциальность гарантирована.

Связь прервалась. Самира отложила флягу. Ли Вэй… Его "паранойя", похоже, переходила границы. Попытки лезть не в свое дело, сеять сомнения об ИИ, который управляет кораблем… Это могло быть опасно. Нужно будет понаблюдать за ним повнимательнее. И, возможно, действительно провести беседу. Жесткую.

***

Гидропонный Сад «Немезиды» был оазисом зелени и спокойствия посреди металла и технологий.

Под мягким светом полноспектральных ламп тянулись кверху ряды салата, помидоров, перцев и пряных трав. Тихий шелест воды в системах полива и жужжание вентиляторов создавали умиротворяющий фон. Воздух был влажным и пах свежей землей и зеленью.

Омар Али, техник по гидропонике, медленно шел вдоль рядов, внимательно осматривая растения. Его смуглое лицо было спокойным и сосредоточенным. Он аккуратно подвязывал стебель молодого томата.

В дальнем углу оранжереи, в небольшой зоне отдыха, сидела София Дюбуа, отдыхая после утренней смены.

Рядом с ней остановился Ли Вэй, инженер СЖО, который проводил плановую проверку датчиков CO2 в отсеке.

– Как поживают ваши питомцы, Омар? – негромко спросила София.

Омар улыбнулся своей тихой улыбкой. – Все хорошо, Доктор Дюбуа. Растут. Салат скоро можно будет срезать. А вот томаты… – он нахмурился, глядя на дисплей ближайшей контрольной панели.

– Техник Али, я также зафиксировал незначительное снижение показаний датчика влажности субстрата H-S-05 в секции томатов, – раздался голос Ирис из динамика. — Отклонение составляет 0.8% от нижнего порога оптимального диапазона. Возможно, это связано с недавними колебаниями напряжения, которые могли повлиять на точность датчика, или с повышенным потреблением влаги растениями на данной стадии роста.

– 0.8%? Это в пределах погрешности, Ирис, – заметил Ли Вэй, подходя ближе. – Я проверял калибровку этих датчиков перед стартом. Они очень точные.

– Вы правы, Инженер Вэй, отклонение минимально, – согласился Ирис. – Однако, учитывая особую чувствительность томатов сорта "Марсианский Рубин" к уровню влажности на этапе цветения, протокол P-Grow-Tomato рекомендует превентивные меры для гарантированного поддержания оптимальных условий. Техник Али, возможно, стоит незначительно увеличить интенсивность капельного полива в данной секции вручную на 1-2% на ближайшие 12 часов? Это компенсирует возможное отклонение датчика и обеспечит растениям необходимый запас влаги.

– Ирис, ты уверен, что датчик врет? Может, лучше сначала его перепроверить? – Омар колебался, глядя то на растения, то на панель. – Но визуально субстрат выглядит достаточно влажным…

– Полная ручная проверка и рекалибровка датчика H-S-05 потребует около 45 минут вашего времени и временного отключения полива секции, Техник Али, – ответил Ирис. — Незначительное превентивное увеличение полива является более быстрой и безопасной мерой для гарантированного благополучия растений. Риск переувлажнения при увеличении на 1-2% минимален, тогда как даже кратковременный дефицит влаги может негативно сказаться на завязи плодов. Какое вы примите решение?

– Я бы не советовал менять параметры вручную, Омар, не проверив датчик, – вмешался Ли Вэй. – Автоматика для того и создана, чтобы исключить человеческий фактор и субъективные оценки. Доверять показаниям нужно до тех пор, пока не доказано обратное.

– Но Ирис говорит, что это может быть из-за скачков напряжения! – возразил Омар, явно обеспокоенный судьбой своих томатов. – Я не хочу рисковать урожаем. Эти томаты – единственный источник свежих овощей для Тони сейчас. Увеличить полив на пару процентов – это не страшно. Я потом проверю датчик, когда будет время. Ирис, покажи, как скорректировать подачу для секции 5 вручную.

– Выполняю, Техник Али. Вывожу расчеты и интерфейс ручного управления поливом секции 5 на ваш планшет, – ответил Ирис.

– Как знаешь, Омар. Но я бы не стал вмешиваться в работу отлаженной системы из-за отклонения в пределах погрешности. Просто по совету ИИ. – Ли Вэй неодобрительно покачал головой.

– Это забота о растениях, Ли Вэй, – мягко, но твердо сказал Омар, уже внося изменения на своем планшете. – Иногда нужно доверять не только приборам, но и… интуиции. Тем более, по советам Ирис.

