Птица, убившая меня

– Ты, наверное, есть хочешь? – сказал Максим и, осторожно пересадив птенца на стол, отправился на кухню.

Тут все было, как всегда – грязная посуда в раковине, пригорелое нечто в сковороде, грязные разводы на полу и практически пустой холодильник. Ну, не называть же продуктами пару бутылок с алкоголем, что стояли на дверце?

Максим открыл хлебницу и нашел там черствый кусок хлеба. Мальчик аккуратно раскрошил его в тарелку, налил воды в крышку от колы и вернулся в комнату.

Поставив угощение перед своим новым питомцем, Максим стал наблюдать. Птенец не проявил никакого интереса к угощению, просто сидел и выжидающе смотрел на своего хозяина.

Максим очень расстроился, что не смог накормить птенца. По привычке он гладил перья и рассказывал о своих обидах и переживаниях. Птенец подставлял голову и крылья под пальцы, давая возможность Максиму выговориться. Уже засыпая, Максим заметил, что птенец после рассказа заметно приободрился и вроде бы даже подрос. Глаза сверкали ярче, оперение блестело и переливалось в свете лампы.

– Спасибо, что выслушал, дружок, – сказал Максим, провел еще раз пальцами по мягкому оперению и уснул.

Птенец немного посмотрел на спящего, перебрался на изголовье кровати и тоже уснул, сунув голову под крыло.

***

Какой бы унылой и беспросветной ни казалась жизнь, в ней тем не менее всегда есть светлые пятна. Так даже в самую темную и непогожую ночь в разрывах облаков проглядывают звезды.

Так и для Максима, помимо картин и рисования, было светлое пятно в мрачных буднях. Звали ее Лиза и она сидела с ним за одной партой. Высокая девочка с длинными каштановыми волосами, заплетенными в тугую толстую косу. Она выделялась на фоне одноклассниц не только нестандартной по нынешней-то моде внешностью, но и серьезным подходом ко всему на свете, начиная учебой и домашними заданиями и заканчивая собственным завтраком.

– Я питаюсь рационально и правильно, соблюдаю необходимый баланс всех витаминов и микроэлементов, – говорила она в школьной столовой, – так что мне не грозит ни ожирение, ни холестериновые бляшки в сосудах. А ты, если будешь есть всякую дрянь, долго не протянешь, – безапелляционно заявляла она Максиму, когда он покупал себе очередной бургер и запивал это все колой.

Максу нравилась эта ее манера общения – Лиза не стеснялась говорить правду в глаза, какой бы неудобной та ни была.

Помимо учебы, Лиза много чем увлекалась и занималась. В свободное от занятий в общеобразовательной школе время она посещала музыкальную по классу фортепиано, занималась в математическом кружке и изучала английский с репетитором.

– Серьезно? Еще волейбол и тхэквондо? – Максим как-то заглянул в ежедневник подруги и обалдел – ни одного свободного дня.

– Я рационально использую свое время! – Лиза отобрала у Макса ежедневник и подчеркнула одну строку. – Вот в пятницу после уроков у меня два часа свободного времени. Ты давно обещал мне показать свои рисунки! В четверг идем к тебе в гости.

Максим немого опешил от такой бесцеремонности, но потом обрадовался – у него уже давно никто не был в гостях. Это будет отличная возможность показать подруге свои рисунки и узнать, что она о них думает. Лиза все скажет честно и без прикрас.

– Хорошо, договорились! – Максим улыбнулся, что случалось с ним совсем нечасто в последнее время.

Последняя неделя октября выдалась на редкость скверной в плане погоды – не переставая, шел мелкий холодный дождь, ветер пронизывал до костей, деревья окончательно расстались с листвой и теперь стояли голые и беспомощные под струями дождя и порывами ветра.

В школе, напротив, царило радостное возбуждение – четверть подходила к концу и вскоре должны начаться каникулы. Школьники ходили радостно озабоченные, но близость каникул не отменяла возросшую нагрузку: сдавались четвертные контрольные работы, писались сочинения и изложения. Старшеклассники, итак изрядно измотанные подготовкой к ЕГЭ, либо ходили понурые по школьным коридорам, либо с дикими криками носились из класса в класс, сшибая на своем пути не только учеников помладше, но иногда даже и учителей. Максим сам видел, как директриса в ужасе шарахнулась от группы одиннадцатиклассников, несущейся по коридору из класса алгебры.

Тем не менее не только учебой жила школа. В понедельник после третьего урока Максим увидел, что большая толпа собралась возле школьной доски объявлений. Заметив Лизу, он подошел ближе.

