Грешная школа. Глава о всепоглощающей любви

Я сел в метро и отправился на станцию, рядом с которой находился мой дом. Мне удалось найти себе место, где можно было отдохнуть и расслабиться. Однако, как только я решил погрузиться в сон, мой телефон завибрировал. По рингтону сразу стало понятно, кто мне звонил. Это был Костя. Последний человек, которому я хотел бы позвонить. Тем более, я не знал, что ему сказать. Я взял трубку. Костя заговорил всё тем же взволнованным голосом, что и утром:

– Привет, Коля. Надеюсь, не отвлекаю?

Вот тут надо было что-то ответить.

– Нет, конечно.

– Хорошо. Кстати, помог я тебе с "проблемой"?

Костя говорил о подсказке, которую он сегодня мне дал при решении загадки Аида. Тут стоило отвечать как можно дружелюбнее.

– Конечно…ответ оказался правильным…

– Чудесно. Ладно, зачем я звонил-то…ты не видел мою сестру сегодня? Она почему-то пропала…

Я не был удивлён, что он задал этот вопрос. Это только в очередной раз доказывало: Аид был готов ко всему и тщательно продумал каждый свой ход. Сейчас я мог признаться в содеянном, но станет ли Костя помогать мне в поиске настоящего убийцы? И да, я не боялся того, что моё признание могли услышать-люди рядом со мной сидели в наушниках. Но меня всё-таки что-то держало. Я не мог признаться никому, ведь я даже себе не смог полноценно признаться в том, что совершил. Констатация факта всё-таки не является его признанием. Мне удалось сказать Косте только одно:

– Прости меня, Костя.

И тут же сбросить трубку. В этот же момент я смог вернуться в реальность. Оказалось, что поезд остановился на моей станции. Я сожалел о том, что не рассказал, но потом посчитал, что так будет лучше. Вдруг мне снова позвонили. Я очень надеялся, что бы это был не Костя. Мои молитвы оправдались: звонил детектив Прокуратов. Он снова говорил сухо и по делу:

– Добрый вечер, Николай. Мне недавно звонила ваша с Юлей подруга. Она рассказала важную информацию для расследования по поводу предполагаемого убийцы вашей девушки и пропажи Елены Власовой. Звонил для того, чтобы вы подтвердили всё сказанное Полиной Беляевой.

Перед детективом я решил снова проявить хладнокровие. В принципе, я с ним по другому и не разговаривал. Любое лишнее слово-ты под подозрением. Это было очевидно каждому, кто смотрел или читал детективные истории. Потому я и ответил также:

– Да. Всё, что сказала Полина является правдой.

– Хорошо. – продолжил детектив. – Тогда вы подтверждаете и то, что за вами охотится психопат под прозвищем "Аид", который, возможно, является похитителем Власовы и убийцей Парфёновы?

– Да.

– Принято. Разрешите задать вопрос?

– Конечно.

– Когда с вами связывался Аид в последний раз?

– В 10:24.

– Что он от вас хотел? Может, он что-то от вас требовал? Говорил ли он про будущее похищение Власовой?

Детективу не стоило всё рассказывать. Безусловно, он мог как-то мне помочь, но тогда я был не в состоянии объяснить всё, что сделал Аид, да и это было моё личное дело.

– Нет, он мне просто угрожал.

– Угрожал? Лично тебе? Или твоей семье? Твоим друзьям? – в его голосе звучали нотки заинтересованности.

– Только мне.

– Ладно. – он снова перешёл на холодный тон. – Есть, что ещё ты можешь рассказать полезного?

– Нет, детектив, ничего, – звучало неубедительно, но я надеялся, что Иван Сергеевич поверит.

– Хорошо. Если что узнаете, сообщите, Николай.

Детектив повесил трубку. Я уже был на пороге своего дома и обдумывал все варианты начала диалога со своими родителями. Главное, чтобы они не узнали правды. В конце концов я зашёл в дом, выбрав самый простой и понятный для исполнения вариант.

