За…сто…лье (флотские байки)

Поэтому корабль уж который час был готов отражать и нападать немедленно из положения «Боевая готовность № 1». Привычный к подобному режиму ожидания, корабельный люд не роптал, и на боевых постах занимались своими неотложными делами. Кто-то еще раз все перепроверял, кто-то травил байки, кто-то, воспользовавшись отсутствием бесконечных построений по малым и большим сборам, «подбивал» вечно «неподбитую» документацию.

Корабельный «комсомолец» (правильное название – секретарь комсомольской организации корабля) – недавно прибывший и тут же «избранный» в секретари выпускник Киевского военно-морского политического училища в воинском звании «лейтенант» не был таким терпеливым и занятым. Личному составу боевого поста, где он, согласно расписанию по боевой готовности № 1, должен морально-психологически обеспечивать, не удалось, как потом было выявлено, установить момент исчезновения лейтенанта. Впрочем, этот личный состав, не привыкший к столь пристальному морально-психологическому обеспечению, вообще был удивлен появлению по тревоге этого лейтенанта.

А лейтенант, радостный от осознания своей независимости от всех и вся, переоделся у себя в каюте в спортивные трусы, двухметровое расстояние от двери своей каюты до двери вертолетного ангара прошмыгнул одним прыжком (чтоб никто не заметил). Штанга, гири, гантели, ровное гудение ангарного кондишина, навевающего прохладу, и никто не лезет под руку – предел мечтаний молодого, здорового тела, лишенного дум и забот об «ответственности за порученное дело». И внутри ангара это тело, озабоченное бодибилдингом, занялось делом.

Но и снаружи дело не стояло на месте.

Мишеньщики наконец запустили все, что надо было запустить, и корабль вступил в противоздушный бой со «средствами воздушного нападения противника». Обнаружили, обработали, выдали целеуказание на зенитные огневые средства – все, как учили.

Корабль работал лучше, чем швейцарские часы. Но…

Носовой зенитно-ракетный комплекс двумя ракетами свою мишень сбил, у кормового с пусковой установки сошла первая ракета, а вот вторая, с бьющим из сопла форсом пламени, явно и открыто, сходить не собиралась. Силовые привода пусковой установки не выдержали тягового усилия реактивной струи ракеты. И установка вместе с воющей струей пламени ракетного двигателя начала медленно, потом все быстрее крутиться, обдавая огнем соседние надстройки и крышу вертолетного ангара.

В ангаре комсомолец, уже изрядно запотевший, начинал надевать блины на штангу. Дюралюминиевая крыша ангара после очередной порции ракетного пламени прогорает и температурные датчики системы «Карат» вертолетного ангара срабатывают.

Естественно, автоматически в ангаре гаснет свет, выключается вентиляция, открываются выхлопные крышки (для уравнивания давления), а под крышки, чтоб не поступал воздух, усиленно пошел шипеть ингибитор. Сработала система орошения и затопления ангара.

Более тридцати труб с разных направлений и плоскостей под давлением 12 килограммов на сантиметр квадратный в полной темноте и ингибиторной вонючести пытались морской водой и прыгающими от ударов воды гантелями и блинами штанги победить накаченного лейтенанта.

Комсомолец, забывший, где дверь и что он хотел сделать еще секунду назад, уворачивался, натыкаясь на невесть откуда взявшиеся железяки, и пытался наощупь найти эту проклятую дверь.

Но всему когда-нибудь приходит конец или…

Для комсомольца он наступил, когда ракета закончила гореть и пришли избавители из состава артиллерийского дозора. Они выключили, убедившись в отсутствии пожара в ангаре, систему затопления.

Включив для осмотра свет, обнаружили полуголого, мокрого, тихо скулящего, в синяках и шишках лейтенанта.

После командирского «разбора» результатов выполнения ракетной стрельбы и ее морально-психологического обеспечения комсомолец сделал «правильные» выводы и по всем тревогам оставался в родной каюте.

ЛЫСЫЙ СТАРПОМ

Ракетный крейсер водоизмещением почти десять тысяч тонн с ракетами, артиллерией, торпедами, реактивными бомбами и прочая, прочая – машина серьезная. Старший помощник командира – второе, после командира, лицо этого крейсера – серьезный человек, серьезнее только бешеная собака. Как-то, изморившись после трудов по укреплению и повышению, освободившись на стыке суток от распорядка дня, решил старпом посетить корабельную сауну.

Надо сказать, конструктивно предусмотренная сауна на крейсере была и гордостью и докукой корабля. На других кораблях саун или не было вообще, или не было ничего подобного. В связи с этим ее посещаемость, в основном, обеспечивалась за счет командного состава как своей бригады, дивизии, так и других. Но! старпом – полновластный хозяин своего корабля, а хозяин, как известно, и в Африке хозяин. Придя раньше назначенного им же часа ночи, пропарившись, он нежился в бассейне, больше похожем на большую ванну.

В назначенное старпомом время, то есть в час ночи, в помещении сауны появился обеспечивающий матрос из трюмной команды. Первогодок-матрос не знал, что старпом пользуется париком, но всеми своими начальниками матрос был заинструктирован по поводу прибытия старпома в сауну.

А тут в сауне, в бассейне нагло бултыхается чье-то тельце с лысой головой. Издав для порядка несколько насквозь пропитанных зловонием мата фраз и этим уподобившись матерому старослужащему-годку, матрос схватил швабру и с криками, из которых на литературном языке было только «пошел вон, скотина, ща старпом придет!», принялся с остервенением тыкать ею, стараясь достать побольнее.

Наутро, во время построения экипажа по большому сбору на подъем флага, старпом сначала снял фуражку, потом парик. Затем порекомендовал командиру электро-механической боевой части первогодков в сауну не посылать, а матроса поощрить за проявленную дисциплинированность и неукоснительное соблюдение инструкций.

И за двадцать минут объяснил экипажу, что будет с тем, кто забудет, как выглядит старпом без парика.

РАХИТИЧНОЕ ДИТЯ БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА

Similia similibus curantur (Подобное лечится подобным)

На оперативной эскадре начальника ее штаба контр-адмирала Мартынюка Николая Ильича уважали. Мало кто из адмиралов умел так морячить, швартоваться, быть грамотнейшим в современном оружии и его боевом применении, относиться к людям.

В один прекрасный день, когда в бухте Абрек залива Стрелок не так уж сильно дуло (а дело было зимой), он решил, что ему надоело слышать на всех кораблях эскадры мат от всех категорий личного и офицерского состава. Начинать борьбу с матом надо, естественно, с офицеров.

И вот офицеры эскадры в обеденный перерыв вместо часового, приятного во всех отношениях расслабона были построены в очень немаленькое каре на причале. Каре недовольно бубнило и гадало, за каким таким и на кой такой Николай Ильич приказал в это время стоять на причале. Но никто особенно не нервничал, так как Николай Ильич всегда был непредсказуемо интересен.

Встретили адмирала со всем положенным этикетом, сомкнулись по приказанию, чтоб слышно было, да и теплее, и приготовились: что ж на этот раз заготовил адмирал.

На первые слова Николая Ильича о том, что матом ругаться и говорить на нем нехорошо и некультурно, отреагировали с вздохом и мыслью: ему положено это говорить. Всякий интерес был утерян, а мысли переметнулись на дела насущные: корабельные и не очень.

Например: правда ли, как утверждают ученые, что юноши думают о сексе каждые шесть секунд, а девушки каждые двенадцать? Тогда кто ж и когда о службе думает? Те, кто постарше, говорили, что это лейтенантская сущность, лейтенанты говорили, что они не юноши, но.... И тут же громко шептались о том, что их командиры думают о «сексе» гораздо чаще. И тем чаще, чем чаще им на глаза попадаются их подчиненные.

Адмирал понял, что его с вежливым безразличием пытается слушать только первая шеренга. Его вопрос: «Кто слышал от меня хоть слово матом?», – заинтересовал всех. Даже те, кто служил с адмиралом несколько лет, пожимали плечами: «Странно, но ведь вот как – не было».

Но ведь так не бывает. Ведь офицеры знали, что адмирал уже старшим лейтенантом командовал эсминцем. Оказывается, прав был Петр I – «небываемое бывает». Все прислушались.

«Вы что думаете, я, рахитичное дитя блокадного Ленинграда, не умею ругаться матом? Меня еще старые боцмана учили. И то, что я слышу на эскадре, – жалкое подобие великого и могучего русского мата. Матерная ругань для тренированного уха – тончайший код. От простой перестановки предлога до богатейших интонационных возможностей – все здесь используется для передачи информации. Матерная ругань коротка, хлестка, образна, эмоциональна и недоступна расшифровке противником. Вы же опошляете все и вся.

Ладно, сейчас за пятнадцать минут скажу вам, что я по этому поводу думаю. Если кто-то повторит, тому я лично разрешу ругаться матом на кораблях эскадры».

Адмирал снял фуражку: «В форме не могу».

Оглядел строй: «Мне нужен конкретный объект, не на всех же. Капитан 3 ранга Смоляненко, выйти из строя! Держите мою фуражку».

Юра Смоляненко – отличник по всем показателям: «Товарищ адмирал, меня-то за что. Ведь полгода хохотать будут. Это ж флот». Первые слова адмирал сказал не матом: «Смоляненко! Вы начетчик, талмудист и вообще опасный для войны человек».

Дальше все стали рыться по карманам в поисках авторучек, бумаги. И не для того, чтобы, записав, повторить, кто ж такое повторит! Для такого талант нужен или хотя бы многогодовые тренировки. А для себя, для осмысления. Осмысливать становилось трудно – все уже не просто хохотали, а заходились смехом в припадках. Но шла только шестая минута. На шестнадцатой адмирал остановился: «Пожалуй, хватит». Дождался, пока все успокоятся, перестанут кашлять и вытирать слезы.

«Кто хочет повторить? Может, у кого лучше варианты есть?» Адмирал надел фуражку: «Так вот – запрещаю на кораблях ругаться матом».

И ведь не ругались. И не говорили на нем. Стыдно было, чувствовали собственный примитивизм. Правда, через три дня комплекс неполноценности прошел. Для офицера плавсостава он непатриотичен. И все пошло, как было всегда, но с самостопором и спохватыванием. И вообще: «Тот, кто первым обругал своего соплеменника вместо того, чтобы дубиной раскроить ему череп, тем самым заложил основы нашей цивилизации» (Джон Хьюлингз Джексон).

В необходимости мата никто и не думал засомневаться, но говорить на нем перестали, а применяли все больше в двух случаях: чтоб не допустить травматизма в целях соблюдения техники безопасности – так до народа лучше и быстрее доходило в критических ситуациях – и когда действия личного состава могли привести к поломке материальной части.

Ведь известно, что первым «засекречивающую связь» применил еще во время Великой Отечественной войны летчик-истребитель трижды Герой Советского Союза А. И. Покрышкин. Пилотам своей эскадрильи он приказал в воздушном бою радиопереговоры вести матерной речью. Немец, даже знающий русский язык, мог перевести своим слово или фразу, но не мог уловить смысловое значение и эмоциональной тонкости.

Как утверждают нейроэндокринологи, юмористическая, не агрессивная матерная речь провоцирует выработку мужских половых гормонов (андрогенов), повышенное образование которых нейтрализуют гормоны стресса. Врачи заметили, что негативные симптомы стресса в «матерных» экипажах космонавтов меньше, чем в «благопристойных», что раны рубцуются лучше, кости срастаются быстрее у больных в палатах, где мат звучал с утра до ночи. Но на женщин и детей матерная речь оказывает прямо противоположное действие. У некоторых женщин и девушек возникает избыточное оволосение, портится кожа, начинает ломаться голос, как у мальчиков. У детей нарушается гормональное развитие.

На основании вышесказанного возможен вывод о том, что матерная речь, как человеческое изобретение, иногда полезна, но в других случаях абсолютно недопустима, а ее применение обусловливается конкретной ситуацией и составом участников. Так что абсолютно ли был прав уважаемый Николай Ильич?

Планирование Боевой подготовки на сутки.

Мой однокашник по ЧВВМУ имени П. С. Нахимова Санька Суслов в звании капитан-лейтенанта давно и успешно на одном из крейсеров Тихоокеанского флота командовал боевой частью 2. Стоял крейсер в столице Приморского края городе Владивостоке. И, мы тихасцы (пос. Тихоокеанский), называли таких – столичными жителями. Изредка швартуясь к столичным причалам, мы не только стремились обойти столичные достопримечательности и рестораны, но и пообщаться со своими.

