Их было десять

При таком самочувствии можно легко сделать роковую ошибку – выдать себя и всю группу. Нет, бросок в глубину вражеского укрепления сейчас точно будет неразумным решением.

Но как же выполнить боевую задачу? Ведь Умань – важный объект, и нужно обязательно выяснить, что расположено за рубежом немецкой охраны.

Обратно от населенного пункта в глубину лесного массива, где остались его подчиненные, капитан возвращался в глубоких раздумьях. Шубин ломал голову: как же им все-таки добыть сведения о происходящем в Умани? Необходимо сосчитать технику, личный состав, хотя бы примерно. Не зря же здесь выставили такую охрану. Значит, пункт стратегически очень важен и не может остаться на советских штабных картах белым пятном.

То ли от холода, то ли от усталости Глеб никак не мог сообразить, как ему действовать дальше. К тому же капитан заметил, что идет с трудом – ноги не слушаются, он то и дело теряет равновесие. Нет, в таком состоянии разведка невозможна, им требуется отдых.

Оказавшись рядом с укрытием, он прохрипел осиплым голосом младшему лейтенанту, который изо всех сил старался не заснуть в карауле:

– Оспанов, выдержишь еще два часа? Мне отдохнуть надо, потом сменю тебя. Там кольцо стоит из охраны, как пробираться – непонятно.

– Так точно, товарищ командир. Продержусь! Отдыхайте, – откликнулся Алтын. У молодого разведчика глаза тоже слипались от усталости, но он готов был ради товарищей еще два часа провести на ногах.

Глеб свалился рядом с Волченко на охапку еловых лап и закрыл глаза. Веки, будто налитые густой тяжестью, мгновенно сомкнулись, и капитан Шубин провалился в сон.

Ему показалось, что он лишь на несколько секунд разрешил себе окунуться в рваную дремоту, как вдруг его со всей силы затряс за плечо Оспанов:

– Товарищ командир! Собаки! Они близко, очень близко! Слышно, как лают! Просыпайтесь!

Глеб не успел даже открыть глаза – его мозг отреагировал мгновенно. Он тряхнул за плечо Волченко:

– Наверх, забираемся на деревья! Собаки возьмут след, бежать уже некуда!

Капитан раскидал подстилку из веток, потом уперся руками в ствол, подставив товарищам спину:

– Давайте наверх! Быстрее! Забирайтесь!

Ствол вековой сосны был гладким на два метра вверх, только с середины ее коричневая бугристая кора начинала обрастать ветками. Поэтому без опоры внизу невозможно было вскарабкаться наверх.

Алтын сообразил мгновенно: он заскочил на спину командиру, вытянулся во весь рост и прильнул к шершавой коре. С живой опоры дотянулся до первых сучьев, повис на секунду и широким махом взлетел, словно белка, наверх. Оказавшись наверху, замер на толстой ветке:

– Товарищ командир, а как же вы? Как вы заберетесь по стволу, высоко ведь? Вы не достанете до них!

Но Шубин ему не ответил, он торопился как можно быстрее прикрыть своих ребят. Он изо всех сил тянул Волченко к следующему дереву:

– Давай, теперь ты. Держись! Хватайся, быстрее!

Капитан и сам уже различал гулкие, ухающие звуки – лай собак эхом разносился по лесу. С каждой минутой он становился все отчетливее, значит, цепь немецких солдат движется прямо к ним. Взяли его след или это простая проверка? Рассуждать времени не было, только действовать – как можно быстрее искать укрытие в единственно возможном месте – на дереве. На земле сейчас для них безопасного убежища не было.

Виктор забрался капитану сначала на спину, потом на плечи. С трудом, не так ловко, как Алтын, но все же смог зацепиться за нижние ветки огромной сосны. Со стоном подтянул свое тело вверх, обвил крепкую узловатую лапу руками и ногами. Несколько рывков, и он, наконец, оказался в безопасности.

Волченко с вытянутым лицом смотрел сверху вниз на капитана Шубина: что же дальше, а как командир сможет забраться по гладкому стволу? Но Глеб и не пытался этого сделать, он крутил головой, выискивая укрытие внизу. По ровному стволу ему не взобраться так быстро. Ну что ж, придется принять бой, сразиться с фашистской сворой. Оружия у него с собой немного – кулаки, нож да табельный пистолет. Этого хватит, чтобы продержаться несколько минут. Или лучше бежать, увести охранников как можно дальше от ребят? Тогда они окажутся в безопасности и смогут вернуться назад с добытыми сведениями.

Оспанов сообразил быстрее всех. Он расстегнул ремень, вытянулся на нижней ветке и свесил его вниз по кряжистой коре:

– Товарищ командир! Хватайтесь. Прыгайте со всех сил и хватайтесь! Я вас вытащу!

Глеб с разбегу ухватился двумя руками за конец солдатского ремня. Кожа вытянулась под тяжестью тела, но выдержала. Алтын со стоном потянул вверх. Он был легче, чем капитан Шубин, из-за невысокого роста и субтильного телосложения. Но близкая опасность придала младшему лейтенанту сил: всем телом Оспанов распластался по широкой ветке, двумя руками подтягивая к себе ремень. Шубин держался руками за ремень и одновременно упирался ногами в шероховатый ствол. Сапоги скользили по коре, помогая подниматься все выше.

Глеб тяжело дышал, стараясь удержаться из последних сил. Он чувствовал, как дрожат от напряжения руки Алтына, и трещит натянутая кожа ремня.

Даже сквозь шум в ушах он уже различал лай собак. Как и предполагал капитан, немцы решили прочесать лесной массив. То ли собаки подняли тревогу, то ли охрана решила подстраховаться – рассуждать было некогда. Между деревьев, обшаривая каждый метр, шла цепь, десятка два вооруженных автоматами немцев.

Глебу с огромным усилием удалось дотянуться до ближайших веток, он что есть силы вцепился в спасительную опору. Подтянулся, оседлал ветку покрепче, в следующую секунду встал на нее ногами и принялся подниматься выше по веткам.

Алтын двигался по другой стороне огромного дерева. Он легко перебирал ногами и руками, словно используя удобные ступени, привычные для такого способа передвижения. Когда-то Оспанову довелось работать целое лето в бригаде сборщиков, которые занимались шишкованием. Вот тогда-то ловкий, с гибким телом парнишка и освоил умение сноровисто забираться почти на самую верхушку.

А вот у его командира получалось хуже. Ноги то и дело скользили по тонким отросткам с плотной хвоей, а тело теряло равновесие. Капитан несколько раз чуть не сорвался вниз, но каждый раз у него получалось балансировать на хлипкой опоре.

Когда собачий рык раздался почти под ним, разведчик замер и всем телом приник к грубой коре, стараясь затеряться в густой хвое.

Даже через толщу еловых ярусов собака почуяла запах чужака и зашлась в неистовом лае. За ней затянули многоголосый хор остальные.

Мощные злобные овчарки лаяли и хрипели на разные лады, разбрызгивая пену с острых клыков. От их воя стыла кровь в жилах, а волосы ерошил инстинктивный страх.

Казалось, этот кошмар не кончится никогда, еще секунда, и немцы обнаружат разведчиков, притаившихся между веток. Стоит только одному из преследователей поднять голову и всмотреться в силуэты, замершие между ветвей…

Хозяин собаки, которая почуяла советских бойцов, выругался:

– Молодая, глупая. На каждую белку лает.

Чтобы успокоить животное, он стащил с плеча автомат и дал очередь вверх. Пули с визгом прошли совсем рядом с капитаном, ударились в ствол, выбивая во все стороны острые щепки.

Глеб прикрыл глаза: терпеть, только терпеть, чтобы не выдать себя. Стрельба, лай собак сводили с ума, он готов был сделать что угодно, лишь бы поскорее остановить этот кошмар.

Страх, боль в теле, ужас от близкой смерти – он все выдержит, преодолеет. Надо терпеливо ждать, и тогда фашисты уйдут.

Трое разведчиков затихли на своих местах, слились с деревьями, с ветром, со снегом – с природой вокруг. Собака, которая заходилась в хриплом лае внизу, наконец успокоилась, отвлеклась на что-то другое.

Цепочка автоматчиков двинулась дальше, отдаляясь от спрятавшихся разведчиков.

Алтын, который успел забраться на самые тонкие ветки наверху, прошептал:

– Они вернутся! Нельзя вниз.

Шубин кивнул в ответ – да, придется сидеть так дальше и ждать, пока не закончится рейд.

Он вдруг понял: не надо вниз! Наоборот, надо подняться еще выше, как можно выше. Обзор с вершины ели – это возможность, которую он так долго искал, чтобы получить сведения о вражеских позициях. Сверху в бинокль они смогут увидеть, что происходит на подступах к Умани. Больше никак, это самая подходящая точка для наблюдения.

Командир поднял голову и зашептал младшему лейтенанту:

– Спускаться не будем, останемся на вершине. Надо будет подняться как можно выше. С верхушки сможем вести наблюдение. По-другому никак! К поселку не подойти, там охрана по периметру выставлена на каждом метре.

Алтын согласно кивнул и тут же начал выполнять приказ командира. Он на удивление легко двинулся наверх, осторожно проверяя ногами каждую ветку. Они гнулись, раскачивались под его весом, но выдерживали.

Глеб протянул ему свой бинокль:

– Держи.

Шубин понимал, что лучше всего исполнить его замысел сможет именно младший лейтенант Оспанов. Он самый легкий и ловкий из них, по веткам передвигается легко и свободно словно цирковой акробат. А значит, поднимется максимально высоко и сможет рассмотреть расположение немцев. Да, парню придется провести еще несколько часов без отдыха и сна на пронизывающем ветру. Но это нужно сделать, чтобы выполнить боевую задачу.

Оспанов за время вылазки, казалось, научился понимать командира без слов. Он подхватил бинокль за ремешок, повесил его на шею и черной тенью скользнул еще выше. Его тонкая фигурка слилась с мохнатыми еловыми ветками и черно-серым небом и вскоре оказалась почти на самой макушке хвойной стрелы.

Там Алтын вытянулся, чтобы распределить вес, и поднял бинокль к глазам, стараясь в предрассветной темноте рассмотреть, что происходит на линии обороны возле Умани.

Шубин тихо окликнул второго разведчика, Виктора Волченко:

– Держишься?

– Угу, – буркнул тот, с трудом удерживаясь на ветке у самого ствола. От сильного озноба его ощутимо трясло, тело едва слушалось.

– Давай, крепись. Как обратно пройдут, можно будет спуститься, – предупредил его Шубин.

Он решил дать парню передышку, чтобы тот смог одолеть путь назад. А пока они с Алтыном будут вести наблюдение, по очереди забираясь с биноклем на вершину ели.

Снова вдалеке раздался лай собак. Разведчики замерли. Цепочка фашистов медленно прошла в обратном направлении. Когда стихли шаги и бряцание оружия, капитан с облегчением выдохнул – опасность миновала.

Наконец, разведчикам можно было осторожно спускаться на землю. Алтын поспешил вниз, в бинокль он ничего разглядеть не смог, кроме неясных серых теней – было еще слишком темно, чтобы вести наблюдение.

Дрожащий в лихорадке Виктор попросил:

– Давайте разведем костер, товарищ командир, прошу вас! У меня вся одежда сырая, я не чувствую ни ног, ни рук от холода.

– По-охотничьи можно, – поддержал его Алтын. – Ни дыма, ни огня не будет.

– Запах будет, – возразил капитан. – Нет, мы должны соблюдать маскировку. Вы же видели, охрана тут серьезная. Они прочесывают лес с собаками, может быть, пойдут еще раз. Собаки учуют запах костра за километр. Я понимаю, что все устали и холодно, но придется терпеть и дальше.

Волченко вдруг весь сжался и застонал, ноги у него подкосились, и разведчик рухнул на землю. Ему казалось, что не осталось сил сделать хоть одно движение. До этого Виктору не приходилось ходить в такие долгие и опасные вылазки, он впервые столкнулся с тем, что надо сутками терпеть холод и лишения.

Однако командир не дал ему пасть духом. Он попросил Алтына:

– Давай поможем ему. Надо растереть конечности. Разогнать кровь по телу, чтобы он почувствовал тепло.

И они принялись за дело – стали растирать товарищу лицо, руки и ноги. Со стороны казалось, будто два охотника пытаются добыть огонь возле неподвижного дерева.

Когда Волченко перестал дрожать, Глеб силком приподнял его:

– Давай вот сюда, на полянку. Между деревьев не будет такого ветра. Не ложись, не садись! Ходи, двигайся, шевелись! Если даже нет сил, все равно шевелись. Это твой шанс спастись.

Виктор медленно, с перекошенным лицом побрел от дерева к дереву. Он шел словно во сне – спотыкался, теряя равновесие. Сознание висело на тонком волоске, напоминая ему о том, что это не кошмарный сон, а реальность. Но самым важным было то, что лейтенант начал приходить в себя, чувствовать, как по телу бежит колючий ток согревающейся крови.

В это время его товарищи снова забрались на сосну. Они выбрали самое большое дерево, макушка которого была выше остальных. Теперь с помощью ремня Алтын пытался дотянуться до ближайшей ветки, стоя на спине у командира. С третьего прыжка ему удалось зацепиться, повиснуть на руках и потом вскарабкаться вверх на прочную опору.

Черные сапоги замелькали все выше и выше, пока, наконец, совсем не пропали из вида, скрывшись в густой хвое. Шубин подождал, пока сверху не раздался условный свист – Алтын с биноклем добрался до самой макушки. Только после этого Глеб разрешил себе закрыть глаза и прислониться к стволу. Он очень устал, он не спал уже вторые сутки и продрог так же, как и его ребята. Но он знал, на что идет: эту трудную операцию, кроме него, не выполнит никто.

Теперь у него было два часа, прежде чем он сменит на посту младшего лейтенанта Оспанова. Они с Алтыном решили наблюдать по очереди, так как на вершине очень быстро можно замерзнуть от сильного ветра.

Опытный разведчик решил использовать два часа, чтобы хоть немного согреться. Однако он не стал ходить, как Волченко, понимая: ему надо сохранять концентрацию и направленное внимание, чтобы следить за обстановкой. Поэтому Шубин начал медленно делать зарядку, прохаживаясь по небольшой территории между деревьев.

В предрассветный час в лесу на оккупированной фашистами территории советский разведчик словно заправский физкультурник на разминке делал махи, наклоны, повороты, выпады ногами. Привычные движения, которые он, будучи курсантом, делал каждое утро в училище связи, помогали: разгонялась кровь, тело наливалось теплом, сознание становилось более ясным, из головы уходил туман.

Руки и ноги двигались, а голова жила отдельно. Капитан прислушивался к каждому звуку, доносящемуся с окраины лесного участка, даже принюхивался к запахам, которые приносил ветер. Главное сейчас, чтобы не вернулись эсэсовцы с собаками. Один, без помощи Алтына он не сможет затащить на дерево Виктора, да и навряд ли Волченко удержится на тонких ветках в таком состоянии. За эти несколько часов, что группа провела в убежище, ему стало только хуже. Парень почти не реагировал на звуки – шагал, как заведенный, сам не понимая куда.

Через два часа капитан Шубин тронул Волченко, который стоял, прислонившись к дереву, и молча смотрел вдаль:

– Виктор, одежда просохла. Теперь можно прилечь на пару часов. Я тебе помогу. Сделаем что-то типа шалаша из хвойных лап, ты сможешь там согреться.

Виктор лишь кивнул и вцепился в ствол дерева, чтобы не упасть.

Пока они готовили лапник, сверху спустился Алтын. Он стучал зубами от холода, его смуглое лицо посинело от пронизывающего колючего ветра, что завывал среди еловых макушек.

– Ну, что там? – насторожился капитан.

– Тттанки, тттоварищ кккапитан, идут. Насчитал больше пятидесяти штук. – От холода Оспанова трясло.

Он с трудом попытался снять бинокль, чтобы отдать командиру, но непослушные пальцы никак не могли ухватить тонкий ремешок.

– Одну бронетехнику не пустят, значит, сейчас поддержка пойдет, – заключил Шубин. – Надо будет наблюдать до темноты. Если колонна не кончится, останемся на ночь и будем пытаться подобраться поближе. Вот что, нам надо сохранить силы. Сейчас ложитесь в шалаше. Вы сможете согреться друг от друга. Так хотя бы немного отдохнете. Я поднимусь наверх, продолжу следить за немцами.

Оспанов помог залезть командиру на дерево, потом вместе с Виктором устроился в шалаше. Немного согревшись, они мгновенно заснули крепким сном.

А капитан Шубин наверху принялся вести наблюдение. Дрожащей от холода левой рукой он вцепился в ветку, а правой прижал к глазам окуляры бинокля.

На леденящем ветру разведчик уже через десять минут окоченел. Он старался не шевелиться, чтобы не растерять последние запасы тепла под одеждой. Колючие вихри кружились вокруг него и, будто надоедливый хулиган, рвали за волосы, лезли стылыми пальцами под ватник и гимнастерку.

Шубину пришлось сцепить зубы, собрать всю свою волю, чтобы сосредоточиться на том, что он видел в окуляры бинокля.

А там по дороге, идущей через Умань, ползли черные грузовики с брезентовыми тентами. После танков через деревню шла пехота, спешили связисты с огромными катушками. Металл бинокля леденил пальцы, обода, казалось, обжигают глазницы, и все же Глеб терпеливо переносил мучительные минуты, которые так медленно слипались в долгие часы.

После обеда они снова поменялись с Оспановым местами. Глеб рухнул на еловые лапы, прижался к напарнику и будто провалился в черную яму. Сквозь пелену забытья он чувствовал, как содрогается крупной дрожью, потом, наконец, немного согрелся от лежащего рядом Волченко.

Он проснулся от того, что ему сделалось непривычно тепло – с обеих сторон к нему жались продрогшие разведчики.

– Оспанов, ты почему здесь? – Шубин вскинулся со своего места.

Сонный Алтын с трудом приоткрыл глаза:

– Так темно уже, товарищ капитан. Ничего не видно.

– А колонна прошла? Еще что было? После пехоты немцы идут через населенный пункт?

– Нет, товарищ капитан. Я, когда вас сменил, полез наверх. Там последний обоз прошел, в телегах везли боеприпасы. А потом все, больше никого не было. И охрана тоже ушла с дороги в Умань, пусто. Я вас звал, звал, не дозвался, кричать побоялся. И сидел до темноты на дереве, наблюдал. Так примерз, что вот упал и уснул. Простите уж, товарищ капитан. Сам не понял, как такое случилось. Совсем от холода башка перестала работать.

– Ты все правильно сделал. Это ты меня прости, что тебя не услышал. Ладно, передохнуть надо было. Совсем уже без сил, а нам еще шагать больше двадцати километров.

– Витя, Витя, вставай. – Алтын принялся трясти товарища за плечо. Но Волченко лишь застонал в ответ.

Лицо у него распухло и покрылось красной коркой обморожения, веки отекли так, что глаза превратились в узкие щелки. Младший лейтенант окончательно свалился в лихорадке и уже не реагировал на слова своих товарищей.

Оспанов испуганно глянул на командира:

– Товарищ командир, совсем плохой он. Без сознания, в лихорадке. Что делать будем?

Глеб и сам видел, что Виктор мечется в страшном жару, а значит, тащить его придется на себе, потому что без помощи он не придет в себя, как ни старайся.

Однако это лишь одна трудность. Не меньшая опасность – его бессознательное состояние. В бреду больной Волченко может начать кричать или стонать, а значит, привлечет ненужное внимание. Ведь им придется снова передвигаться по немецкой территории с величайшей осторожностью.

Но оставить больного товарища замерзать в лесу они не могли. Из ремней и веток разведчики соорудили подобие волокуш и отправились в путь с больным напарником.

Шубин, как более крупный, взялся тащить тяжелую поклажу. Иногда его сменял младший лейтенант Оспанов, но он был слишком мелкий, поэтому быстро выдыхался. Тащить самодельные санки по влажной грязи было тяжело. Склизкий слой чавкал и впивался липкими пальцами в самодельные сани, не давая разведчикам уйти из леса.

Из-за тяжелого груза и труднопроходимой дороги разведчики к рассвету смогли пройти лишь половину запланированного пути.

Глава 3

К утру ветер стих, и на лес опустился густой туман, белый и влажный. Он будто плотное, набухшее от сырости одеяло закрыл собою все окрестности. Не было видно ничего – ни деревьев на расстоянии вытянутой руки, ни неба над головой, чтобы определить направление движения.

Шубин в таком случае всегда использовал компас, но во время одной из последних разведок его верный помощник утонул вместе с формой. А обзавестись полезной вещицей на фронте заново не так-то просто. Поэтому разведгруппа оказалась ко всем своим бедам еще и без ориентира.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.