– Что происходит? – спросил Максим подругу.

– Танцы, – лаконично ответила девочка и отошла от стенда.

– Какие танцы? Когда? Рассказывай давай! – Максим не отставал, но из-за своего небольшого роста, страха и неуверенности подойти ближе к объявлению он боялся.

– Осенний бал будет – танцы, музыка и все такое, – Лиза уселась на подоконник и открыла книгу. «Сто лет одиночества» – прочел Максим название.

– Ну и ладно, кому нужны эти танцы, – протянул Макс. – Интересная книга? – кивнул он на обложку.

– Интересная, только немного печальная, – Лиза бросила взгляд на друга. – Так танцы тебя не интересуют?

– Не-а, – сказал Максим и покачался на носках, – делать мне больше нечего!

От этих слов птица, которую Макс носил за пазухой, одобрительно встряхнулась. Она вообще мало себя проявляла – когда Лиза была рядом, птенец затихал и почти не подавал признаков жизни. Только придя домой, Максим выхаживал пернатого, рассказывая о том, как прошел день, и кто его обидел. Вот тогда птица просто расцветала и оживала.

Лиза подозрительно смотрела на Максима, будто знала, что тот хранит возле сердца, и ей это не нравилось.

– А ты танцевать-то умеешь? – спросила девочка.

– Нет, – ответил Максим.

– Так я тебя научу! В четверг! – Лиза радостно захлопнула книгу.

– Только не говори мне, что ты еще и танцами занимаешься?! – Максим уже ничему не удивился бы.

– Меня папа учил танцевать, – сказала Лиза, спрыгивая с подоконника. – Не боись, и тебя научу!

Лиза пошла в класс, а Максим так и остался стоять, не зная, радоваться ему или, наоборот, бояться и переживать.

– Что, малахольный, отшила тебя наша дылда-ботаничка? – насмешливый голос Дементьева вывел Макса из ступора.

– Чего тебе надо? – Максим отступил к стене.

– Ого, так ты еще и разговаривать умеешь? – осклабился задира. – Не помню, чтобы разрешал тебе рот открывать, – Дементьев схватил Максима за ворот и угрожающе придвинулся к нему.

Максим приготовился к удару, но тут прозвенел звонок и хулиганам пришлось на время оставить свою жертву – к опозданиям в школе относились строго и проблемы никому не были нужны.

День тянулся медленно, и Максиму хотелось поскорее попасть домой по двум причинам: во-первых, ему хотелось выговориться и рассказать своему пернатому питомцу о том, как ему страшно и трудно, вторая причина была более прозаической – в своей комнате Максим не убирался уже очень давно, а в четверг придет Лиза и нужно хоть чуть-чуть приготовиться.

Весь вечер Максим провел, приводя комнату и квартиру в порядок, – он перемыл всю посуду, подмел и вымыл полы в комнатах. Исключение составила лишь комната родителей, откуда доносился материнский храп. Максим вытряхнул пепельницу, полную окурков дешевых сигарет. Мама начала курить. Максим вздохнул, в нос ему попал сигаретный пепел, и мальчик закашлялся.

«Гадость какая», – подумал Макс, вытряхивая пепельницу в мусорный пакет.

Квартира приняла более или менее жилой и уютный вид только ближе к полуночи. Максим, уставший, но довольный, посадил птицу на тумбочку возле кровати – питомец выглядел совсем неважно. Перья неряшливо топорщились и общий вид был болезненный. Максим вспомнил, как сегодня испугался хулиганов, как ему стыдно было протискиваться сквозь толпу к объявлению – все это он рассказал птице, та в процессе рассказа, как и всегда, приободрилась и стала заметно живее.

Максим же, пока не подкатила усталость, решил вновь порисовать, – его опять донимал нестерпимый зуд в пальцах, хотелось взять кисти и краски и рисовать до самого рассвета.

Мальчик поставил чистый лист на мольберт и принялся за работу. Он увлеченно рисовал, не останавливаясь и не замечая ничего вокруг, забыв о времени. Был только холст и линии, проведенные его, Максима, рукой.

– Ты почему еще не спишь? – хриплый голос матери вернул Максима из мира вдохновения в серую действительность. – Знаешь, который час? Стоишь тут, малюешь!

Мама подошла к мольберту, посмотрела нетрезвыми глазами на рисунок, прищурила глаза.

– Мазня какая-то! Учился бы лучше! – сказала она, беря в руки рисунок и нещадно разрывая его на куски.

Максим съежился, стоя у кровати.

– Быстро спать! – мать вышла из комнаты и выключила свет.

Максим, сам не свой от обиды и унижения, завалился на кровать, не раздеваясь, накрыл голову подушкой и попытался скрыться от реальности в своих снах.

Сны были тревожные – в них за Максимом гонялся великан, протягивал к нему огромные ручищи, а когда уже схватил его, мальчик превратился в мотылька и улетел из лапищ великана. Только мотылек-Максим обрадовался свободе и легкости, что приобрело его тело, как на него упала огромная тень – все небо заслонили черные крылья огромного дракона, и струя пламени прервала полет мотылька. Максим закричал, сгорая, и проснулся, вскочив с кровати.

За окном было утро. Серые тучи все так же нависали над городом, но дождя не было. В воздухе пахло сыростью и прелой листвой.

Максим оделся, сунул за пазуху птицу и пошел в школу. Сегодня четверг. Обычный день для всех и важный день для Макса.

***

– Так, когда будут танцы? – Максим и Лиза шли по мокрым улочкам в сторону дома Макса.

– После каникул, сразу же, – Лиза посмотрела на погрустневшее лицо Максима и сказала: – Да не переживай ты так! Успеешь научиться танцевать!

– А? Ну да! – Мальчик облегченно вздохнул, радуясь, что подруга неправильно расценила его расстройство.

День в школе тянулся долго, мучительно долго. После контрольных и диктантов, написанных в душном классе, выйти на улицу было просто великолепно. Сырой воздух казался блаженным избавлением от духоты.

Лиза и Максим после школы зашли в магазин и купили себе мороженого.

– А что такого, – говорила Лиза, наслаждаясь шоколадным пломбиром в стаканчике. – Если это вкусно и нравится, неужели нужно ждать определенного момента, чтобы этим насладиться? Мороженое только летом, горячий чай только зимой… Так, что ли?

«Или пригласить кого-то на танцы», – мысленно продолжил Макс, но вслух ничего не сказал, просто шел и улыбался.

Ребята беззаботно болтали, и Максим совсем забыл, что они шли к его дому самыми тихими дворами, где люди и в погожие деньки встречались редко, а сегодня, в пасмурную хмарь, здесь вообще никого не было.

– Я же говорил, что нужно просто подождать? – голос Дементьева остановил друзей посреди разговора. – Если подождать, то и улов будет большой! Гляди-ка, ждал малахольного, а тут такая парочка! И дылда здесь!

Дементьев и трое его дружков обступили Максима и Лизу. Мальчик растерялся и его трясло от страха, но он решил не терять мужества в присутствии девушки:

– Дайте нам пройти, – как можно громче постарался сказать Максим, но голос сорвался на хрип.

Хулиганы расхохотались.

– Посмотрите, защитничек нашелся! – Дементьев шагнул к Максиму.

– Саша, иди домой! – Лиза, ничуть не испугавшись, насмешливо смотрела на Дементьева и его прихвостней.

– Что? Ты офигела? – вскинулся Дементьев. Он хотел было кинуться к Лизе, но Максим в отчаянной попытке остановил его, вцепившись в рукав.

– Ну все, мелкий, щас ты получишь! – Дементьев размахнулся, и Максим как в замедленной съемке увидел приближающийся к его лицу кулак.

Кулак приближался, и Максим зажмурился в ожидании удара и боли. В следующее мгновение ничего не происходило. Макс приоткрыл глаза, его глазам предстала удивительная картина.

Александр Дементьев – гроза младшеклассников и главный задира их класса – стоял, согнувшись пополам, неестественно задрав правую руку вверх, лицо его покраснело от боли. Позади него стояла Лиза и легонько, как показалось Максиму, придерживала хулигана за локоть.

– Саша, невежливо так обращаться со своими одноклассниками! – тоном настоящей учительницы сказала Лиза.

Дементьев прохрипел что-то нецензурное.

– Ну вот зря ты так! Я же не для себя стараюсь, для тебя! – Лиза отпустила руку парня и тот мешком грохнулся на мокрый асфальт.

– Пошли, Макс, – кивнула Лиза другу. – Я думаю, он все понял.

– Ах ты, сука! – Дементьев вскочил на ноги и попытался схватить Лизу за плечи. Максим даже отреагировать не успел.

Зато успела Лиза. Маленький, но, видимо, сильный кулак врезался нападающему в солнечное сплетение, Дементьев остановился и начал ловить ртом воздух.

– Некоторые совсем ничему не учатся, – Лиза развернулась на каблуках и зашагала прочь. Максим поспешил за ней.

– И давно ты занимаешься тхэквондо? – спросил подругу Макс.

– С трех лет, – Лиза сорвала с клена желтый листок и посмотрела сквозь него на небо.

– С трех лет? – Максим не мог поверить своим ушам. – У тебя талант, видимо!

– Не знаю, мне не нравится бить людей, просто он уже надоел.

Максим понимающе кивнул и снова с удивлением посмотрел на свою подругу. Его восхищало ее невозмутимое спокойствие и немного шутливый и саркастичный тон.

***

Максим рисовал, а Лиза сидела в кресле и старалась не шевелиться. Макс не понимал, как подруга уговорила его написать ее портрет. Причем это было сделано так быстро и легко, что Максиму казалось, будто они об этом договорились давным-давно и все было само собой разумеющимся.

– Как все-таки эти модели выдерживают? – Лиза потерла ладонью шею. – Тут пятнадцать минут, не двигаясь, тяжело высидеть, а они часами неподвижно стоят!

– Ну, они этому долго учатся, – Максим не отрывался от мольберта. Как и в прежние разы, он рисовал не руками, а сердцем. Просто дал волю кисти и поэтому почти не смотрел ни на Лизу, сидящую в кресле, ни на лист, по которому порхала кисть.

– Ну нет, все-таки долго не двигаться – это не мое! Не в моем характере замирать на месте, – Лиза засмеялась. Макс посмотрел на нее и на мгновение мир перестал казаться ему таким уж серым и мрачным. Птица на груди болезненно сжалась и царапнула кожу острыми коготками, напоминая о себе. Максим сразу убрал улыбку с лица. В мир опять вернулись тоска и серость.

– Давно ты рисуешь? – Лиза разглядывала рисунки Максима, которые лежали на столе рядом с креслом.

– Не помню, когда начал, – Максим пожал плечами. – В детстве, как и все дети, баловался, но, видимо, отец что-то разглядел в моих каракулях, ну и развивал это во мне.

– Это очень круто, когда у тебя талант! – Лиза улыбнулась. – Вот у меня нет такого.

– Сказал человек, который занимается в тысяче кружков и который сегодня отделал парня почти вдвое крупнее его! – хмыкнул Макс.

– О-о-о! Так ты умеешь шутить? – Лиза снова рассмеялась.

Вдруг дверь в комнату распахнулась и Максим увидел разгневанное лицо матери.

– Ты опять рисуешь? – мать подошла к столу, схватила рисунки и принялась рвать их на мелкие части. – Ничего хорошего от них не будет, хватит заниматься глупостями!

Максим стоял и молчал. Краем глаза он увидел, как Лиза потихоньку спрятала несколько рисунков между подушками кресла.

– Хватит уже болтать здесь! Завтра в школу! – мама бросила неприязненный взгляд на Лизу. – Провожай гостей!

Мама вышла из комнаты, оставив после себя звенящую тишину, кислый запах табака и алкоголя.

Максим виновато смотрел на Лизу. Птица на груди удовлетворенно поглаживала его перьями.

– М-да, жаль, что не успела сегодня начать учить тебя танцам, – Лиза легко вскочила с кресла. – Ну ничего, на каникулах будет больше времени, я заскочу еще к тебе. Ты покажешь, что нарисовал?

– Нет, – Максим отскочил к мольберту. – Не готово же!

– Да ладно тебе! Дай посмотреть! – Лиза подошла к рисунку, Максим пытался закрыть и спрятать его, но подруга просто отодвинула парня в сторону.

– Это очень красиво! – выдохнула Лиза после паузы, которая показалась Максу бесконечной. – Можно мне взять его?

– Тебе правда нравится? – Максим с надеждой смотрел на девочку.

– У тебя талант, Макс! – Лиза, не отрываясь, смотрела на картину. – Не вздумай растратить его на всякую фигню. Ты видел, что я могу? – Лиза поднесла кулак к носу Макса. – Получишь в случае чего!

Максим беззвучно рассмеялся, и Лиза вторила ему, прикрыв рот ладошкой.

Мальчик проводил Лизу до дверей, и ребята условились встретиться на каникулах.

Максим вернулся в комнату почти вприпрыжку, достал птенца и посадил на тумбочку – тот выглядел совсем плохо, дрожал и не открывал глаза. Макс попытался пожаловаться птице, но его переполняли радостные эмоции, и он не смог сказать ничего – только глупо улыбался. С позитивными мыслями Максим и уснул.

***

Лиза не пришла в школу на следующий день. Потом начались каникулы, но и во время них Лиза не пришла к Максиму, не отвечала она на звонки и не звонила сама. Макс грустил, переживал и злился. Птица же пошла на поправку и даже, кажется, подросла за эту неделю каникул. Максим не мог рисовать, не мог думать и читать, даже ел через силу. Никогда в своей жизни он так сильно не ждал наступления новой четверти.

В первый день занятий он прилетел в школу за полчаса до начала уроков. Лизы нигде не было – ни на площадке, где они обычно встречались перед занятиями, ни на заднем дворе, куда бегали на длинной перемене, чтобы посмотреть на облака.

«Может, опаздывает?», – Максим не находил себе места.

Первый урок начался необычно: вместо математика – седого и полного мужчины – в класс вошла Маргарита Павловна. По лицу учительницы было понятно – случилось что-то нехорошее. У Максима невыносимо заныло в груди.

– Ребята, – обратилась Маргарита к классу, – произошла трагедия. Лиза Теплова и ее родители попали в аварию накануне каникул. Они ехали из ресторана и на перекрестке пьяный водитель вылетел на встречную полосу. Все они погибли на месте.

Голос учительницы дрогнул, и она выбежала из класса. Из коридора слышались всхлипывания. Класс сидел, будто пораженный громом. Всегда нелегко осознавать смертность – свою или своих друзей.

Максим ничего не видел и не слышал вокруг. Для него время остановилось. Он сходил на все уроки, даже, кажется, что-то отвечал и говорил, но ничего не ощущал. Будто он издалека управлял своим телом, но сам не находился в нем.

Даже Дементьев, глядя на Макса, отступился с формулировкой: «Все, кукуха окончательно съехала!».

Максим пришел домой и молча прошел в свою комнату. Ему было плохо, он хотел что-нибудь сломать, разбить, порезать в кровь ладони, ощутить физическую боль, только чтобы в груди рассосалась дикая пустота.

Максим достал птицу, но это был уже не птенец. Весь стол занимали широкие крылья с крупными маховыми перьями, глаза уже были не просто красными – они полыхали алым огнем, а в клюве обнаружились приличные такие зубы, острые, словно иглы.

Макс начал говорить, и птица удовлетворенно ухала, вбирая в себя черные чувства мальчика. Он говорил, птица росла.

Выговорившись, Максим пошел на кухню, чтобы выпить воды. В груди по-прежнему было пусто и больно. Максим залпом выпил кружку воды и увидел в пепельнице, снова наполненной окурками, почти целую сигарету. Руки сами потянулись к ней. Мальчик чиркнул спичкой и втянул дым в легкие.

Максим долго кашлял. Легкие словно хотели вырваться наружу. Максим посмотрел на сигарету, все еще зажженную, и решительно сделал вторую затяжку. Снова кашель, но уже легче. Дальше пошло еще лучше. Мальчик выкурил сигарету. Боль в груди чуть отпустила, в голове как в табачном дыму лениво ползали мысли. Максим поплелся в комнату и упал на кровать, не раздеваясь.

– Надо купить пачку, – сказал он сам себе и уснул.

Глава 3

Бывает, снится сон страшный, ты бежишь от кого-то или падаешь в темной бесконечности и не можешь проснуться. А когда наконец вскакиваешь в кровати с бухающим от страха сердцем, то не можешь сразу осознать, что все закончилось, страх ушел и можно спокойно спать.

Максим будто проснулся после кошмара, но сон продолжился наяву. Первые недели после смерти подруги Макс помнил плохо: кажется, он ходил, говорил, даже улыбался кому-то, но в душе было пусто и холодно.

В день похорон было ясно и ветрено. Ноябрьский ветер пронизывал до костей, по небу наперегонки друг с другом неслись легкие белые облака – глядя на них, можно было подумать, что на земле весна, тепло и природа просыпается после зимней стужи, но все было сосем наоборот. Деревья сбросили листву и стояли обнаженные и жалкие в ожидании снега, который прикрыл бы их наготу.

На похороны собрался весь класс. Маргарита Павловна стояла позади детей и, не стесняясь, ревела, время от времени вытирая глаза платочком.

Одноклассники стояли, глядя на свежевырытые могилы. Молчали все, слез было мало, но посеревшие лица, закушенные губы и сжатые в кулаки ладони говорили о многом. Даже неугомонный Дементьев стоял, сгорбившись, отворачивал лицо то ли от ветра, то ли от непрошеных слез. Максим ничего не замечал. Он стоял, как и все, молчал и смотрел в одну точку. Поверить в происходящее было выше его сил.

Говорились какие-то речи, кто-то плакал, но Макс не слышал ничего, он не ощущал холода ветра, ему было холодно изнутри. На груди, как и всегда, покоилась птица, удовлетворенно терлась клювом о грудь Максима. Мальчик ощущал тепло своего питомца, его сытую радость.

Максим пришел в себя, только когда все было кончено и три свежих холмика земли уже были аккуратно закрыты венками цветов.

Класс уже разошелся, а Максим все стоял и стоял, глядя на черную землю.

– Ты чего, здесь остаться собрался? – Максим обернулся и встретился взглядом со своим всегдашним обидчиком – Дементьевым.

Мальчик сжал кулак – сегодня он был не готов сносить обиды и терпеть унижения. Как ни мала была вероятность успеха, он готов был дать отпор.

– Че тебе надо, Дементьев? – Макс напрягся, как струна.

– Саша…

– Что «Саша»? – Макс не понял, что имел в виду оппонент.

– Зовут меня так – Александр Дементьев, по-простому – Саша, – Дементьев протянул руку Максу.

– Максим.

Одноклассники пожали руки.

– Так что, ты тут замерзнуть решил? – Дементьев окинул взглядом легкую осеннюю куртку Макса.

Под взглядом Максим поежился и впервые за день ощутил, что действительно продрог, сразу застучали зубы.

– Д-д-да н-нет, мне не холодно, – сказал Макс.

– Я вижу, – сказал одноклассник. – На вот, выпей, согреешься, – Саша протянул Максиму небольшую флягу.

– Что там? Чай? – недоверчиво спросил Макс.

– Чай-чай, – успокоительно сказал Дементьев. – Пей уже, а то от твоего дрожания землетрясение случится.

Максим взял флягу и сделал большой глоток. Горло обожгло, словно огнем, потоки лавы хлынули в желудок, выбивая из глаз слезы. Максим закашлялся.

– Ну-ну, ты, главное, дыши, – Дементьев хлопал Макса по плечу. – Сейчас станет лучше.

Действительно стало лучше. Максим, отдышавшись, ощутил тепло и легкое шоколадное послевкусие во рту.

– Это что было? Я чуть не умер! – Максим возмущенно посмотрел на одноклассника.

– Ничего себе! Двадцатилетний коньяк моего бати ему не нравится! – Дементьев слегка улыбнулся. – Не хочешь – как хочешь.

– Стой! Хочу, конечно! – Максим ощущал легкое головокружение и приятную легкость мыслей и тела. – Давай еще!

Алкоголь заглушил боль и прогнал пустоту из души Максима; птица, кстати, тоже была довольна. Видимо, Дементьев, в отличие от Лизы, ей нравился.

В этот вечер Максим не пришел ночевать домой – остался у Саши. Родители Дементьева работали за границей и приезжали редко. За время отсутствия предков Саша научился открывать бар, и недостатка в алкоголе у него не было.

– Может, и подружимся, – сказал Дементьев, закуривая сигарету и вальяжно разваливаясь в кресле. – Просто не мог смотреть на тебя там, на кладбище. Порыв такой случился.

Максим достал сигарету и тоже закурил. Дементьев одобрительно покосился на одноклассника:

– У нас, видимо, больше общего, чем я думал! Тебя искать-то не будут? – спросил Дементьев после паузы.

– Я позвонил матери, – сказал Макс, – предупредил ее, но мне кажется, она даже не поняла, что это я звонил. Ей все равно.

– Да уж, гораздо больше общего, – Дементьев задумчиво потер подбородок.

Макс остался у Саши на все выходные. Мать его не искала, а боль, заглушенная коньяком, на время отступила.

***

Дни тянулись бесконечной унылой чередой, промозглая осень сменилась холодной зимой, потом пришла сырая весна. Для Максима мало что менялось, разве что одежду приходилось подбирать по сезону.

Внутри Максим был все так же разбит и сломлен. Он мало ел, мало улыбался, мало разговаривал со сверстниками, да и вообще с кем бы то ни было. Единственным, с кем общался Макс, был Дементьев, но и здесь чувствовалась не дружба, а, скорее, желание забыться и уйти от боли, страха и проблем в мир алкогольного забытья и сигаретного дыма.