скачать книгу бесплатно
Познать самого себя невозможно. Никто не сможет подтвердить, правильно твое суждение или нет. Нет точки отсчета. Их тысячи и миллионы. Единственное, на что ты способен – раз за разом утверждать в себе конфликты. Ты можешь говорить себе: я плохой или добрый. Но даже тогда познание сыграет с тобой злую шутку, и каждая твоя победа будет лишь очередным поражением, очередным этапом бесконечной войны с самим собой.
И ты будешь бесконечно хоронить свои мысли, потому что они обладают небольшим облегчением, которое говорит тебе: ты идешь верным направлением.
И в конце концов ты придешь к выводу, что единственно верный способ познания – это самоубийство.
Смятение Эли Криг
Когда Эли Криг получала от него сообщения, она не понимала, зачем вообще писать подобные вещи. Девушка была знакома с этим парнем всего пару недель. Они даже не встречались друг с другом, если не считать нескольких фотографий, которые, впрочем, плохо передают черты человеческого лица, оставляя их застывшими в мгновении. Очень часто его слова пугали Эли, уж больно они были жестки и искренни. Девушка не могла понять источника его эмоций, причину. Да и зачем вообще говорить незнакомому человеку слова своей скорби и ненависти. Однако вместе со страхом и непониманием к ней приходило чувство призрачного влечения, которое она до конца пока не осознавала.
Она ощущала силу в его словах, вызов, свидетелем которого ей приходилось быть. Он сказал, что его зовут Роберт, написав, что хочет с ней познакомиться. Подойди к ней незнакомец с таким предложением на улице, она бы нашлась что сказать в ответ и отцепить от себя назойливого молодого человека. Но здесь в ней сыграло самолюбие, и Эли приняла условия ни к чему не обязывающего общения, тем более что сейчас все ее друзья по переписке молчали или отписывались фразами вроде «Как дела?».
Эли терпеть не могла это выражение, хотя иногда не брезговала воспользоваться расхожей формулой бесполезно скучающего человека в поисках легкого общения.
«Иногда и незнакомцы могут стать хорошими друзьями», – написал он ей. Эли не сразу нашлась что ответить на такое заявление, которое повергло ее в некое недоумение. Не заявляет ли этот человек о серьезных отношениях? Его фраза ломала все привычные рамки сетевого разговора.
Эли Криг была обычной девушкой. Пятый курс института заставлял ее проводить время за написанием дипломной работы. Все, что было до этого, казалось быстрым сном, и мелькающие на горизонте перспективы заставляли бегать мурашки по теплым участкам ее тела.
Роберт сам вошел с ней в контакт, поэтому Эли не придавала особого значения этому общению. Просто еще один знакомый. Как и большинство ее сверстников, она не понимала, что происходит вокруг нее, или не хотела понимать. Жизнь шла своим чередом, и все, что она могла ответить на замысловатые сообщения Роберта, пропитанные рефлексией, так это обычные рядовые фразы, которые могли поддержать разговор, ведущий, как ей казалось, в никуда.
Эли была не из тех девушек, которые любят ввязываться в сомнительные авантюры. Она чувствовала на себе давление своих родителей и не противилась этому, считая, что так оно и должно быть. У нее был постоянный молодой человек, который устраивал ее во многих вещах. Может быть, говорила себе Эли, она когда-нибудь выйдет за него замуж, если, конечно, не встретит никого получше. Несколько подруг, с которыми можно было обсудить последние новости в университетской группе. С некоторыми даже поболтать по душам, сидя вечером в кафе за приятным мартини. Родители обещали на отличную защиту диплома подарить ей машину. Это будет подержанный желтый «опель», мечтала она. Ездить на метро ей порядком надоело. Преподаватели хвалили ее усидчивость и старательность. Сам факт наличия всех этих атрибутов жизни говорил ей, что она вполне самодостаточная девушка. Даже, может быть, вызывает некоторую зависть у своих подруг и знакомых.
«Такой способ общения – хорошая возможность вспомнить, а кем же мы были раньше», – писал ей Роберт.
Когда он говорил, что хочет увидеть смерть рядом с собой, чью-то смерть, не из чувства кровожадности, чтобы ощутить еще неизведанное чувство, «чувство приближения к запретной черте», как писал он, Эли не могла понять его мотивации. «Да, наверное, страшно и противно», – отвечала она, чтобы хоть как-то поддержать их разговор.
Потом он написал, что ему это удалось, и стал передавать свои впечатления от увиденного. Эли стало немного не по себе. Роберт не скупился на слова, не упустил ни одной мелочи. Было заметно, как он увлечен своим рассказом. Тогда Эли немного обиделась, потому что он не подумал о ней. Она вообще воспринимала все это как слова. Общение – это только слова. Эли знала это. Слова, чтобы заполнить вакуум времени. Слова, чтобы опустошить эмоции, которые накопились от однообразия жизни. Слова, чтобы поднять себе настроение.
Ни больше. Ни меньше.
Эли Криг не могла помочь человеку на другом конце Вселенной. Не потому, что была бессильна. Потому, что даже не пыталась. «Улыбайся жизни, и жизнь улыбнется тебе!» – писала она Роберту. Или: «Жизнь – это чередование черной и белой полос. Если сегодня плохо, значит, завтра будет хорошо». Она не знала, верит ли сама в эти слова. Она даже не задумывалась над этим.
У нее и так было много проблем: подходят сроки сдачи дипломной работы, родители насели на плечи с замужеством, осталась пара академических долгов за прошлые сессии, подруга клеит ее молодого человека…
Роберт всегда «стучал» в ее мессенджер сам. Он мало рассказывал о себе. Эли и не интересовалась. Ей было скучно и лениво утомлять себя новым подробностями из чужой жизни. Роберт же всегда говорил о таких вещах, надо которыми Эли и не задумывалась.
Эли Криг была обычной девушкой. В меру симпатичной и приятной. Такие нравятся парням. Будь девушка слишком красивой или умной, они чувствовали бы себя неуверенно. Поэтому у Эли Криг не было проблем с противоположным полом.
Они общались с Робертом уже несколько месяцев.
А потом он исчез. Не писал около трех дней. Эли почти не заметила его исчезновения. Она не знала, что Роберту нужно было кому-то доверить свои мысли, которые разрывали его изнутри, не давали спать. Эли не знала, что ему хотелось хоть кого-то спасти от этой будничной жизни, когда спасать нужно было его самого. Она не знала, что Роберт не смог пройти мимо ее улыбающегося лица на аватарке и тоскливых глаз. Эли не знала, что он взял на себя невыполнимую задачу.
Он никогда не говорил ей об этом.
Он исчез. Не писал около трех дней. А потом по местным каналам показали мальчика – парня двадцати трех лет, который написал книгу, эпилогом которой оставил собственное самоубийство. Он назвал ее «Мы умрем молодыми»: «Книга, где он похоронил все свои искания и откровения, все свои мысли, которые не давали ему покоя, которые сделали его неспособным жить», – говорил корреспондент местного телеканала в кадре.
Мысли, которые он пытался доверить Эли Криг.
Из репортажа она узнала, что мальчика зовут Роберт, но до последнего мгновения не верила, что это тот самый Роберт, который писал ей все это время. Он не оставил никакой записки, где бы писал, что никого не винил или наоборот. Он не произнес ни слова. Только книга, как последний приговор самому себе и жизни. Эли Криг пыталась писать ему, но ее собеседник не отвечал. Он был отключен.
Издатели мгновенно ухватились за сенсацию, и меньше чем через месяц, пока судьба мальчика была еще на языках у общественности, в продажу поступила книга Роберта Фаррела «Мы умрем молодыми». Посмертно.
Книга, финалом которой стало самоубийство.
Эли Криг горько плакала, когда читала книгу. Все боль и страх, все страдание и отчуждение – слова, которые не смогла понять и принять Эли Криг, были в книге. Все эти слова, которые отпружинили от повседневности Эли и с двойной силой страдания отозвались в Роберте. Все его надежды, которые Эли Криг приняла за обычный способ понравиться девушке по Сети с помощью умных фраз.
Теперь ей казалось, что весь мир обвиняет ее в смерти человека, хотя никто об этом даже не догадывался. Каждый рекламный плакат, каждое напоминание в СМИ о трагической книге, каждый разговор своих друзей о новом бестселлере она воспринимала как упрек. Как приговор ее повседневной отстраненности. Как порицание ее беспечности.
Никто не сказал ей это в лицо, потому что никто не знал.
Но на лицах случайных прохожих было написано, как они ее ненавидят.
Книга разошлась многотысячным тиражом уже в первый месяц. Всем хотелось узнать, что же чувствовал человек перед самоубийством. Любопытно. Ничего личного.
Успех продаж дал возможность репортерам еще раз вспомнить о судьбе Роберта Фаррела.
Отчуждение Майка Брауна
Кофе сварился быстро.
Чтобы чего-то добиться в этой жизни, говорил его друг, нужно обязательно с утра выпить чашку горячего крепкого кофе.
Кстати, Эшли, так звали друга Майка, уже позвонил.
Эшли любил приезжать на работу на двадцать минут раньше других. Эти двадцать минут спасают мне жизнь, говорил он, без гама коллег, без бесперебойного жужжания ксероксов и принтеров, в чистой тишине успеваешь сосредоточиться и выполнить пару дел, на которые в обычной рабочей обстановке у тебя уйдет около часа.
Эшли позвонил Майку, когда был в дороге. Он напомнил своему другу, что сегодня они принимают новый проект. Друзья работали в строительной фирме и занимались проектированием водопроводных коммуникаций. Именно Эшли привел Майка на эту работу. Он всегда, еще в университетской группе, отличался деловым характером и напористостью. Эшли умел находить выход из любой ситуации, на каждый случай у него находились свои варианты решения проблем.
Майк был благодарен своему другу и часто про себя думал, что Эшли стал ему старшим братом.
Кофе уже сварился. Майк подсыпал в миску кошки свежего корма, пока чашка с напитком остывала на столе.
Сейчас Майк старался полностью сосредоточиться на работе. Он не хотел подвести Эшли, тем более знал, что через пару лет его друг точно откроет собственную контору. Он не раз мечтал об этом за кружкой пива, поговаривая с Майком о своих планах. Иногда он сам не подозревал, что его мечтам, которые он больше поддерживает на словах, суждено сбыться в силу характера и натуры Эшли. Вот тогда ему потребуется надежный компаньон, проверенный делами и временем. А Майк всегда был рядом.
Кофе остывал.
Поэтому Майк уделял мало времени личной жизни, хотя Эшли не раз спрашивал его, почему Майк не найдет себе хорошую девушку. «Ты завидный парень с собственной квартирой, – говорил он, что мешает тебе завести роман с одной из наших проектировщиц или хотя бы с девушкой из бухгалтерского отдела?» Майк только усмехался словам Эшли, делая вид, что принимает сказанное за шутку.
Хотя Эшли был прав. Родители оставили Майку хорошую квартиру. Отец умер, еще когда Майк был ребенком. Он почти не помнил его, лишь остаточные детские воспоминания о мужчине, промелькнувшие в детском сознании: присутствие непонятного, расплывчатого мужчины. Мать редко рассказывала сыну об отце, да и сам Майк ее никогда не расспрашивал. Сразу же, как ему исполнился двадцать один год, его мать решила, что достаточно воспитала своего сына, и переехала к своему мужчине, предоставив Майку полную свободу и самостоятельность.
Каждую неделю он звонил ей на домашний номер. Обычно в пятницу, когда рабочая неделя закончена и было о чем поговорить. Иногда приезжал к ним в гости на выходных. Благо ее новый кавалер, с которым она жила уже пять лет, был хорошим малым. Знал, как поддержать разговор матери и сына, особо не влезая в их личные дела.
Кофе остывал на столе. Майк выполнил последние приготовления и взялся за чашку с напитком, чтобы, прихлебывая горячий эспрессо, в последний раз собраться с мыслями и прокрутить в голове список нужных вещей и документов, которые он должен положить в кейс.
Майк часто засиживался за работой дома. Иногда допоздна. Компьютер, который он с собой носил всегда и везде, хранил на своем жестком диске все необходимое для их с Эшли проектной деятельности. Разрабатывая очередной проект, Майк приходил с работы и еще пару часов отсиживал за своим компьютером, доводя некоторые моменты до ума.
Кофе был еще горяч, поэтому Майк обжег нёбо. Неприятно. Теперь будет ходить целый день с этим раздражающим, шелестящим чувством на языке. Он спокойно выругался, поставил чашку на стол и долил немного холодной кипяченой воды. Время поджимало.
Эшли сказал, что сегодня надел лиловый галстук. Майк выбрал темный. Однажды с другом они совершенно случайно пришли в офис в одинаковых рубашках и галстуках. Теперь в шутку Эшли предупреждал друга, какой гардероб будет сегодня на нем, чтобы вновь не попасть в комичное положение.
Майк допивал кофе. В кухню сонно вошла кошка Битси. Помурлыкав у ног хозяина, она направилась к полной миске сухого корма. Майк не стал брать ее на руки, чтобы не испачкать в шерсти пиджак. Он любил свою кошку и специально взял молодую девочку, чтобы разбавить квартиру женским обществом. Они быстро нашли общий язык. Под утро она любила спать у него на голове и лизала лицо языком. Единственная женщина, которая не сможет разбить ему сердце, в шутку думал Майк.
Пустая чашка осталась стоять на столе.
– Не шали тут без меня, – сказал Майк кошке Битси, накинул пальто, взял кейс с компьютером и вышел за дверь.
В квартире стало тихо. На стене отстукивали большие кварцевые часы. Капала вода в кране, каждой каплей делая квартиру немного оживленнее звуком удара о металлическую раковину. Битси перестала хрустеть сухим кормом. Запрыгнув на стол, она стала слизывать спадающие с крана капли воды: Майк забыл налить ей воды в миску, хотя та предпочитала пить из раковины. Утолив жажду, кошка прошлась по кухонным столам, обнюхав еще не остывшую чашку из-под кофе, спрыгнула на паркет и направилась бродить по комнатам. Ей было немного скучно. Занавески подрагивали от ветра в форточку. Монитор телевизора не успел остыть, поэтому все еще притягивал к себе поднятую Битси пыль. Воздух стал постепенно успокаиваться. Битси забралась на кровать Майка и продолжила дремать. Вещи замерли и казались нелепыми и ненужными без своего хозяина.
– Я уже еду, Эш, – сказал Майк в трубку телефона, поднимаясь на эскалаторе к месту посадки в вагоны легкого метро.
Он жил на окраине города. Это был большой городской район, но все равно власти решили, что строительство подземки в эту часть города принесет много затрат бюджету, поэтому построили систему легкого метро, которая проходили на высоте десяти метров над землей. Майк каждый день совершал переезд по этой ветке, пересаживаясь потом на другие направления подземного метро.
Он любил наблюдать жизнь своего района с высоты нескольких метров. Наверное, только в эти моменты, думал он, ему удавалось отвлечься от мыслей о работе. Шум метро заглушал эти мысли, а маленькие вагоны поезда делали людей близкими и интересными. Майку нравилось рассматривать их, стоящих напротив или сбоку, отражающихся в окнах или сидящих рядом с ним. Иногда он ловил себя на мысли, что забывается и слишком настойчиво и упорно смотрит на человека, пока тот не начинал смущаться. Майку становилось стыдно.
Майк направился к платформе. Он встал ближе к солнечной стороне, сегодня утро было особенно теплым и спокойным. Поезд отъехал несколько мгновений назад. Следующий через пять минут. Майк знал, что эта пустота на перроне обманчива: не пройдет и пары минут, как он наполнится очередными ожидающими пассажирами.
Эшли прислал сообщение, что встретил шефа по дороге в офис. Ему, как обычно, повезло, подумал Майк: засветиться в такую рань перед начальством на работе – определенно везение. «Настроение у шефа хорошее, – продолжал писать Эшли, – значит, наши проекты удачны. Приедешь, расскажу».
Позади послышался шум приближающего поезда. Майк мгновенно переключился на него. Он не знал, почему на него именно так действует метро.
Поезд стремительно промчался мимо Майка, будто и не собираясь останавливаться, но постепенно замедлил ход и замер. Сзади столпилось много людей. Майк оказался первым в дверях. Створки разъехались. Кабина вагона почти пустовала. Это были крайние станции, а в такое время большинство едет в город на работу. Майк вошел первым. Он чувствовал, как толпа давит со спины. Свободных мест не было, поэтому он был вынужден пройти к противоположным дверям, взявшись за поручень. Рядом стояла молодая женщина, держа за руку девочку, в свободной руке которой был желтый шарик с улыбающимся смайликом. Это напомнило Майку его детские годы. Но поезд тронулся, и мысли его растворились в шуме двигателей.
Майк стал искать глазами знакомое лицо девушки, которое он часто замечал, когда ехал на работу. Ему нравилось всматриваться в лицо этой девушки, наблюдать за ней со стороны за каждым ее движением и мимикой, пытаться прочесть название книги, которую она держала в руках. Видимо, их графики работы и поездок совпадали.
Он просто смотрел на ее лицо и думал о чем-то своем. В эти моменты в его мыслях даже не всплывали слова Эшли, что ему нужно найти девушку. Чистое созерцание под укачивающее, успокаивающее движение вагонов. Его здесь не отвлекали сторонние разговоры пассажиров; утром люди едут молча, каждый в своих раздумьях, словно готовится принять приговор начинающегося дня, вымеряет, жестокий он или снисходительный.
Майк заочно знаком с этой девушкой вот уже несколько месяцев. Он даже не знает, как ее зовут. И если честно, говорит он себе, и не хочет знать. Тогда это лишает его прелести свободного созерцания, когда не нужно слов, не нужно приветствий, наигранных, дежурных фраз. Просто девушка.
Он так и не нашел ее глазами. Наверное, она вошла в другой вагон, подумал Майк. Он повернулся лицом к дверям. Слева девочка что-то говорила своей маме, которая в тесноте людей пыталась пригнуться, чтобы услышать свою дочь сквозь гул поезда. Она взяла руку своей дочери и положила на поручень, чтобы та держалась самостоятельно. В освободившуюся ладонь женщина взяла телефон. Девочку качало, и она постоянно терлась о кейс Майка.
Подъезжали к последней станции, после которой поезд уходит под землю, где пассажиры могут пересесть на обычное метро. Майк рассматривал планировку домов и фасадов. Отсюда сверху жизнь казалась немного другой.
Они притормаживали.
Чашка с кофе опрокинулась с края стола и разбилась.
Кто-то допустил ошибку.
Майк услышал под ногами громкий жесткий скрежет, словно что-то вонзилось в дно вагона или же днище прочертило по какой-то преграде. Поезд резко шатнуло в сторону, дернуло, еще раз. Кто-то сзади вскрикнул и схватился за пальто Майка, чтобы удержать равновесие.
Вагон качнуло еще раз. Открылись внешние двери, выходящие на пути. Майк едва устоял на ногах. Он смотрел куда-то вдаль, пока его не придавил к полу тонкий вскрик откуда-то снизу, а затем громкий, продолжительный прямо на ухо. Это еще сильнее рассредоточило его в пространстве. Что-то ударилось об его кейс. Майк не выпустил его из рук. Он видел, как девочка перегнулась наружу, еще пытаясь сбалансировать в последний раз. Все происходило слишком быстро, чтобы что-то понять. Майк протянул свободную руку к ней, но уже не успел схватить. Крик прямо в голову еще сильнее придавил его.
Он видел, как девочка выпала из вагона. Он уже не слышал ее вскриков: все потонуло в крике матери. Девочка упала на края оградительных решеток, но не смогла задержаться на них и стала падать дальше на проезжую часть, которая проходила под линиями легкого метро. Ее тело скрылось из виду.
Темные зрачки Майка залили глаза. Он смотрел вниз не моргая, пока двери не захлопнулись в аварийном режиме. Он стоял молча, недвижим. Рядом женщина в истерике колотилась руками о закрывшиеся двери, пока не обессилела и, рыдая, не сползла на пол.
Позади него кто-то надрывно плакал, пережив этот ужас. А кто-то так и не понял, что произошло.
В тот день он не попал на работу.
Он сидел на перроне и смотрел в сторону. Многие еще оставались в глубоком шоке. Кто-то не уходил из-за интереса. Девочку и ее мать увезли на «скорой». Майк помнил, что тогда на перроне рядом с ним лежал его кейс.
К нему подошла девушка. Она спросила, нужна ли ему помощь. Майк молчал. Девушка присела на корточки перед Майком, положила руку ему на плечо, попыталась заглянуть в глаза и еще раз спросила, нужна ли ему помощь.
Он немного пришел в себя и только теперь заметил, что перед ним была та самая девушка, которую он каждый день искал взглядом в толпе пассажиров. Она все-таки ехала с ним в одном поезде. О Боже, подумал он, она видела все это. Но девушка выглядела спокойно. Она пыталась всмотреться в его глаза, сейчас они были большими и красивыми, но все еще смотрели в пустоту.
– Все в порядке? – спросила она.
Майк не сразу ответил.
– С вами все в порядке?
Майк наконец посмотрел ей в глаза. Казалось, они только и ждали этого ответного проникновения. Немного худое светлое лицо с прямыми недлинными прядями. Можно было подумать, что эта девушка француженка. Ее детские черты казались такими взрослыми – только француженки могли иметь столь контрастную и мягкую внешность. Ни единой жесткой эмоции, лишь желание помочь и немного растерянности. Майк поймал себя на ужасающей мысли, что теперь его заботит не сам факт случившегося, а как этот факт отразился на этой девушке. Что, если теперь она ненавидит его за это и подошла лишь с тем, чтобы засвидетельствовать свое презрение и еще раз убедиться, как же он жалок. А возможно, все по-другому. Возможно, она действительно жалеет его, потому что понимает, что пришлось ему испытать и как сейчас самые противоречивые чувства борются в его душе, пытаясь склонить друг друга то на одну, то на другую сторону преобладания, и полей битвы они выбрали его.
Но усталость ненадолго покинула его.
– Я хотел с вами познакомиться, – сказал он и продолжал смотреть прямо на нее, пока не отвел взгляд в сторону.
Почему-то в этот момент она почувствовала обреченность в его словах. Словно конец. Но он был искренним. Она встала, а Майк продолжал сидеть на голом бетонном полу, пока его не сопроводили сотрудники «скорой помощи». Девушка спросила у медбрата, в какую из клиник его отвезут.
В больнице его не задержали надолго. Дали успокоительное и поинтересовались, нужна ли ему психологическая помощь. Майк отвечал односложно; его слова были пусты, без эмоций, без чувств. Все это время он продолжал смотреть куда-то в пространство. Ему казалось, что девочка еще падает, и этому нет конца. Немая картинка стояла перед глазами. Хотя бы звук, отрывок крика. Лишь гул метро, и ничего больше.
В больнице ему выписали успокоительное и отправили домой. Никто не стал уделять внимания Майку больше, чем положено. Никто не задумывался, как в таком состоянии он попадет домой.
Успокоительное начало действовать. Оно отгоняло его от мыслей. Майк расписался в регистрационном листе, вышел на улицу и поймал такси. Погода немного испортилась, и уже начал накрапывать теплый дождь. Только теперь, когда успокоительное полностью растворилось в нем, он вспомнил, что сейчас должен быть на работе. Телефон не звонил, и руки были свободны. Майк стоял у машины и смотрел на свои ладони – они были пусты. Эшли, наверное, уже обыскался его.
Майк назвал адрес и растворился в дороге.
Он не знал, что будет делать дома. Сейчас его ничего не волновало и не тревожило. Лишь необыкновенное ощущение в левой руке. Девочка продолжала падать. Сон накатывал мощной волной еще в машине. Он упал на кровать, не заметив Битси, и вырубился на несколько часов.
Битси побежала на кухню и стала обнюхивать осколки разбитой чашки на полу, одергивая мордочку, когда нос натыкался на острое.
Вот уже несколько дней Майк не появлялся на работе. Эшли не мог до него дозвониться: мобильный был недоступен, а домашний не отвечал. Сначала он думал, что Майк немного приболел, но друг предупредил бы его. Свободного времени совсем не было, однако с этим нужно было что-то решать.
Когда Эшли позвонил в дверь квартиры своего друга, никто ему не открыл. Был уже вечер, поэтому Эшли зашел к соседям и спросил, не видели ли они Майка. Те ответили, что не встречали его уже несколько дней. Он попросил запасной ключ, который Майк оставлял у них. Они знали Эшли, поэтому отдали ключ без проблем. Я не могу его найти, телефон не отвечает, говорил он им. Соседи предположили, что Майк уехал к родителям. Вряд ли, подумал про себя Эшли.
Он поблагодарил их за ключи и направился к двери Майка. Единственное, чего боялся Эшли, это что обнаружит труп своего друга в квартире. Хотя с чего бы это. Вдруг с Майком произошел несчастный случай, он уронил ноутбук в ванну или забыл выключить газ и задохнулся. Правда, в этом случае соседи уже давно бы заметили неладное. Если так, у него появится много хлопот, а сейчас времени и так мало, надвигаются новые проекты. Он долго принюхивался к запахам из дверей, тело должно было уже издавать вонь при такой температуре, сделал еще несколько звонков в дверь, прежде чем заходить, и стал прислушиваться. Ничего.
Собравшись с духом, он вставил ключ в замочную скважину и повернул.
Эшли нашел своего друга в абсолютно пустой комнате. Он сидел на полу, поджав к себе колени, которые обхватил руками, и смотрел в одну точку. Пустота озадачила Эшли, поэтому все его домыслы по поводу исчезновения Майка сразу испарились, и он даже забыл спросить, почему Майк не открывал дверь. Майк не среагировал на приход Эшли. Он продолжал смотреть. Теперь его взгляд не был пустым. Он о чем-то думал. И было видно, что размышления эти причиняют ему боль своей неразрешимостью.
Майк искал ответы.
Эшли остановился в дверях. Он растерялся.
– Где вся мебель, Майк? Что происходит? Ты не был на работе уже несколько дней! – Вид у Майка был потрепанный и уставший. – Что случилось? Я не понимаю!
Эшли продолжал стоять в дверях. Он почувствовал, как Битси трется об его ноги. Эшли заметил, что Майк смотрит в одну точку. Этой точкой была дверь, ведущая в другую комнату. Будто именно сейчас что-то очень страшное и ужасное, должно вырваться из этих дверей и наброситься на Майка. Или там созревал какой-то заговор против него, кто-то плел свои козни, пытаясь окутать его пеленой страха и сомнения.
