Одна Бездна на двоих. Далеко от своих. Близко друг к другу

– Никогда! – голос Романа прозвучал как клятва. – Она должна стать моей женой! Если нет, тогда мы будем биться, – произнес Роман, и в его словах прозвучала обреченность. – Раз слова бессильны, решит сила.

Карл попытался сохранить остатки достоинства:

– Роман, это безумие… Мы же взрослые, образованные люди…

Но Роман уже не слушал. Что-то сломалось в его душе, какая-то последняя преграда между цивилизованностью и первобытными инстинктами. Он бросился вперед, и первый удар был нанесен прежде, чем Карл успел понять, что происходит.

Правая рука Романа метнулась вперед серией коротких, жестких ударов. Первый удар Карл сумел заблокировать предплечьем, второй скользнул по ребрам, третий он попытался отклонить поворотом корпуса. Но четвертый удар достиг цели – кулак Романа с глухим, мясистым звуком врезался в челюсть противника.

Звук эхом разнесся по притихшему спортивному залу. Карл отлетел назад, его тело неуклюже приземлилось на красное покрытие ринга, оставив на нем темные пятна крови. Он попытался подняться, но голова кружилась, а во рту стоял металлический привкус.

Кровь толстой струйкой потекла из разбитой губы и сломанного носа, окрашивая светлые волосы темными пятнами. Белоснежный комбинезон покрылся красными разводами, а левая сторона лица начала опухать.

Карл медленно поднялся на ноги, придерживаясь рукой за стену ринга. Его дыхание было прерывистым, а глаза, еще недавно спокойные и рассудительные, теперь горели яростью раненого зверя:

– Хорошо, – прошипел он сквозь разбитые губы, вытирая кровь тыльной стороной ладони. – Если ты хочешь решить это как дикарь… если сила – единственный аргумент, который ты понимаешь… тогда получай!

Он бросился вперед с отчаянием человека, которому нечего терять. Удары сыпались как метеоритный дождь, боевые костюмы трещали под натиском, а дыхание обоих мужчин становилось все более рваным и хриплым. Пот заливал глаза, кровь смешивалась с потом, и то, что начиналось как благородный поединок за честь дамы, превращалось в первобытную схватку за выживание.

Зрители, сперва соблюдавшие приличия цивилизованных людей, теперь кричали и улюлюкали, как толпа на гладиаторских боях древности. Со второго этажа спортивного комплекса спускались все новые любопытные – рабочие со смены, торговцы, офицеры служб безопасности. Кто-то делал ставки на исход поединка, кто-то снимал происходящее на портативные камеры, кто-то просто наслаждался зрелищем человеческой жестокости.

Но двое бойцов на ринге уже не видели и не слышали ничего, кроме собственного рваного дыхания, глухих ударов и звона в ушах. Мир сузился до размеров красного круга, где решалась судьба любви.

Роман был сильнее и опытнее, его удары были точнее и разрушительнее. Постепенно он загнал Карла в угол ринга и схватил его за шею мертвым удушающим захватом. Его лицо исказилось от ярости, боли и отчаяния:

– Она должна стать моей женой! – прорычал он сквозь стиснутые зубы, его голос был похож на рык раненого зверя. – Таково желание Создателя! Мы созданы друг для друга!

Карл задыхался, его лицо начало синеть от недостатка кислорода, но он все еще пытался говорить, выдавливая слова из сжатого горла:

– Ты… ты же знаешь… что это неправда… – хрипел он, его глаза налились кровью. – Лютеция и я.. мы знали друг друга с детства… наши семьи… планировали этот союз… много лет…

– Неважно! – Роман еще сильнее сжал захват, его пальцы впились в горло Карла. – Это все неважно, и ты знаешь это! Вы никогда не были близки! Она рассказывала мне, как ты игнорировал ее на всех семейных встречах, как смотрел на нее как на пустое место!

– Я.. я был молод… глуп… – Карл пытался вырваться, но силы покидали его. – Но теперь… теперь я понимаю… какая она замечательная…

– Поздно! – рявкнул Роман. – Слишком поздно для твоих прозрений! Это не твой бой, Карл! Ты не такой, как твои братья! Не будь таким, как они! Не становись тем, кто покупает любовь за деньги!

В этот момент что-то изменилось в глазах Романа. Ярость начала смешиваться с ужасом от собственных действий. Захват ослабел – не от милосердия, а от внезапного осознания того, что он делает. Роман отстранился, тяжело дыша, и посмотрел на свои руки, словно видел их впервые.

Карл рухнул на колени, хватая ртом воздух, его дыхание было похоже на хрип умирающего. Поединок был окончен. Роман победил благодаря лучшей физической подготовке и навыкам, отточенным в схватках на краю цивилизованного пространства.

Он выпрямился и медленно направился к выходу из ринга, его ноги дрожали от усталости и эмоционального потрясения.

Но тут из толпы выделились двое мужчин – старшие братья Карла, Маркус и Дэниел Донор. Их появление изменило атмосферу в зале, словно температура внезапно упала на несколько градусов. Эти люди обладали той особой аурой власти, которая приходит с многолетней привычкой командовать флотилиями торговых кораблей и решать судьбы тысяч людей.

Маркус, старший из братьев, был высоким мужчиной с седеющими висками и глазами цвета полированной стали. На его лице не отражалось никаких эмоций, но эта маска спокойствия была страшнее любого гнева. Он привык держать себя в руках даже в самых критических ситуациях, и именно это делало его по-настоящему опасным.

Дэниел был младше и импульсивнее, в его чертах читалась та же аристократическая утонченность, что и у Карла, но закаленная годами военной службы в корпоративной охране. Его правая рука инстинктивно легла на рукоять плазменного пистолета, скрытого под элегантным пиджаком.

– Крестов, – голос Маркуса был ровным и холодным, как космическая пустота. – Ты думаешь, что можешь просто уйти? После того, что сделал с нашим братом?

Роман остановился, не оборачиваясь. Он чувствовал их взгляды на своей спине, чувствовал напряжение, которое наполнило воздух. Толпа затихла, предчувствуя развязку.

– Я не хотел, чтобы так получилось, – тихо сказал Роман, все еще не поворачиваясь. – Это был честный поединок.

– Честный? – в голосе Дэниела звучала плохо сдерживаемая ярость. – Ты называешь честным избиение человека, который никогда не дрался за жизнь как ты?

Дэниел подошел к лежащему Карлу и помог ему подняться. Младший из Доноров все еще держался за горло, его дыхание было прерывистым, а лицо покрыто синяками и кровью:

– Вы… вы никогда не будете вместе… – прохрипел Карл, глядя на удаляющегося Романа налитыми кровью глазами. – Слышишь меня, Крестов? Никогда! Я прослежу, чтобы ни один торговый дом в галактике не дал тебе работы! Ни одна компания не возьмет тебя пилотом!

Он попытался броситься вслед за Романом, движимый яростью и унижением, но ноги подкосились. Карл споткнулся о край ринга и тяжело упал на металлический пол рядом с боевой площадкой. Страшный хруст – звук ломающихся позвонков – эхом разнесся по внезапно замолкшему спортивному залу.

– Нет, нет, нет… – застонал Карл, его тело начало биться в судорогах. – Боже… Создатель… прости меня… я не хотел… не хотел так…

Белая пена показалась на его губах, глаза закатились, показывая только белки. Руки и ноги дергались в неконтролируемых спазмах, а из горла вырывались хрипящие звуки. При падении Карл сломал себе шейные позвонки.

Братья бросились к нему, их аристократическое хладнокровие мгновенно исчезло. Маркус опустился на колени рядом с младшим братом, его руки дрожали, когда он пытался найти пульс.

– Карл! Карл, слышишь меня? – Дэниел тряс брата за плечи, но тот уже не реагировал.

Дэниел приложил ухо к груди брата, затем медленно поднялся. Его лицо было белым как пластистальная стена:

– Он мертв, – тихо произнес он, закрывая глаза Карла. – Маркус… наш брат мертв.

Маркус медленно поднялся с колен и посмотрел на Романа взглядом, в котором не было ни капли человечности. Это был взгляд хищника, взгляд человека, который привык убирать препятствия на своем пути:

– Убийца, – произнес он тихо, но каждое слово прозвучало как приговор.

Роман стоял как громом пораженный, глядя на неподвижное тело того, кто еще минуту назад был его другом и соперником. Он не хотел смерти Карла, никогда не хотел… Поединок должен был решить спор, а не отнять жизнь.

– Я.. я не виноват… – прошептал он, его голос дрожал. – Это был несчастный случай… он сам упал…

Но толпа уже начинала роптать. Кто-то кричал «убийца», кто-то требовал вызвать службу безопасности. Атмосфера в зале накалялась с каждой секундой, а братья Донор медленно двигались к Роману с явно недобрыми намерениями.

