Дневниковые записки ростовского сыщика

скачать книгу бесплатно


Однажды зимой 1987 года, когда я, как всегда опаздывая, бежал по ул. Воровского на работу в Первомайский ОВД (где я работал старшим оперуполномоченным ОУР), то по дороге встретил Лидию и ее напарников, которые тоже шли на свою «работу». Я бежал и сначала не заметил ни Лидку, ни ее напарников, но Лидка окликнула меня:

Санек, все торопишься! Все бежишь куда-то, а сам в какой-то дешевой шапке ходишь, – и под усмешки своих напарников, среди которых был и авторитетный вор «карманник» Коля «Малой», продолжила:

Санек, может подарить тебе шапку пыжиковую?

Договоришься ты, Лидия, – на ходу ответил я.

Через некоторое время эти слова стали пророческими. Поскольку эта «виртуозная сладкая парочка» была неуловима и посадить их за совершение карманной кражи было трудно, то решили посадить их за наркотики. С помощью подсобного аппарата была получена информация о доставке очередной партии маковой соломки на квартиру «Соньки». Из маковой соломки в то время готовили опийную настойку и вводили ее в вену. В ту пору это было самым распространенным видом употребления наркотиков.

В час «Х» я с группой сыщиков и внештатных сотрудников внезапно нагрянули в адрес к Лидии на ул. К. Цеткин д. 4а. Уличная дверь была закрыта. Поэтому пришлось перелезать через забор. Дверь в дом тоже оказалась заперта изнутри на щеколду. Один из сыщиков, а это был Ваня Церулик, обратился ко мне:

Что будем делать?

Ломать – ответил я.

Ломать, так ломать, – ответил Ваня.

Мне кажется, он и хотел это услышать. При его росте около 2-х метров и весе свыше 100 кг. – слово «ломать» было обыденным. И Ваня стал «ломать» дверь. После очередного удара ногой в дверь, дверь не просто «распахнулась», она просто упала во внутрь дома, вместе с косяком, под которой оказался Коля «Малой». Он пытался удержать дверь, предварительно сбросив около 20 пакетиков маковой соломки в унитаз, но не успел смыть.

Лидия была в состоянии «прострации» после «дозы» и ничего не могла понять. В доме мы нашли еще сумку с маковой соломкой, которую тоже приобщили к протоколу изъятия. Все изъятые наркотики Коля «Малой» «взял на себя», сказав, что приобрел их у неизвестных ему людей (как в то время говорили все наркоманы) для личного употребления. Ввиду того, что Коля «Малой» был не судим, он был отпущен под «подписку о не выезде». Впоследствии он получил реальный срок в 2, 5 года и надолго исчез из поля зрения. А Лидия продолжала потихоньку подворовывать, плотно «присев на иглу». Сына своего она тоже приучила к карманным кражам, но дела у него шли не так хорошо, как это было у мамы в его годы, так как он рано пристрастился к наркотикам, что мешало ему в его преступной деятельности.

Однажды с ним приключился забавный случай.

Я был дежурным опером по ОВД, и вот в дежурную часть обратились граждане, которые доставили в милицию Лидиного сына изрядно «помятого» (скорее всего этими гражданами) указав, что этот пацан обворовал их, стащив из их сумки кошелек с деньгами. Поймали его, когда он в очередной раз полез в карман к жертве и уснул…!!! Сергей, так звали Лидиного сына, просто уснул, находясь в состоянии наркотического опьянения. Денег при Сергее обнаружено не было, так как он успел их передать своей напарнице, которая тут же вышла из автобуса. Граждане возмущенно трясли Лидиного сына, но он «мычал» одно и тоже:

– Я ничего не крал, я ничего не крал…

Граждане нервничали и у некоторых из них глаза стали наливаться кровью. Стало понятно, что если Сергея продолжить держать рядом с разъяренными гражданами, то это для него плохо кончится. Я забрал Сергея к себе в кабинет и оформил его задержание в дежурной части. А с гражданами нужно было что-то решать, не хотелось «вешать» на отдел нераскрытое преступление. Сергей, естественно, в краже не сознавался и потому мне пришла в голову единственно правильная, как мне показалось, мысль на тот момент – возместить принесенный ущерб путем возврата денег потерпевшим. С этой целью я поехал к Лиде домой.

Когда я зашел в дом, там стоял устоявшийся запах ацетона (он используется для приготовления опийной настойки из маковой соломки), в доме было темно, так как окна были зашторены. Я крикнул в темноту дома:

– Есть кто дома?

В дальней комнате послышалось какое-то шевеление, а затем что-то вроде вздоха. И я пошел на звуки. В комнате на кровати лежала Лида, находясь в трансе, наверное, после очередной дозы наркотиков. Увидев меня ответила:

А, это ты, Саша? – и после паузы продолжила,

Что случилось?

Я сразу перешел к делу:

В ОВД у нас задержан твой сын по подозрению в совершении карманной кражи. За карманную кражу, конечно, не посадим, но за наркотики может сесть. Сделать это для нас, Лидия, сама понимаешь, раз плюнуть.

Я посмотрел на Лиду, на лице которой появились намеки осмысленного сознания, и она вдруг спросила:

Что делать?

В этом вопросе было все: «Что нужно сделать, чтобы ее сын не сел в тюрьму?»

Лидия–ответил я, – необходимо возместить «терпилам» (потерпевшим) материальный ущерб, в размере 120 рублей (для меня, как и для многих других это были огромные деньги, ведь для многих в то время это была месячная зарплата). И вдруг вижу, Лида оживилась и ответила:

Всего-то и делов-то! Возьми там, в тумбочке, сколько надо.

Когда я подошел к указанной тумбочке, то не смог скрыть своего удивления, так как вся тумбочка была забита деньгами. Их было столько, что глазам не верилось. Я никогда более не видел столько денег. Они не были сложены, а валялись – мятые, скрученные – по тумбочке, за тумбочкой, возле тумбочки. Лидия, увидев мои удивленные глаза, с усмешкой сказала:

Бери, бери, сколько хочешь!

И мне сразу вспомнилась фраза из кинофильма

«Свадьба в Малиновке»: «Бери, бери, я еще себе нарисую».

Я отсчитал положенную сумму в 120 рублей и поехал в отдел, где отдал деньги потерпевшим, которые были неподдельно рады их возврату. А Лидиного сына я забрал из дежурной части и, пробеседовав с ним около часа, отпустил. Он оказался весьма способным и полезным, так как знал лично многих преступников. Впоследствии с его помощью был раскрыт ряд серьезных преступлений.

У Лидии продолжали собираться авторитетные жулики и «воры в законе» (среди которых был и Краснов Эдик), не только г. Ростова-на-Дону, но и других регионов Советского Союза. Умерла Лидия от передозировки наркотиков.

Убийство на Алма-Атинской

Дежурные сутки лета 1987 года в Первомайском ОВД города Ростова-на-Дону проходили в обычном для этого времени режиме: квартирные кражи, без вести пропавшие и т.п. дребедень. Времени для работы по оперативным делам и текущим материалам катастрофически не хватало. «Но хорошо хоть так! – подумалось мне тогда, – нет хотя бы тяжких преступлений, которые могут «затянуть» и на вторые сутки». Только я успел об этом подумать (язык мой, враг мой), как тут же раздался прямой телефонный звонок из дежурной части:

– Александр Алексеевич, выходи, у нас криминальный труп на Алма-Атинской. Дежурному следователю прокуратуры я уже сообщил, по дороге заберешь его из прокуратуры.

От дежурного я узнал, что где-то в 15-00 в ОВД поступило сообщение, что в квартире по ул. Алма-Атинской обнаружен труп хозяина квартиры гр. Б. с множественными ножевыми ранениями. О преступлении по телефону 02 сообщила жена гр. Б. В указанный адрес выехала также оперативно-следственная группа УВД города Ростова-на-Дону и руководство УВД. Для того времени убийство было редким исключением, чем «правилом», если взять сегодняшний день, когда человеческая жизнь как-то обесценилась, а в те советские времена каждое убийство бралось руководством УВД области (города) на особый контроль. Почти на каждое криминальное убийство выезжало руководство!

Выездом на место преступления было установлено, что гр. Б. был директором одного из предприятий Ростова-на-Дону и имел обширные связи в городе Ростове-на-Дону, Ростовской области и за ее пределами. Любитель выпить, часто приводил в дом своих знакомых, где распивал с ними спиртные напитки, из-за чего с женой были постоянные ссоры.

Со слов жены, в день убийства ее муж пришел домой где-то около 13-00 вместе с каким-то мужчиной (дала приметы), которого Б. представил жене как своего давнего знакомого по работе в Волгограде по имени Коля:

Валя, это мой давний знакомый Коля из Волгограда, с которым мы работаем. Мы сейчас поговорим на кухне о том о сем по работе, а ты сходи в магазин прикупи че-нибудь к столу.

Б. и Коля прошли на кухню, где стали распивать спиртные напитки и что-то обсуждать по работе.

Где-то в 14-00 я собралась и пошла в магазин за продуктами, – продолжила рассказ жена Б. – Когда через 40 минут вернулась, то увидела в коридоре Колю, который надевал ботинки и собирался уходить. Я его спросила: – А Вы уже совсем уходите? – Да, – ответил он, – и, попрощавшись со мной, ушел. Я прошла на кухню, чтобы разложить купленные продукты.

Через некоторое время (20–25 минут), находясь еще на кухне, я услышала, как из спальной комнаты стали доноситься какие-то странные звуки (хрипы и стоны). Когда зашла в комнату, то увидела, что на постели лежит мой муж – весь в крови, который странно хрипел и стонал. Подойдя ближе я увидела на нем множество ножевых ранений в области лица, шеи, груди. Вся комната была забрызгана кровью. Муж еще хрипел, но ничего сказать не смог. Я тут же позвонила в скорую помощь и милицию. Еще до приезда скорой помощи, которая прибыла на место через 30–40 минут, мой муж скончался.

Исходя из полученной информации о взаимоотношениях в семье гр. Б., а также о способе нанесения множественных ножевых ранений, указывающих (как показалось одному из руководителей УВД) на мстительно-жестокий характер нанесения этих ранений, характерный для женщины – этим руководителем УВД была выдвинута первоначальная версия (как основная) о причастности к убийству гр. Б. его жены. И все оперативно-следственные мероприятия на первоначальном этапе стали строится на основе выдвинутой «авторитетной» версии. В тот же день на совещании в ОВД опытные сыщики, работающие не один год по раскрытию тяжких преступлений, представили на рассмотрение руководству отработку версии о причастности к убийству гр. Б. его друга Коли из Волгограда и параллельно вести отработку этой версии. Но «авторитетный» руководитель настаивал на отработке его версии, как основной. Из-за косности и непрофессионального упрямства «авторитетного» руководителя все силы и средства оперативно-следственных мероприятий были брошены на отработку первой версии, что в дальнейшем могло нанести вред раскрытию преступления в связи с утерей многих улик. Только через неделю или две, когда по «авторитетной версии» зашли в тупик, я и мои коллеги обратились ко второй версии, как основной – о причастности к убийству знакомого из Волгограда по имени Коля. С этой целью мною были проверены: