Лифт на луну. Сборник рассказов

скачать книгу бесплатно


Я был наслышан о бережном отношении островитян к сохранности уникальной дикой природы Карибского архипелага, и подтверждение этому мы нашли с первого шага, только ступив на пирс в порту. Антон, чуть отойдя от собирающихся группами туристов, окликнул меня.

– Па, ты глянь что делается! – в метрах сорока от кормы «Аркадии», прямо у бетонного отлива ходуном ходили стайки рыб. Дело не в том, что это редкость, мальки есть везде. Меня поразили размеры и разноцветье плавающих особей под два-три килограмма весом.

Любоваться увиденным времени не было. Автобус, и вперёд.

Милый, сохранивший облик и традиции, бывший колониальный городок, разноцветный, приглаженный, подстриженный. Опять автобус, и вот – национальный парк – заповедник.

На входной центральной аллее предлагающие свои услуги доморощенные «гиды», напоминающие частных извозчиков у Курского вокзала. Только вместо «Такси, такси!» они наперебой выкрикивали «Найтив шоу, найтив шоу!».

– Миха, может, сами здесь разберёмся, что к чему, как-то глупо с группой три часа по парку ходить? – меня моментально все поддержали: и дети, сразу побежавшие по песчаным дорожкам в заросли, и жены.

Влажно и душно. Мы сняли майки, купили с арбы, превращенной в передвижной магазинчик, здоровых кокосов, а Михалыч, не удержавшись от восторженных од и панегириков Карибскому рому, приобрёл ещё два литровых бутыля местного напитка.

– Так и будешь с пакетом таскаться? Да на обратном пути взяли бы.

– Санёк, ничего, запас карман не тяготит. Так, на всякий случай. Вдруг этот с арбой уедет. Бегай потом.

Мы неспешно стали углубляться в глубину сада, а за нами неотступно стал следовать один из местных «гидов».

– Ай эм зе бест! Тен доллар! Ай эм зе бест! Тен доллар!

Нам он почему-то сразу понравился. Высокий, жилистый, кудрявая шевелюра обтянута вязаной красной шапкой, клокастая смешная борода и синяя майка с надписью «Тринидад» под изображением летучей мыши. «Гид» постоянно пританцовывал, улыбался и напевал. Его движения были пластичны и просты, однако моя попытка скопировать национальные «па» не увенчалась даже приблизительным успехом.

– Ю шайнинг лайк зе стар! – обращение «танцора» к Лёке нас сразило, определив решение и выбор. Лучше с ним, озорным добродушным местным спутником, чем в типовом коллективе и без него.

И началось! «Гид» распустил крылья. Он парил. Хватал меня или Антона за руку и бегом направлялся к всевозможным интересным уголкам. Он действительно много знал, а самое главное трепетно любил то, что знал. Цветы, кусты, камни. Показывая очередное дерево, он нежно его обнимал с влагой на глазах. Честно скажу, такой сентиментальности я давно не встречал.

– Лук, Лук, «Рейнбоу триз!» – обёрнутая вытянутой спиралью по уходящему далеко вверх стволу, радуга.

– Настиа, синсейтив грасс! – он даже запомнил и выучил имена за какой-то первый час, проведенный совместно с нами. Настя сидела на пушистой сочной зелени травы, а «гид» нежно проводил ладонью по кончикам лепестков, застилающих землю. Такое я видел только в фильмах, где используется эффект убыстренной съёмки. Лепестки на секунду задумывались и, свернувшись в трубочки, наклонялись к земле, спрятавшись от прикосновений. Живая трава! Мне захотелось приподняться над землей. Как можно здесь ходить! Вот здесь действительно уместна табличка «По газонам…».

Так перебежками, с познавательными остановками, мы очутились рядом с небольшим водопадом. На отполированной черной трехметровой скале – ядовито-рыжая вертикальная дорожка, омываемая струями. И метровый ручей внизу, убегающий в заросли.

Наш «природовед» с детьми и девчонками, встретив основную экскурсионную группу, застрял у кустов, над которыми замерли в невесомости несколько колибри.

Мы же с Михой отошли и, присвистнув от красоты водопада, решили увековечить место фотоснимком. Не обращая внимания на натянутую вдоль ручья веревочку с повешенными табличками, я, осторожно перескакивая по поросшим коричневым мхом камням, допрыгал скалы.

– Миха! Лови кадр! – я подобрал два булыжника, и, жонглируя ими, подставил плечи падающей прохладной воде. – Снимай быстрей!

Михалыч снять успел. И я успел подбросить камни. И водопад успел омыть меня. Все успелось. Из не успевших был только наш «гид». Душераздирающее «НОООУУУУ!! ДАНДЖЕР!» долетело до нас с минутным запозданием. Он упустил контроль.

Чертовы таблички! Я на них и в Москве-то не обращаю внимания.

А на ней просто и ясно было написано: «BIOHAZARD! DANGER!» («Бактериологическая опасность»). Даже веревочки натянули для таких вот, как я.

Посмотреть на купальщика подошел весь автобус.

Михалыч непроизвольно (а может, и вполне осознанно) сделал шаг в сторону, подальше от стекающих с меня капель.

Что делать-то? Заработать тропический шистоматоз от заползших под кожу маленьких и пронырливых простейших организмов и дожидаться результата? А циркария будет бегать под кожей из «угла в угол»?

О моём состоянии в тот момент можно прочитать в любом справочнике по психоневрозам.

– Санёк, а вдруг тут вирус лихорадки «Эбола», – Миха таким «шутливым» способом пытался вывести меня из ступора.

«Эбола»! Крохотная амеба из реки Конго, унесшая сотни жизней. Искупался и через две недели кровь из носа, и «полный вперёд» – смерть от шока.

– Сань, тут до Штатов рукой подать! Мы тебя американцам продадим. Сам знаешь, с деньгами у нас напряг, пусть испытывают на тебе вместо приматов боевые вирусы. Сэкономят на обезьянах. Ты ведь любишь животных? – меня бил озноб и захлестывала полная неразбериха в сознании, которое стало наполняться демоническими картинами ужасов с африканским оттенком. На мгновение мелькнул лик «Казуса». И голос Михи – откуда-то из другого мира. Ну, да. Кристально чистого мира. А со мной-то что делать? Скудные познания в медицине подсказывали только одно – надо немедленно продезинфицироваться.

– Бери пакет, пошли в кусты! – я обрёл прежнюю выдержку. Миха сразу меня понял. Забравшись в заросли, я скинул с себя всё, что было, встал на четвереньки и скомандовал:

– Лей!

Мишка, с полуслова вникнув в ситуацию, уже свинтил пробку с бутылки 47-градусного рома и, как хирург перед операцией, промывал свои руки.

– Бери трусы и не жалей жидкости! Отмывай!

Вы видели, как мать заботливо моет своё дитя, стоящее в ванночке?

Я на четырёх точках в одеянии Адама и Михалыч, пыхтя и отдуваясь, на коленях, любовно склонившись надо мной. Тонкая, чуть липкая струя, растекающаяся по спине, была в те минуты для меня единственным спасительным нектаром и возможным шансом полноценной жизни в будущем.

– Санёк, ты ж белый человек, «почти «европеец», а на них, в отличие от чернокожих, к счастью, смертоносная лихорадка почти не распространяется.

Слово «почти» я в тот момент люто возненавидел.

– Да ты посмотри на меня! – на мне после экваториального загара от белого человека осталась только всем известная часть тела, да торчащие из травы пятки, – Не, Миха, не убедительно.

Из зарослей появились Лёка с Антоном. Стоят, смотрят, как вкопанные.

– Может помочь?

– Ма, очень тебя прошу, оставьте нас вдвоем! – Нет, мне не было стыдно. Была вселенская досада за произошедшее и физическая боль в виде кусающегося рома в «отдельных местах».

Михалыч, войдя в роль спасителя человечества, словно банщик, работающий мочалкой в помывочном отделении, методично растирал меня, пытаясь успокаивать:

– Сань, мы с капитаном договоримся, он тебя в холодильное отделение поместит. Я точно знаю, что микробов можно глубоким холодом убить. Поэтому у нас в России и нет этой заразы.

– Это тебе что Амдерма навеяла? Ты тщательней меня обтирай, тщательней.

Мишкина операция по санобработке «пораженного» подошла к концу. Он, может быть, и продолжал бы ещё, но содержимое двух бутылок было полностью израсходовано.

Мы появились из зарослей. Наши экскурсанты смотрели на меня, как на прокаженного и обреченного человека с уже начинающей разрушаться матрицей ДНК.

Попрощались с нашим гидом, дав ему десять долларов. Я все же напоследок высказал ему просьбу поставить через пару недель в местном кафедральном соборе свечи за мой упокой.

Ставший уже родным Андрей на судне, на «всякий пожарный», вкатил мне в седалище антибиотики со словами «За дурной головой….», впрочем, продолжение вы знаете.

В 337 «Казус» злорадно хохотал. Возможно, если бы не упирающийся нижний край маски в мою постель, то полутораметровая деревяшка от переполняющих ее чувств ходуном раскачивалась бы на крючке.

Для присутствующего в этот момент рядом стороннего наблюдателя было бы заметно, как маска судорожно дрожала. Но посторонний принял бы колебания «Казуса» за дрожь судовых стен, исходящую из моторного отделения судна, где на полную мощность заработал дизель, отвечающий за работу системы кондиционирования.

От вибрации угол рта маски лопнул чуть вздёрнутой вверх линией и прочертил трещину в злобном зверином оскале вниз.

Его терпение лопнуло. Косвенно и прямо.

Причина четвёртая

Тринидад, как тягучая патока, впитывал в себя все произошедшие с нами инциденты и раскрепощал сознание. Остров безвозмездно делился своими пылающими факельными шоу с зажигательными танцами. Многолюдье ночных улиц, пронизанное разлетающимися мелодиями «Калипсо» с их чарующими ритмами, доводило нас до экстаза.

– Миха! Всё! Эксперименты прекращаем! Завтра обыкновенный человеческий пляж. Шаг влево, вправо – расстрел! – Наша компания в полном составе сидела в каюте, выстраивая планы на утро. Совещание принимало «отказной» характер.

Мы с Мишкой наотрез отказались от экскурсий вглубь острова. Жены категорично отказались составить нам пляжную компанию, сославшись на необходимость пройтись по центру и полюбопытствовать на местные безделушки. Вообще-то, мы были не против такого расклада и, в конце концов, сами тоже решили ещё от чего-нибудь отказаться. Отказались от идеи больше не покупать карибский ром.

Челночный микоравтобус – местная «газель», курсирующий из порта на Маракас Бэй, за полчаса преодолев перевал, доставил нас в заповедную зону отдыха. Вид окружающих лесов, гор и необыкновенный аромат экзотической растительности исполнял для нас функции станции переливания крови – мы отчётливо ощущали происходящее внутри обновление. Смотрели и дышали. Водопой береговых пальм, отшлифованные песчаные отмели и неокрепший маленький штормик. Полное ощущение первобытности и нетронутости.

Не успели обосноваться, Михалыч заговорщицки – ко мне:

– Санёк, ты посмотри, кто здесь! Вот тебе и девочки!

Недалеко от нашего лежбища замечаю Кристину с судовой официанткой. Замечательно! Есть повод покрасоваться, наладить плотный контакт и «правильно» провести отпущенное нам время. Идём на сближение.

– Сняли меня с уборки люксов. Один турист возмутился обслуживанием, – грустно поделилась новостью Кристина, меланхолично просыпая текущий сквозь пальцы песок.

– Хэй! Грустить не надо! Сейчас Михалыч нам краба поймает! – я совершенно не был настроен на минорные переговоры.

– Сань, кому краб нужен? Ты и лови,… если сможешь. – Мишка задел за живое. Причем при женщинах, причём при перспективных! Это что бы я краба не поймал?!

– Поймаю! Ждите.

Прихватив полотенце, я направился к скалистой границе пляжа. Почти добравшись до чёрных камней, застыл в изумлении. Метрах в пяти, чуть зарывшись в песок, притаилась серо-зелёная, бликующая малахитовыми переливами, игуана. Импозантная штучка, и размерчик вполне подходящий. Метр, с хвостиком. Это Вам не крабики «От Михалыча». Вот, действительно, достойный персонаж для покорения девичьего сердца.

Мою персону самец (или самочка?) принял за враждебного чужака, посягнувшего на его территорию. Игуана бескомпромиссно принялась доказывать, кто здесь хозяин, раздувая горло и потрясая головой с гребнем из острых чешуй. Забавные знаки устрашения на меня действия не возымели, да и по гороскопу я, всё-таки, «козерог». Решив дать бой в надежде завладеть телом противника, я осторожно делал короткие шаги ей навстречу.

Смертельной дуэли не получилось, и чья-то кровь не пролилась. «Чудище заморское», встав на лапы, со скоростью проносящейся песчаной позёмки, помчалось к камням у воды. Чего-чего, но такой прыти я совсем не ожидал.

Я – за ним, как за курицей для бульона, растопырив руки с полотенцем. Объект охоты, добежав до цели, проворно вскарабкался на выступающий в воду утёс и остановился. Путь назад ему был отрезан.

– Эээ-й, ты куда? Так нечестно!!!, – игуана сиганула в волны с трехметровой высоты уступа и, набирая скорость сильными волнообразными ударами хвоста о воду, скрылась за скалой. Они ещё и плавают? Я был уверен, что если последую за ней, то непременно её настигну. Что остановило меня от прыжка с раскалённых палящим солнцем камней? Может, по сценарию «Казуса», я обязан был отправиться за этим «недоделанным драконом» – возможным его «посланником», прыгнуть в расщелину и вдребезги разнести голову о подводные булыжники?

Я осторожничал. Остановился. Вспомнились ещё вчера произнесённые мной слова: «шаг влево, шаг вправо» и, напрочь отказавшись от дальнейших поисков членистоногих, раздосадованный и без добычи, побрёл назад.

Михалыч самозабвенно развлекал девчонок своими неиссякаемыми байками про Север, угощая их прихваченными нами вином и местными орехами. Ему не было необходимости руководствоваться расхожими статьями из «Менс Хелс» о правилах обольщения женщин на пляже. Он и так моментально обезоруживал, без новомодных приколов – открытостью, добродушием и своими 120 килограммами.

Время пролетело, и мы, выполнив все пункты пляжного устава, принялись паковать вещи.

– Саша, щелкни меня на пальме. А я попробую наверх залезть, – передавая свой фотоаппарат, попросила Кристина и с ловкостью, достойной собирателя кокосов, стала забираться вверх по наростам сухого ствола.

Фотосессия мной была проведена как заправским художником, этаким непревзойдённым «мэтром» эротического снимка. Я просто обязан был себя реабилитировать за фиаско с экзотической живностью.

– А как мне назад? – Кристина попала в стандартную ловушку древних законов лазания по деревьям. Наверх элементарно, а вот вниз…