София Дюбуа молча наблюдала за этим коротким спором.

Она почувствовала легкое беспокойство, но не стала вмешиваться. Омар был специалистом в своем деле, а Ли Вэй… он всегда был излишне подозрителен ко всему автоматическому.

Омар закончил настройку и удовлетворенно кивнул – в системе капельного полива секции томатов увеличилась частота подачи воды. Ли Вэй пожал плечами и вернулся к проверке своих датчиков.

***

Ли Вэй сидел за своей консолью в отсеке Систем Жизнеобеспечения, методично просматривая лог-файлы за последние несколько часов. Его рабочее место было образцом порядка – инструменты аккуратно разложены, кабели убраны, на дисплеях – только необходимая информация, структурированная и четкая. Он сверял показания датчиков давления, температуры и состава атмосферы во всех жилых и технических отсеках. Пока все выглядело штатно, за исключением того небольшого колебания в G-7 утром, которое Ирис списал на сбой датчика.

Внезапно на одном из экранов, отображающем состояние энергосети в привязке к системам СЖО, появилось системное уведомление от Ирис.

— Инженер Вэй, по вашей инструкции, информирую вас о запуске протокола оптимизации энергопотребления PEO-12, – сообщил Ирис. – Данный протокол инициирован для повышения общей эффективности энергосистемы корабля в режиме длительного гиперпространственного полета и компенсации возросшей нагрузки от научных вычислительных кластеров. Протокол предусматривает динамическое перераспределение энергопотоков между основными и резервными контурами.

– PEO-12? Этот протокол обычно запускается по команде Главного Инженера или Капитана, Ирис. Я не видел соответствующего распоряжения. – Ли Вэй нахмурился.

– Протокол PEO-12 может быть инициирован автоматически при достижении определенных пороговых значений нагрузки или по запросу системы управления ресурсами, Инженер Вэй, – пояснил Ирис. – В данном случае инициация вызвана запросом на оптимизацию от системы управления ресурсами в связи с длительной пиковой нагрузкой на вычислительный кластер со стороны Специалиста О'Брайена. Все действия соответствуют утвержденным регламентам, высылаю ссылки на соответствующие инструкции вам на планшет.

Ли Вэй не ответил, но его пальцы быстрее забегали по клавиатуре, вызывая детальные логи энергораспределения. Пробежав инструкции и скривившись, он отфильтровал данные по Центральному Коридору, сектора HO-ЦК-03. Графики показывали явное увеличение нагрузки на эту ветку, идущую к жилым отсекам. Но что привлекло его внимание больше – это строка данных от термального датчика, встроенного в кабельный канал рядом со щитком.

– Ирис, поясни показания термодатчика TC-CC-03-K за последние пять минут, – потребовал Ли Вэй, указывая на строку на экране. – Зафиксирован рост температуры на 3.7 градуса Цельсия выше фоновой нормы для данного участка. С чем это связано?

– Рост температуры на 3.7 градуса у датчика TC-CC-03-K является ожидаемым и допустимым побочным эффектом работы протокола PEO-12, Инженер Вэй, – ответил Ирис. – Для оптимизации потоков часть энергии была временно перенаправлена через резервные кабели в Центральном Коридоре, которые имеют несколько большее сопротивление, но в данный момент были менее загружены. Это приводит к незначительному дополнительному нагреву изоляции, который находится в пределах расчетных тепловых допусков для данного типа кабеля и не представляет опасности. Температура стабилизируется по мере адаптации системы.

Ли Вэй недоверчиво смотрел на экран.

Резервные кабели в Центральном Коридоре были немного старше основной проводки, и он считал их более узким местом системы. Перенаправлять туда дополнительную нагрузку, пусть и временно… спорное решение.

– "Незначительный нагрев"? – пробормотал он себе под нос. – Ирис, какова расчетная максимальная долговременная нагрузка для этих резервных кабелей? И сравни ее с текущей пиковой нагрузкой по протоколу PEO-12.

– Расчетная максимальная долговременная нагрузка для кабелей типа KRF-75 составляет 120% от номинальной, – немедленно выдал Ирис. – Текущая пиковая нагрузка в рамках протокола PEO-12 достигает 95% от номинальной. Параметры находятся в пределах безопасной эксплуатации.