Как-то в один из заходов в столицу, решил и я навестить с дружественным визитом своего однокашника. У него в каюте был творческий беспорядок, а Санька сидел хмурый и злой, от него явно попахивало свежим, но алкогольным запахом. Зная, что некоторые корабельные офицеры с этим запахом родились, спросил, где радость на лице в связи с моим появлением и почему стол не накрыт. Нервно бегая по каюте и поминая старпома всеми нехорошими словами (объем их был довольно значителен), Санька, постепенно успокаиваясь, поведал причину своей хмурости. А заключалась она в том, что он как командир БЧ-2 со старпомом был, мягко говоря, не в ладах. И решил ему насолить. Зная, что свою подпись в графе «Утверждаю» суточного плана боевой и политической подготовки боевой части старпом ставит не читая, Санька подробно запланировал мероприятия завтрашнего дня. И назавтра, то есть сегодня, действовал строго в соответствии с утвержденным вчера на вечернем докладе планом и после построения по «Большому сбору» в 14 часов 30 минут убыл с корабля. Вернулся тоже в соответствии с планом в 16.30, зная, что командир корабля разнесет старпома за несанкционированный сход командира боевой части с корабля.

Так и получилось – командир разнес старпома, а на вопрос к Саньке: «Где Вы были и почему с запахом?» получил подготовленный ответ: «Действовал в соответствии с утвержденным старпомом суточным планом». Командир схватил план и прочитал «14.30 – 16.30. Питие пива у ларька на проспекте Ленина». Офицеры корабля ржали, а командир влепил и старпому (на что Санька и рассчитывал) и Саньке (на что он ну никак не рассчитывал) по строгому выговору.

Так что, планируя – не забывайтесь и не впадайте в эмоции.

Полковник медицинской службы в отставке Бабков В.В.

Погоны

1974 год. Конец августа. Наше заморенное курсом молодого бойца войско прибыло в Ленинград и готовилось к началу учебного года. После получения положенного комплекта формы одежды (отдельная история), мичман Киреев приказал привести ее в соответствие (пришить погоны, курсовки, звездочки), установив соответствующие сроки. Это потом, где –то через год, он стал для нас Шурой-рыбий глаз, а тогда для вчерашних школьников он был непререкаемым авторитетом, спасшим во время страшного шторма несчастных ученых-гидрографов.

Уединившись в учебном классе, захватив с собой нитку с иголкой, приступил к процессу пришивания погонов к форме. Процесс шел тяжело, почему- то углы швов на одежде абсолютно не совпадали с прямыми углами на погонах. Ценой неимоверных усилий мне удалось совместить несовместимое сначала с одной стороны, затем с другой, затратив на этот сложный процесс всего лишь пару часов. Затем, поглаживая исколотые подушечки пальцев, лихорадочно натянул суконку и радостно поскакал в бытовую комнату полюбоваться на настоящего военмора. В зеркале тупо отразился недомерок в огромной суконке (спасибо нашему бравому мичману, который лично участвовал в подгонке нашего обмундирования при получении), без погон. Для меня это был просто шок. Я же их пришил, это точно, и пальцы тому доказательство! При более детальном обследовании формы выяснилось, что погоны я пришил под мышками. Это была трагедия, причем Трагедия с большой буквы. Уже тогда в голову пришла мысль, что служить на флоте будет не просто, радовало только то, что я не успел пришить курсовку со звездочкой где-нибудь на гульфике.

PS. Этот случай я вспоминал всегда, когда пришивал погоны, включая полковничьи.

Рокфор

В Академию я приехал учиться из деревни, где родился и вырос. Поначалу огромный город пугал и завораживал. Где-то к середине второго курса произошла естественная адаптация, появился исследовательский интерес со всеми вытекающими отсюда последствиями. Однажды вечером после занятий, мне удалось вырваться на почту, которая находилась в Финском переулке, для получения денежного перевода от родителей. Получив деньги, я, сказочно богатым человеком, вышел на улицу и тут же сконцентрировался на магазине «Экспресс», сейчас там банальная «Пятерочка». Для меня это был сказочный магазин, почти Эльдорадо, где было все. Чтобы прийти к такому выводу достаточно было сравнить его с нашим деревенским «супермаркетом», где вино местного винокуренного заводика из гнилых яблок типа «червивка» (народное), разливалось в стаканы страждущим прямо из засиженного мухами ведра. А еще там был хлеб, соль и сахар (иногда). К отделу сыров я пришел по запаху. Как выяснилось при визуальном осмотре, там появился новый сыр – Рокфор. Вид у него, с моей деревенской точки зрения, был весьма непрезентабельным, он был весь в какой-то плесени, а вот запах….. Он меня завораживал. После моего обращения к продавщице, я был послан далеко и надолго, и понял, что надо брать! Надо было слышать те выражения, которые она изливала в мой адрес, отпиливая кусочек вожделенного сыра. Самое мягкое было:-«Вот, б…., теперь нож хрен отмоешь от этой вони.» Это только потом я понял, что за такое хамство надо было попросить ее этот кусочек нарезать, а тогда я был очень молод и несколько напуган неадекватным поведением продавщицы. Я даже не представлял, насколько она была права!

В общежитии в своей комнате я никого не обнаружил, поэтому быстренько зашхерил кусочек сыра в тумбочку и пошел по своим делам с мыслью угостить товарищей вечером, когда все будем в сборе. Вернувшись часа через два, понял, что что-то пошло не так. Во-первых , запах. Воняло так, что хоть топор вешай. Во-вторых, скандал. Сейчас это назвали бы конфликтом интересов. Ну, откуда запах, я понял сразу. В те времена целлофановых пакетов для упаковки продуктов еще не придумали, сыр был завернут в обычную упаковочную бумагу, да и запашок был знакомым. А вот со скандалом все было сложнее. Два члена нашего дружного коллектива, проживающего в комнате, громко обвиняли третьего в том, что что он выставил на просушку нестиранные носки, от которых и исходил вышеупомянутый запах. Аргументы, что он носки постирал и повесил сушиться, в расчет не принимались. Каюсь, струсил, не признался, до сих пор стыдно. Ночью выкинул сыр в бак в туалете, думал на этом все закончится, да не тут-то было. Вонь стояла где-то неделю. И каждый день несчастного товарища наш сержант заставлял стирать носки. Больше я таких рискованных мероприятий с продовольствием не проводил. Единственный плюс в этой истории вижу в том, что у пострадавшего возник стойкий условный рефлекс, и теперь, не постирав на ночь носки, он уснуть не мог. А сыр я все-таки попробовал, но это случилось гораздо позже, не помню уже при каких обстоятельствах, помню только, что оказался он порядочный

гадостью.

Обручальное кольцо-не простое украшенье

Третий курс обучения в Академии. Народ в своей массе уже полностью адаптировался, сданы самые тяжелые экзамены 2 курса, появились и первые свадьбы. Женились, в основном, по двум причинам- по залету и по любви. Жениться по расчету еще не подошло время. Кстати, еще неизвестно, что лучше на выходе. В общем, жизнь била ключом. Не миновала свадебная суета и 11 взвод. Очередной молодожен после трех суток законного свадебного отпуска появился на занятиях, сияя новеньким обручальным кольцом. До очередного увольнения в субботу было четверо суток, так что время для подготовки к началу регулярной семейной жизни у него имелось. Первый день занятий после свадьбы прошел без эксцессов, а вот вечером приключилась история, которую многие помнят до сих пор. Суть этого происшествия заключалась в том, что друг молодожена случайно проглотил обручальное кольцо. В чем причина столь неординарного поступка знают только участники этого процесса, поэтому эта тема сразу же обросла многочисленными версиями. Их можно классифицировать как вероятные и невероятные. К первой отнесли версию, что впавший в детство от невыносимого счастья молодожен вытащил резинку от трусов, привязал к ней кольцо и начал таким образом больно обстреливать тело товарища. Естественно, тому это быстро надоело, в один из моментов экзекуции он перехватил кольцо, оторвал его от резинки и неудачно спрятал во рту. Невероятная версия гласила, что в растущем организме товарища молодого мужа резко возник дефицит золота, что сказалось на эффективности работы головного мозга, поэтому он напал на несчастного, сорвал с него кольцо и съел. Лично мне кажется, что в этом процессе принимал активное участие лучший друг всех происшествий – алкоголь, потому что дальнейшие мероприятия, проводимые этой парочкой в тот вечер, можно списать только на действие этого веселящего напитка. Вместо того, чтобы попытаться с помощью рвотного рефлекса вызволить кольцо из плена, несчастный обладатель кольца собрал нескольких однокурсников поздоровее, которые, схватив за ноги проглотившего, попытались вытряхнуть символ верности и счастья из его желудка. Может и был у них какой-то шанс, но не свезло в тот вечер. Все это безобразие проходило в холле общежития нашего курса. Жаль, что тогда не было тех средств коммуникации, которые мы имеем сейчас. Первое место в передаче «Сам себе режиссер» было бы обеспечено.

Тревожно провел эту ночь обладатель кольца. В голове билась всего одна мысль: -«Не дай Бог диарея, не дай Бог диарея». Заявиться к молодой жене без кольца он не мог. Это в легкую могло привести к разводу. Купить кольцо было невозможно, не было денег, да и продавали их только по справкам из ЗАГСа. К утру он заснул. Приснился ему секционный нож и кафедра нормальной анатомии, где в огромных ваннах в подвале в формалине плавали выпотрошенные трупы. Проснувшись, он взял себя в руки и разработал план своего спасения. Первым пунктом этого плана было посещение кафедры рентгенологии. С этого момента и до разрешения кризиса их видели только вместе, причем из портфеля пострадавшего доносилось отчетливое шуршание, там лежала пачка газет, на всякий случай. На кафедре рентгенологии их сначала встретили неласково, но, узнав причину, дружно отсмеявшись и, вытерев слезы, сделали снимки и обнаружили искомый объект в ЖКТ проглотившего, после чего дали ориентировочный прогноз выхода кольца естественным путем – 2 суток. Надо сказать, что далеко не все на курсе были посвящены в страшную тайну, поэтому на следующий день в нашем сообществе появились ужасающие слухи. Кто-то ночью засек неустановленную парочку, уединившуюся в закрытой кабинке туалета. Парочка громко ругалась и шуршала газетами. Вывод был однозначным: – у нас завелись или геи, или злобные копрофаги. Слава Богу, все быстро закончилось, прогноз рентгенологов оправдался на сто процентов. Вот что значит, когда за дело берутся настоящие профессионалы! В субботу наш молодожен пошел в свое первое семейное увольнение с ночевкой. На его правой руке сияло просто ослепительным блеском обручальное кольцо. Вывод: золото можно найти и в дерьме, если повезет, конечно.

Случай в автономке

Прошло несколько лет после окончания Академии, судьба разбросала нас по флотским гарнизонам, мы постепенно становились довольно уверенными профессионалами с точки зрения медицинского обеспечения кораблей и подводных лодок, бороздили моря и океаны по всей планете. Приходилось и оперировать в море. Когда во главе страны встал Андропов, настали тревожные времена. Одной из новых доктрин стало заявление Генсека о приближении своих ракет к вероятному противнику. Мы тогда готовились в очередную автономку и даже представить себе не могли во что это выльется. В январе 1983 года наш подводный крейсер с трудом протиснулся за ледоколом через ледовые поля бухты Крашенинникова на чистую воду Тихого океана, погрузился и ушел на глубину на долгие три месяца (почти). Куда мы шли, знали те, кому это положено знать, остальным это было очень противопоказано, однако предварительные выводы можно было сделать из доступной информации- скорости хода и температуре забортной воды. Через три недели температура за бортом на глубине 100 метров поднялась до 24 градусов, это в начале февраля, все это время мы шли 14 узловым ходом. Наши корабли больше приспособлены для плавания в северных широтах, поэтому в отсеках стояла страшная жара, особенно доставалось турбинистам, там температура воздуха периодически поднималась до 60 градусов. В общем, было тяжко. Впереди было еще более 2х месяцев увлекательного подводного путешествия, нужно было принимать какие-то меры, чтобы благополучно вернуться домой. Наш командир это прекрасно понимал, поэтому комплекс мероприятий, снижающих напряженность деятельности личного состава в таких условиях был разработан и неукоснительно применялся с ежедневным докладом на главном командном пункте во время подведения итогов за сутки. Одним из мероприятий этого комплекса был обход всех отсеков крейсера командирами боевых частей, начальниками служб с целью проверки несения вахты 2 раза в сутки с записями в специальный журнал. В случае возникновения проблем, помощь оказывалась незамедлительно, а такие случаи были, особенно в энергетических отсеках.