– Крестов! – раздался знакомый голос, и из толпы выделился Джо Ракубэ, старый друг Романа по Академии космических наук.

Джо был невысоким, коренастым мужчиной с добрым лицом и умными карими глазами. Он работал инженером на станции и был одним из немногих людей, которые знали истинную историю отношений Романа и Лютеции. Сейчас его обычно спокойное лицо выражало крайнюю обеспокоенность.

– Садитесь на транспорт и уезжайте! – крикнул он, пробираясь сквозь толпу. – Быстрее! Времени нет!

Джо попытался встать между Романом и братьями Донор, расставив руки в примиряющем жесте:

– Господа, прошу вас, остановитесь! Это был несчастный случай! Роман не виноват в том, что произошло! Вы сами видели – ваш брат споткнулся!

– Отойди, инженеришка, – прорычал Маркус, шагнув к Джо и пытаясь оттолкнуть его с дороги. – Этот человек убил нашего брата. И он за это заплатит!

– Вы сами всё видели! – отчаянно возразил Джо, размахивая руками, преграждая им путь. – Карл сам споткнулся! Это была трагическая случайность, несчастный случай, а не убийство!

Дэниел скользнул влево, уже касаясь рукояти плазменного пистолета:

– Он довёл Карла до драки! Он избил его так, что тот не смог подняться, а потом Карл упал и сломал шею! Этот наёмник знал, что делал!

– Подумайте, что сказал бы сам Карл! – воскликнул Джо, успев схватить Дэниела за запястье, не давая тому выхватить оружие. – Даже он не хотел бы мести! Неужели вы хотите из-за одной беды развязать ещё больше крови?

– Карл мёртв! – заорал Маркус, и его выверенное аристократическое самообладание окончательно рухнуло. – Младший брат мёртв, а этот ублюдок, наёмный пес без чести, надеется просто уйти?!

Он рванулся обойти Джо справа, но инженер развернулся и снова встал перед ним:

– Остановитесь! Вы разумные люди! Не превращайте горе в расправу!

– Убирайся с дороги, Ракубэ! – Дэниел попытался оттолкнуть его, но Джо стоял насмерть. – Ты защищаешь убийцу!

– Я защищаю человека от беззакония! – выкрикнул Джо. – Роман мой друг. Но даже если бы он был мне чужим – я не дал бы устроить самосуд!

Взбешённые братья рванулись на Джо разом. Инженер стиснул зубы, пытаясь их удержать, но силы были неравны. Удар Маркуса в живот согнул его пополам, и Дэниел, вырвав руку, потянулся к оружию.

– Убийца! – сорвался крик с его губ, и разряд плазмы прошипел над головой Романа, оставив обугленный след на стене.

Роман понял: теперь нельзя стоять на месте. Он бросил взгляд на Джо – друга, стоящего насмерть ради него, – и вскрикнул:

– Спасибо, Джо! Держись!

– Беги к корпусу контрактников! – хрипло прохрипел инженер, удерживая на себе Маркуса. – Там твои! Они тебя прикроют!

– Я понял! – крикнул Роман и рванул прочь, но не к шлюзам или докам, как думали Доноры – а в противоположную сторону, в сторону восточного сектора станции, где располагался корпус контрактных сил – база его подразделения.

Коридоры мелькали перед глазами, как в полусне, залитые жёлтым тревожным светом. Его дыхание сбилось, сердце билось как ударный молот, гравитационные компенсаторы с трудом справлялись с перегрузкой бега.

Позади, эхом отдавались вопли Доноров:

– Он сбегает! Хватайте его!

– Крестов убил нашего брата!

– Блокировать выходы к стыковочным шлюзам!

Но они ошибались. Крестов не бежал к шлюзам. Он шёл туда, где его ждали свои. Где ещё осталась сила закона – или хотя бы кодекс контрактников.

Жилой сектор остался позади, сменился техническими отсеками, потом – арсеналами, складскими помещениями. Роман промчался мимо нескольких охранных патрулей – солдаты с нашивками «Союз Свободных Систем» уже получили сигнал тревоги.

– Стой! Идентификация! – раздался голос дозорного.

– Пилот Роман Крестов! Отряд «Авалон»! – выкрикнул он, показывая личный жетон. – Нападение! Братья Доноров хотят меня убить! Требую защиты согласно контракту!

