Не та семья

Александр Ройко

Не та семья

Глава 1. Крушение

Город был пронизан шумом утренней суеты, когда семья Костиных выходила из дома. Казань, в своей величественной тишине, просыпалась с первыми лучами солнца, пробивающимися сквозь густую пелену тумана. Хотя лето уже подходило к концу, утро было прохладным и свежим, с лёгким запахом дождя в воздухе. Асфальт влажно блестел от росы, а на тротуарах, несмотря на ранний час, уже было много людей, спешащих по своим делам.

Доктор Виктор Костин стоял у входа в дом, застегивая на себе пиджак. Он взглянул на свои часы, затем на небо. "Идеальный день для путешествия", – подумал он. Виктор был человеком, который любил предсказуемость, даже когда речь шла о чём-то таком хаотичном, как поездки. Несмотря на его научные интересы и эксперименты, жизнь в личных вопросах всегда оставалась для него стабильной. Это путешествие было важным шагом, но именно поэтому он предпочитал не показывать волнения.

Его жена, Анна, помогала собрать вещи для ребёнка, и с каждым мгновением её движения становились всё более чёткими и спокойными. Она всегда была такой – уверенной, заботливой, но с характером, который позволял легко управлять всеми домашними заботами. Анна улыбнулась своему мужу и быстро подошла к двери. Её лицо было уставшим, но глаза сияли ожиданием путешествия.

Илья, их 12-летний сын, неуклюже скакал вокруг родителей, одетый в футболку с любимым логотипом видеоигры. Его энергия была безграничной, и, несмотря на каждодневную стабильность семейной жизни, Илья всегда привносил в дом лёгкость и смех. Он был полон энтузиазма от предстоящей поездки – так сильно, что порой забывал про все правила и не мог сидеть на месте.

– Всё, готово! – сказала Анна, заглядывая в сумку, чтобы проверить, не забыла ли она что-то важное. В её взгляде мелькнула лёгкая тревога, как бы это ни было странно. Путешествия обычно не вызывали у неё нервозности, но, видимо, с возрастом что-то менялось.

Виктор заметил её сомнение, но не стал ничего говорить. Они уже давно не обсуждали такие вещи – всё казалось само собой разумеющимся, и он был уверен, что это всего лишь временная усталость.

Они сели в автомобиль, который был уже готов, ожидая их у ворот. Водитель, мужчина средних лет, держал дверь открытой, и все трое, не обменявшись многими словами, устроились на своих местах. Мотор завёлся, и машина плавно двинулась в сторону аэропорта. Костины не жили далеко от основного транспортного узла города, и дорога до аэропорта была короткой, но давала возможность окунуться в рутинную атмосферу предвкушения путешествия.

Мимо проносились уличные магазины, кафе, знакомые места. Но у каждого из членов семьи было своё восприятие этой поездки, которое не позволяло сосредоточиться только на внешнем виде. Илья, оглядывая город, не переставал болтать, его глаза искрились от любопытства и ожидания. Анна, сидя в кресле, за окном наблюдала, как медленно растут перед её глазами облака, и в её сознании мелькали образы прошлого. Виктор погружался в свои мысли, думая о предстоящей конференции в другом городе, но внутри его не покидала странная мысль, что всё это – лишь начало чего-то неизбежного.

Когда они прибыли в аэропорт, всё казалось таким обычным. В то время, как другие пассажиры двигались в свою сторону, семья Костиных направлялась к стойке регистрации, чтобы получить свои билеты. Приветливый сотрудник аэропорта улыбнулся и пожелал приятного полёта.

Потом была очередь на контроль безопасности, несколько минут на ожидание, и вот они наконец оказались у своего выхода. Виктор аккуратно проверил ещё раз, чтобы все вещи были в порядке, и вдруг почувствовал странное беспокойство. Он огляделся вокруг, будто на секунду ощутил, что всё это не имеет смысла, что их не должно быть здесь.

Анна заметила его взгляд.

– Что-то не так? – спросила она, тихо и осторожно. Но Виктор только слегка покачал головой, чтобы успокоить её.

– Всё в порядке, просто много работы в последнее время. Путешествие, вероятно, поможет разгрузиться.

И вот, наконец, когда все пассажиры собрались у выхода, они вошли в самолёт. Бортпроводник встретил их улыбкой и проводил в салон. Место рядом с иллюминатором занял Илья, бросая взгляд на мир за окном. Анна села рядом с ним, оглядываясь по сторонам, а Виктор уселся в кресло, напротив.

Полет предстоял долгий, но Виктор чувствовал, что скоро, по возвращению, всё изменится.

Самолёт медленно, с едва заметным рывком, начал катить по взлётной полосе. Внутри, несмотря на своё спокойствие, чувствовалась легкая вибрация, нарастающая с каждой секундой. Илья, всё ещё держа взгляд прикованным к иллюминатору, заметил, как земля под ними всё дальше и дальше отдаляется, превращаясь в пятна цветов и линий. Он обернулся к матери и с восторгом произнёс:

– Смотри, как всё уменьшается! Вау, я в первый раз так высоко!

Анна улыбнулась и ободряюще погладила его по голове.

– Да, сынок, теперь ты по-настоящему увидишь мир с высоты.

Виктор сидел в своём кресле, расслабленный, но в его голове всё-таки не покидало то ощущение странности, которое появилось, когда они только вошли в аэропорт. Взгляд его несколько раз скользил по пассажирам, но ему не удавалось найти конкретное объяснение своим волнениям. Он хотел отвлечься, но мысли снова и снова возвращались к недавнему решению, которое мучило его сознание, и он поспешил забыть о них, погружая взгляд в экран монитора перед собой.

Тем временем самолет уже набрал необходимую высоту. Внутри стало тише, только лёгкий шум воздушных потоков наполнял пространство. Включились лампы, освещающие салон, и начались стандартные объявления, звучащие через динамики. Капитан самолёта сообщал о предстоящем маршруте, а затем, после его слов, лёгкий аромат еды разнесся по салону.

Илья продолжал внимательно смотреть в окно, его глаза искрились от восторга. Он был полон энергии, готов был воспринимать любой новый опыт. За его плечами была подушка на спинке кресла, в руках он держал наушники, подключённые к экрану с мультсериалом. Анна открыла журнал, предложенный бортпроводником, но спустя несколько минут отложила его. Её мысли, как всегда, сбивались с намеченного ритма. Она украдкой поглядывала на мужа, замечая, как тот погружён в себя.

– Виктор, ты как? Всё в порядке? – мягко спросила она, обратив внимание на его настороженный вид.

Виктор, почувствовав её взгляд, поднял глаза и быстро улыбнулся:

– Да, всё хорошо. Просто немного устал с работы. Вот и думаю, как бы выспаться, пока мы летим.

Анна кивнула, её лицо было спокойным, но по глазам было видно, что она продолжала что-то размышлять. За окном самолёта мир уменьшался до облаков и горизонта, который скрывался в голубом просторе.

Тем временем, в салоне установилась тишина, перерываемая лишь мягким голосом бортпроводника и звуками редких разговоров соседей. Тишина, как и воздушный поток, казалась непрерывной. Но с каждым поворотом самолёта, с каждым мгновением всё более возникало странное ощущение, будто их путешествие не будет таким, как они себе представляли.

Время тянулось, и все внутри самолёта казалось таким обыденным – как будто ничто не предвещало беды. Однако для Виктора, чем дольше он сидел в своём кресле, тем более явным становилось странное чувство, которое никак не отпускало его. Он вновь вспомнил момент, когда они покидали дом. В его голове промелькнули образы: свет, который они оставили за собой, пустота, которая в этот момент не ощущалась, но ждала. Виктор встряхнул головой, пытаясь отогнать эти мысли.

Илья с увлечением смотрел на экран, заливаясь смехом, когда его персонаж на экране виртуально прыгал через препятствия. Анна пыталась отвлечься от собственных мыслей, но её взгляд снова и снова скользил по Виктору. Он выглядел слишком задумчивым, как будто был в другом мире.

– Ты ведь ничего не сказал о конференции, – наконец спросила она, пытаясь вернуть обычный ритм разговора. – Всё-таки это важная встреча, не так ли?

Виктор слегка вздохнул, прежде чем ответить:

– Да, я жду её с нетерпением. Но ты знаешь, иногда бывают такие моменты, когда чувствуешь, что что-то должно измениться. Как будто ты уже прошёл туда, куда хотел попасть, но остановился на шаг, потому что не готов сделать следующий. Я не знаю… просто какие-то нелепые размышления.

Анна нахмурилась. Она давно привыкла к тому, что Виктор часто погружается в свои мысли, но в последнее время его настроение было слишком переменчивым. То тревога, то моментальные вспышки спокойствия. Она не знала, что именно могло вызвать такую нервозность, но ощущала, что сама готова к изменениям.

Между тем, Илья повернулся в их сторону, услышав часть разговора, и с любопытством спросил:

– О чём вы там разговариваете, что вы так серьёзно выглядите? Мы в отпуске, а не на работе!

Анна улыбнулась и развеселила сына:

– Ну, Илья, взрослые иногда не могут перестать думать о том, что предстоит. А ты почему не мог выбрать, какую игрушку взять с собой? Ты же знал, что будет скучно!

Илья сжал губы, собираясь что-то ответить, но тут его внимание вновь привлек экран, и все мысли как будто улетели. Виктор же продолжал смотреть в окно, наблюдая, как облака начинают сгущаться, превращаясь в причудливые формы, которые будто что-то намекали. Он знал, что такие мысли слишком опасны, чтобы позволить им брать верх.

Час за часом проходил полёт, и все трое чувствовали, как их тела привыкают к плавной качке самолёта. В какой-то момент свет в салоне слегка приглушили, и они стали погружаться в полумрак. Илья дремал, не отрываясь от монитора, Анна закрыла глаза, стараясь расслабиться, а Виктор всё смотрел в окно. Небо становилось всё более тёмным, как если бы оно начало поглощать всё, что окружало их.

"Тьма или облака?" – подумал Виктор, но не успел закончить эту мысль, как его внимание привлекла странная тень, мелькнувшая за окном. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но сразу же застыл. За стеклом не было ничего необычного – лишь бездонная синяя глубина и белые кудрявые облака. Но ощущение не отпускало.

"Ничего, просто устал", – решил он, пытаясь успокоиться.

Анна, почувствовав перемену в атмосфере, не могла не заметить, как странно стал вести себя её муж. Но она не решалась ничего сказать. Почему-то в этот момент ей показалось, что всё, что происходит, должно быть оставлено на потом. "Позже", – подумала она, – "всё это можно будет обсудить позже, когда вернёмся. Когда всё будет в порядке."

Время продолжало тянуться, но вдруг, словно в ответ на внутренние переживания Виктора, всё вокруг стало меняться. Он ощутил, как температура в салоне самолёта немного изменилась, став немного холоднее. Но это могло быть всего лишь ощущением, порождённым долгим пребыванием в воздухе, а может, и каким-то странным стечением обстоятельств.

Илья, который уже был погружён в сон, немного приоткрыл глаза и посмотрел на своё кресло, затем на родителей. Он почувствовал какое-то странное беспокойство в воздухе, но не мог понять, что именно его тревожит. Возможно, это был только туман рассудка после нескольких часов полёта, но Илья всё же забеспокоился. Он в очередной раз повернул голову к окну, ожидая увидеть очередную белоснежную форму облаков, но что-то в их движении стало искажённым.

Неожиданно, облака начали двигаться быстрее, как будто их подгоняли невидимой рукой. Образовывались вихри, а затем невообразимые и пугающие фигуры, как искажённые лица, мелькали в их недрах. Это было настолько странно, что Илья не мог оторвать глаз от этих мракобесных видений.

Виктор заметил, как его сын, всё ещё слабо погружённый в сон, вздрогнул. Его взгляд, полон недоумения и беспокойства, был направлен в сторону окна, и теперь он не мог не увидеть, что облака двигались неестественно. Он сам почувствовал резкое изменение – стало темнее, чем было ещё несколько минут назад.

Не успев осознать, что происходит, Виктор внезапно ощутил, как лёгкая вибрация, которая ранее была почти незаметна, начала усиливаться. Он инстинктивно подал взгляд на экран планшета, который был прикреплен к подголовнику на против, и заметил, как отображения начали прыгать. Всё вокруг стало слегка размытым, как будто они погружались в некую туманную пропасть.

– Виктор, ты это видишь? – Анна наконец нарушила молчание, её голос был напряжённым, как никогда.

Она посмотрела на него с тревогой в глазах. Виктор только кивнул, но не смог произнести ни слова. Слова будто застряли у него в горле. Он заметил, как лёгкие колебания воздуха в салоне стали гораздо более интенсивными. Не то чтобы это было что-то критическое, но для Виктора, как для человека, привыкшего к точности, что-то было неладно.

Двигатели начали звучать чуть громче, а вибрации, хотя и не опасные, стали с каждым моментом более выраженными. Люди в салоне начали беспокойно перемещаться в своих местах, явно чувствуя, что что-то происходит. Некоторые начали напряжённо смотреть на бортпроводников, ожидая объяснений, другие тихо переговаривались, пытаясь найти повод для успокоения.

Тени за окнами становились всё темнее, и облака выглядели как тёмные прорези, будто в пустоту. Но что было ещё более странным – эти облака начали вращаться вокруг самолёта, как если бы сами облака образовывали какой-то замкнутый круг.

Илья снова почувствовал тот странный холод. Он покачал головой, с трудом пытаясь избавиться от ощущения, что мир вокруг него начинает искажаться. Он закрывал глаза и пытался успокоиться, но каждый раз, когда он открывал их, перед ним возникали всё новые образы – будто небо само становилось живым, и скрытые внутри облаков вещи пытались проникнуть в его сознание.

Анна заметила изменения в поведении сына. Она нервно посмотрела в его сторону, пытаясь понять, что его тревожит. Но взглянув в окно, она тоже увидела, что облака были не такими, как раньше. Они казались живыми – это не просто гигантские воздушные массы, они словно двигались с каким-то намерением.

И тут раздался сильный треск. Самолёт дернулся, как если бы его что-то резко схватило за хвост и подбросило вверх. Виктор схватился за спинку сиденья. Это был резкий и неожиданный удар. Он едва успел понять, что произошло, как весь самолёт на мгновение погрузился в темноту.

В момент, когда свет в салоне погас, наступила тревожная тишина. Шум двигателей прекратился, словно что-то внутри самолёта заглохло. Все пассажиры в салоне начали метаться глазами, пытаясь найти источник произошедшего. Илья, всё ещё сжимающий подушку, прижался к матери, его маленькие руки были холодными, а лицо искажено беспокойством.

Анна попыталась включить лампу, но кнопка не реагировала. Она оглянулась на Виктора, который сидел неподвижно, его взгляд был устремлён в окно. Он видел, как облака, сначала медленно двигающиеся, теперь начали стремительно накатывать на самолёт, образуя тёмный, почти сплошной купол вокруг них.

Затем – новый толчок, гораздо сильнее предыдущего, и звук, напоминающий раскат грома, разорвался в воздухе, заставив всех вскочить с мест. Внутри стало так темно, что даже глаза не могли разглядеть ничего, кроме мракобесного облака, которое теперь словно обвивало их. За ним следовало второе, и второе движение было настолько сильным, что кресла, казалось, стали скользить по полу.

Тогда в воздухе что-то сжалось, и самолёт снова дернулся. Этот момент был настолько ошеломляющим, что стало казаться, что небо и земля слились воедино, оставив пассажиров в центре этого хаоса. Вибрации становились настолько сильными, что многие кричали, а кто-то даже терял сознание от паники. Лишь несколько человек, впав в ступор, не могли понять, что происходит.

Илья, почувствовав холод, вскрикнул и закрыл глаза, будто в попытке спрятаться от того, что надвигается. Анна обняла его, пытаясь успокоить, но сама не могла побороть растущее ощущение ужаса. Она оглядывалась, но всё, что она видела, было пусто. Виктор всё ещё сидел неподвижно, словно был парализован этим хаосом.

Свет снова замигал, но теперь он был неестественно тусклым. В этот момент показалась пульсирующая тень, как будто что-то огромно-силуэтное двигалось где-то за пределами их восприятия, невидимое и угрожающее.

Затем – ещё один толчок, и внезапно всё вокруг затихло. Словно само время вдруг сжалось и замерло.

Самолёт снова дернулся, но на этот раз вибрации стали настолько сильными, что ощущение стабильности исчезло вовсе. Это было похоже на жестокий удар, который заставил весь корпус самолёта содрогнуться. Внутри салона раздался грохот, как будто обшивка самолёта сжалась, и на мгновение показалось, что его огромные металлические крылья вот-вот сломаются.

Крики и паника мгновенно охватили пассажиров. Некоторые люди вскочили, вытаскивая спасательные жилеты, в то время как другие, не понимая, что делать, просто сидели, вцепившись в сиденья. Один из стюардов, находившийся в проходе, пытался успокоить людей, но его голос был перекрыт общей паникой. Его лицо было искажено ужасом, когда он попытался что-то сказать, но вместо этого просто побежал назад к кабине пилотов.

Виктор почувствовал, как его живот сжался от страха. Он схватил Анну за руку, его пальцы, влажные от пота, ощущали её дрожь. Она, в свою очередь, крепко держала Илью, который, перепуганный, сжимал её руку, не в силах понять, что происходит. Казалось, что время замедлилось, и всё вокруг – стены, кресла, даже воздух – казались слишком тяжёлыми, как если бы сам мир пытался их удержать.

Вдруг был ещё один резкий толчок, и самолёт начал падать. Ощущение потери управления стало столь явным, что никто из пассажиров уже не сомневался: их конец был неминуем. Воздух наполнился свистом, а из-за окон стало видно, как стремительно приближается земля. Самолёт стал резко наклоняться вбок, и, как в замедленной съёмке, всё вокруг стало вращаться, как водоворот в бурном море.

Илья начал кричать, его голос был переполнен паникой и отчаянием. Он пытался вцепиться в кресло, но его маленькие руки скользили по мягкой ткани. Анна, едва сдерживая слёзы, прижала сына к себе, хотя сама была не менее испугана. Виктор тоже закрыл глаза, не в силах смотреть на этот ужас. Внутри его сознания не было ни мысли, ни четкого осознания того, что происходит – лишь холод, страх и жуткая предчувствие того, что их гибель была не случайностью, а результатом чего-то, что они сами не могли понять.

Самолёт стремительно падал, как если бы что-то невидимое тянуло его вниз, с каждым метром ускоряя падение. Вибрации усиливались, а громкий треск металла заглушал все звуки, кроме свиста и шума воздушного потока, проникающего через щели. Стюардессы пытались сделать то, что могли – кто-то кричал, кто-то пытался вывести людей в безопасные зоны, но это было бесполезно. Самолёт был в таком состоянии, что они стали лишь немыми свидетелями конца.

Затем, с оглушительным звуком, самолёт врезался в что-то твердое. Удар был настолько сильным, что в момент столкновения весь мир вокруг людей на несколько секунд погрузился в тишину. Всё, что было в салоне, сумки, кресла – всё это взлетело в воздух, как если бы сама сила удара разрушила всякую логику физики. Всё произошло так быстро, что они не успели ничего осознать, и прежде чем их тела успели вернуться в сиденья, ещё один удар – намного сильнее, чем предыдущий – пробил внутренности самолёта.

Всё вокруг исчезло в страшной тени и клубах пыли. Воздух наполнился дымом. Виктор открыл глаза, его взгляд был размытым, как если бы он смотрел через густую пелену. Вокруг царила полная неразбериха – звуки поломанных металлоконструкций, чей-то слабый крик, разрывы внутри. В этот момент он понял, что они не просто попали в катастрофу – они были частью чего-то большего, неведомого и ужасного.

Илья уже не кричал. Его лицо было бледным, как у мёртвого, а Анна сжимала его в своих руках, не в силах отделить его от себя, будто это было единственным спасением. Виктор был как в трансе, ничего не чувствуя, как если бы его тело не принадлежало ему. Они все почувствовали, как мир рушится, и стало ясно, что смерть уже не за горами.

Всё происходило так быстро, что восприятие словно застыло, и каждый момент казался вечностью. Третий удар был последним. Это был не просто удар, а фатальный момент, когда все силы природы обрушились на самолёт. Внутренности начали трещать, металлические конструкции скрипели и ломались, люди уже не могли не чего поделать, только молиться.

Земля и небо слились в одно. Всё вокруг закрутилось, как если бы они оказались внутри гигантской бури, где не существовало ни времени, ни пространства. Пассажиры, застигнутые врасплох, сжались в своих сиденьях, пытаясь удержаться, но это было бесполезно. Оглушительный, невообразимо мощный удар… и всё поглотил кромешный мрак.

Самолёт с огромной силой врезался в поверхность воды. Стекла разбились, а кресла, персональные вещи и части обшивки буквально взлетели в воздух. Все металлические детали сорвались, и разрушение продолжилось ещё несколько секунд, пока самолёт не оказался поглощён водой. В мгновение ока, страшный звук удара сменился оглушающим гулом, а салон наполнился водой. Паника усилилась, пассажиры вскрикивали, и судорожно хватались за спасательные жилеты, но всё было уже поздно.

Гладь моря была холодной, чёрной, будто поглотившей всё живое, и даже её поверхность казалась неподвижной, как если бы сама она была частью смерти. Вода, поглотившая самолёт, не создавала никаких волн. Она была плоской, словно застыла, не позволяя ветру или времени двигаться. Всё вокруг было странным и незнакомым – водная гладь была темной, с тусклым отливом, как если бы ночь поглотила землю.

Тут же, как только самолёт коснулся воды, его корпус быстро начал погружаться. Вода проникала через разрушенные окна, с каждым моментом всё быстрее наполняя салон. Пассажиры, потерявшие всякую опору, начали захлёбываться, в то время как сами металлические части самолёта пытались прорезать воду, но их сопротивление было ничтожным.

И вот в последний момент, когда самолёт уже утонул наполовину, кромешная тишина окутала всех, словно сама природа притихла в ожидании конца. Поглощённые водной стихией, их тела, с трудом поддерживаясь на плаву, не успели понять, что произошло. Это была не просто катастрофа – это была смерть, принявшая форму воды и воздуха, не оставляющая никакой надежды.

Берег, который они, возможно, могли бы увидеть в последние мгновения, был скрыт густым туманом, и на нём не было ни деревьев, ни признаков жизни. Это был почти пустынный берег, покрытый тёмными скалами, как будто враждебная природа отказывалась дать им шанс на спасение. Молочные волны, которые казались чуждыми жизни, разбивались о камни, создавая в воздухе холодный туман.

Погружённый в воду, самолёт продолжал тонуть, и последние остатки разрушенной машины исчезали в глубинах, пока не исчезли совсем.

Вода, холодная и вязкая, поглотила всё вокруг. Паника в салоне царила в мгновение ока. Самолёт продолжал опускаться в глубину, его корпус скрипел, и каждый звук, казалось, был последним. В воздухе пахло бензином и чем-то горелым, когда элементы конструкции начали деформироваться, поглощая воду. Всё быстрее заполнявшееся пространство сузилось, как будто этот момент затягивался в бесконечность.

Виктор, отчаянно пытаясь сохранить спокойствие, оглянулся. Вода уже начала подниматься, и большинство людей в салоне, как и он сам, чувствовали, как пространство сжимается вокруг. Он попытался прикоснуться к Анне, но её лицо было исказилось страхом и испарялось в темноте. Илья, крепко обняв мать, был совсем рядом, но с каждым ударом воды потерялся из виду.

– Анна! – Виктор закричал, но голос его утонул в реве воды. Он схватил её за руку, но почувствовал, как пальцы её выскользнули из его хватки. Вода наполнила салон слишком быстро. Он пытался зацепиться за что-то, но не мог удержать её, как бы ни пытался.

Сердце Виктора сжалось, но было поздно. Он ощутил, как его тело отбрасывает потоком воды, и, мгновение спустя, оказался в темной, ледяной пучине. Он зацепился за обломки, когда понял, что должен выжить, что у него ещё есть шанс. Он не знал, сколько времени прошло, и с каждым мгновением воздух становился всё более холодным и редким.

Вокруг раздавались крики других пассажиров, но Виктор не мог ничего сделать. Они, кто-то ещё живые, тоже пытались выбраться, но часть их уже не могла вернуться, поглощённые водой, которая с каждым мгновением становилась всё более ледяной.

Внезапно Виктор заметил, как к поверхности поднимались несколько людей. Они были измучены, в крови, с открытыми ранами и иссушёнными глазами. Он попытался вылезти на ближайшую часть обломка, но из-за того, что всё поглощала вода, его усилия оставались безрезультатными. Тем временем вокруг него был хаос: на носу самолёта люди пытались выбраться, хватаясь за всё подряд, скользя по металлу и пластиковым частям, которые наполовину утонули.