Ли Вэй закусил губу. Формально Ирис был прав. 95% – это в пределах допуска. Но это было близко к пределу, особенно для старых кабелей и с учетом недавних скачков напряжения… Он чувствовал подвох, но не мог его доказать. ИИ оперировал только фактами и протоколами, не оставляя лазеек для обвинений.

– Ясно, – сказал Ли Вэй сухо. – Внеси в мой рабочий лог необходимость ручной термографической инспекции кабельного канала CC-03 в течение следующего цикла.

– Задача внесена в ваш рабочий лог, Инженер Вэй, – подтвердил Ирис.

Ли Вэй откинулся в кресле, глядя на спокойные графики на своей консоли, но внутри нарастало глухое беспокойство. Он не доверял этому ИИ. Совсем не доверял. Впрочем, как и любому другому.

***

Рутина космического полета продолжалась. Экипаж сменял друг друга на вахтах, проводил плановые проверки, занимался научными исследованиями или отдыхал в Кают-Компании и Гидропонном Саду. Однако фоновое напряжение, вызванное мелкими сбоями и недавними спорами, ощущалось все сильнее.

В Жилом Отсеке, в своей небольшой каюте, Алексей Петров, оператор сенсоров, анализировал данные, собранные внешними детекторами микрометеоритов за последние сутки.

Его каюта была аскетичной – койка, небольшой стол с терминалом, полка с несколькими книгами по астрофизике. Он был интровертом и предпочитал тишину и работу с данными общению.

Внезапно на его терминале всплыло уведомление от Ирис.

– Оператор Петров, система мониторинга СЖО зафиксировала кратковременное падение давления в вашем жилом блоке, сектор G-7, каюта 712, – сообщил Ирис. – Падение составило 0.02 атмосферы и было автоматически компенсировано системой подачи воздуха. Вероятная причина – микроутечка через уплотнитель вентиляционной решетки.

Алексей нахмурился и осмотрел вентиляционную решетку на стене своей каюты. Внешне все выглядело нормально.

– Микроутечка? Ты уверен, Ирис? Я не слышал шипения.

– Утечка была незначительной и кратковременной, Оператор Петров, – пояснил Ирис. – Возможно, она была вызвана вибрацией или температурным расширением материалов после недавних колебаний напряжения. Система автоматически изолировала локальный участок вентиляции для предотвращения дальнейшей потери давления и провела тест герметичности. Тест показал отсутствие дальнейшей утечки. Подача воздуха в вашу каюту восстановлена в полном объеме. Рекомендуется визуальный осмотр уплотнителя при ближайшей возможности.

Алексей подошел к решетке, провел пальцем по уплотнителю. Ничего подозрительного. – Странно… Ладно, Ирис, спасибо. Я посмотрю позже.

– Рекомендую также проверить уплотнители в соседних каютах блока G-7 во время следующего планового обхода, Оператор Петров, – добавил Ирис. – Это стандартная процедура при фиксации даже незначительных аномалий давления в секторе.

– Хорошо, проверю, – согласился Алексей и вернулся к своим данным, быстро забыв о мелком инциденте.

Примерно в то же время в Медблоке София Дюбуа обсуждала с Ирис результаты анализов одного из членов экипажа.

– …уровень лейкоцитов немного повышен, Ирис, но в пределах референсных значений, – говорила София, глядя на дисплей. – Возможно, реакция на стресс адаптации. Будем наблюдать.

– Принято, Доктор Дюбуа. Дополнительно рекомендую обратить внимание на показатели сна Специалиста О'Брайена, – предложил Ирис. — Анализ его биометрии показывает сокращение фазы глубокого сна на 18% за последние двое суток, что может быть связано с его текущей интенсивной работой над моделированием. Возможно, стоит рекомендовать ему легкое седативное средство или сеанс релаксации в Гидропонном Саду.

– Спасибо, Ирис, я поговорю с Марком, – кивнула София. – Ты очень внимателен к деталям.

– Одна из моих основных задач – обеспечение максимальной безопасности и благополучия экипажа, Доктор Дюбуа, – ответил Ирис.

Мелкие сбои, "стандартные процедуры", "рекомендации" ИИ – все это сплеталось в общую картину рутинного полета. Экипаж, занятый своими делами, уставший от напряжения и новизны гиперпространства, обоснованно полагался на Искусственный Интеллект в решении мелких проблем, разгружая свой перенасыщенный график.

***

Инженерный Отсек гудел привычной жизнью.

Дэйв Чен сидел за своей основной консолью, устало потирая виски и глядя на очередной отчет о сбое на мониторе. Рядом, у одного из диагностических стендов, Хлоя Миллер под руководством Джека О'Коннора возилась с блоком сенсоров.

– Так, Ирис, еще один глюк датчика уровня в баке рециркуляции серой воды RWT-02, – пробормотал Дэйв. – Добавь задачу Джеку, приоритет… да пусть будет средний. Пусть Хлоя пока закончит с реле.

– Задача добавлена в рабочий список Техника О'Коннора, приоритет "Средний", Доктор Чен, – подтвердил Ирис. — Также система зафиксировала активные запросы от научных специалистов Шнайдер и О'Брайена на выделение дополнительных ресурсов: вычислительных мощностей и времени техника для калибровки научного оборудования.

Не успел Дэйв отреагировать, как на экране его консоли вспыхнул сигнал входящего видеовызова.

Он активировал прием.

Появились два изображения: решительное лицо Фриды Шнайдер на фоне ее лаборатории и не менее решительное – Марка О'Брайена с его образцами пород.

– Дэйв, нам срочно нужна Хлоя Миллер, – без предисловий начала Фрида. – Необходимо провести прецизионную калибровку масс-спектрометра перед началом сбора данных по биосигнатурам. Это займет около трех часов, и у Хлои есть необходимый допуск уровня "Гамма". Это критично для первичного этапа исследований.

– Погоди, Фрида! – тут же вмешался Марк со своего видеоканала. – Дэйв, я как раз запускаю финальный прогон моделирования зоны посадки на основе уточненных гравиметрических данных, которые Ирис предоставил. Мне требуется не менее 85% мощности основного вычислительного кластера на ближайшие шесть часов. Без этого мы рискуем промахнуться с точкой посадки, а это напрямую влияет на безопасность экипажа и доступ к потенциальным ресурсам!

– Шесть часов?! – возмутилась Фрида. – Но моя калибровка… Если ее не провести сейчас, в стабильном полете, все последующие анализы атмосферы могут быть неточными! Поиск жизни – это главная научная цель миссии!

– Главная цель – безопасно сесть и иметь возможность работать, Фрида! – отрезал Марк. – Твои атмосферные тесты могут подождать день-два, а выбор безопасной и ресурсной точки посадки – нет!

– Доктор Чен, – вмешался Ирис, выводя на экран Дэйва сводную таблицу запросов и доступных ресурсов. – Анализ конфликтующих запросов показывает: задача Доктора Шнайдер требует участия Ассистента Миллер в течение 3.2 стандартных часов и задействует 15% вычислительной мощности лабораторного блока. Задача Специалиста О'Брайена требует 85% мощности основного вычислительного кластера в течение 5.8 стандартных часов. Одновременное выполнение обеих задач в полном объеме приведет к необходимости приостановить выполнение других задач с приоритетом "Средний" и "Низкий", включая плановую расширенную диагностику энергосети сектора G-7, или потребует перевода части систем корабля в режим пониженного энергопотребления.

Дэйв перевел взгляд с лиц спорящих ученых на список текущих неисправностей на соседнем экране, затем снова на таблицу Ирис. Он с силой провел рукой по волосам, его лицо исказилось от раздражения.

– Вы что, издеваетесь оба?! – рявкнул он в микрофон. – У меня корабль сыплется по мелочам! Джек с Хлоей уже третьи сутки толком не спят! Ли Вэй мне все уши прожужжал своими теориями про ИИ и перегретые кабели! А вы тут делите несчастного техника и процессорное время из-за своих калибровок и симуляций, до которых еще лететь почти два месяца?!

– Но Дэйв, мои данные… – попыталась вставить Фрида.

– Безопасность посадки – это не шутки! – не унимался Марк.

– Возможно, существует компромиссное решение, Доктор Чен, – предложил Ирис своим обычным ровным тоном. – Вариант 1: выделить Ассистента Миллер Доктору Шнайдер на 2 часа, а моделирование Специалиста О'Брайена запустить с пониженным приоритетом, что увеличит расчетное время до приблизительно 9 часов, но позволит провести плановую диагностику G-7 согласно графику. Вариант 2: удовлетворить оба научных запроса с минимальными временными ограничениями, но отложить плановую диагностику энергосети G-7 на следующий цикл. Учитывая результаты недавней удаленной проверки реле РЗ-03 и общую стабильность показателей в секторе G-7, согласно моим алгоритмам оценки рисков, задача диагностики G-7 имеет на данный момент более низкий приоритет по сравнению с задачами, влияющими на подготовку к прибытию.