Офицер-диспетчер быстро сверился с данными, нахмурился – но отступил, нажимая на коммуникатор:

– Срочно! Пост охраны три! Контрактник под угрозой! Вызвать группу перехвата! Доноры опять сорвались с катушек!

Роман рванулся дальше, к массивным бронированным воротам корпуса контрактников. Из открывающихся створок ему навстречу вышли двое из его отряда – знакомые лица, тяжёлые боевые доспехи, плазмопушки на плече.

– Роман?! – удивился старший. – Ты что, чёрт возьми, натворил?

– Длинная история, – прохрипел Крестов. – Доноры хотят меня убить. Карл Донор погиб после поединка. Они мстят.

– Сюда! – бросил второй боец. – Заходи в периметр!

Металлические створки закрылись за его спиной с тяжёлым гулом. Впервые за последние полчаса Роман позволил себе сделать глубокий вдох. Он был в зоне действия контракта – там, где наёмник защищён кодексом и законом.

Пока что.

Глава 2: Изгнанник звёзд

Сердце Романа Крестова билось так яростно, что он чувствовал, как пульс отдаётся в висках. Коридор главного офиса Центрального Космопорта казался бесконечно длинным, а его шаги – слишком громкими на полированном металле пола. Двери из матового пластистали раздвинулись с тихим шипением, и из них вышла она – Летиция.

Её лицо было бледным, как лунная поверхность Европы, а глаза – красными от слёз. Тёмные волосы растрепались, выбившись из строгой прически. Роман тайком двинулся по коридору, прижимаясь к стенам, покрытым панелями с расписанием межпланетных рейсов.

Конечно, он знал, что она не любила его так, как он её. Она говорила ему это прямо, без обиняков. Но когда Карл вызвал его на поединок, у Романа не было выбора. Честь требовала принять вызов.

Теперь Карл был мёртв, а Роман – изгнанником.

Они ехали в тонированном аэромобиле над доками космопорта, где гигантские звездолёты покоились на стартовых платформах, словно спящие левиафаны. Антигравитационные двигатели машины мягко гудели, а за окнами проплывали огни посадочных маяков и силуэты грузовых кранов.

– Лютеция… – начал было Роман, но она его перебила.

– Ты думаешь, я считаю, что ты намеренно убил своего друга? – Её голос дрожал от сдерживаемых эмоций. – Ты принял его вызов и остался невредим. Но что ещё мог сделать мужчина в такой ситуации? Отказаться было бы равносильно признанию трусости.

Роман протянул руку и нежно коснулся её лица. Кожа была горячей от слёз.

– Его братья захотят мести, – прошептала она, прижимаясь щекой к его ладони. – Они уже объявили об этом. А ведь он… он был твоим близким другом с детства.

– Я никогда не желал Карлу такой ужасной судьбы, – глухо произнёс Роман. – Клянусь тебе – никогда. Если бы можно было повернуть время вспять…

Лютеция всхлипнула и обвила его шею руками. Их губы встретились в отчаянном, страстном поцелуе – поцелуе прощания. Её слёзы были солёными на вкус, а руки дрожали, когда она гладила его лицо, словно пыталась запомнить каждую черту.

– Если ты останешься здесь, тебе будет опасно, – прошептала она в промежутке между поцелуями. – Семья Карла не простит. У них слишком много влияния, слишком много связей.

– А где мне теперь не опасно? – горько усмехнулся Роман. – Может быть, стоило подумать об этом раньше…

Аэромобиль плавно снижался к причалам грузового сектора. Внизу сновали погрузчики, роботы-грузчики и охранники в блестящих экзоскелетах.

– Роман, – Лютеция взяла его руки в свои, – время залечит эту рану. Я поговорю с влиятельными людьми, они помогут объяснить семье Карла, что произошло. Всё уладится. А ты поезжай с этим перевозчиком – можешь ему доверять. Он довезёт тебя до Фронтира, устроит место на безопасном корабле.

– Когда мне веруться? Когда мы снова увидимся?

– Через год. Может быть, чуть больше. Когда наберусь мудрости и опыта, когда страсти утихнут. Тогда мы поженимся, как планировали.

Лютеция откинулась назад, её глаза вспыхнули болью и гневом.

– Если тебя не будет больше тринадцати месяцев, Роман, то мне придётся выходить замуж за другого. Отец не будет ждать бесконечно. У него есть планы, есть союзы, которые нужно укреплять. Планеты на пороге большой войны.

– Я люблю тебя больше жизни, – он прижал её к себе так крепко, что она едва могла дышать. – Твой образ, твой голос, твой смех – всё это всегда будет со мной, где бы я ни был.

Они целовались снова, отчаянно и страстно, как будто пытались вложить в этот поцелуй всю свою любовь, всю боль расставания. Слёзы смешивались на их лицах, а руки дрожали, касаясь друг друга в последний раз.

Аэромобиль мягко приземлился. Роман выскочил наружу, и к нему тут же подъехала другая машина – старый, потрёпанный транспортер с гербом частной транспортной компании.

– Не больше года! – крикнул он, садясь в транспортер. – Клянусь тебе – не больше года!

Лютеция долго смотрела ему вслед, плакала и смотрела. Роман приложил ладонь к стеклу, представляя, что касается её лица в последний раз. Машины разъехались в разные стороны, проезжая мимо грузовых погрузчиков и патрулей охраны.

При помощи человека Лютеции – влиятельного торговца редкоземельными металлами – Роман смог получить место на звездолёте в качестве штатного пилота. Взятки сделали своё дело, и его записали в экипаж корабля, который уходил далеко за периферию, на фронтальные станции по добыче металлов на кометах и астероидах.

Путь этого звездолёта лежал далеко за границы влияния Доноров – правящей касты, к которой принадлежала семья покойного Карла.

«Асгард» был стандартным среди звездолётов. Его корпус длиной в полтора километра сверкал полированным титаном и композитными панелями. Четыре массивных двигателя на антиматерии располагались в корме, а носовая часть была усеяна сенсорными куполами и коммуникационными антеннами. Центральная секция корабля медленно вращалась, создавая искусственную гравитацию для жилых отсеков.

Внутри «Асгарда» царила деловитая атмосфера. Инженеры в синих комбинезонах проверяли системы, учёные в белых костюмах анализировали данные с разведывательных дронов, а военные частной охранной компании «Гидра» патрулировали коридоры в чёрных бронежилетах. Пассажиры – в основном горняки, техники и исследователи – готовились к долгому путешествию в глубины неизведанного космоса.

Роман сидел в кресле пилота на мостике, проводя расчёты курса вместе с другими пилотами. Карты звёздных систем мерцали перед ним, а компьютеры просчитывали траектории прыжков через гравитацию.

– Прости, я ушёл в космос, – шептал он сам себе, глядя на бесконечность звёзд за окном. – Это было единственное место, где я чувствовал себя в безопасности.

Хорошо, что не пришлось обманывать и подставлять кого-то. Он знал свою работу и мог делать её честно.

– Год. Не больше года, – повторял он как мантру, настраивая навигационные системы.

Главное – уйти от Доноров, от влияния их правящего дома.

Прошли долгие месяцы, и «Асгард» плавал по океанам космоса, делая остановки у таинственных планет, пахнущих озоном и неизвестными химическими соединениями. Они пристали к мирам под созвездием Южного Креста, торговали с другими Фракциями и перевозили поразительные грузы.

Как-то раз они даже перевозили рабов – клонированных людей с заблокированным сознанием, предназначенных для работы на урановых шахтах Проксимы. Роман пытался не думать об этом грузе, но сон не шёл к нему неделями.

Судьба сделала его человеком без родины. Но у него была цель. Формально он находился на службе во флоте.

Хотя смерть Карла и вынудила Романа оказаться в изгнании, мысли о Лютеции и о том, что после возвращения он получит её руку и сердце, поддерживали в нём силу духа на протяжении всего путешествия.

«Асгард» двигался по космосу, используя прыжки через гиперпространство и гравитационные маневры вокруг звёзд. Когда корабль подходил к очередному солнцу, его щиты начинали светиться радужными переливами, отражая потоки заряженных частиц. Звёздный ветер бил в носовую часть судна, а магнитное поле звезды захватывало корабль и разгоняло его до околосветовых скоростей.

Они добывали редкоземельные металлы и вещества: трансурановые элементы из ядер мёртвых звёзд. Привозили новые виды животных и растений. Чудеса и красота космических явлений окружали их повсюду. Они пролетали мимо туманностей, где рождались новые газы, видели танец двойных пульсаров, чьи лучи рисовали в пустоте гигантские спирали, наблюдали, как чёрные дыры пожирают целые солнечные системы, затягивая материю в воронки искривлённого пространства-времени.

