скачать книгу бесплатно
– То есть того, кто именует себя Шестым Демоном и периодически беспокоит северные земли, вы в расчёт не берёте?
– Этот кровосос не достоин того имени, что присвоил себе, – недовольно фыркнула толстуха.
– Согласен. Мне он тоже мало импонирует. Хоть лично мы с ним никогда и не встречались.
– Вот мы и подобрались к сути, – загадочно сказал одноглазый. – Пять Демонов Эйхрона. Пять поверженных слуг Тьмы. Но каждый из них оставил после себя артефакт, который их верным последователям удалось скрыть от глаз Богов. Зеркала. Ради них ты явился сюда.
– Всё верно, – наконец-то, разговор перешёл в нужное мне русло. – Явился я сюда ради них. Я многое слышал об этих вещах, но существование их так и не было доказано ни одним адептом ни одного из культов Эйнхрона.
– Кроме нас никто во всём мире о них ничего тебе не расскажет, – с гордостью ответила толстуха.
Безусловно, дорогая моя, кроме вас никто мне о них не расскажет. Потому-то я и пришёл сюда, в ваше мерзкое логово, сокрытое в проклятых дебрях Истргена.
Демонические зеркала. Обладая подобными артефактами можно было вернуть к жизни самых омерзительных тварей, когда-либо существовавших на Эйнхроне. Правда, в отличие от моих визави, общение с давно сгинувшими в небытии демонами в мои планы не входило.
Я смотрел на пятерых еретиков и проникался всё большим отвращением к ним. В сравнении с теми, кого мне приходилось встречать в своей жизни, эти пятеро казались по-настоящему безумными колдунами, с упоением рассуждающими о губительных демонах. Кажется, я начал понимать их истинные цели. Эти пятеро сами желали прорвать невидимый тёмный барьер, отделявший их бренное незавидное существование от великой возможности стать новыми демонами этого мира. Да, от этих ублюдков всего можно было ожидать. Что ж, посмотрим, что ещё они мне поведают.
– Я весь внимание, – произнёс я вслух после некоторой паузы.
Толстуха с недоверием покосилась на одноглазого. Тот кивнул ей, дав добро продолжить беседу.
– Многие годы наши предшественники потратили на поиски каждого зеркала, и ты не представляешь через какие страдания им пришлось пройти, чтобы достигнуть желаемой цели, – дрожащим голосом говорила толстуха, и вместе с голосом дрожали все три её подбородка. – Такие вещи просто так никому не достаются, ибо они открывают врата Тьмы, за гранью которых в ужасном водовороте магических потоков сокрыты древние тайны.
– Хозяин чертей был первым, кто постиг те потаённые уголки мироздания, – подхватил за ней одноглазый. – Он был воистину велик. В те времена, когда Первые Боги держали под контролем весь мир, он один противостоял им. И имел большой успех. Армия чудовищ, что была создана им, наводила ужас на всём Востоке. В честь него возводились пантеоны, где бесноватые последователи из рода людского регулярно устраивали жертвоприношения. Это было несколько позднее первых рас Эйнхрона, на заре становления человечества. Не знающие усталости и страха существа, которых первые люди прозвали чертями, заполонили полмира, неся повсюду страх и разрушение. В те далёкие времена лишь раса скааргов, да остатки могущественной расы Ртанунг отважились на противостояние с ними. Люди остались в стороне. В итоге при вмешательстве Первых Богов Хозяин чертей и его армия были повержены. Но прежде, чем сгинуть, он создал то, что впоследствии вдохновило каждого нового демона – таинственное зеркало.
– Потом, спустя тысячу лет миру явилась Швея, – продолжила толстуха. – Знаешь почему её так прозвали? Она очень любила шить прекрасные одеяния из свежей человеческой кожи. Настал черёд западных государств страдать под натиском её могущественной армии подмастерьев. И вновь только скаарги при поддержке тупоголовых, но очень сильных троллей и огров, оказали ей достойное сопротивление. Уже заметно ослабевшие к тому моменту Первые Боги долго не вмешивались, словно выжидая, кто победит в сражении. То ли они так любили новую человеческую расу, что позволяли Швее истреблять храбрых скааргов, то ли просто боялись тратить на неё силы, готовясь к настоящему удару Великой Тьмы. В конечном итоге Швея была истреблена, но, как и Хозяин чертей, она оставила после себя маленький сюрприз.
– Сэр Абрахам, главный эстет Кентнерба, завладев двумя зеркалами, стал демоном за несколько десятков лет до Дня небесного проклятия. Его методы разительно отличались от предшественников, но имели свой шарм, – ехидно затараторил чернокнижник. – Он очень любил сделки, на которые глупые людишки с завидным постоянством соглашались, даже не осознавая зловещих последствий. Абрахам коллекционировал заблудшие души. Страшно подумать, о том, какие страдания испытывали все те глупцы, что добровольно пошли с ним на сделку. В конечном итоге их пустые безвольные тела становились марионетками умелого демона. Но однажды и ему пришёл конец. Абрахама убил проклятый Овсипертис – величайший из всех магов Эйнхрона, будь он не ладен. Но даже Овсипертису не под силу было разгадать тайну трёх зеркал, исчезнувших из поместья сэра Абрахама сразу после его гибели.
– Колесо или четырёхликий, – начал карлик, – мастер неожиданных появлений. За годы своей деятельности, где только он не побывал. Первый демон, явившийся уже в эру проклятых Новых Богов, на заре второго тысячелетия после их пришествия. Был убит Илларионом Иергархом и прежде, чем принять свою смерть, забрал с собой ни один десяток прославленных магов того времени. Как и до того, его зеркало не было найдено ни одним храмовником.
– Аргх, аргх, – попытался заговорить длиннорукий, но без языка сделать это ему было сложновато.
– Парящий, – сказал за него одноглазый. – О нём нам известно меньше всего. Большую часть своей жизни он провёл в заточении в Глубинной Тюрьме Храма викентийцев, выходцем из которого сам и являлся. Валькерий Викент быстро распознал в одном из своих верных последователей демоническое начало, но Парящему удалось бежать и закончить свою тёмную метаморфозу. К сожалению, его поймали слишком рано, но к тому времени он всё-таки сумел создать своё зеркало – самое маленькое из пяти.
– Аааааргх, – трагично вздохнул безъязыкий колдун.
– С тех пор храмовники сильно преуспели в отслеживании всех последователей Тьмы. Инспекция истребила многих потенциально опасных магов, не позволив им закончить демоническое превращение. Но настают смутные времена, – единственный глаз главаря еретиков заблестел безумным огоньком. – И кто знает, быть может, совсем скоро миру явятся новые ещё более могущественные демоны.
– И всё же нельзя не отметить того, кто зовёт себя Шестым демоном. Хоть он и неприятен нам с вами, но своё превращение он завершить успел, – добавил я, дабы немножко позабавиться реакцией колдунов.
– Хватит! – раздражённо вскричал одноглазый, ударив тощим кулаком по столу.
Теперь я начал понимать, почему они так недолюбливают нового демона Эйнхрона. Ему и безо всяких зеркал удалось сделать то, над чем они впятером воркуют уже не один десяток лет. И хоть я сам крайне скептически отношусь к Шестому демону, нельзя не признать, что помимо тысяч книг и артефактов, главное в этом деле – талант к тёмным искусствам, коего у моих визави точно не в избытке.
– Прошу прощения, – учтиво сказал я. – Неудачное замечание.
– Очень неудачное, – поправил меня сгорбленный чернокнижник.
– Правильно ли я понимаю, что зеркала у вас?
– Правильно, – прохрипел одноглазый.
– Но вы, вероятно, в тупике, и не знаете, как ими воспользоваться? – напрямую спросил я, не спуская глаз с главаря еретиков. – Потому и согласились на встречу со мной. Ведь в отличие от вашего малочисленного, но, безусловно, заслуживающего уважения культа, я и мои люди обладаем гораздо большими возможностями для разгадки тайны зеркал?
Повисла пауза. Никто из говорливых до того колдунов не торопился признавать свою слабость перед незнакомцем. И мне, как любителю подобных неловких ситуаций, было очень любопытно наблюдать за ними со стороны.
– Я не сказал бы, что мы в тупике, – первым буркнул карлик. – Просто то, что ты предлагал нам взамен, вызвало наш неподдельный интерес. Вот и всё.
– Верно, – улыбнулся я, – Реггилиум вызовет интерес у кого угодно.
– Ну так давай перейдём ближе к делу, – настойчиво сказал одноглазый. – Что ты знаешь о Камне? И как ты собираешься его заполучить?
– Я бы предпочёл не озвучивать это.
– Так я и думал, – фыркнул карлик. – Он нас за дураков держит.
– Нисколько, – охладил я его пыл. – На данный момент я просто не хочу говорить о своих планах, но поверьте, Камень вот-вот даст о себе знать. Всё это напряжение, царящее последние годы в нашем мире, магические потоки и усиление тёмных, таких как мы с вами, сил – всё свидетельствует о скором явлении Реггилиума. У меня есть ряд сторонников, которые ведут постоянное наблюдение за Храмами. Некоторые даже изнутри. Полагаю, что не обману вас, сказав, что в ближайшие десять-пятнадцать лет Камень будет найден. Всё произойдёт согласно завещанию Первых Богов, кроме одного момента – Реггилиум не попадёт в руки Иллариона или Викента. Он окажется у вас, друзья мои, на этом самом столе.
Я эффектно постучал пальцами по столешнице и не менее эффектно откинулся на спинку костяного стула.
– Взамен я заберу все пять зеркал, – закончил я свою тираду.
– Предложение твоё звучит неплохо, – усмехнулся одноглазый. – Вот только как мы поймём, что ты принесёшь нам настоящий Камень, а не какую-нибудь подделку?
– Точно так же, как я пойму, что у вас есть настоящие демонические зеркала, а не украденные побрякушки каких-нибудь богатых девиц, – ответил я и приложил указательный палец к своему виску. – Мы же на то и служим Тьме, чтобы понимать толк в магических артефактах.
Вот вы себя и выдали, клоуны. Тьмы в вас на самом деле не больше, чем в паршивых овцах. Вы совершенно не смыслите в ней, иначе давно бы уже сделались демонами, если у вас действительно есть настоящие зеркала. Ваш внешний вид говорит о том, что вы сделали тысячу попыток, но ни одна из них не увенчалась успехом. И теперь вам никуда без моей помощи.
– Что ж, могу ли я взглянуть одним глазком на предмет нашего обсуждения? Чтобы понимать, что имею дело с настоящими профессионалами.
– Можешь, конечно, – ответил одноглазый. – Но сначала предлагаю нам всем отужинать. Время позднее, нужно подкрепиться перед долгой ночью. Ты же не против?
– Всегда рад сытному ужину, – кивнул я.
Всё становилось намного интереснее. Что они затеяли? Хотят отравить меня? Или же это проявление гостеприимства, которого я так и не дождался с момента своего появления здесь?
Толстуха и длиннорукий медленно встали из-за стола, потом один за другой пропали в тёмном проёме в стене. Карлик, чернокнижник и одноглазый остались на местах, но говорить никто из них не собирался. Я решил не нарушать молчания. Возможно, это была какая-то их местная традиция, а традиции я обычно чтил.
Так прошло около четверти часа. Я начинал немного нервничать, да и неторопливый размеренный образ жизни этой богомерзкой пятёрки мне уже изрядно поднадоел. И вот, наконец, когда моё терпение было на исходе, в проёме появился колдун, держащий в своих длиннющих вытянутых руках огромный чан с половником. Внутри что-то шипело, парило и булькало. Колдун поставил чан на середину стола, и до меня тут же дошёл довольно неприятный запах протухшего мяса.
Следом из пролома появилась толстуха. В руках у неё было шесть грязных тарелок, от одного вида которых могло стошнить любого неподготовленного человека. Расставив по тарелке напротив каждого из нас, она снова заняла своё место рядом со мной. Судя по всему, дожидаться ложек не имело смысла. В этом доме о них не слыхали.
– Наваристый бульончик получился, – почти что с умилением в голосе сказала толстуха.
Я покосился на покрытую какой-то слизью и засохшими кусками тарелку и предпочёл промолчать.
– Накладывай, чего уселась, – бросил одноглазый в сторону толстухи.
– Сию минуту, – ответила та, глянув на длиннорукого.
Тот потянулся через весь стол за половником и, зачерпнув им жижи из чана, первым делом плюхнул эту дрянь в мою тарелку, после чего принялся разливать ароматный супчик остальным.
Я не спешил отведать угощение. На вид это был обычный сероватого цвета мясной суп, приправленный овощами и пряностями, но разило от него очень неприятно. Мне доводилось уже чувствовать подобный запах, и спутать его я не мог ни с чем другим. Однажды, в бытность своей молодости, я имел честь присутствовать на трапезе в племени каннибалов. И я не ошибался. Проклятый суп вонял также, как протухшее человеческое мясо в той самой деревне.
О вкусах не спорят, но для меня подобное было слишком. Едва сдерживая неприязнь, я видел, как колдуны с жадностью начали уминать эту отвратную похлёбку, но сам притронуться к ней не отважился. Толстуха и карлик то и дело косились на меня, хлюпая и чавкая, как будто эти их действия должны были пробудить во мне аппетит.
Я снова опустил глаза на тарелку и на этот раз ужаснулся по-настоящему. То, что я увидел, превзошло все те ужасы, с которыми мне приходилось сталкиваться ранее. Многое я повидал в своей жизни. Много неприглядных деяний мне доводилось совершать, но это было выше моих сил. На поверхности тарелки плавала детская ручка, совсем ещё маленькая, почти что младенческая.
– Какие-то проблемы? – спросил одноглазый, отставив свою тарелку в сторону. Мерзкая жижа стекала по его бороде, но это его явно не тревожило.
– Я не буду это есть, – тихо ответил я, забыв о всякой вежливости.
– Не понял?
– Я не буду это есть, – повторил я громче.
Теперь уже все остальные еретики отставили свои тарелки в стороны и с ненавистью смотрели на меня.
– Брезгуешь? – спросила толстуха.
– Не ем детей, представь себе, – рявкнул я. И по моей трясущейся нижней губе колдуны могли понять, насколько я был близок к яростному припадку.
Ситуация накалилась до предела.
И вдруг колдуны разом расхохотались. Даже длиннорукий подвывал им в такт, создавая нелепую, нечеловеческую какофонию звуков.
– Ну, нет, так нет, нам больше достанется, хи-хи-хи, – хихикал мерзкий карлик своим писклявым голоском, но мне по-прежнему было не смешно.
– Извини, коли потревожили твои чувства нашей пищей. Мы без неё не могём, – пояснил чернокнижник.
– Мясо взрослых не такое сытное. Оно пропитано скверной, – сообщила толстуха, словно без этой информации ну никак нельзя было обойтись.
– Мы любим детей, – сказал одноглазый. – В них много необходимых для пополнения наших жизненных сил элементов. Иногда мы их едим, иногда пытаем, иногда используем для других более интересных утех. Так мы и живём, прославляя Тьму. Таков наш образ существования. Не знал, что такие как ты, скептически относятся к подобным вещам.
– Давайте больше не будем о ваших кулинарных предпочтениях, – попросил я. – Просто покажите мне зеркала, и мы с вами на этом пока расстанемся.
Одноглазый снова переглянулся с толстухой, после чего не хотя произнёс:
– Да будет так. Покажи ему зеркала.
С недовольным видом – а как иначе, ведь я оторвал её от любимой трапезы – толстуха встала из-за стола и поманила меня рукой.
– Идём. Сейчас ты увидишь то, ради чего пришёл.
Не заставив себя ждать, я проследовал вслед за ней к пролому в стене. Остальные колдуны остались на своих местах.
Ступив во тьму пролома, я слышал впереди лишь скрип ступеней и неровное дыхание толстухи. Мы спускались в подвал, из которого веяло затхлостью и тошнотворным запахом похлёбки. Что таили в себе недра этого проклятого дома, я пока не ведал, но поддаваться панике, тем не менее, не собирался. Четвёрка колдунов наверху принялась что-то обсуждать, но услышать о чём они говорили, я уже не мог. Лишь смутные обрывки фраз, да завывания длиннорукого доносились до моего слуха. Возможно, они вынашивали какой-то план, чтобы заманить меня в ловушку. Но я все ещё был уверен в себе и потому не волновался.
Спуск по скрипучей лестнице показался мне целой вечностью, прежде чем я, наконец, ступил на холодный каменистый пол подвала. Толстуха где-то недалеко от меня хлопнула в ладоши, и подвал озарился тусклым светом нескольких десятков факелов, вспыхнувших разом по мановению колдуньи.
Мы оказались посреди длинного коридора, вымощенного очень старым на вид булыжником. Потолки здесь были довольно низкие, но не настолько, чтобы мне пришлось пригибаться. Слева и справа на всей протяжённости коридора располагались ржавые решётчатые двери. Некоторые из них были открыты, мешая проходу, некоторые заперты массивными навесными замками. Место это походило на тюремные казематы, и явно было построено гораздо раньше, чем хибара колдунов.
Толстуха снова поманила меня рукой и, переваливаясь на своих слоновьих ногах, двинулась вперёд по коридору, в конце которого я разглядел ещё одну дверь, но уже деревянную.
Я пошёл вперёд, озираясь по сторонам каждый раз, когда достигал какую-либо из решёток. То, что я увидел за ними, могло повергнуть в шок любого. Груды хаотично разбросанных костей, черепа, висящие на цепях оторванные конечности, некоторые из которых выглядели довольно свежими. И все они, судя по размерам, принадлежали детям. Повсеместные пятна засохшей крови свидетельствовали о том, что жестокие расправы носили здесь регулярный характер. И оттого мне всё больше становилось не по себе.
Тёмная магия – это то, чему я посвятил не один десяток лет своей жизни. Среди тех, с кем мне доводилось общаться, были мерзавцы разных мастей. И лишь одна тема всегда была для меня под запретом – это детские жертвоприношения. Здесь же безумные еретики перешли все границы, мыслимые и немыслимые, и, кажется, я уже знал, что буду делать дальше.
Миновав одну из открытых камер, обставленную грязными склянками и, судя по всему, являвшуюся неким подобием кухни, где колдуны и занимались приготовлением своих отвратительных блюд, я вдруг замер в изумлении.
До деревянной двери в конце коридора оставалось всего пару шагов, и толстуха уже принялась открывать засов, но взор мой был устремлён не на неё. В последней камере, прислонившись к решётке обречённой головкой, стояла чумазая девочка лет пяти от роду. Она смотрела на меня своими глазками, не моргая. В них не было ни боли, ни отчаяния, никаких других эмоций, словно она уже давно смирилась со своей участью.
Я стоял и смотрел на неё как заворожённый, не зная, что предпринять. И вдруг она потянулась ко мне своей маленькой ручкой и цепко ухватилась за подол моего плаща. Я невольно шагнул в сторону, а она так и осталась стоять с протянутой ко мне рукой.
– Понравился ты ей, – оскалилась толстуха. – Мы её бережём для особого случая. В ней есть что-то особенное. Она у нас молчунья.
Я посмотрел на колдунью с едва скрываемым отвращением.
– Что вы собираетесь с ней делать?
– То же, что и всегда. Но тебя это не должно сильно беспокоить. Ты у нас, как выяснилось, белоручка.
– Показывай мне зеркала, потому что я уже начинаю уставать от твоей компании.
– Заходи внутрь и смотри, – толстуха отворила дверь прямо перед моим лицом и жестом пригласила войти.
– После вас, мадам, – выдавил я из себя фальшивую улыбку.
Недовольно фыркнув, она вошла в круглую комнату, посреди которой накрытые старыми простынями находились искомые мной артефакты.
Едва я ступил за порог, как мне сразу всё стало ясно. Это действительно были они. То искажение самых тёмных магических потоков, что я ощутил, нельзя было спутать ни с чем другим. Ещё никогда я не находился так близко к столь могущественным вещам. Казалось, будто само время и пространство здесь были искривлены настолько, что сложно было понять, существуют ли они вообще или являются какой-то мистерией. И была Пустота. Так гласили первые строки хроник. Теперь я действительно ощущал присутствие Пустоты, первозданной и незыблемой. Дыры Хаоса, гибнущие звёзды, Тьма во всех её проявлениях, демонические сущности – всё это разом, словно ореолом окружало накрытые простынями зеркала, и почувствовать это мог лишь тот, кто понимал тёмную магию от и до. Вряд ли толстуха ощущала хоть тысячную часть того, что чувствовал я. Мои предположения оправдались – колдуны-людоеды были совершенно бездарны, иначе уже давно нашли бы применение великой силе, сокрытой в зеркалах.
Кровь в моих венах начинала стынуть. Я чувствовал какие-то необратимые процессы, происходившие внутри меня. Похоже, что, даже не пытаясь проникнуть в саму суть этих артефактов, я способен был черпать из них какую-то пока ещё неподвластную моему пониманию силу. Если предания не врут, и вся сила и мудрость Первых Богов Эйнхрона была сокрыта в таинственном Реггилиуме, то вся мощь Тьмы таилась прямо здесь – всего лишь на расстоянии вытянутой руки.
Вытянутая рука. Та девочка за решёткой. Я вдруг оглянулся. Она стояла на том же месте и внимательно наблюдала за мной. Я слышал какой-то шёпот, но губы её были сомкнуты. Сколько времени она провела в этой камере в такой близости от демонических зеркал? Могла ли она чувствовать то, что чувствую я?
– Ну что, смотреть то будешь? Чего замер? – вернули меня к реальности слова противной толстухи.
– Нет, – ответил я, не оборачиваясь. – Достаточно. Мне всё ясно.
– Стоило ли вообще сюда спускаться ради этого, – проворчала она.
– Идём наверх, – отстранённо бросил я и поспешил обратно к лестнице, не желая больше смотреть на маленькую узницу.
Толстуха едва поспевала за мной. Я взбежал по тёмной лестнице очень быстро, а ей такое было не под силу.
Выскочив из пролома в стене я, изобразив дружелюбную улыбку, уселся на своё место за столом. Колдуны смотрели на меня в недоумении.