Дома было тепло. По сравнению с улицей он был раем. Самым жарким и прекрасным. Также тепло, как и в доме, меня встретили мои родители с расспросами:

– Ну что, как день? Почему ты такой грустный? Что-то случилось в школе? Ах, да…

Больше, конечно же, спрашивала мама. Она была такой хорошей, милой, заботливой. В общем, как обычная прекрасная мать. Отец же часто говорил кратко и по делу, как детектив Прокуратов. "Того требовала от меня работа. – часто говорил он. – Работа рисовщиком чертежей зданий и работа семьянином!”. Мой отец работал архитектором и любил называть свою профессию другими словами, так как многие, когда слышали то, кем он работает, воспринимали это как-то со скукой. В отличие от меня. Я не считал, что архитектор является утомительной работой. Напротив, для меня она была одной из самых невероятно интересных и требующих точного отношения к деталям. Именно этого я бы хотел добиться от своей будущей профессии. Даже промелькнула мысль о том, что можно было бы пойти по стопам отца. Хоть я до сих пор и не определился с выбором, из-за чего мне бывает периодически стыдно, но это обстоятельство совершенно не мешало мне гордиться своим папой.

Пришло время реализации варианта начала диалога, выбранный мной ещё на входе в дом:

– Да, плохо прошёл. Вы, наверняка, слышали о драке…

– Точно, сын, драка! Давай ты сначала переоденешься, а затем всё расскажешь, за ужином! – прервал меня отец.

Мне оставалось только кивнуть и подняться наверх, в свою комнату.

* * *

Я спускался вниз в своей любимой футболке с персонажами из популярной франшизы "Звёздные войны": С3РО и R2-D2. Стол был накрыт красивой скатертью, состоящей из узоров и рисунков в виде зеркал. Я подошёл к столу и посмотрел на них. В них не было отражения. "Остаюсь ли я человеком после убийства или нет?" – прозвучал вопрос в голове. Ответ очевиден, но с подвохом.

Моя мама стояла у плиты и продолжала готовить макароны по-флотски. Папа нарезал овощи для салата, которые часто присутствовали у нас на ужин вместе с основными блюдами. Я сел за стол в ожидании свежеприготовленной еды. Чтобы не смущать родителей, мне стоило быть веселее или притвориться весёлым, но получалось только вымучить улыбку. Как только я потянулся за столовыми приборами, родители заметили моё присутствие на кухне, а мама сказала:

– Коль, иди, накладывай еду! А затем приступай к рассказу!

Я встал и направился к плите, готовясь к возможному длительному ложному рассказу, подкреплённому моим сожалением и горем. Многое придётся опустить. Многое. Ради них самих.

Наложив себе достаточно приличную порцию макарон, я сел обратно за стол. За мной следом сел отец, который смотрел на меня, ожидая от сына услышать хоть какое-то слово, но видел лишь страх в его глазах, из-за чего тоже молчал, не начиная разговор. Мы находились в таком состоянии до того, пока я не начал есть. Тогда и папа принялся за еду. Вскоре к нам присоединилась и мама. Только после этого я кратко объяснил ситуацию с Дёминым и младшим Грабовским, не упоминая о том, что ударил последнего. Оказалось, что родители уже знали большинство деталей, так как мать Данилы успела устроить скандал в чате для родителей. Для меня это не являлось чем-то особенным. Отец, закрепляя рассказанную мной историю, с огорчением сказал:

– Жалко Марка, хороший был мужик. Трудоголиком был, много знал, да и красиво говорил…

– А ты откуда его знаешь? Часто с ним говорил, что ли?

– Конечно, Ань, ты же знаешь, у нас так часто созывают родительские собрания по любой мелочи, что единственным интересным занятием, помимо сбора денег, был разговор с Марком и Володей.

Папа был прав, любой из нашего класса подтвердил бы это как факт. Наш классный руководитель часто созывал на собрания наш класс, которые меня мало интересовали, но иногда было много полезной информации, касающейся учебного процесса. Да и он сам обладал прекрасными ораторскими способностями, так что мог подать скучный материал как нечто важное, словно случилась какая-нибудь катастрофа наподобие пандемии.

– Ты абсолютно прав, Коль. Данила не виноват в том, что родился в семье не самых лучших людей с нравственной точки зрения, – продолжала говорить мама.

– Но разве не было бы правильным оставить Грабовского на растерзание Рафаэлю в отместку Луке? Он же это делал за отца…

– Сынок, постой. – в разговор вступил отец. – Давай представим, что ты действительно позволил ему закончить вендетту. А вдруг он бы убил Данилу? Ты же знаешь Дёмина, он вряд ли бы остановился на парочке ударов. Чем Данила это заслужил? Сам же дал ответ…

– Пап, а если…если бы я....

Отец закончил говорить, снова остановил свой взгляд на моих глазах, осознавая, что сейчас последует серьёзный вопрос. Мне его было трудно задать при такой напряжённой обстановке, но это нужно было сделать.

– А если бы я убил кого-то ради тебя и мамы?

Удивительно, но родители не стали возмущаться, кричать, воспринимать этот вопрос как подвох, а продолжали наблюдать за моими действиями, ожидая продолжения. Тут мне стало понятно: они и не стали бы этого делать. Они мысленно поддерживали меня, успокаивали. Из моих глаз потекла слеза. Это была не слеза горечи. Не слеза страха. Это была слеза радости.

Мама, увидев мои "страдания", подошла ко мне и крепко обняла, мне оставалось только прильнуть. Как же в тот момент я был благодарен судьбе за то, что у меня есть человек, который всегда рядом, готовый оказать помощь и выразить сострадание. Хоть родители и не знали всей ситуации, но это им не мешало быть лучшими представителями человечества от мира сего. Успокоив меня, мама села обратно за стол. Отец так и не доел свою порцию, оставив её такой после моего вопроса. Отложив еду обратно в кастрюлю и поставив тарелку в посудомоечною машину, глава семейства дал краткий и точный ответ:

– Если бы ты это сделал…мы бы поддержали тебя, несмотря ни на что, ведь мы очень любим нашего сына.

Этой фразой наш ужин завершился. Я доел свою порцию и вышел из-за стола, предупредив родителей о том, что я решил погулять, а после сделать все уроки. Мне нужно было отвлечься и успокоиться. Точнее побыть наедине с собой. Сейчас вечерело, значит было мало народу на улице. Однако позабыть о всех своих проблемах у меня не получилось: телефон снова завибрировал. На этот раз это был не звонок, а текстовое сообщение. Как я и ожидал, его отправил Аид. Содержание было таким же, как и предыдущие: с упреком насчёт меня самого и моих действий из-за того, что я ничего не рассказал Косте и промолчал, и с напоминанием о последнем испытании. Он также прислал время и координаты места встречи. Впрочем, я не обратил на сообщение особого внимания. Мне просто хотелось отстраниться на минуту от всех "проблем".

* * *

На улице было холодно и свежо одновременно. Сегодня снег был липким, так что можно было слепить снежки. Взяв кусочек от него в руки, я вспомнил Юлю. Мы очень любили играть зимой в снежки, лепить снеговика…в общем, любили делать то, что многие предпочитают делать в это время года. Слепив снежок, я кинул его в воздух, где он рассыпался на мелкие кусочки, которые упали прямо на моё лицо, оставив приятное ощущение свежести и воды. Наконец-то я смог улыбнуться по-настоящему. Но счастье продлилось недолго. Мне снова позвонили. "Когда-нибудь придётся выкинуть этот телефон!" – прозвучало у меня в голове. – "Быстро я стал кому-то нужен!". Это был Семён. Я не знал, зачем ему нужен, но просто так он никогда не звонил. Сначала не хотел брать трубку, но телефон продолжал настойчиво вибрировать. В конце концов я сдался. Из телефона доносилось только кряхтенье и вздохи. Они продолжали звучать продолжительное время, из-за чего создавалось ощущение того, что Аид смог добраться и до него. Правда, эта мысль быстро исчезла из моей головы, так как хоть он и был психом, но играл по правилам. Тогда оставался лишь один вариант. Именно это я и спросил у Семёна:

– Что с тобой, Сёмыч? Опять под кайфом? Или ты снова прикалываешься надо мной?

Ответ был таким же: кряхтенье и вздохи. Но было и что-то другое-некоторые звуки были похожи на обрывки из цельного предложения. Пока я мог различить только два слова: "помоги" и "беги". После этого Семён повесил трубку. Мне стало немного страшно, но вскоре я успокоил себя, приняв этот звонок за шутку. Даже если это была не шутка, то он мог сам себе помочь. Не в первый раз делал же…

Я продолжил гулять по улице и зашёл в парк. В это время суток он был практически пуст. Только некоторые парочки сидели на отдалённых скамейках и оживлённо что-то обсуждали между собой. Они снова мне напомнили о Юле. Здесь мы часто проводили время, поедая мороженное и наслаждаясь пением птиц. Моя мама тоже много раз была тут. Она любила прикармливать голубей. Парк был особенным для всей моей семьи. Немного пройдясь по нему, я присел на скамейку. Затем закрыл глаза. Для меня теперь ничего не существовало. Довольно приятное чувство. Я поражён тому, что многие творческие личности добиваются его различными способами годами, но мне лишь нужно прийти в парк и закрыть глаза. Почему так получается? Непонятно. Но в такие моменты ты начинаешь ценить мелочи, которые постоянно появляются в твоей жизни, хотя многие их не замечают. Либо не хотят либо не могут. Чаще всего не хотят. Как и я когда-то тоже не хотел.

Я открыл глаза. Мне снова позвонили. "Нет, но это уже не смешно!" – пронеслось у меня в голове. На этот раз звонила Надя. Скорее всего она хотела узнать что-то про Костю. Я незамедлительно взял трубку. Оттуда донёсся мелодичный знакомый голос с беспокойством:

– Привет, Коля! Ты не знаешь, что сегодня с Костей происходит? Он какой-то нервный и скрытный сегодня, ничего мне не рассказывает…

Как в воду глядел. Естественно, она спросила о нём. Здесь мне тоже придётся соврать. Но это ради её благополучия. И я удивлён, что она с Костей до сих пор не сблизились.

– Жив твой Костя, жив. Надь, у него сестра пропала, он её ищет. Поэтому так странно себя ведёт.

– А, поняла…спасибо большое… – Надя подбирала слова. – Как дела идут с "ним"? С убийцей Юли?

– Всё хорошо. Только пишет угрозы и всё, ничего такого. Я его просто игнорирую.

– А, ну хорошо. Не буду мешать. Хорошего вечера.

– Да, пока.

Я повесил трубку. Было тяжело врать, но по другому было нельзя. Я хотел защитить всех своих друзей от Аида. Мне нужно было его остановить. Чтобы прекратить этот поток лжи, чтобы все были счастливы, чтобы жизнь стала прежней! Но я только превратил её в бесконечную горечь по убитой мной Елене. Этот грех навсегда останется на моей совести…но у меня всегда есть родители! Они поддержат меня, помогут! Да и друзья не отвернутся! Я не могу сдаться! Чтобы претворить все желания в жизнь, стоит постараться. Теперь я это понял и на этот раз я не проиграю этому психу! Аид, ты выиграл лишь одну битву, но не выиграл эту войну! Я остановлю тебя ради Елены, ради Юли, ради безопасности и сохранности всех дорогих мне людей!

Да, я принял решение. Остановить Аида. Раз и навсегда.

V

На улице наступила глубокая ночь, когда я вернулся домой. Родители немного отругали за опоздание, но мне удалось их убедить засчёт небольшого количества домашнего задания. Я приступил к его выполнению. За это время нужно было разработать план дальнейших действий. Такой, чтобы Аид проиграл в этой своеобразной "шахматной партии". Я уже решил не продолжать своё участие в его "игре" и пропустить последнее испытание. Мне казалось, что он просто хочет убить меня под видом загадки или очередного ребуса. Он мог пойти и на такое. Или пойдёт, когда поймёт, что его жертва не соизволит явиться на испытание. Тем не менее, Аид планировал устроить шоу в такое же время: в 18:00. Если не считать школу, то у меня оставался час на все свои действия. Этого вполне хватало. Я давно хотел расспросить родителей Юли, теперь возникла такая возможность. Не думаю, что мне придётся уговаривать их. Достаточно времени прошло с её смерти. Тем более, что я-близкий человек для них. Они вряд ли будут что-то утаивать от меня. Если слова Полины окажутся правдой, то они подтвердят их, а я окончательно пойму, кто скрывается под личиной "Аида". Чувствовал себе каким-то персонажем триллера…

Однако, возник главный вопрос. Если Дёмин действительно окажется убийцей Юли и похитителем двух Лен, то как мне до него добраться? И мне нужна была полная уверенность в том, что Аидом является именно он. Будет очень несправедливо с моей стороны, когда я отправлю не того человека в тюрьму. Да, я передумал убивать его. Он не достоин смерти. Не стоит опускаться до его уровня. Крови было пролито достаточно.

Вскоре я закончил решать домашнее задание, а план был разработан. Сначала надо выследить Раффи в школе и допросить. У меня был заготовлен способ того, как можно расколоть этого громилу и вывести его на чистую воду. Дальше стоило пойти к родителям Юли, благо, они жили в паре кварталов от моего дома. Там я задам им пару вопросов, а затем вернусь домой. В домашней обстановке осталось суммировать всю полученную информацию и раскрыть личность психопата. Только в этом продуманном плане оставался один нюанс: чтобы мне поверили люди в органах, нужно было подтвердить свои слова не только доказательствами, но ещё и словами нескольких свидетелей. В голову пока не приходила идея, кто это мог быть, но я решил оставить эти размышления на завтрашний вечер.

Проштудировав план несколько раз, я начал собирать рюкзак. Родители зашли пожелать мне всего самого наилучшего на предстоящий "тихий час", а потом ушли к себе в комнату. Я тоже решил не тянуть со сном и прилёг на кровать. Пытаясь попасть в царство Морфея, я закрыл глаза, но вдруг начал доноситься некий шум по дому. У нас не было никакого домашнего питомца, потому такие звуки мне показались странными. Будто какой-то человек ходил на кухне. Это не могли быть родители-я бы услышал, что кто-то выходил из комнаты. К ходьбе прибавились звуки лезвий. Это был звук лезвий ножа. Меня бросило в дрожь. Кто-то проник в дом? Такое для меня казалось невозможным. До этого момента. Я вспомнил Семёна. Остался ли он жив? Или Аид реально добрался до него? То есть следующим был я? Он проник в мой дом? Тем временем звуки не прекращали доноситься и утихать. Напротив, они становились громче с каждой секундой. Вдобавок к ним прибавился звук шагов по лестнице. Незнакомец поднимался наверх. Аид шёл ко мне. Переборов в себе страх, я взял первое, что попалось под руку: книгу. Ей решил обороняться. Я подошёл поближе к двери. Затем взялся за дверную ручку. Дверь начала открываться…

Я размахнулся и ударил. Кажется, попал. Но что-то было не так. Я вернулся за телефоном и включил на нём фонарик. Это был не незнакомец. И не Аид. Это был отец. Я ударил своего отца! Хорошо, что удар пришёлся на руку. Он продолжал твёрдо стоять на ногах, удивлённо смотря на меня. В руках он держал тарелку с бутербродом и два ножа. Теперь стал понятен источник некорректно воспринятых мной звуков. Отец шуточно спросил:

– Кошмары снятся, что ли? Что ж ты отца-то бьёшь…

– Прости, пап, я не хотел. Да, кошмары снятся.

Мы молча вернулись в свои спальни. Понятно, почему я не услышал, как папа спустился на кухню: дверь была открыта. Звуков уже не было, поэтому я смог спокойно заснуть через пару минут. Но чувство тревоги долго не покидало меня…

* * *

Уроки проходили, как обычно, без происшествий. Одноклассники постоянно обсуждали скандал матери Данилы. Их бесило то, что она всегда выходила из любой ситуацией нетронутой, используя различные аргументы, являвшимся во многих случаях бредом или притянутой за уши байкой про силу и независимость женского пола. Я тоже этого не понимал: зачем что-то кому-то доказывать? Почему нельзя жить без бессмысленного разделения? Ответ я и так знал. С другой стороны, жить в утопии тоже не является чем-то объективно замечательным. Рано или поздно личности хочется разрушить баланс. Любой человек стремится к хаосу, к разрушению. Что тут ещё говорить, если сама вселенная разрастается и уничтожается одновременно каждый день?

В то время как я учился, у меня получилось выявить дополнительный нюанс моего плана. Скорее даже минус. Надо было отгородиться от друзей на какое-то время. Это было также трудно как поток лжи, который постоянно продолжал вытекать из моего рта, стирая грань между правдой и враньём. Но ради большой цели приходится чем-то жертвовать. Звучит пафосно, не правда ли?

Впрочем, мне даже не пришлось придумывать оправдание или отмазки, чтобы не видеться с друзьями. Семёна вовсе в школе не было, Надя ушла в библиотеку и практически никогда из неё не выходила, а Костя постоянно косился на меня с презрением и ненавистью. Он этого даже не скрывал. По его взгляду было ясно: он узнал. Узнал, что я сделал. Может, он пока что не считает меня убийцей, но чувства брали своё. Стоила ли моя цель такой жертвы как потеря лучшего друга? Определённо нет. Но по другому не могло быть. В конце концов, когда Аид попадёт в тюрьму, я всё объясню ему. По поводу Семёна ничего не было понятно, но из слухов удалось узнать, что он попал в больницу. По какой причине-неизвестно. Завтра я точно зайду к нему проведать его.

Рафаэль сидел на своей любимой скамейке на заднем дворе школы. От него исходило обильным запахом дыма. Курил недавно. Никогда не понимал, зачем люди травят себя такой невкусной дрянью. Бывают случаи, где человека можно понять-он пытается отвлечься от душевной боли, от страданий, да просто закрыться от мира, но для меня это никогда не являлось оправданием для постепенной деградации личности и убийства самого себя. Дёмин сидел в одиночестве, без своих парней. Как только он увидел меня, сразу потушил сигарету и начал наблюдение за мной. Я подошёл к нему и спросил дружелюбно:

– Привет, Раффи. Где остальные?

– Да так… – он говорил хриплым голосом, – отпустил погулять ненадолго. А ты тут какими судьбами?

– О, да ничего такого. Просто решил тебя сдать, убийца.

– Что? – Рафаэль не понял вопроса.

– Да, убийца Юли Парфёновой.

– Что ты несёшь? Я? Убийца Юли? Я в жизни никого не убивал? Только бил до полусмерти…

Я посмотрел на него с подозрением.

– Ну и избивал… – продолжал оправдываться Дёмин.

– Значит, ты не убийца?

– Конечно, брат, ты чего? Совсем тю-тю?

– Хорошо, но ты же понимаешь, что, если не раскроешься сам, то мне придётся заставить тебя раскрыться, Аид! Только не передо мной, а перед ментами! – я начал повышать голос.

– Ты не можешь…какой, блин, Аид? Я ваших героев из вашей лит-ры вообще не знаю! И…ты не можешь заложить меня!

– Уверен? – в моём голосе появилось сомнение по поводу причастности Раффи, но я пытался скрыть его. – Ты ещё не в курсе, что я могу им предоставить и рассказать о тебе.

– Что?!

– У меня есть списки твоих сделок между учениками этой школы, так что ты никуда не денешься! – в ход пошёл один из самых удивительных контраргументов, напоминающим реплику персонажа С. Л. Джэксона из фильма "Криминальное чтиво".

– Откуда…пожалуйста, не сдавай меня! Клянусь, я ничего не знаю! – он был готов закричать.

– Точно ничего не знаешь?! – я подбежал к нему и схватил его за рубашку так сильно, чтобы на него точно подействовало.

– Клянусь! Пожалуйста, не надо…как же папа, как же мама… – он почти рыдал.

Я отпустил Рафаэля. Для меня это был перебор. Да, мне не нравилось то, что я сейчас сделал, но главное то, что я смог добиться от него всего, что мне нужно было. Дёмин продолжал испуганно смотреть на меня, но после того, как я заверил его, что никому не расскажу об этой ситуации, он успокоился и снова закурил. Я пожелал ему хорошего дня и направился к выходу из школы. Оставалось 43 минуты до финального испытания Аида. Наступила пора приступить к реализации следующего пункта моего изощрённого плана.

* * *

Когда я оказался перед порогом дома родителей Юли, осталось 27 минут до испытания Аида. Меня волновало такой фактор только по одной причине: мне было немного страшно оттого, что психопат мог добраться до меня за оставшиеся время, пока я буду идти к своему дому. Поэтому надо было расспросить близких моей половинки как можно быстрее. Мой взгляд остановился на парковке перед их домом: синего внедорожника не было. Отец Юли уехал в командировку. Снова. Всё пройдёт намного лучше, чем я себе ранее представлял. Дом Парфёновых был красного цвета, и мне это нравилось. Они его перекрасили, когда заселялись в него пару лет назад. Когда их переезд закончился, Юля поступила в мою школу. Мне всегда нравилось приходить к ней в гости: атмосфера в её доме всегда меня успокаивала, а её родители были лучшей основой для появления хорошей обстановки. Безусловно, Парфёновы были со своими причудами, но никто не мог отрицать того, что они были мудрыми и честными. В их квартале таких людей было катастрофически мало. Сейчас я даже вспомнил одну их особенность: они всегда пили кофе. На обед, на завтрак и на ужин. Потому я много раз находил Юлю в толпе по запаху кофе.

Я нажал на дверной звонок. Прозвучала приятная мелодия, напоминающая мелодию звонков, которые висят на входе в подъезд. Никто не ответил. Я нажал снова. Ничего не произошло. Только я хотел постучать по двери, тут же пришла мама Юли, открыла мне и впустила в дом. Она выглядела как взрослая версия её дочери: веснушчатое лицо, широкие голубые глаза. Только волосы были не кучерявыми, а короткими. Парфёнова приветливо мне улыбнулась и ласково спросила: