Мифы – Религии – Цивилизации. Сборник

скачать книгу бесплатно


Религия древней Персии представлена очень интересным религиозным учением – Зороастризмом, пророку (и возможно магу) Зороастру (он же Заратуштра). В основе учения Зороастризма лежит извечное противостояние добра и зла, где доброе начало представлено богом Ахурой-Маздой. Мудрость и откровение Заратуштры представлены в священной книге Зороастризма – Зенд-Авесте. По сути, у этой религии древних персов очень много общего с другими монотеистическими более поздними религиями, таким как христианство и ислам:

1. Вера в единого Бога, который у персов был представлен собственно Ахурой-Маздой. Антипод Бога, Дьявол, Сатана в христианской традиции в Зороастризме представлен демоном Друджом, олицетворяющим собой зло, ложь, разрушение.

2. Наличие священного писания, Зенд-Авеста у персов-зоорастрийцев, как Коран у мусульман и Библия у христиан.

3. Наличие пророка, Зороастар-Заратуштры, через которого передается божественная мудрость.

4. Морально-этическая составляющая учения, так Зороастризм проповедует (впрочем, как и другие религии) отречение от насилия, воровства, убийств. За неправедный и греховный путь в последующем согласно Заратустре человек после смерти окажется в аду, в то время как человек, совершающий благие деяния после смерти будет пребывать в раю.

Заратустра проповедовал своеобразную триаду: единство благих мыслей, благих слов, благих дел. Заратустра приучал людей к самосовершенствованию, поскольку от жизни и поступков каждого человека зависит, куда попадет его душа после смерти – в рай или в ад. Эта часть учения (о рае и аде) Заратустры впоследствии была воспринята в качестве главенствующей доктрины исламом и христианством. Кроме того, ислам и христианство позаимствовали и некоторые другие его откровения, в частности о приходе миссии и о конце света. С именем Заратустры связано множество мифов и легенд. Согласно одной из них, Заратустра в поисках истины удалился на уединенную гору и вернулся оттуда наделенный искомой мудростью (аналогия с Моисеем). Исследования, проведенные в XIX столетии, доказали, что Заратустра был такой же реальной личностью, как и Будда или пророк Мухаммед. Отступая от легенд и мифов, можно с определенной достоверностью сказать, что Заратустра жил где-то в восточном Иране; принадлежал к одному из кочевых племен. По всей видимости, он был жрецом и должен был выполнять различные ритуальные действия. Известно также, что у него была жена и двое детей. После падения Сасанидского государства наступил окончательный крах персидской культуры и в особенности религии, так как завоеватели арабы несли с собой знамя Ислама. Многие персы также в это время приняли ислам и ассимилировались с арабами. Но была часть персов, которая желала остаться верной своей древней религии Зороастризму, спасаясь от религиозных гонений мусульман, они бежали в Индию, где сохранили свою религию и культуру по сей день. Сейчас они известны под именем парсов, на территории современной Индии и сегодня есть немало зороастрийских храмов и приверженцев этой религии.

Мистика в древних религиях.

Вполне вероятно, что существенный вклад в развитие мистической практики древности сыграл факт применения так называемых энтеогенных растений. Известен факт, что одним из обязательных атрибутов религиозных обрядов Ариев (а, следом и их последователей – индуистов и зороастрийцев) было причастие (практически в том же виде, как оно распространено в христианстве). Только в качестве средства причастия использовалась Сома (у Персов – Хаома), напиток с энтеогенными свойствами, считавшийся кровью Бога. Ученым, изучающим психологию религиозных переживаний, а также нейробиологам, которые сегодня исследуют природу и значение мистических состояний особенно важно изучении действие энтеогенов (природных веществ вызывающих мистические видения). Ниже приводятся результаты современного исследования таких препаратов в Университете Джонса Хопкинса: Во-первых, это интуитивное понимание и подтверждение того, что духовное измерение жизни имеет место быть, что в ежедневной жизни мы – «духовные создания, получающие человеческий опыт». Каждый человек может назвать эту реальность на свое усмотрение: Богом, Основой Сущего, Сознанием Христа, Первоисточником, Силой, Пустотой, Дао, полями Будды, Танцем Шивы, Высшей Силой или даже «Небытием». Но традиционно сложилось устойчивое убеждение, что сознание включает нечто большее, чем наше индивидуальное эго. Во-вторых, эта трансперсональная реальность кажется бесконечной и неразрушимой; включающей в себя время, но при этом, выходящей за границы времени и истории. В-третьих, мистическое сознание часто включает убеждение, что в границах этого единого мира все мы связаны друг с другом, что мы все являемся братьями и сестрами, независимо от культурного или расового наследия или условий, в которых мы познаем самих себя. В индуизме это называется «украшенная драгоценными камнями сеть Индры», в христианстве – «Братство людей»; но сегодня это вполне можно назвать «Взаимосвязью человечества». В-четвертых, многие из тех, кто испытал состояние мистического сознания, выдвигают предположение о том, что абсолютным источником энергии, которую мы называем «сознание», является любовь. В-пятых, это свидетельства о невероятной красоте, присущей мистическим состояниям. Многие рассказывают об абсолютном трепете, испытуемом при виде всего великолепия – так много было увидено с закрытыми глазами.

Роль религий в развитии цивилизаций

Ученые люди полагают, что Человек Разумный стал разумным, в отличие от обезьяны, когда научился абстрактно мыслить, иначе фантазировать. Ни одно живое существо, кроме разумного человека, не готово расстаться с тем, что оно реально имеет сейчас (еда, жилище и прочее), за то, чтобы тоже самое, но в большем количестве, получить когда-то потом?! Эту прибыль сначала надо себе представить, а потом в нее надо поверить. Именно это отличительное свойство (образное абстрактное мышление) за 200000 лет существования на земле биологического вида НOMO сделало то, что мы из себя представляем сегодня.

Принято считать, что в истории человечества было реализовано шесть типов общественного устройства:

1. первобытно общинный строй,

2. ранний общинный строй,

3. рабовладельческий строй,

4. феодальный строй,

5. капиталистический строй,

6. государственный социализм как первая попытка установления общинного строя в рамках индустриальной цивилизации.

Некоторые аналитики предполагают, что общественный строй ХХI в. может быть общинным строем более высокого уровня (социальная демократия), а далее общинный строй третьего тысячелетия (духовная цивилизация). Весьма оптимистичный прогноз. Впервые процесс становления классового общества совершился в двух регионах – в междуречье Тигра и Евфрата и долине Нила. Шумерская и египетская цивилизации возникли в 3-4-м тысячелетии до н. э., в эпоху энеолита (медно-каменного века). Это период оседлого земледелия, первых поселений, первого капитала и первых религиозных практик. Возникновение раннеклассовых обществ в Эгейском бассейне (включая западную часть М. Азии) будет более подробно изложено в следующей главе.

Таблица хронологии исторических этапов человеческой цивилизации

Вера – это убеждение в существовании высших, неотвратимых сверхчеловеческих сил, управляющих мирозданием.

Культ веры – это комплекс традиций, ритуалов, строений, ритуальных и других предметов предназначенных для коллективного почитания и преклонения высших сил, олицетворяющих веру. При определенных условиях, когда появляется профессиональная каста людей занимающихся исключительно культом веры (жрецы), происходит формирование религиозного культа.

Религия – это система управления Верой.

Религиозные фантазии, иначе мифы, могли появиться из сновидений закрывающих человеку темные стороны его судьбы и создающие для него пленительные мечты и надежды. Сны об умерших близких людях породили мифы о виртуальном загробном мире, связанные с духами предков. Позднее появились связанные с этим ритуалы, традиции, места, предметы и правила совершения обрядов в рамках одного рода – племени или родовой общины. Отсюда истоки первобытной религиозной веры в духовную близость с предками, понимание установленного и неотвратимого миропорядка: рождение-жизнь-смерть. Это абстрактные представления о гармоничном (комфортном) мироздании. Появились понятия о боге главном (вселенском) и богах покровителях местного (домашнего) значения. Первоначальные мифы описывали бессмертную жизнь богов отдельно от людей, они жили в своем мире по своим законам и не «вмешивались в жизнь людей». Как только у люди перешли к оседлой сельскохозяйственной жизни и появились излишки продукции (иначе капитала), в общинах начало происходить разделение на работающих и управляющих. Как заставить равноправных подданных принять право распоряжаться их имуществом и жизнью, управлять ими? Это право должно быть установлено верховным «виртуальным» владыкой, но в которого все верят, т.е. богом. Но, управляющий не может сам себя объявить правителем и стать богоподобным. Тут появляются специальные люди – служители культа, иначе жрецы. И тут же боги «спускаются» на землю, начинают заниматься людскими заботами. В какой-то период появляются полубоги, конечно, это правители которым надо поклоняться как богам и т. д. по известному сценарию. Примечательно, что по такой схеме, независимо друг от друга, происходило становление многих известных религий. К примеру: первые религии, из известных на сегодняшний день, Шумерского и Египетского царств (третье тысячелетие до н.э.). Вначале религия, как и капитал (деньги), как и империи, служила объединению людей (цивилизаций). Поскольку любое социальное устройство, любая иерархия создается в воображении, все они уязвимы. и хрупки. Историческая роль религии заключалась в том, чтобы освятить эти хрупкие структуры авторитетом свыше. Религия учит, что закон – не порождение человеческой прихоти, а ниспослан высшей, абсолютной властью (не важно, что вымышленной). Тем самым хотя бы самые фундаментальные законы оказываются вне критики, и это обеспечивает социальную стабильность. Религия – это система человеческих норм и ценностей, основанная на вере в высший, сверхчеловеческий порядок. Объединяющая религия должна быть универсальной и миссионерской. Самые известные в мире религии – такие, как христианство, ислам и буддизм, – сочетают признаки универсальности и миссионерства.

О роли религий в развитии цивилизации Гюстав Лебон (1841—1931) писал: С новой религиозной идеей рождается всегда новая цивилизация. Малейшая перемена в состоянии верований какого-нибудь народа имеет результатом целый ряд изменений в его существовании. С самой зари исторических времен все политические и социальные учреждения основывались на религиозных верованиях и что на мировой сцене боги всегда играли первую роль. Помимо любви, которая также есть своего рода религия, но личная и временная, одни только религиозные

верования могут быстро действовать на характер. Завоевания арабов, крестовые походы, Испания времен инквизиции, Англия в пуританскую эпоху, Франция с Варфоломеевской Ночью и религиозными войнами показывают, чем становится народ, фанатичный своими верованиями. Последние производят своего рода постоянный гипноз, до такой степени сильный, что весь душевный склад глубоко пропитываются им. Без сомнения, человек создал богов, но, создав их, он сам быстро был порабощен ими. Они – не сыновья страха, но скорее – надежды, и вот почему их влияние будет вечным. То, что боги дали человеку и что одни только они до сих пор в состоянии были дать, – это желанная иллюзия, это душевное состояние, приносящее счастье. Никакая философия, никакое богатство и материальный комфорт, никогда еще не в состоянии была осуществить это. Мученики на своих кострах, вероятно, чувствовали себя гораздо счастливее, чем их палачи. Сторож на железной дороге, который ест беззаботно свою натертую чесноком корку хлеба, может быть бесконечно счастливее миллионера, осаждаемого заботами. Развитие цивилизации, к несчастью, создало у современного человека массу потребностей, не давая ему средств для их удовлетворения, и произвело таким образом всеобщее недовольство в душах. Цивилизация, несомненно, – мать прогресса, но она также мать социализма и анархии, этих грозных выражений отчаяния масс, которых уже не поддерживает никакая религия. Сравните беспокойного, лихорадочного, недовольного своей участью европейца с жителем Востока, всегда счастливым своей судьбой. Чем они отличаются, как не своим душевным состоянием? Изменяется народ, когда меняется его способ понимания, а следовательно, мышления и действия. Найти средства для создания душевного состояния, делающего человека счастливым, – вот что, прежде всего, должно искать общество под страхом лишиться своего существования. Все до сих пор основанные общества находили поддержку в идеале, способном подчинить души, и они всегда исчезали, когда идеал переставал оказывать на них свое действие. Одна из крупных ошибок современного века вера в то, что человеческая душа может находить счастье только во внешних вещах. Оно в нас самих, созданное нами самими, но почти никогда – вне нас самих. Уничтожив идеалы старых веков, мы теперь замечаем, что невозможно без них жить и что под страхом неминуемой гибели нужно разрешить загадку замены их новыми. Истинные благодетели человечества, заслуживающие, чтобы признательные народы воздвигали им колоссальные золотые статуи, – те сильные чародеи, творцы идеалов, которых человечество иногда производит, но производит так редко. Ставя себя исключительно на политическую точку зрения, можно заметить, что и там влияние религиозных верований огромно. Непреодолимую их силу образует то, что они составляют единственный фактор, который может моментально дать какому-нибудь народу полную общность интересов, чувств и мыслей. Религиозный дух заменяет, таким образом, сразу постепенные наследственные приобретения, необходимые для образования национальной души. Народ, поглощенный каким-нибудь верованием, не меняет, конечно, душевного склада, но все его способности обращены к одной цели: к торжеству его религии, и в силу одного этого мощь его становится страшной. Только в религиозные эпохи, моментально преобразившиеся народы совершают те неимоверные усилия, кладут основание тем империям, которые удивляют историю. Таким образом, несколько арабских племен, объединенных мыслью о Магомете, завоевали в несколько лет нации, не знавшие даже их названий, и основали свою громадную империю. Не качество веры надо иметь в виду, но степень власти, какую она имеет над душами. Пусть призываемый бог будет Молох или какое-нибудь другое, еще более варварское, божество, это неважно. Слишком терпимые и слишком кроткие боги не дают никакой власти своим поклонникам. Последователи сурового Магомета господствовали долго над большей частью мира и страшны еще теперь; последователи мирного Будды никогда не основали ничего продолжительного и уже забыты историей. Итак, религиозный дух играл главную политическую роль в существовании народов. Конечно, боги не бессмертны, но религиозный дух вечен. Усыпленный на время, он пробуждается, лишь только создана новая религия. Он позволил век тому назад Франции победоносно устоять против вооруженной Европы. Мир лишний раз видел, что может религиозный дух; ибо тогда в самом деле основывалась новая религия, которая воодушевила своим дыханием весь народ. Божества, которые только что успели родиться, были слишком хрупки, чтобы быть в состоянии просуществовать долго; но пока они существовали, они пользовались неограниченной властью. Даже тогда, когда верования всемогущи, национальный характер узнается всегда по тому, как верования были приняты, и по тем проявлениям, какие они вызывают. Посмотрите на одну и ту же религию в Англии, в Испании и во Франции: какие различия! Разве реформация возможна была когда-нибудь в Испании, и разве Англия могла когда-нибудь согласиться подчиниться ужасному игу инквизиции? Разве у народов, принявших реформацию, трудно заметить основные черты рас, которые, несмотря на гипнотизацию верований, сохранили специфические черты своего душевного склада: независимость, энергию, привычку рассуждать и не подчиняться рабски закону властелина? Политическая, художественная и литературная история народов – дочь их верований; но эти последние, совершенно изменяя их характер, в свою очередь глубоко изменяются им. Характер какого-нибудь народа и его верования – вот ключи к разгадке его судьбы. Первый в основных своих элементах неизменен, и именно потому что он не изменяется, история какого-нибудь народа сохраняет всегда известное единство. Верования могут изменяться, и именно потому что они изменяются, история записывает столько переворотов. Малейшая перемена в состоянии верований какого-нибудь народа имеет необходимым следствием целый ряд преобразований в условиях его существования. Во Франции люди XVIII века казались совершенно отличными от людей XVII века. Отличие в том, что в промежуток этих двух веков мысль перешла от теологии к науке, противопоставила разум традиции и добытые истины – откровенной истине. В силу этой простой перемены в понимании изменилась физиономия века, и если бы мы хотели проследить все вышедшие отсюда последствия, то увидели бы, что Великая Французская Революция, так же как и события, следовавшие за нею и продолжающиеся поныне, являются простым следствием эволюции религиозных доктрин. И если в настоящее время старое общество колеблется в своих устоях и видит все свои учреждения сильно пошатнувшимися, то это потому, что оно все более и более теряет свои старые верования, которыми люди жили до сих пор. Когда человечество их совершенно потеряет, новая цивилизация, основанная на новой вере, необходимо займет ее место. История показывает нам, что народы не переживают долго исчезновения своих богов. Родившиеся с ними цивилизации умирают также с ними. Нет ничего более разрушительного, чем прах умерших богов. Толпа не рассуждает, что она принимает или отбрасывает идеи целиком, не переносит ни споров, ни противоречий, что внушения всецело овладевают ее мыслительными способностями и немедленно стремятся перейти в действие. Она под влиянием соответствующего внушения готова принести себя в жертву ради внушенного ей идеала, при этом ей свойственны только сильные и крайние чувства. Причем симпатия у нее быстро превращается в обожание, а антипатия, едва народившись, тотчас же превращается в ненависть. Религиозное чувство характеризуется очень просто: обожание предполагаемого верховного существа, боязнь приписываемой ему магической силы, слепое подчинение его велениям, невозможность оспаривать его догматы, желание распространять их, стремление смотреть как на врагов на всех тех, кто не признает их. Относится ли это чувство к невидимому Богу, к каменному или деревянному идолу, или к герою, к политической идее, – с того самого момента, как в нем обнаруживаются вышеуказанные черты, оно уже имеет религиозную сущность. Сверхъестественное и чудесное встречаются в нем в одинаковой степени. Толпа бессознательно награждает таинственной силой политическую формулу или победоносного вождя, возбуждающего в данный момент ее фанатизм. Религиозность обусловливается не одним только обожанием какого-нибудь божества; она выражается и тогда, когда все средства ума, подчинение воли, пылкость фанатизма всецело отдаются на службу какому-нибудь делу или существу, которое становится целью и руководителем помыслов и действий толпы. Нетерпимость и фанатизм составляют необходимую принадлежность каждого религиозного чувства и неизбежны у тех, кто думает, что обладает секретом земного или вечного блаженства. Эти черты встречаются в каждой группе людей, восстающих во имя какого-нибудь убеждения. Якобинцы времен террора были так же глубоко религиозны, как и католики времен инквизиции, и их свирепая пылкость вытекала из одного и того же источника. Все убеждения массы народа имеют такие черты слепого подчинения, свирепой нетерпимости, потребности в самой неистовой пропаганде, которые присущи религиозному чувству; вот почему мы вправе сказать, что верования толпы всегда имеют религиозную форму. Герой, которому поклоняется толпа, поистине для нее Бог. Наполеон был им в течение пятнадцати лет, и никогда еще ни одно божество не имело таких преданных поклонников и ни одно из них не посылало с такой легкостью людей на смерть. Языческие и христианские боги никогда не пользовались такой абсолютной властью над покоренными ими душами. Основатели религиозных или политических верований только потому могли достигнуть цели, что умели внушить толпе чувство фанатизма, заставляющее человека находить счастье в обожании и подчинении и с готовностью жертвовать своей жизнью для своего идола. Так было во все времена. В своей книге о римской Галлии Фюстель де Куланж указывает, что римская империя держалась не силой, а чувством религиозного восхищения, которое она внушала. «Это был бы беспримерный случай в истории, говорит он не без основания, – когда режим, ненавидимый народом, держался целых пять веков… Нельзя было бы объяснить себе, как тридцать легионов империи могли принуждать к послушанию стомиллионный народ. Если же эти миллионы людей повиновались, то потому лишь, что император, олицетворявший в их глазах римское величие, пользовался обожанием с общего согласия, подобно божеству. В самой маленькой деревушке империи императору воздвигались алтари. В душе народа, от одного края империи до другого, народилась новая религия, в которой божествами были императоры. За несколько лет до христианской эры вся Галлия, составляющая шестьдесят городов, воздвигла сообща храм Августу близ Лиона… Священники, выбранные собранием галльских городов, были первыми лицами в стране… Нельзя приписывать все это чувству страха и раболепству. Целые народы раболепны быть не могут или, во всяком случае, не могут раболепствовать в течение трех веков. Императора обожали не царедворцы, а Рим, и не только Рим, а вся Галлия, Испания, Греция и Азия». В настоящее время великим завоевателям душ не строят больше алтарей, но зато им воздвигают статуи, и культ, оказываемый им теперь, не отличается заметным образом от того, который им оказывали в прежние времена. Философия истории становятся нам понятной лишь тогда, когда мы вполне усвоим себе основные пункты психологии толпы, указывающие, что для толпы надо быть богом или ничем. Общество нуждается в религии, так как все верования, политические, божественные и социальные, усваиваются им лишь в том случае, если они облечены в религиозную форму, не допускающую возражений. Если бы было возможно заставить общество усвоить атеизм, то он выразился бы в такой же пылкой нетерпимости, как и всякое религиозное чувство, и в своих внешних формах скоро превратился бы в настоящий культ. Эволюция маленькой секты позитивистов любопытным образом подтверждает это положение. С нею случилось то же, что с тем нигилистом, историю которого нам рассказывает глубокий писатель Достоевский. Озаренный в один прекрасный день светом разума, этот нигилист разбил изображения божества и святых, украшавшие алтарь его часовни, потушил восковые свечи и, не теряя ни минуты, заменил уничтоженные изображения творениями философов-атеистов, и снова благоговейно зажег свечи. Предмет его религиозных верований изменился. Реформаторство, Варфоломеевская ночь, религиозные войны, инквизиция, террор все это явления тожественные, совершенные толпой, воодушевленной религиозными чувствами, которые необходимым образом требуют истребления огнем и мечом всего того, что противится упрочению нового верования. Методы инквизиции – это методы всех искренно убежденных людей, и эти люди не были бы таковыми, если бы употребляли другие методы. Перевороты не были бы возможны, если бы душа толпы не вызывала их. Ни один из самых абсолютных деспотов не мог бы их вызвать. Когда историки рассказывают нам, что Варфоломеевская ночь была делом короля, то они лишь указывают этим, что психология толпы им так же незнакома, как и психология королей. Подобного рода манифестации порождаются только душою толпы; самый абсолютный из монархов, самый деспотичный может только или ускорить их появление, или же замедлить их. Не короли создали Варфоломеевскую ночь, религиозные войны, и не Робеспьер, Дантон или Сен-Жюст создали террор. Во всех этих событиях действовала душа толпы, а не могущество королей.