Полная версия:
Последняя битва
– Во попал, – вслух изрек юноша, размышляя, а нет ли поблизости еще этих меховых… этих меря.
Он с трудом поднялся и, пошатываясь, двинулся в сторону леса, подальше от проезжей тропы.
* * *Продолжать движение стало совсем невмоготу. Рука вконец онемела. Рана в плече не унималась, постоянно кровоточила. Повязка промокла насквозь. Сигурд чертыхнулся уже в который раз и остановился. От разорванной запасной рубахи оставался еще приличный кусок – самое время сделать перевязку. Только он подыскал глазами уютное деревце, что завалилось поперек движения, как услышал призывное ржание. Любопытство заставило быстро закончить перевязку и направиться на звуки. Тем более что они повторялись неоднократно. «Странно, – подумалось скитальцу, – откуда тут кони?» И это было действительно странно. С той злополучной тропы, где ему пришлось схлестнуться с меря, он сошел уже довольно давно и теперь пробирался на запад все леском, леском… Да и следов никаких он не приметил. Однако его любопытство вскоре удовлетворилось.
Это была самая настоящая лошадь, причем с санями. Сигурд признал и коня, и сани. Сомнений быть не могло – они самые!
– Эк тебя угораздило, – вздохнул юноша, оглядывая место происшествия.
Коняга, по всей видимости, так испуганно-ретиво неслась по редколесью, что в азарте оторвала одну оглоблю. И это импровизированное копье прочно застряло промеж сдвоенной сосны. Впридачу сами сани причудливо выгнулись, лишив животное ходу. Лошадь дергалась, пытаясь вырваться на свободу, но тщетно…
Увидев человека, кобыла весело заржала в радостной надежде на избавление.
– Тпру! Угомонись… – Сигурд положил руку на холку, – спокойно. Я уже здесь.
Несколько успокоив животное, странник внимательно осмотрел застрявшую оглоблю. Первой гуманной мыслью было освободить лошадь от ненужного груза в виде саней, но затем… возобладал холодный расчет.
Оглоблю несложно пристроить на место и продолжить дальнейшее путешествие с ветерком. Вот если бы не плечо… Сигурд ощутил легкое головокружение, его качнуло, он уперся рукой о сани. Как хорошо пахло сено на дне… в висках застучало, а потом в глазах все перевернулось, и он уткнулся в мягкое сено.
– Тпр… тр-р…
* * *Сколько длилась эта вынужденная отключка, Сигурд мог только догадываться. Он очнулся, резко открыл глаза. Начинало темнеть. Лошадь стояла на месте, она успела даже обглодать низко свисающую ветку сосны…
– Тпр-ру, родная… я сейчас…
Сигурд с трудом оторвался от саней, но острая боль, завладев телом, не давала двинуться дальше. Навалилась слабость, видимо сказывалась большая потеря крови.
– Я сейчас… сейчас, – уговаривал он и себя, и кобылу.
Лошадь повернула голову и понимающе глянула на человека.
– Ага… уже…
Усталость… слабость… Черт возьми, ну не помирать же в этом лесу! Юноша дернул головой, пытаясь привести себя в чувство. Тело показалось каким-то чужим. Уды[20] не слушались, не повиновались командам мозга. «Так. Волю в кулак», – Сигурд силился подняться, но тщетно. Язва[21] саднила и жгла огнем.
– О боги…
Туман наполз на глаза, мешая и раздражая.
– О воин, ты нашел что искал? – тихий голос пропел совсем рядом… женский голос.
– Что? – скиталец попытался повернуться, но не смог, руки безжизненно повисли вдоль тела. – Кто ты?
Сквозь молочную пелену он видел лишь нечеткий силуэт.
– Ты нашел себе славу? – повторил сладкий голос.
– Чего надо? Кто ты? Я тебя не знаю!
– Ой ли… – удивился голос.
Рядом с Сигурдом зашуршали одежды, он почувствовал легкий аромат.
– Смотри, как ты носом заводил, – послышался легкий смешок, – не иначе воню[22] мою признал?
– Болото… – выдавил из себя Сигурд, он действительно признал этот запах, как ни признать, ведь…
– Ха-ха, – она звонко рассмеялась. – Так, Сигурд, так… вдыхай. Меня нельзя забывать.
Силуэт приблизился, последние сомнения улетучились.
– Ты!
– Я, воин, я… – и она опять рассмеялась.
– Я тебя почти не вижу…
Ответом ему был поцелуй – быстрый, но от этого не менее жаркий. Боль тут же забылась, и он широко открыл глаза.
– Теперь видишь?
– О да… – протянул юноша, ощущая во рту привкус морской капусты.
Молодая красивая женщина с пухлыми губками, в светло-зеленом наряде, стояла рядом и манила к себе ароматами цветущего луга.
– Хороша как прежде? – игриво спросила она.
– Хороша, – спокойно ответствовал Сигурд, – но я видел тебя и другой…
– Пустое… – кикимора отмахнулась. – Ты разве не помнишь?
– Что?
– Изменчивость – это сущность людей, – философски изрекла девушка. – В этом залог успеха.
«Да-да, слышал, кажется», – мысленно припомнил Сигурд.
– И я вижу, ты изменился, – продолжила философствовать кикимора. – Теперь ты воин… настоящий воин!
– Хм-м, – Сигурд грустно ухмыльнулся.
Девушка сделала полшага вперед. Их тела соприкоснулись.
– Твоя слава еще впереди, воин, – жар ее дыхания обдал юношу страстью. – Она ждет тебя.
Он хотел было что-то возразить, но она опередила его. Их губы слились в долгом поцелуе. Сигурд и подумал бы оторваться, да не смог или не хотел… Не хотел! Было легко и свободно в этом поцелуе, и радостно оттого, что тело вновь начало повиноваться. Ушла тяжесть, забылась боль…
Наконец она отстранилась от него и посмотрела прямо в глаза. Сигурд застыл как вкопанный, не в силах пошевелиться, а она все смотрела, и ему казалось, что блеск ее болотного цвета глаз пронзает его насквозь.
– Я…
Красавица опять прервала его жестом. Она кокетливо улыбнулась и, протянув изящную ручку к его лицу, игриво ухватила за мочку уха.
– Ты не забудь, – прошептала она, – поцелуй Кикиморы нельзя забывать.
– Ага…
Он стоял, как и тогда, в первый раз… в первую с ней встречу… эх. Стоял, находясь под впечатлением долгого поцелуя, а она вдруг запрокинула голову и рассмеялась.
– Твоя слава… – сквозь слезы смеха пропела девушка, – кровавая, мой воин… и кровь эта не только твоих врагов, но и друзей… аха-ха-ха….
Ух, как весело и звонко смеялась она. Смеялась над ним. А он не мог ничего поделать с этим. Его мозг был занят последней ее фразой. «Кровь… твоих врагов, но и друзей», – как пчелы жужжали слова и кружили, кружили…
А она смеялась. До тех пор пока ее смех не перешел в пронзительный и болезненный для человеческих перепонок писк.
– Хватит!!! – Сигурд выстрелил как из пушки, и громкоголосое эхо порвало лесную тишину, а испуганная кобыла поднялась на дыбы.
– Хватит!
Кикимора оборвала свое веселье, всплеснула руками, закрывая широкими рукавами лицо. Миг – и Сигурд вновь увидел ее старческие морщины, пахнуло сыростью и болотом.
– Прощай, мой воин! – сказала она. – Мне будет жаль, если ты умрешь. Постарайся продержаться подольше…
– Ах ты, старая… – Сигурд потянулся за мечом, но болотно-зеленый силуэт так быстро замелькал среди деревьев, что помышлять о погоне было уже бессмысленно.
– Нет, ну ты погляди, – устало изрек юноша, посмотрев на кобылу, – какова подлюка! Тьфу ты, болотная тина!
* * *Как не негодовал Сигурд на эту вторую встречу, но он должен был признать, что поцелуй кикиморы вернул ему силы. Смешно сказать – вернул силы…
Сил хватило, чтобы высвободить оглоблю и должным образом закрепить оную. Он вывел кобылу на ровное место и уверенно забрался в сани.
– Но, милая – пошла!
Милая пошла робко, не спеша. Да и, собственно, разогнаться было негде. Лес хоть и редок, но все же не дорога. Плутая зигзагами и тщательно выбирая маршрут, дабы не застрять, Сигурд управлял кобылкой в глубокой задумчивости. Скоро уже совсем стемнеет, а он неизвестно где. Послевкусие от поцелуя кикиморы полностью прошло, и боль стала возвращаться. Сначала робко, а затем все настойчивее…
Махнув рукой, молодой скиталец отпустил вожжи, предоставив кобыле самой выбирать дорогу. И она, почуяв слабину возницы, радостно рванула вперед, как будто только этого и ждала.
Вскоре, в самых последних отголосках дня, кобыла вывезла Сигурда на поле. По опыту он прекрасно представлял себе, что если есть поле, то его кто-то да обрабатывает. Люди! Юноша испытал восхитительное чувство радости – люди! Силы были на исходе, вновь кружилась голова… навалилась слабость – люди! «Уж не то ли это поле, – мелькнула в голове робкая догадка, – где меня словили».
Кобыла огласила поле голодным ржанием с отголоском душевной боли. И рванула что было сил…
Сигурда пару раз хорошенько мотнуло, и он спиной назад повалился на дно саней – люди…
Глава седьмая
Альдегьюборг
Хоть и тяжко страдать —
Не дерзай восставать
Против Урд[23] суровой решенья.
(Старшая Эдда)
– Ох, а… ап… Апч-хи!
«Не, ну бред же…»
…Назойливо-корявые мысли лезли в голову и устраивали настоящий переполох в сознании.
Все шло кувырком. Полный кавардак мыслей осложнялся еще и тем, что правую ноздрю наглухо заложило. Основательно и прочно. Дышать было неловко, да что там неловко, просто затруднительно. Все попытки пробить нос не давали должного результата, сиречь не приводили к облегчению, а напротив, гулко и болезненно отдавались в мозгу. Что и говорить, это было крайне неприятно. Просто отвратительно. Отвратительно чувствовать себя заболевшим.
«Насморк, что ли… Будь оно трижды неладно!»
– Апчхи!!!
«Будь здоров! Ну бред же…»
Хотя нет. Внезапная вспышка молнией обожгла сознание и ярко ослепила… Нечеткие вначале очертания вдруг резко проступили в памяти, и он увидел высокую башню. До боли знакомую башню. Память мгновенно нашла сходство, и картинка обрисовалась полностью – выборгская башня Святого Олафа! Она?! Нет, ну точно она! Мощная и неприступная… Мрачно и сыро – ливень, по-летнему теплый, интенсивный… вспышка – и миг безвозвратного падения вниз, в пропасть. Туда, откуда нет пути назад – из бездны прошлого…
Выборгская башня?! Андрей-Сигурд дернулся. Неприятное ощущение в животе в то мгновение полета нахлынуло вновь, и он до боли сжал кулаки. Выборгская башня – с тебя все и началось!
Он попытался подняться, но что-то тяжелое давило сверху, мешая пошевелиться. И запах, странный и почти знакомый запах… запах крови, запах смерти…
Нестерпимо болело плечо. Тысячи невидимых иголок пронзали тело, причиняя зуд и прочие неудобства. Глаза будто склеились и, как он не старался, не могли открыться. Он чувствовал боль, постоянно…
Вот иголки измельчали, их укусы стали слабее, а затем резко прекратились. Наступила полная тишина. Ни звуков, ни ощущений… ни боли. Тишина. До чего же хорошо и спокойно. Лишь бы это длилось подольше…
* * *Сигурд очнулся. Открыл глаза. Медленно, очень медленно приоткрывались веки, словно пудовые гири держали их. Он увидел свет!
– Ну что? Очухался? – хрипловато пробасили рядом по-варяжски.
Люди?! Кто?
– Где я? – пытаясь навести четкость во взоре, спросил Сигурд.
– Во! Каков? – ответил все тот же хриплый бас.
– Ты в борге, Сигурд – все хорошо, – подал голос другой человек.
– В каком борге?
– Во…
– Да обожди ты, Гунар.
Басистый крякнул и отошел.
– Ты меня видишь? – спросил воин.
– Теперь – да.
– Хорошо. Я – Олаф. Узнаешь меня?
– Ты Олаф, – моргнул юноша, – ты из десятка Гисли…
– Точно! Молодец…
– Так я в…
– Мы нашли тебя в санях, – продолжил Олаф, – лошадь притащила тебя чуть ли не под самые ворота.
