Дух победителя

Николай Петрович был доволен. Наконец, он сказал, что к соревнованиям мы готовы. Правда, потом, немного подумав, добавил, почти готовы. Наверное, боялся сглазить.

Я еле дождался воскресенья. Ребята умчались в увольнение, а я остался, решив потренироваться: побегать по сопкам, поплавать, покачаться на спортивном городке. Вот такой я трудяга. Как будто. Я всё время думал о Насте. Она ждала меня.

Я нёсся на крыльях любви через Учкуевку на базу отдыха. Сердце моё трепетало, душа рвалась, а я трусил. Трусил и волновался. Но мне это простительно, я же ещё совсем без опыта. Даже не целовался. Правда, один раз Настя меня поцеловала. По-настоящему, в губы. Этот первый горячий поцелуй я запомнил надолго.

Настя действительно ждала. Она искренне заулыбалась, когда увидела меня. Стремительно подбежала ко мне, обняла, прижавшись всем телом, и поцеловала в губы жарко и страстно. Я опять покраснел и покрылся испариной.

– Сашенька, здравствуй! – заворковала она, и я поплыл. – Я боялась, что ты не придёшь. Вдруг не отпустят или мало что…

У меня закружилась голова. Дивный аромат благоухающей Насти меня буквально дурманил, а вид красивого стройного тела стал сводить с ума. Она вся светилась, была горячая и желанная. Тонкое короткое платье, едва прикрывая широкие бёдра, выгодно демонстрировало все девичьи прелести. Упругость гибкого тела чувствовалась при каждом движении и прикосновении, а торчащие груди, видимые сквозь тонкую светлую ткань, гипнотизировали тёмными выразительными глазками. Боже мой, я был пленён и околдован женскими чарами. Я ничего не соображал, а только вдруг ощутил в своём теле вспыхнувший пожар. Видимо, начал гореть от любви, желания и страсти.

– Сашенька, что ты стоишь, идём со мной! – она взяла меня за руку и повела в отдельно стоящий двухэтажный дом.

Меня сразу же встретила просторная гостиная. Внутри было уютно, чисто и светло. Воздух, наполненный запахом цитрусовых, меня неожиданно взбодрил и вызвал странное неведомое желание. Мебель, картины, люстра, обои и прочие необходимые предметы и принадлежности находились в цветовой гармонии и радовали глаз. Около окна стоял овальный полукруглый стол, вазы и тарелки на нём были заполнены фруктами, конфетами и разными мясными и колбасными нарезками, а между ними сверкали два высоких хрустальных фужера.

– Вот, Саша, проходи! – торжественно сказала Настя и гостеприимно махнула рукой. Она отошла в сторону и пропустила меня вперёд. – Этот стол я накрыла специально для тебя. Ты мой спаситель.

Я совсем смутился, ведь не каждый день предоставляют тебе возможность почувствовать себя героем. Улыбнувшись, я прошёл к накрытому столу.

Настя достала из холодильника графин с красным вином, и мы сели за стол. Я осторожно до половины наполнил бокалы, и Настя ловко подхватила свой бокал за ножку. Потом посмотрела мне в глаза, улыбнулась и начала не спеша говорить.

– Саша, дорогой! Я не знаю, что нужно говорить в данном случае. Но если бы не ты, не твоё случайное в тот момент появление… Словом, никто не знает, как бы всё закончилось… Сашенька, я очень благодарна тебе за моё спасение, ведь ты тоже рисковал…

Голос у Насти задрожал, и она замолчала, отвернувшись к окну. Я, растроганный её искренней речью, встал и подошёл к ней. Настя отставила бокал в сторону, порывисто вскочила с места и повернулась ко мне, и её руки вмиг обвили мою шею, и я оказался в плену страстных горячих губ.

Меня никто так не целовал, и я никогда не испытывал на себе обжигающий жар губ кипящей женской страсти. Боже мой, как же это прекрасно, когда тебя хотят и любят искренне и нежно! Настя схватила меня за руку и потащила по лестнице на второй этаж.

Здесь находилась спальня. В центре стояла широкая деревянная кровать. Мы быстро скинули с себя одежды и в страстных объятиях повалились на белоснежную свежую простынь.

Я, пылая огнём, медленно опускался всё ниже и ниже вдоль её горячего тела и жадно целовал горячие пухленькие губы, твёрдые сосочки торчащих грудей, плоский дрожащий животик и манящий сладким дурманом коралловый цветок. И он, этот таинственный неведомый цветок, вдруг ожил и раскрылся прямо на глазах, – бёдра, словно раздвинутые шторы, соблазнили меня тем самым скрытым божественным великолепием и вызвали неописуемый дикий трепет…

Потом мы спустились вниз и пили красное вино, закусывая фруктами и конфетами. Я больше налегал на мясные изделия. Настя улыбалась и подкладывала новые порции. Наконец, вновь почувствовав силы, я подхватил её на руки и легко поднялся на второй этаж в спальню. Вино и мясные изделия тосковали на столе и терпеливо ожидали своей очереди…

Глава 5. Нам приключения жить помогают, скуку и сон прочь отгоняют

Я успел вернуться в казарму до двенадцати часов ночи. Витя Карабец встретил меня у самого входа и сразу же набросился с вопросом, не видел ли я Ситникова и Рожкова. Об их месте нахождения я ничего не знал. Оказывается, Витя давно уже вскакивал с железной панцирной койки при любом услышанном шуме или звуке, волнуясь по случаю долгого отсутствия команды. Да и понятно, вся ответственность за каждого гребца лежала на старшине, ведь ему придётся держать ответ перед Николаем Петровичем. А мы тут распоясались, расслабились, почувствовали вкус свободы. Ах ты, ядрёна-матрёна! Всех расстрелять, к чёртовой матери!..

Ребята появились около двух часов ночи. Пришли возбуждённые и чумазые. Мы, естественно, ещё не спали и волновались за них. Витя Карабец был возмущён до предела. Грозно подбоченившись, он стоял напротив с немым строгим вопросом. Явно с ними что-то произошло. Все с любопытством ждали объяснения.

Вот их короткий рассказ. Ребята были на Северной стороне и ходили на последний сеанс в кинотеатр «Моряк». Там познакомились с двумя подружками, сидевшими рядом, и, как настоящие джентльмены, после фильма пошли их провожать домой. Девчонки, студентки первого курса архитектурно-строительного техникума, оказались словоохотливыми. Пока общались, сблизились на столько, что перешли на «ты», – много было общих интересных тем. Расставались уже хорошими близкими друзьями. Договорились на днях созвониться и встретиться. Назад возвращались на площадь генерала Захарова, чтобы оттуда на автобусе доехать в Голландию.

Там стояла группа гражданской молодёжи. Человек десять. Стояли тесным полукругом, разговаривали между собой на приблатнённом жаргоне, пили пиво и курили. Ребята, никого не трогая, прошли мимо них к остановке и спокойно ожидали автобус. Вскоре молодёжь заскучала и начала бросать косые взгляды в сторону ребят. Наконец, двое подошли к ним с намерением поживиться на «бабки». То ли было сильно темно, то ли парни перенюхали пива или чрезмерно чем-то обкурились, но обращаться с таким несерьёзным предложением к нашим ребятам, – это непредусмотрительно легкомысленное решение. Витя Ситников играючи жонглировал двухпудовыми гирями. Володя Рожков был перворазрядником по вольной борьбе. Оба под метр девяносто и с мощными торсами. Удивительно, как можно было этого не заметить. А-а, да! Их же десять человек! Шакалий расчёт на трусость. Один посланник улетел в кусты и там задержался. Глухо ударившись головой об телефонную будку, он пытался ещё встать, но у него не получалось. Другой с вывернутой рукой плюхнулся спиной на землю и протяжно завыл. Толпа от такой наглой неожиданности застыла. Потом, придя в себя, двинулась на подмогу. Ребята даже не разбирались: who's who. Просто, хватали, кого за шкирку, кого за руки и за ноги, и бросали налево и направо. По ходу раздавали тумаки. Они прилетали куда придётся: кто получал в глаз, кто по шее, а кто в ухо. Некоторые начинали понимать, с кем связались, и трусливо отходили в сторону, молча наблюдая за избиением своих собутыльников. Правда, один из нападающих успел вынуть пистолет и начал махать каким-то странным удостоверением. Некогда было разбираться. Володя Рожков ударил его сверху кулаком по голове, и тот, упав, пытался передёрнуть затвор пистолета. Тогда Ситников отнял у него оружие, схватил за ноги и потащил к телефонной будке. Володя тем временем открыл дверь, и Витя вместе с пистолетом запихал тело вовнутрь. Дверь закрыли, и на неё, вырвав с корнем, завалили телефонную будку.

В Голландию уходили в ускоренном темпе по тёмным переулкам, избегая освещённых улиц…

Витя Карабец внимательно осмотрел ребят и вскоре убедился, что у них нет никаких серьёзных повреждений и ссадин. Он успокоился, и мы начали готовиться к отбою.

«Да, хорошо ребята провели время, но я всё-таки лучше!» – самодовольно подумал я, расплывшись в счастливой улыбке.

Исход любого поступка в разной ситуации зависит от настроя человека. Если он живёт в духе, не поддаётся влиянию эмоций и чувств, и способен контролировать свой страх и гнев, то результат того или иного конфликта или инцидента окажется с перевесом в пользу человека, настроенного на победу. Ребята доверяли друг другу, были надёжны и уверены в себе, поэтому без труда вышли победителями в противостоянии с толпой. Так же и я, когда оказался один на один с морской стихией, отчётливо понимал, что мне нельзя отступать, потому что на весах этого непростого единоборства была ещё одна человеческая жизнь. Я просто не имел права проиграть и был абсолютно уверен в своей победе, поэтому и стал спасителем очаровательной девушки.

Я забрался в свою удобную кровать и сладко потянулся. Вспомнил Настю, вкусный женский запах её пылающего тела. Сколько в ней огня и желания! Она была моя первая женщина. Какая в ней всепоглощающая неудержимая страсть! Я тогда себя не контролировал. Разве можно сдержаться, когда рядом со мной такое красивое упругое тело!

Я уснул незаметно безмятежным сном здорового младенца. Мне приснились счастливая Настя, море и большой белый корабль. Мы с Настей стояли у борта и кормили крупных серых чаек, бросая кусочки хлеба за борт. Рядом плыла стайка дружных дельфинов. Они, сверкая на солнце тёмными лоснящимися спинками, сопровождали нас радостными звуками, похожими на свист или писк. Я крепко держал Настю за талию и чувствовал себя невероятно счастливым.

Подъём состоялся в восемь часов утра с приходом Николая Петровича. Витя Карабец доложил о физическом состоянии команды, отметив, что все живы и здоровы, и готовы к дальнейшим тренировкам. Такой доклад согласно Строевому Уставу он должен делать каждый день при встрече с командиром.

Николай Петрович нам сообщил, что соревнования пройдут в два этапа. Для участия в гонках прибыло более пятидесяти команд со всех крупных городов, тренирующихся под эгидой ДОСААФ России (Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту России), а также со всех военно-морских училищ страны. В первый этап запустят сразу все шлюпки. Первые десять команд, пришедшие к финишу, автоматически будут участвовать в финале, то есть получат допуск ко второму этапу. Мы задумались. Ситуация складывалась не простая. Это же какое месиво будет, когда одновременно включаться в борьбу более пятидесяти шлюпок! Похоже, это было организовано специально. Ведь удачно и быстро стартуют только подготовленные команды, обладающие отработанной слаженной техникой, и только команды мастеров способны оторваться от общей массы участников и выйти на свободную борьбу за призовые места. Большая же часть шлюпок погрязнет в рубке между собой, мешая друг другу вёслами и неумелыми манёврами.

Переварив и обсудив информацию, мы пошли на камбуз. Стол для нас был уже накрыт, но почему-то, как дополнительный паёк, отсутствовало мясо.

Витя Карабец пошёл разбираться. Вернулся недовольный.

– Там дежурная повариха какая-то непонятливая. Я не знаю, как с ней разговаривать.

– А кто сегодня дежурит? – поинтересовался Саша Варнаков.

– Да, такая рослая, полная… Я её не знаю…

– А-а, это Катька рыжая, огонь – девка! Сейчас схожу – договорюсь! – уверенно сказал Варнаков и решительно направился на кухню.

– Катя привет! – радостно сказал он, когда увидел высокую полную девушку.

– Привет, Санька! Давненько я тебя не видела. Забыл, что ли?

– Катенька, солнышко моё, я постоянно думаю о тебе, хорошо, что ты сегодня дежуришь, я к тебе обязательно забегу вечерком после ужина. Ты даже не представляешь, как я по тебе соскучился! – ласково заливал Варнаков.

– Правда придешь?

– Да, обязательно приду, мне с тобой так хорошо! Катенька, дай нам, пожалуйста, мяска. У нас в субботу начинаются соревнования.

– Да ладно уж, дам! – повариха достала из печи полную кастрюлю нарезанного отборного мяса и протянула Варнакову. – Специально для тебя берегла. Смотри не обмани, а то отравлю! – и она радостно засмеялась.

Саша Варнаков в знак согласия убедительно закивал головой, задержав свой печальный взгляд на пышных Катиных телесах, пылающих здоровьем и страстным ненасытным желанием. Он тяжело вздохнул, грустно улыбнулся и подумал: «Полкастрюли мяса мои, а то не справлюсь!».

Ребята радостно встретили дополнительный паёк, но, когда узнали, что это будет стоить для Саши Варнакова, искренне посочувствовали ему. А что делать? Слово, данное мужчиной, нужно держать! Чтобы как-то утешить, предложили в помощь Витю Терехова, а тот, как только услышал своё имя, вдруг сразу отказался есть мясо. Оказывается, он вегетарианец, а мы и не знали.

Кстати, Саша Варнаков очень сильно влип, да так, что еле потом отмазался. Оказалось, что повариха Катя жила на Северной стороне в частном доме. Мы в целях тренировки каждый раз бегали мимо её дома на Учкуевку для заплыва в море. Вот она, зная часы наших тренировок, сидела на скамейке и, словно необъезженная страстная кобылица, выжидала нас, бегущих породистых жеребцов. Увидев Варнакова, она заманивала его к себе. Я её запомнил, только не знал, что она работала у нас поварихой. Раньше она и до меня домогалась, но я сказал, что женат и люблю только жену, и она отстала. Варнаков как-то поддался, и Катя с упоением и со всей природной страстью выжимала из него все соки. Однажды она спрятала всю его одежду, закрыла дверь на ключ и сказала, что беременна от него. Катя потребовала, чтобы он на ней женился. Он так испугался, что вылез через окно и убежал в одних трусах. Но всё обошлось, потому что вскоре выяснилось, что с неожиданной беременностью она его обманула, но всё равно пасла до последнего, пока не женила на себе какого-то первокурсника из далёкой деревни. Говорят, что та новоиспечённая пара жила очень счастливо, и что рыжая страстная Катя родила своему любимому мужу троих рыженьких породистых ребятишек.

Глава 6. И вечный бой, покой нам только снится

Старт участников соревнования по гребле на ялах на первенство СССР был официально назначен на субботу на двенадцать часов.

Старт будет дан на Корабельной стороне в районе пляжа Угольная бухта напротив причала № 44. Там натянут специальный канат для удержания всех шлюпок на одной линии.

Финиш состоится через две тысячи метров в районе Графской пристани напротив Памятника затопленным кораблям.

Николай Петрович, как преподаватель и как морской офицер, знал историю Черноморского военно-морского флота. В целях патриотического воспитания он смог передать нам дух того времени, когда наши прадеды защищали нашу Родину от нападавших врагов. Мы душой и сердцем прочувствовали те события, происходившие в далёком прошлом. Мы понимали, почему финиш этих соревнований назначили именно у памятника Затопленным кораблям. И мы осознали всю важность и значимость победы именно нами, будущими офицерами Военно-Морского Флота.

Памятник считается символом Севастополя, и его силуэт воспроизведен на эмблеме города. Сам памятник размещен в воде на главной набережной в районе мыса Николаевский на расстоянии двадцати метров от берега и всегда приковывает к себе внимание отдыхающих. Общая высота монумента 16,7 метров, а размах крыльев орла составляет 2,67 метров. Он создан в память о российских парусных кораблях, затопленных в бухте с целью загородить вражеским кораблям проход в саму бухту. Монумент был создан в 1905 году и посвящен пятидесятилетней годовщине Первой обороны Севастополя в период Крымской войны. Героический поступок совершили русские моряки в 1854 году, приняв решение затопить свои корабли, чтобы не дать врагу пройти по морю в Севастополь. В результате бухта стала недоступной для англо-французского флота, помогавшего Турции. Севастополь являлся в то время главной базой Черноморского флота Российской империи, поэтому его защита была стратегически необходимой задачей. Оборону возглавляли прославленные военачальники Корнилов В.А. и Нахимов П.С. Они приняли это важное решение, так как осознавали количественное превосходство противника и опасную возможность их проникновения в бухту. От потопленных кораблей над поверхностью воды оставались торчать мачты, которые могли пробить дно вражеских кораблей. В первую очередь были потоплены 7 устаревших кораблей, однако позже ко дну были отправлены и действующие судна. Всего под воду Севастопольской бухты ушло около 90 кораблей Черноморского флота. Тем не менее, жертвы были не напрасны, оборона выстояла и в 1856 году заключили мирное соглашение.

Мы были горды за наших предков, и наш Дух был настроен только на победу.

В среду, за три дня до старта, мы прекратили тренировки на шлюпке, но продолжали пробежки, заплывы и физические упражнения на спортивном городке.

Николай Петрович посчитал, что за три дня до соревнования мы должны отдохнуть от вёсел, чтобы наши мышцы успели соскучиться по нагрузкам и скопили максимум потенциальной энергии, необходимой для победы.

Он принёс для нас со своей дачи ведро персиков и абрикосов.

Мы с удовольствием ели свежие фрукты и слушали указания и советы своего тренера. Он морально и психологически настраивал нас на правильные тактические приёмы в ходе прохождения дистанции. Чтобы добиться успеха, мы должны уметь наиболее целесообразно использовать свои силы в ходе соревнования в зависимости от складывающейся обстановки. Мы выработали свою тактическую схему для применения ее в ходе соревнований. Для этой цели мы трудились целый год.

Мы были готовы к ускоренному прохождению первой половины дистанции.

Учитывая большое количество участников, будем применять быстрый старт, переходящий в длительное ускорение, с целью завладения преимуществом и деморализации соперников. Здесь очень важно рассчитать стартовое ускорение и не переоценить свои возможности, чтобы не сорваться на второй половине дистанции.

Морально и физически мы были готовы навязать эту тактику соперникам.

Мы понимали, что использование этого способа тесно связано с физиологическими особенностями каждого спортсмена. Наш уровень подготовки соответствовал всем перечисленным требованиям.

Мы были уверены, что сильнее всех гребцов, участвующих в соревновании, и что сможем в любой момент и в любом месте дистанции сделать ускорение и настигнуть соперника.

Мы отчетливо понимали, что решающим для победы будет более сильное прохождение второй половины дистанции, когда большинство команд израсходуют основные силы и будут «тянуть» только на одной воле.

Мы были уже готовы к тому, что для увеличения скорости на заключительном этапе гонок потребуются преодоления «мёртвых» точек. Наш Дух давно рвался в бой, и мы не боялись шлюпочных поединков, потому что нас давно ждала Победа.

Телевидение и местные газеты раструбили по всему Севастополю о предстоящих горячих соревнованиях с перечислением судейской коллегии и основных ведущих команд. Нас в тот список не включили, мы участвовали впервые. Особое внимание уделялось командам из таких городов, как Москва, Владивосток и Ленинград. Затаилась интрига. Но об этом никто не знал и даже не догадывался.

В субботу утром мы сделали лёгкую зарядку. Пробежав в лёгком темпе несколько кругов по стадиону, мы размяли свои мышцы на перекладине и брусьях. На камбузе нас ждал великолепный завтрак. Кроме мяса и сливочного масла, нам предоставили удивительно вкусный голландский сыр.

Шлюпку спустили на воду в десять часов и в среднем темпе отправились в сторону Инкермана. Сделали несколько быстрых стартов с переходом на длинные гребки. Все движения были лёгкие и свободные, дышали полной грудью. В 11.00 медленным темпом направились в район Угольной балки, откуда и будет дан старт. Там уже собралось много шлюпок. На берегу пляжа стояли болельщики. В Севастополе любые шлюпочные соревнования считались большим праздником. Этот вид спорта был одним из любимых и популярных среди горожан.

Всем участникам гонок выдали индивидуальные номера. Наша шлюпка заняла место на старте под номером 27.

Николай Петрович подошёл к нам на катере и ещё раз провёл инструктаж, дав последние ценные указания.

– Как настрой, парни? – улыбаясь, спросил он.

– Боевой! Рвёмся в бой! Лишь бы вёсла не сломались! – уверенно отвечали мы.

– Это хорошо! Успехов вам, парни! Покажем им всем Кузькину мать! – смеясь, сказал Николай Петрович. – Слушайте внимательно команды старшины. Старайтесь не ввязываться в рубку. Главное, войти в десятку…

Наконец, команды пригласили на старт. Все шлюпки выстроились кормой к натянутому канату. Каждый рулевой держался за фал под своим номером и удерживал дрейфующую шлюпку на линии старта, баковые помогали поддерживать дистанцию короткими гребками. Мы все занесли вёсла и были на товсе, готовые по выстрелу ракетницы взорваться мощными гребками.

Прозвучал выстрел. Как не ждали, он раздался неожиданно и громко. Началось месиво. Вода забурлила и запенилась.

Наша шлюпка вылетела, как торпеда из подводной лодки. Каждый гребец был сосредоточен на своих слаженных действиях. Одновременно и синхронно, равняясь по загребным, делали занос, захват, мощный гребок, опять быстрый занос, захват – гребок… Мы летели… Опаньки! А где Витя Карабец? Мы его потеряли и не заметили, как.

Произошла коварная штука. При выстреле ракетницы мы так быстро и мощно стартанули, что Витя не успел отпустить фал и вылетел за борт, словно его ветром сдуло. Он пробкой выскочил из воды и заорал благим матом:

– Табань, вашу мать! Меня потеряли! Табань! Всем табань!

Ё-моё! Как же так, потеряли старшину и не заметили! Мы опустили лопасти в воду и начали грести назад. Загребные схватили Витю за руки, и он оказался на кормовой банке.

Старшина, мокрый и злой, схватил румпель и закричал:

– Вёсла на воду! И пошли! И-и-и раз, и-и-и раз, и-и-и раз…

Его гневный голос, громкий и звонкий, ревел так, что мы остервенело хватали воду и гребли, что есть мочи. Все команды, пока мы развлекались, ушли от нас метров на сто. Солидная фора для дистанции в две тысячи метров.

– И-и-и раз, и-и-и раз, и-и-и раз, – гремел на всю бухту очумелый голос.

Мы, не сбрасывая темп, удлинили гребки и стали догонять последние шлюпки. Уже было видно, как сокращается расстояние. И вот мы обошли последних и помчались за впередиидущими.

Вёсла мелькали, как заведённые, мы не чувствовали усталости, а только накатывали и накатывали, шлюпка шла ровно и быстро. На дистанции тысяча метров мы оказались в середине всех команд, шли где-то двадцатые.

– Парни, молодцы! Прошли тысячу! Нужно добавить. Осталось немного и выйдем в первую десятку. Давайте чуть сбросим темп, удлиним гребок и добавим мощи. Слушайте счёт! И-и-и-и раз, и-и-и-и раз, и-и-и-и раз…

Гребок у нас стал длиннее, мы не спешили заносить вёсла и чуть дольше находились в лежачем положении в носу. Затем быстро заносили вёсла, хватали воду и мощно делали гребок, и шлюпка, увеличивая скорость, легко накатывалась по инерции.

– Ребята, мы уже десятые! – радостно сообщил Витя. – До финиша осталось пятьсот метров. Нужно увеличить темп гребков, чтобы чуть приблизиться к первым. Сильно рвать не будем, но четвёртыми или пятыми нужно прийти. И-и-и раз, и-и-и раз, и-и-и раз…

Мы пришли четвёртыми, отстав от третьей шлюпки на полкорпуса. Понятно, что глупо выкладываться в предварительном заезде. Каждый держал в секрете свои тактические приёмчики.

Николай Петрович подошёл к нам на катере, улыбаясь.

– Парни, вот это вы дали! Там на старте все судьи со смеха попадали. Молодцы! –говорил он. – Мудрая получилась стратегия! Ведь никто не понял, какая у нас скрытая потенциальная мощь. Дали такую фору и пришли четвёртыми, проиграли первой команде всего три корпуса. Кстати, они в прошлом году были чемпионами. Они из Москвы. Ладно, парни, идите на базу и отдыхайте. Сегодня больше ничего не делайте, завтра финальный старт будет в двенадцать часов. Я вам ещё принёс персиков и абрикосов, побалуйтесь витаминчиками. Завтра будет тяжёлый и важный для нас день…

После ужина мы решили организовать культурный досуг. Витя Ситников и Володя Рожков устроили шахматный турнир, к ним присоединились остальные ребята, кроме Сергея Мережко, моего соседа по банке в шлюпке. Он средний гребец с левого борта. Сергей увлёкся чтением книги, не помню её названия, и кто автор, но больно уж мудрёная с какой-то религиозно-философской тематикой. Я решил для разнообразия помешать Мережко своими глупыми вопросами, а иначе, смотреть игру в шахматы и ждать своей очереди, – пустое занятие.