Но их судно проходило и через бури – магнитные штормы, где заряженные частицы звёздного ветра превращались в молнии размером с континенты. Иногда такие бури не прекращались целыми неделями, и «Асгард» трясло, как щепку в океане. Энергетические разряды били в корпус, заставляя светиться защитные поля, а гравитационные аномалии рвали броню.

– Гравитационная аномалия прямо по курсу! – крикнул штурман. – Сила притяжения возрастает экспоненциально! Нас затягивает!

– Родника, Харли! – скомандовал капитан. – Немедленно отключить основные двигатели! Перейти на аварийное торможение! Если не успеем, нас разорвёт на части!

– Понял, капитан! Переключаю на резервные системы!

– Роман, ко мне! – Капитан обернулся к штурману. – Нужен безопасный курс через эту чёртову воронку, и нужен он немедленно!

Роман быстро настраивал системы навигации, пытаясь найти безопасный путь через аномалию.

Корабль содрогался и скрипел, его корпус трещал под давлением искривлённого пространства. За иллюминаторами пространство изгибалось и волновалось, как поверхность воды, а звёзды растягивались в длинные полосы света. Это были мгновения, когда смерть ходила совсем рядом, заглядывая через плечо каждому члену экипажа.

Но это только делало Романа более уверенным в мастерстве капитана и его команды. И с каждым днём всё сильнее становилась его тоска по дому, по Лютеции, по той жизни, которую он оставил позади в изгнании среди бесконечных звёзд.

Звёздный крейсер «Асгард» умирал в космической бездне, словно пронзённый копьём богов титан, чья мощь некогда сотрясала галактики. Его исполинский корпус – корчился в предсмертной агонии среди холодного безмолвия звёзд. Каждая секунда приближала неотвратимый конец, и металл стонал протяжно, гулко, словно похоронный колокол, отсчитывающий последние мгновения жизни тысячи душ, заточённых в его чреве.

Трёхметровые листы брони отслаивались с жутким хрустом, обнажая внутренности корабля – переплетения кабелей, трубопроводов и силовых узлов, которые теперь искрили и дымились, источая в космос радужные всполохи плазмы. Из зияющих пробоин вырывались огненные струи атмосферы, унося с собой не только кислород, но и крики, молитвы, последние слова умирающих людей.

– Всем постам боевой готовности! Всем постам! – надрывался в переговорной сети старший лейтенант, но его голос терялся в симфонии разрушения: в воющих сиренах, треске горящих контуров, рёве разгерметизации и стонах изгибающейся под нечеловеческими перегрузками стали. – Система стабилизации полностью отказала! Гравитационные генераторы не отвечают! Инерционные демпферы вышли из строя!

Роман вцепился в поручень аварийной переборки так отчаянно, что металл прогнулся под его пальцами. Костяшки побелели, сухожилия натянулись струнами, а кровь отхлынула от лица, оставив его мертвенно-бледным. Мир вокруг кувыркался в безумном, головокружительном танце смерти – «Асгард» входил в неконтролируемое вращение, и чудовищная центробежная сила швыряла людей о переборки, словно детские игрушки в руках разгневанного великана.

Гравитационные генераторы, эти сердца корабля, один за другим умолкали с глухими ударами, каждый из которых отзывался вибрацией в костях. Без них экипаж превратился в беспомощные тела, летающие по коридорам и отсекам в хаотичной невесомости, ударяясь о стены, потолки, друг о друга, оставляя кровавые отметины на белых панелях.

– Марина! МАРИНА! – заорал Крестов в коммуникатор, пытаясь перекричать адский хор разрушения, который поднимался из недр умирающего корабля. Его голос сорвался, стал хриплым от отчаяния. – Марина, ты меня слышишь?! Отвечай, прошу тебя!

Статические помехи шипели в наушниках, словно злобные змеи. Потом, сквозь белый шум, пробился слабый, дрожащий голос:

– Роман… я.. я заперта в медицинском блоке седьмой палубы… переборка заблокирована… помоги мне… пожалуйста, помоги… мне больно…

Её голос оборвался на полуслове, и динамик зашипел пустотой. Крестов рванулся к выходу, его сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот разорвёт грудную клетку. Но в этот момент «Асгард» содрогнулся так неистово, словно гигантская рука схватила его за корму и встряхнула, как погремушку. Роман ударился спиной о стену с такой силой, что в позвоночнике что-то хрустнуло, а перед глазами вспыхнули белые искры боли.