– Угу… И давно?
– Так уже седмицу[24] тому…
– Во…
– Гунар!
– Олаф – дай сказать! – пробасил дружинник и навис над ложем. – Ты, Сигурд, поправляйся… рану твою мы зашили…
– Хм…
– Хорошо зашили. Что, совсем не помнишь?
– Гунар, ты чего привязался? – Олаф хлопнул басистого по бедру. – Сказал, а теперь проваливай!
– Во…
– Иди уже!
Гунар пожал плечами и вышел.
– Не обращай внимания, – махнул рукой Олаф в сторону уходящего, – он немного того… туговат на голову. Ему при штурме борга крепко по голове заехали, – и Олаф широко улыбнулся в густую рыжую бороду.
Сигурд чуть приподнял голову, потянулся к левому плечу, ощупал тугую повязку.
– Заштопали жилами – не переживай! – викинг подмигнул раненому. – Здорово тебя помяли, однако…
Нервы дернули левую щеку, и рука сама потянулась проверить.
– Шрамы украшают воинов.
«Вот оно откуда повелось», – про себя ухмыльнулся молодой варяг, а вслух добавил:
– А шрам и впрямь знатный.
Шрам, аккурат посередине щеки, отчетливой бороздой тянулся почти до самого уха. И, слава богам, наложенные чудинским нойдой швы выдержали испытание и не разошлись во время боя.
– Мы тебе сняли швы с лица. Кто это тебя заштопал?
– В пути к чудинам заходил – постарались…
Олаф понимающе качнул головой.
– Ярл после вас еще два отряда снарядил по местным.
– И как?
– С одним и я ходил, – викинг гордо расправил плечи. – А куда им деваться, этим чудинам? Все приняли Атли. Теперь ждем выход[25].
– Ну и у нас тоже были кое-какие успехи…
– Есть хочешь? – спросил Олаф.
Желудок ответил сам, затянув унылую и протяжную песню. Олаф понимающе кивнул и отошел к столу. Раненый, полностью овладев зрением, осмотрелся. Небольшая изба… стоп – тут же его и скальд врачевал после побега.
– Что, знакомые стены? – заметив его взгляд, изрек викинг. – Лежи, сейчас мяса отрежу… На!
Свободной рукой Сигурд взял поданный кусок.
– А хлеба нет, – с досадой заметил Олаф, – муки нет, сухарей нет. Атли обещал с чудинов зерна стрясти… так что посмотрим – должен стрясти!
– А хёвдинг вернулся? – с набитым ртом спросил Сигурд.
Олаф сел подле ложа на скамью, отер бороду.
– Нет.
– А кто-нибудь возвращался?
– Ты чего глаза-то пялишь? Говорю – ни Асбьёрн, ни кто другой в борг не возвращались. Вот только ты.
– Жаль… – протянул Сигурд и тут же вспомнил слова Мстибога про овраг беличий…
«Неужели не солгал колдун хренов?! И впрямь, что ли, всех угробил…» – юноша прикрыл глаза в думах.
– Значит, только я…
– Это ты ярлу рассказывай. А то он уже два раза про тебя спрашивал. Так что тебе и ответ держать! – Олаф сделался вдруг серьезным. – Мы тут уже все передумали, перегадали…
– Расскажу ярлу – не поверит…
Олаф поднялся.
– Ну, мне пора. Сказать ярлу, что ты можешь говорить?
– Скажи.
– А мне можешь сказать…
– Что?
– Что с парнями нашими… с Асбьёрном и остальными…
Сигурд не ответил.
– Живы?
Сигурд закрыл глаза.
Олаф, не дожидаясь ответа, хлопнув дверью, вышел из избы.
* * *Сигурда, на его удивление, не вызывали к ярлу ни в этот день, ни в следующий, ни в следующий за ним…
Однако он не особо огорчался – было время выспаться и отдохнуть. Рана понемногу успокаивалась. Менять повязку несколько раз приходила какая-то старуха. Сигурд не смог вытянуть из нее ни слова. Бабка мычала и тыкала пальцем себе в рот – немая. Вот ведь…
Но дело свое она знала. Повязки меняла ловко, наносила мази, поила медом – в общем все как положено.
