День К. Сказки для взрослых

День К. Сказки для взрослых

Александр Станиславович Сих

© Александр Станиславович Сих, 2020

ISBN 978-5-0050-1418-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

День К

Глава 1

Сегодня Первое апреля. Да, да, именно так – с большой буквы «П». Большой праздник. Годовщина! Нет. Ну что вы! Ну какой день смеха для дурака?! Это старый праздник, который празднуют, без отрыва от производства, давно. Так давно, что истоков его уже не помнит ни один дурак. А тут ясно и чётко написано – годовщина. Первый год празднуют. Потому что год назад было не до веселья. Не скажу, что всем, но очень многим. Даже не то что не до веселья, а дело, прямо скажем, доходило до драм и трагедий.

Но то год назад, а сегодня празднуют все, даже те, кому совсем не радостно. Очень многих терзает ностальгия по былым временам, гложет душу, покусывая её и пощипывая. Но вида они не подают, и свою грусть-печаль искусно прячут за напускным весельем, прилюдно переплёвывая эйфорией радости людей искренне веселящихся.

Нынче эти человеческие хамелеоны с удовольствием несут транспаранты, энергично выкрикивают лозунги, принимают активное участие в сожжении карикатурного чучела коррупционера. И только дома, уединившись, пускают горькую слезу сожаления в наполненный стакан с водкой и, с надрывом в душе и болью в сердце, поминают усопшие возможности могущественной карьерной лестницы. Потому что год назад, по какой-то злой иронии судьбы и по чьему-то шутливо-фантастическому умыслу, чиновникам была оставлена их карьерная лестница, но тех былых возможностей, которые она услужливо предоставляла по мере продвижения вверх, уже не стало. И не то чтобы не стало, а просто пользоваться этими самыми возможностями стало крайне небезопасно. Да что там небезопасно – страшно! Страшно до потери сознания от одной мысли, что вдруг случится то же самое, что и год назад. От подобных провидческих фантазий чиновников всех рангов и мастей била нервная дрожь, с рапирным покалыванием в область сердца. Вот такой был сегодня день. «Великий День Коррупционера»! Так его обозначили в календаре, и Президент, лёгким мановением воли, по значимости приравнял сей знаменательный день к самым большим гражданским праздникам. Вторым, естественно, после Дня Победы.

А начало этому невероятному празднику было положено год назад, в утро 31 марта. Именно в этот день произошла странная и роковая встреча, повлёкшая событие, взбудоражившее всё мировое сообщество. Итак, год назад.

В то солнечное утро Президента разбудил не кто иной, как некий незнакомец. Как он к нему попал, минуя незамеченным более чем многочисленную охрану, неизвестно. Даже самому Президенту. Описывать внешность незнакомца не станем, потому что она нам также не известна, а Президент скрывает не только его внешность, но и сам факт встречи.

– А, это ты, – сказал Президент, раскрыв глаза. У другого они, скорее всего, полезли бы из орбит, но у Президента лишь слегка округлились. – Не ожидал. Каким ветром занесло?

– Ветром может занести пыль в глаза, – серьёзно ответил гость, но после, хитро усмехнувшись, добавил. – Впрочем, пускать пыль в глаза ваш брат политик более искусный мастак, чем самый сильный ураган. Чем «сирокко» в Сахаре.

– Ну, до тебя, я думаю, в этом аспекте, нам вместе взятым так далеко, как последнему грешнику до рая.

– Оно может и так, но ты особо не дерзи, – шутливо погрозил пальцем незнакомец.

– Я хотел тебе польстить, – оправдался Президент.

– Не надо, – протяжно ответил тот. – Я не люблю лесть. Я очень хорошо знаю ей цену. Она колеблется, как курс акций, в зависимости от потребностей льстеца к возможностям объекта лести. Как первое, так и второе крайне нестабильно. А по сути – грош цена! Тем более, я зашёл в гости по собственной инициативе. Мимоходом. И в лести совершенно не нуждаюсь.

Президент сел на кровати и сунул ноги в тапочки.

– Мимоходом? – спросил он лишь для того, чтобы что-то сказать, а в это время успеть подумать.

Незнакомец это понял, но ответил:

– Да, я у тебя транзитом. Держу путь на Запад.

– Да?! – обрадованно воскликнул Президент. – Может, извини, поспособствуешь с кредитами? Тебе же раз плюнуть!

Незнакомец согласился:

– Мне действительно – раз плюнуть. Только делать этого я не стану. И не потому, что не хочу тебе помочь. Отнюдь. Тут вопрос в другом. Кто будет отдавать? Ты? Не смеши меня. Отдавать придётся народу, а ему и так не сладко. А твои сладкие слова всегда на деле отдают горечью.

– С каких это пор ты стал беспокоиться о народе? – с плохо скрываемой язвительностью спросил Президент.

– С недавних, – беззлобно отсёк незнакомец, но вдаваться в подробности не стал. А вместо этого пустил в ход лёгкую кавалерию. – Я ещё понимаю спортивные арены, но зачем понастроил столько дворцовых резиденций? Из злата и хрусталя! Спрашивается, из каких-таких средств?

– Эти деньги не из бюджета, – вяло огрызнулся Президент.

– Ну, конечно! – негромко воскликнул гость, саркастически ухмыльнувшись. – Честно заработал на продаже собственного урожая картошки?! – И, метнув яркий взгляд, сделал вывод. – Даже если бы ты засадил картошкой всю Европу, и то не хватило бы прибыли, чтобы оплатить все твои сооружения, средства передвижения и многочисленную охрану. Помнишь такой афоризм: «Бедному не хватает многого, алчному – решительно всего»? Не про тебя ли сказано?

– Нет, не про меня, – резким тоном возразил Президент. – Деньги мне нужны не ради самих денег, а чтобы…

– Насытить ненасытную гордыню, – закончил незнакомец. – Я знаю, что ты не дурак. А также мне понятно твоё желание войти в историю первым, а лучше – единственным, правителем, кардинально преобразившим страну. Ты прекрасно знаешь, что потомки оценивают не гуманные поступки, милосердие и добродетель правителя, а его дела. Его достижения. И плевать, какой ценой или какими жертвами эти достижения достигаются. Вот такой парадокс: современники хотят свобод и материальных благ, а потомки смотрят на искусство, культуру и технические достижения. Да, люди глупы, лицемерны и недальновидны. Вот поэтому они получают то, что заслуживают. Хотя, конечно, всегда ищут крайнего.

Президент недоуменно посмотрел на гостя.

– То ты мне устраиваешь разнос на пустом месте, – сказал он с лёгкой улыбкой, – то потом делаешь заключение, которое я трактую, как одобрение?! Что-то ты противоречишь сам себе?!

Чуть помолчав, гость, озорно посмотрев по сторонам, шёпотом ответил:

– В последнее время во мне происходят непонятные метаморфозы. Начинаю страдать раздвоением личности. – И, уже придав голосу громкости и твёрдости, заявил. – Ты прав, долой хилую сентиментальность. – И тут же поинтересовался. – Я так понимаю, что и дальше собираешься президенствовать?!

Президент подозрительно посмотрел на незнакомца.

– Я не могу бросить страну на произвол судьбы, – осторожно ответил он, а потом добавил. – Хотя за президентское кресло не держусь.

Незнакомец рассмеялся.

– Охотно верю! – воскликнул он. – Уже не ты за него держишься, а оно за тебя. Президентское кресло приросло к тебе намертво. Вы слились, пустили обоюдные корни, которые переплелись мёртвыми узлами. Видимо, теперь, чтобы вас разъединить, потребуется хирургическое вмешательство?!

– Что ты имеешь в виду? – подавшись вперёд, спросил хозяин.

– Ничего я не имею в виду, – как-то грустно ответил гость. – Ладно, достаточно разговоров на отвлечённые темы. Вернёмся к текущим делам.

Президент попытался вступить в дискуссию и полемику по данной, совсем для него не отвлечённой, теме, и даже для этого поднял руку, но был вежливо остановлен:

– Ты же знаешь, что я всё знаю, ну и зачем, скажи на милость, бурные потоки ненужных слов? Если бы твои потоки из интервью и водопады из выступлений превратить в настоящую воду, то уже давно был бы очередной потоп. У меня к тебе, по такому случаю, другое предложение. Ты же знаешь, если я к кому-либо захожу в гости, то, как и полагается, не с пустыми руками. Всегда найдётся какой-нибудь подарочек.

Президент сразу оживился, сразу плюнув на то, что гость имел в виду:

– Позволь, я хотя бы влезу в брюки, умоюсь и прикажу подать завтрак?! За чашкой горячего чая и беседа теплее становится.

Гость улыбнулся:

– Ух, хитёр, пройдоха! Давай, только быстро, мне недосуг.

– Я мигом!

И Президент тотчас умчался по кабинетам утренних процедур, предварительно озадачив камердинера, в лице личного секретаря, подачей завтрака. И ещё предупредил, что для всех, абсолютно, без всяких исключений, он, Президент, занят. На неопределённый срок.

Час действительно пролетел мигом, и камердинеру пришлось три раза заваривать свежий чай, тогда как незнакомец, молча и терпеливо, рассматривал в окно городской пейзаж.

– Прошу меня извинить, – сказал раскрасневшийся Президент, подходя к столу, – не мог не посетить спортзал. – Потом, с некоторой долей досады, добавил. – Прямо нездоровая мания оздоровления! Если с утра не потаскаю гирю или не промчусь на велотренажёре несколько десятков километров, потом целый день чувствую себя разбитым. Не могу без спорта.

У гостя скользнула лукавая усмешка:

– Я это знаю. Как, впрочем, и многое другое тоже.

– В таком случае, милости прошу составить мне компанию в скромной трапезе!

– Покорно благодарю, – гость слегка склонил голову. – Но чай я уже выпил, а от всего остального у меня изжога. Я и так у тебя задержался больше предполагаемого, поэтому, не мешкая, приступим к делу.

– К делу? – недоуменно переспросил Президент. – А подарок?

На этот раз незнакомец улыбнулся снисходительно.

– Экий ты смешной, – сказал он. – Подарок, это моё к тебе благоволение, которое я могу выразить в чём угодно. Вот какое твоё самое заветное желание? Вот чего тебе хотелось бы больше всего?

– Эх, – Президент с досадой махнул рукой, смахнув ненароком чашку, которая разбилась и, плюнув на которую, сказал. – Мой дорогой, если бы ты знал, как чертовски не хватает денег! – Секунду помедлив, добавил. – Стране. У меня столько задумок, планов…

– Знаешь такое выражение, – перебил гость, – хочешь рассмешить Бога, поделись своими планами? Не боишься… рассмешить?

Президент мгновенно перешёл на шёпот:

– Но я же никому. Ни-ни. Вот только тебе намекнул.

– Н-да, тонкий намёк. Я бы сказал – дипломатический. Ладно, не бойся, я никому даже не намекну. – И, задумавшись, повторил желание-жалобу Президента. – Денег, говоришь?

– Ага.

Незнакомец закрыл глаза, с минуту покачался на стуле, а затем, подавшись вперёд, сипло прошептал:

– Понимаешь, просто так денег я тебе дать не могу…

– А я не просто так, – бестактно перебил Президент. – Ты скажи, что надо сделать?

Гость оказался очень терпеливым субъектом:

– Ты меня не понял. Я не могу вот взять, да и завалить тебя валютной массой. Мне, в свою очередь, её также требуется откуда-то извлечь. Ничто не возникает из ничего и не превращается обратно в ничто. Предлагаешь кого-нибудь из мировых тузов ограбить на десяток-другой миллиардов?

Блеск глаз и мимика всего остального лица кричали трубным гласом за подобное рационализаторское предложение, но Президент, неимоверным усилием своей несгибаемой воли, заткнул глас, и негодующе воскликнул:

– Ну что ты! Что ты! Не надо никого грабить! Мы мирные люди… Вот если бы…

– Что? Не тяни кота за хвост!

Но Президент не торопился.

– Вот если бы, – наконец медленно заговорил он, устремив в дальний угол комнаты философско-отстранённый взгляд, – всех коррупционеров, от мало до велика, взять с поличным, да врезать им с конфискацией…

Незнакомец закончил:

– То все тюрьмы, а также военные казармы, окажутся переполненными.

Президент, как было это ни печально, вынужден был согласиться:

– Да, пожалуй, ты прав, – и сразу же воскликнул оптимистично.– Но идея-то хороша! Согласись? Тут надо поразмыслить, доработать.

И гость охотно согласился:

– Что-то в этом есть… карикатурно-сатирическое. А идея, действительно, не так уж плоха, и я, кажется, придумал, как её воплотить в жизнь. Я тебе помогу только тем, что в моих силах, но вся оперативная работа будет за тобой. И не надо никого сажать, только добровольно-принудительная экспроприация нечестно нажитых средств. Но, не обессудь, тебе придётся мобилизовать всех своих верных опричников, наделить их неограниченными полномочиями, рассредоточить по всей стране, и там, в связке с местными, более-менее честными, силовиками, собирать урожай.

– Раз дело того стоит, оголю свои тылы, а соберу! – воодушевлённо воскликнул Президент, и вдруг с интересом спросил. – А как мои люди узнают, кто более честный, а кто менее?

– Не переживай, – по-прежнему улыбаясь, успокоил гость. – Это сразу будет бросаться в глаза. Сейчас я введу тебя в курс моей выдумки. Слушай внимательно, какую шутку мы разыграем завтра. Вот это будет первое апреля! Вот это будет потеха! Но, – незнакомец хитро, и одновременно серьёзно, посмотрел на Президента, – должен тебя предупредить, что за последствия отвечать тебе. Я не знаю, во что это может вылиться в конечном итоге. В балансе, так сказать. Ну так как – не передумал?

– Нет! – Президент всегда был твёрд в своих решениях, особенно, когда дело касалось денег.

Глава 2

В ночь на первое апреля мэр города N спал плохо. Нет, ему не снились кошмары и «кровавые мальчики» не преследовали его с целью вендетты. Он этого не заслуживал, потому что был добрейшей души человек. Он любил жизнь, любил свою семью, любил свой дом, огромный особняк, любил веселье и застолье, любил деньги, потому что без них ничего выше перечисленного не было бы, и страстно любил работу, которая давала деньги, которые предоставляли всё предыдущее, да и, чего там скрывать, многое и многое другое.

Спал мэр плохо по другой причине. Всю ночь ему очень сильно чесались то умный, высокий лоб с залысинами, то правая волосатая рука, а то и одновременно всё вместе, что приводило к некоторым неудобствам. Оставшейся левой рукой невозможно чесать сразу два объекта, а зуд был просто нестерпимый. Мэр ворочался и нервничал… от мысли об ограниченности человеческих возможностей. Ведь, куда удобней было бы, будь человек создан по подобию индийского бога Шивы: и на работе сподручнее, да и дома масса удобств. А сколько одновременно можно лапать женщин!

– Хватит уже ворочаться! – услышал он голос одной из них, которая спала рядом и носила трагическое прозвище – жена. – Не хочешь спать сам, не мешай другим. Завтра не выходной.

– Уснёшь тут! – буркнул мэр, но был рад, что жена проснулась. Всё есть кому пожаловаться. – И рад бы уснуть, да не могу.

– Бессонница? – с участием, но без сочувствия спросила жена, не открывая глаз.

– Какая к чёрту бессонница! – зло прорычал мэр. – Проклятая чесотка доконала вконец!

– В конец? – с чисто женской иронией и кокетством спросила супруга, и даже растянула губы в подобие улыбки.

– Дура! – любя ответил градоначальник, которому было не до шуток. – Лоб свербит, ладонь зудит, да так, что готов мясо содрать.

– На лбу?

– И на лбу тоже!

– Которая рука чешется: правая? левая? – спросила женщина, поняв, что уснуть не получится.

– Правая.

– А ты правша?

– А ты до сих пор не знаешь?

– Откуда мне знать?! Твоя же рука.

– Каждый день вместе за семейным столом пищу поглощаем.

– Пищу ты поглощаешь ртом, а взятки берёшь на лапу. Вот я и спрашиваю – на которую? Если на правую, то чешется к деньгам. Тебе сегодня кто-то отвалит здоровенный куш. Возьми на работу рюкзак.

– Дура, – повторил муж без прежней эмоции, но и без особой ласки. – Языком, что помелом. А лоб тогда к чему?

– Лоб может чесаться только к одному – к рогам!

– Вот ведь дура! – повторил любимое слово и посмотрел на светящиеся цифры часов. – Уже пять, пойду умоюсь и посмотрю, что там за зараза такая. А ты выдвигайся к кухне, завари кофе.

Мэр, высокий и широкоплечий мужчина, встал, почёсывая поочерёдно то лоб, то руку, которая на работе служила «лапой», и, шлёпая тапочками, вышел в коридор, освещаемый полной луной, держа курс в личную туалетную комнату.

Жена же повернулась на внушительный бочок, сопроводив сие действие словами:

– Что я, дура, что ли?! Рано ещё!

Но уснуть бедной женщине было, всё-таки, не суждено. Не прошло и десяти минут, как раздался душераздирающий короткий крик, плавно переросший в продолжительный стон, чем-то напоминающий волчий вой.

Жена открыла глаза:

– Ну что там опять стряслось, у этого оборотня без погон? Своим воем сейчас весь дом переполошит, тать такая! Может, луна подействовала, полнолуние всё-таки?!

Она уже собралась было идти на зов, как услышала топот бегущих ног к спальне. «Такого ещё не было, – подумала супруга и обратно укрылась одеялом. – Что он там такое страшное увидел? Инопланетянин из унитаза вылез? Или домовой, увидев собрата, захотел провести сравнительный анализ шерстистости лап? – И завершила свои интеллектуальные размышления печальной надеждой. – А может, просто неожиданно сошёл с ума?»

Она, может быть, ещё и поразмышляла бы, но времени на это у неё уже не было. Мэр влетел в спальню, как метеорит в атмосферу, излучая яркое свечение ужаса и растерянности. Хлопнул рукой по включателю и в одну секунду покрыл расстояние от двери до кровати. Приблизил к не утратившему привлекательности лицу жены своё мужественное чело, с тонким ртом, большим носом и маленькими, но сильно вытаращенными глазками, и дрожащим, охрипшим голосом, тыча себя пальцем в лоб, спросил:

– Что это такое? Что это значит? Откуда? Как? Почему?

Женщина широко открыла рот, всплеснула руками, а затем, с глухим стоном, приложила обе ладошки к открытому рту.

– Что это? – в ужасе простонала она.

– Это я у тебя спрашиваю, что это такое и как это понимать? – вскричал мэр, хлопая себя ладонью по лбу, на котором крупным, красно-багровым шрифтом чётко вырисовывалась буква «К», один конец которой упирался в переносицу, а второй уходил в жидкую растительность на голове.

Жена, уже успевшая закрыть рот, протянула к букве дрожащую руку и с опаской, указательным пальцем, потрогала таинственное изображение. Муж со злостью ударил по руке, а она, осенённая мыслью, выдвинула предположение:

– Это же начальная буква твоего имени! Константин!

– Ага! – мужа, почему-то, это не удовлетворило. – Костя! Костик! Костян! Кастусик! Дура!

Он, конечно, был не в себе, и понять его можно, но на очередное оскорбление жена обиделась:

– Сам дурак! Так тебе и надо! А ещё лучше, чтобы у тебя на лбу появилась ещё одна буква – «Д»! Не надо было бы представляться, всем и так было бы ясно, что перед ними – Константин Дурак!

Мэр в семье, случалось, был хамоват – а кто из нас идеал? – но дураком не был никогда и нигде.

– Да не имя это моё! – сказал он хоть и повышенным тоном, но уже без злости, а глаза наполнились тоской «вечного жида».

– А что? Скажи, если знаешь? Зачем орать-то? – задавала вопросы женщина, вновь услышав в сердце голос жалости и сострадания.

Мужчина уныло посмотрел ей в глаза и обречённо ответил:

– Это клеймо. Символ, отражающий мою суть и неожиданно выползший наружу. Чёртова метка, как главная улика наглядного доказательства со стороны обвинения. Я только что это понял, будто эту мысль кто-то силком впихнул в мой мозг.

– Милый, это называется озарением, и с этим всё понятно, – блеснула эрудицией жена. – А вот что означает то, что ты говорил до этого?

Муж отвёл задумчивый взгляд в сторону и с апатией меланхолика пояснил:

– Рано или поздно для каждого приходит час расплаты, а этот знак оповещает меня о его приближении.

Женщина несколько секунд морщила лоб, что говорило о бурной умственной деятельности, но потом это занятие ей наскучило, она плюнула и откровенно спросила:

– Да скажи же толком, что означает эта проклятая буква?

– Всё просто, дорогая. Это слово – коррупционер.

Жена отреагировала мгновенно, потому что данное объяснение ей совершенно не понравилось. Она фыркнула и высокомерно заявила:

– Фу, какое глупое и противное слово! И с чего ты это взял? Это твоё озарение тебе подсказало? А может обуявший страх? Или проснувшаяся совесть проникла в подсознание?

Внешне мэр казался спокойным.

– Абсолютно не важно, кто мне подсказал, но у меня есть железное доказательство моего предположения. Вот оно! – сказал он и протянул жене раскрытую правую ладонь.

Жена опять ахнула, но рот открывать не стала и руками не махала. Только вновь указательным пальцем провела по ладони мужа линию и тихо сказала:

– Надо же, какие-то циферки?!

– Поразительная наблюдательность! – рявкнул мэр, сжав при этом руку в кулак, а женщина еле успела одёрнуть палец, избегнув, таким образом, потенциального перелома. – Может, есть версия, что эти циферки означают?

Жена, польщённая доверием мужа, страждущего помощи, выдвинула гипотезу, на её взгляд вполне логичную и всё разъясняющую:

– Может, это номер твоего счёта в банке?

Мужчина удивлённо посмотрел на верную подругу жизни, явно обескураженный неожиданным предположением. Такого мышления от собственной жены градоначальник не ожидал. «Да, – подумал он, – а ведь она не так далека от истины, как кажется».

– Ты права, – сказал в голос, глядя ополоумевшими глазами поверх головы супруги. – Это счёт. Только не мой, а ко мне. Прислали своеобразный чек к оплате.

– Кто прислал?

– О, дорогая, тебе лучше этого не знать, – ответил он и, подумав, добавил. – Да и мне тоже. – И тут мэр сорвался. – Но почему мне? Чем я провинился? Неужели я хуже всех? За что такое несправедливое наказание?

– Ну, запричитал! Заскулил! Мужчина, называется?! Если не хочешь говорить, кто прислал, не говори, но хотя бы объясни, что за чек? Мне же интересно!

Мэр сделал глубокий вдох и медленный выдох.

– Циферки на моей ладошке, – он старался говорить спокойно, – это сумма. Сумма, я так думаю, всей денежной массы, которую я принимал этой самой дланью, в обход официальной бухгалтерии и минуя департамент по налогам и сборам.

Жена не была совсем уж дурой, какой в разговоре пытался всё время представить любящий муж, и, наконец, сообразила, о чём тот толкует. И с придыханием спросила:

– Ты думаешь, кто-то подсчитал все… подарки, которые ты получил за всю жизнь честной и безупречной службы? А потом, неизвестно как, выгравировал это безобразие на теле? Но как? Это немыслимо! Мистика!

Мужчина пристально посмотрел в глаза супруги, стараясь понять, нет ли в словах о честной и безупречной службе насмешки или, чего хуже, скрытого злобного сарказма. Но глаза благоверной выражали невинную наивность, лёгкое недоумение, граничащее со страхом перед неизвестностью, и искреннее желание понять.

В отношении жены муж успокоился, но на вопрос не ответил, а задал свой, не обращённый ни к кому лично, и носящий слегка философский характер:

– Неужели так много?

Женщины, по своей сути, в подавляющем большинстве, существа более меркантильные и практичные, нежели мужчины, наиболее оптимально адаптированные к грубым и каверзным реалиям сугубо материальной жизни.

– Интересно, а в какой валюте эта сумма? – спросила жена, с умным видом посмотрев на мужа.

Тот ещё раз с удивлением глянул на супругу. Да, а ведь действительно, в какой? Вопрос совсем не праздный. Хорошо бы, чтобы в рублях, хоть какое-то облегчение.

Мэр вновь раскрыл ладонь, повернув её в сторону лучшего освещения, и они вдвоём принялись пристально изучать исписанную поверхность.

– Вот, вот, смотри, возле мизинца! – довольная тем, что нашла первой, воскликнула жена. – Видишь знак? Это доллары.

– Какой кошмар! – озабоченно ответил градоначальник и опустил голову.

Но и тут семейная половинка попыталась утешить:

– Хорошо, что не ЕВРО. Согласись?

Муж нехотя согласился:

– Да, конечно, но хрен редьки не слаще.

– И вообще, – женщина и здесь стала первой набираться мужества в противостоянии беде, – кто тебе сказал, что ты должен всё это вернуть? И куда? И кому? Может, это просто информация к твоему сведению?

– Информация к размышлению, – без эмоций повторил мэр легендарную фразу.

– А нечего тут размышлять! – в женщине проснулся энтузиазм, готовый ради благородной цели горы свернуть. Ну, или, хотя бы, передвинуть. – Нечего сидеть, понурив голову! Надо думать, как избавиться от этой коросты! От этого мерзкого поклёпа на честного человека! От этого противного доноса! Ишь, чего удумали! – Она ни к кому лично претензий не предъявляла, но готова была вступить за поруганную честь мужа в смертельный бой с кем угодно, хоть с самим… – Такую сумму им вынь да положь! – И тут, перейдя от абстрактных восклицаний к конкретике, обратилась к флегматичному мужу. – Надо мази попробовать. Натереть и забинтовать.