Кормили хорошо… да, славно кормили. Почти через день мясо. Каша с луком, горох с чесноком. Был один раз даже наваристый бульон из жирного кура[26]. Все было, кроме хлеба. Бабка на этот вопрос безнадежно развела руками, мол, нету хлебушка и когда ждать не известно.
Черт возьми, как же хотелось пирогов с рыбой и луком… да нет, просто хлебушка, не овсяного, не гречишного, а ржаного, черного. С хрустящей корочкой… горячую корочку с маслом или просто с молоком… Сигурд закрыл глаза, и память унесла его далеко-далеко, туда, где пахло горячим хлебом…
– Вставай, – раненый ощутил крепкое потрясывание. – Сигурд, вставай! Ярл ждет!
Юноша резко открыл глаза. Перед ним возвышался уже знакомый ему Олаф и, продолжая теребить за руку, настаивал:
– Давай-давай. Велел срочно!
– Уже…
Вставать он уже пробовал, еще вчера. Ноги держали крепко.
– Умыться-то дай…
– Давай-давай.
Студеная вода спросонья быстро привела в чувство. Сигурд утерся и принялся одеваться.
– Что там? – он кивнул на дверь. – Снег?
– Снег, – рассеянно подтвердил Олаф, – поторапливайся.
– Снег – это хорошо. Люблю снег…
* * *Не было ни приветствий, ни осведомлений насчет язвы, ни пожеланий доброго здоровья. Лишь короткий кивок головой – и сразу к делу.
– Где Асбьёрн и остальные? – серьезно спросил ярл Атли.
– Убиты, – коротко ответил Сигурд, продолжая стоять. Сесть ему не предложили.
– Кто?
– Колдун.
Атли, прозванный в народе Косым, нахмурился, а его единственный глаз нервно дернулся.
– Какой еще колдун?!
– Самый обыкновенный, – пожал плечами юноша, словно он этих колдунов в своей жизни видал-перевидал.
– Да он хворый, – раздался из-за спины твердый голос.
Сигурд обернулся и увидел статного дружинника с короткой рудой[27] бородой. Юноша напряг память, но тщетно – раньше он в дружине ярла его не видел.
– Язва его точит и голову дурит, – подойдя ближе, продолжил вошедший. – Какие колдуны?
– Сядь, Асмунд, – приказал ярл. – И ты садись, Сигурд, рассказывай.
Оба сели на короткую лавку.
– Ну? – поторопил Атли.
Сигурд по-деловому кратко поведал ярлу историю о вихре, что разметал дружину, о том, как он встретил колдуна на заимке, а потом преследовал его и, наконец, убил, неприминув посетовать, что дело сие вышло не из легких. Рассказал и о том, как его преследовали охотники, и что ему пришлось принять бой. О хольмганге в чудинском поселении и о своей ссоре с хёвдингом Асбьёрном юноша умолчал, ровно как и о том, что был практически изгнан из отряда.
– Шестеро, значит, их было? – вопросил Атли, поправляя повязку на глазу.
– Да. У меня от них памятка осталась, – ответил юноша и, как в подтверждение, левая щека со шрамом непроизвольно дернулась.
– Храбрец… – сдержанно похвалил ярл.
– Так у меня лук со стрелами был, – вымолвил Сигурд с таким видом, будто его ответ многое объяснял.
Атли в ответ понимающе качнул головой, мол, оно конечно, раз лук был…
– Значит, сам колдун сказал тебе, что все наши убиты? – переспросил ярл.
– Да, – кивнул Сигурд. – И еще я потом со странными людьми в лесу столкнулся.
– Кто? – коротко, как выстрел вопросил хозяин борга.
– Кажется, меря… они на обоз напали, ну я и помог немного…
Ярл сдвинул брови.
– Слышал я про них. Род сей чудинский на службе у хольмгардцев.
Сигурд шумно втянул ноздрями воздух.
– Ну, коли так…
– Сколько их было?
– Семеро.
– Малый отряд… – размышлял вслух ярл, – загонщики, стало быть… А ты что, всех семерых положил?
– Так у меня лук со стрелами был… – повторил Сигурд.
– Да он издевается над нами! Кто он такой, чтобы ему была вера?! – вдруг прогремел Асмунд. Он встал с места и подошел к ярлу. – Он в дружине меньше малого! Не верь ему, ярл! Какие охотники? Какие меря? Какие шесть… тьфу ты… семь воинов? Чтобы он один с ними…
– У меня был лук! – втянув живот, гордо изрек юноша, в душе чувствуя, что ох зря это рыжий начал…
– Да хоть два лука! – чуть не сплюнул Асмунд, – Да что там меря… Он сбежал, бросив наших парней на смерть! И не было никаких колдунов!
– Что скажешь? – прищурив единственный глаз, вопросил Атли.
– Я сказал правду, – твердо изрек Сигурд, – клянусь Вальхаллой! Колдун убил наших воинов, мне удалось убить колдуна, а порукой тому мои раны! И если ты, – юноша ткнул пальцем в рыжего, – еще раз назовешь меня трусом, то я затолкаю твой поганый язык тебе в жопу!
Асмунд от удивления выпучил глаза.
– Что?!! – проревел он, как лось в брачный период, и, выхватив меч, ринулся на Сигурда.
– Стоять!!! – тут же попытался вмешаться ярл, ринувшись следом. – Стоять!
Но Асмунд не услышал ярла, а тот не успел преградить нападавшему путь. Собственно, Сигурд и не наделся, что дружинник образумится. Юноша отвел забинтованную левую руку на перевязи в сторону и резким движением извлек меч. В долю секунды взбешенный Асмунд оказался рядом. Сигурд ожидал его внешне абсолютно спокойно, но сердце уже стучало и рвалось из груди. Быстрый шаг в сторону, и он встретил атаку увесистым ударом ноги в живот. Викинг уже с занесенным мечом чуть согнулся, и Сигурд тут же, не раздумывая, полоснул по руке.
– Стоять! – ярл в последний раз попытался пресечь кровопролитие, он был уже рядом, но Сигурд, намеренно сделав полуоборот спиной, отсек Атли от поединка.
Раненый викинг на миг потерял противника из виду. Он неуклюже развернулся и рубанул наотмашь. Сигурд присел и направил свой меч ему в бок. Клинок вспорол кожаную рубаху и рванул плоть. Юноша рывком поднялся, и в этот момент ярл бесцеремонно и сильно толкнул его в спину. Сигурд потерял равновесие и налетел на противника. Дружинник, увидев перед собой глаза обидчика, произвел короткий замах и воспользовался своей головой в качестве решающего аргумента. В последнею секунду Сигурд успел поднять лицо, и бычий череп врага ударил в грудь. Юноша пошатнулся, но ярл своим телом подпер его, не дав упасть.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Аркуда – медведь (древнерусский).
2
Хёвдинг – у скандинавов в раннем средневековье вождь, предводитель дружины, воевода.
3
Ярл – князь.
4
Выход – дань.
5
Асы – в германо-скандинавской мифологии высшие боги.
6
Скьяльборг – тактическое построение, когда строй плотно прикрывается щитами.
7
Калита – походная сумка из грубой ткани.
8
Локи – бог коварства и лукавства в древнескандинавской мифологии.
9
Борт – дерево с дуплом, где гнездится пчелиный рой.
10
Дягиль – лекарственное растение, хороший медонос.
11
Светец – держатель для лучины.
12
Кудесник – маг, волшебник, волхв. От слова кудеса – волшебство.
13
Сулица – короткое метательное копье.
14
Яшник – пленник.
15
Дикая вира – коллективная ответственность, штраф в пользу князя, взимаемый за убийство на общинной земле, когда виновный не установлен.
16
Клинок меча затачивается на 2/3 – так называемая «рабочая, боевая» часть. Именно этой частью наносят рубящие удары. 1/3 клинка, та что ближе к гарде, с обеих сторон не имеет заточки – в случае необходимости именной этой частью принимают удары для отражения.
17
Гарда – крестовина.
18
Нойда – вепсский шаман.
19
Карачун – славянское божество, злой дух, здесь смерть, конец.
20
Уды – члены – руки, ноги.
21
Язва – рана.
22
Воня – запах, аромат.
23
Урд – норна, одна из трех дев, живущих в Чертогах Одина, определяющая людям срок жизни.
24
Седмица – неделя.
25
Выход – дань.
26
Кур – петух.
27
Рудый – рыжий.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги
