Избранные труды

Согласно ст. 1 Конвенции «для целей настоящей Конвенции «судно» означает любое судно, не закрепленное постоянно на морском дне, включая суда с динамическим принципом поддержания, подводные аппараты или другие плавучие средства».

Как представляется из положения ст. 1, непосредственным объектом нападения по Конвенции является любое судно, находящееся в море. Однако существуют ограничения в отношении военных кораблей и полицейских судов. Из сферы действия Конвенции, кроме военных кораблей и полицейских судов, исключены суда, принадлежащие государству или эксплуатируемые им, когда они используются в качестве военно-вспомогательных, либо для таможенных или полицейских целей, а также суда, выведенные из эксплуатации или поставленные на прикол (п. 1 ст. 2 Конвенции).

В п. 2 этой статьи Конвенции, который практически воспроизводит ст. 32 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., говориться: «Ничто в настоящей конвенции не затрагивает иммунитета военных кораблей и других государственных судов, эксплуатируемых в некоммерческих целях».

Таким образом, под действие Конвенции подпадают только суда (пассажирские, торговые и др.), правовой статус которых отличается от военных кораблей.

Итак, в настоящее время объектом посягательств, предусмотренных Римской конвенцией 1988 г. и Протокола к ней, может являться любое судно: торговое, пассажирское, грузовое – танкер, рыболовное, ядерное, полуподвижные и подвижные установки, воздвигнутые на континентальном шельфе, стационарная платформа – искусственные острова, установки и сооружения, постоянно закрепленные на морском дне для разведки или разработки морских ресурсов и др.

<…>

Атомная бомба является символом власти нашего времени. На террористические группы, избравшие террор в качестве средства достижения своих политических целей, может действовать завораживающе то обстоятельство, что, совершив взрыв атомной бомбы, они смогут козырять своей силой и властью. Обладание атомной бомбой или захват АЭС будто бы обеспечит террористической группе признание ее роли на государственном уровне, даст возможность сесть за один стол переговоров с ядерными державами, коренным образом изменить внутриполитическую ситуацию в стране или в целом ряде стран.

Никакая иная террористическая акция не подействует с такой силой психологического шока и не внесет такой политической дестабильности, как взрыв атомной бомбы. Реальная угроза ставит каждое правительство в безвыходное положение: чтобы не рисковать жизнью своих сограждан, оно (они) будет (будут) вынуждено под давлением террористов вести политическую линию в направлении, которое будет предписано. Возможность держать значительную часть страны (ряд стран) в качестве заложников заметно укрепляет позицию террористической группы во время переговоров с правительством. Атомная бомба является для нее несравненным средством, которое позволяет добиться важных целей.

Никаким другим средством, кроме ядерной акции, невозможно столь легко поставить под вопрос монополию власти государства, сделать правительство столь беспомощным, разрушить веру народа в способность государства защитить его интересы.

Бывший член террористической организации «Движение 2 июня» Бауман говорил: «Тот, кто обладает подобным, может заставить федерального канцлера танцевать на столе перед телекамерой и любого другого государственного деятеля вместе с ним»[7].

Чем успешнее будут действия сил безопасности в борьбе против террористов, тем вероятнее будет готовность терпящей поражение группы прибегнуть к таким радикальным видам вооружений, которые могут решить исход борьбы в ее пользу.

Как государства готовы при определенных обстоятельствах применить ядерное оружие в целях обороны, так и террористические группы могут прибегнуть в безвыходном положении к ядерным средствам. Этот мотив нашел отражение, например, в замыслах «Красных бригад» в конце 70-х гг., когда они намеревались захватить АЭС в Италии. Этот же мотив просматривался в 1985 г. в планах воинствующих сикхских террористов, когда они ставили цель захвата и разрушения АЭС в Индии[8].

Чем успешнее действия правоохранительных органов против террористов, тем большее опасение, что полностью отчаявшаяся группа увидит единственный для себя выход в проведении акции с использованием ядерного устройства. Неудача прежней стратегии террористической группы, ее поражение, возникновение растерянности и отчаяние могут привести к захвату лидерства в группе радикально настроенным меньшинством, готовым пойти на ядерную акцию.

Ненависть к противнику и жажда мести могут побудить к принятию решения о проведении ядерной террористической акции. Такое положение имело место, когда было совершено нападение на АЭС в г. Кеберг, а также в случае, когда армянская группа решилась на взрыв трех небольших атомных устройств г. Грооштедтен в качестве мести за массовое убийство турками армян[9]. Барьер возможности или невозможности применения террористами ядерного оружия понижен, если покушающиеся и жертвы принадлежат к различным группировкам, как, например, армяне и турки.

Религиозно-фанатическую группу не устрашит смерть тысяч «врагов». От подобных акций в прошлом террористов этнического и религиозного толка сдерживало только возможное осуждение мировой общественности, боязнь возмездия против народа их страны или единоверцев.

Из года в год возникают новые террористические группы. Это дает основание полагать, что в предстоящие годы могут образоваться группы, которые изберут ядерный терроризм в качестве своей стратегии. Очень большая опасность видится в том, что в настоящее время новые террористические группы образуются из числа радикальных членов религиозно-фанатических сект или группировок расистского толка. В отличие от отчаяния и мести их стратегия с самого начала нацелена на ядерную акцию, на осуществление апокалиптических целей, на стремление наказать «грешный» мир или прийти к раю через чистилище атомной катастрофы.

Первой приметой ориентирования на загробную жизнь была акция самопожертвования шиитских террористов в Ливане. Рост таких форм фанатизма и ненависти в исламском мире по отношению ко всему западному становится все чаще обычным явлением.

В целом ряде стран имеются фанатические секты, которые также, как и отдельные террористические группы, исповедуют библейский «Армагедон» – последнюю решительную битву между Добром и Злом, подразумевая при этом использование атомного оружия. Имеется достаточно примеров, подтверждающих этот факт, журналист из ФРГ Шуленберг и американский специалист по сектам Кинг называли экстремистскую организацию Линдон ля Роше, которая располагает знаниями и возможностями по изготовлению ядерного устройства[10]. Среди членов право-экстремистской организации Ля Роше Нейшенел Козио оф Лейбе Комтиз находятся физики-ядерщики и техники-атомщики. В 1981 г. этой организацией была опубликована статья, касающаяся технологии изготовления ядерного взрывного устройства. Там же выдвигалось требование «остановить евреев и британцев силой и средствами, которые были применены в 1945 г. против Японии»[11].

Таковы шесть основных мотивов социально-политического и морально-психологического характера, которые, на наш взгляд, могут являться первопричинами ядерного терроризма.

Следует отметить, что угроза ядерного терроризма оценивается зарубежными экспертами весьма противоречиво. Часть исследователей в принципе отрицает возможность ядерного терроризма на том основании, что за все время существования ядерной технологии еще не было совершено ни одного подобного акта. Но вряд ли такой аргумент можно считать убедительным. Более обоснованной представляется точка зрения международной группы экспертов, изучающих проблему предотвращения ядерного терроризма, считающих, что «тот факт, что до сих пор мир не был свидетелем ядерного терроризма, не является причиной самоуспокоения»[12]. Актов ядерного терроризма можно избежать только при условии своевременного принятия необходимых мер предупредительного характера.

Проблемы международного и внутреннего терроризма актуальны для многих стран с развитой ядерной энергетикой. Серьезными индикаторами служат взрывы в доме правительства в городе Оклахома – Сити (1995 г.) и в Нью-Йоркском Центре всемирной торговли (1994 г.) в США. Во Франции, в ходе волны промышленных протестов (декабрь 1995 г.), саботажниками была засыпана соль во второй охлаждающий контур третьего энергоблока АЭС Блейс. (Угроза терроризма во Франции, как свидетельствует недавняя серия терактов в подземном метрополитене в Париже, определяется действиями экстремистов из среды алжирских иммигрантов).

Терроризм и оружие массового поражения (ОМП) – ядерное, бактериологическое и химическое – существуют уже давно. Однако реальные случаи терроризма с применением ОМП происходят исключительно редко. Лишь апокалиптической буддистской секте Аум Синрикё удалось осуществить подобную террористическую атаку. Эта японская секта дважды применила нервно-паралитический газ «зарин», сначала в Мацумото в сентябре 1994 г., а затем в токийском метро в марте 1995 г. Эти инциденты показательны не только потому, что они продемонстрировали возможность подобных террористических актов, но также и потому, что напоминают нам о необычном характере данной формы насилия.

Следует обратить внимание на то, что на Западе вопрос о терроризме с применением ОМП пользуется необычайным вниманием средств массовой информации и правительства. С 1995 г. Конгресс США выделил несколько сотен миллионов долларов для снижения уязвимости США со стороны национальной безопасности в конце 1990-х гг.

Известно, что ущерб, причиненный даже единичным крупным актом подобного терроризма, может быть огромным: десятки тысяч или более погибших и раненых, массовая паника, экономические потери, заражение окружающей среды, неадекватная политическая реакция и, возможно, ограничение гражданских свобод.

Однако возможность террористических актов с применением ОМП существует уже много лет, но, тем не менее, такие инциденты происходили крайне редко. Это объясняется не только технологическими трудностями в связи с приобретением и использованием подобного оружия, но и, что более важно, тем фактом, что лишь немногие террористические группы и иные прибегающие к насилию лица пришли к выводу, что массовые жертвы или использование экзотического оружия могло бы пойти на пользу их интересам. Поскольку многие из этих мотивационных ограничений сохраняются, крупные акты терроризма с применением ОМП и в будущем останутся нетипичным явлением, и, во всяком случае, они не станут неизбежными. Однако вероятность подобных актов в будущем не нулевая, и она растет. Эту вероятность могут повысить два фактора. Во-первых, всевозможные частичные действующие лица, от одиночек до крупных подпольных организаций, получают все больше возможностей приобретать оружие массового уничтожения благодаря информационной революции и совокупному действию экономического, образовательного и технологического прогресса. Во-вторых, по крайней мере с 1980-х гг., случаи, связанные с большим количеством жертв среди населения (100 или более на террористический акт), становится все более обычным явлением. Взятые вместе, эти тенденции определенно свидетельствуют о росте вероятности терроризма с применением ОМП.

В отличие от России, проблема ядерного терроризма в странах Запада была осознана в 70-х гг. К настоящему времени в этих странах сложилась эффективная, эшелонированная система защиты ядерных объектов и материалов, накоплен значительный опыт борьбы с терроризмом.

<…>

Зарубежный опыт показывает, что основной формой борьбы с терроризмом в современных условиях является проведение спецопераций, поэтому многие страны Запада пошли по пути формирования особых подразделений и спецслужб, оснащенных современной техникой, оружием и транспортом. Они созданы более чем в 15 странах Запада, однако их действия вписываются в рамки государственной системы, при которой спецподразделения получают всестороннюю поддержку (правовую, информационную, морально-психологическую и другую) со стороны иных институтов и структур.

В настоящее время в основных западных странах существуют два вида особых подразделений, предназначенных для борьбы с терроризмом: подразделения, непосредственно подчиненные спецслужбам и сформированные из числа сотрудников этих спецслужб, и подразделения типа «коммандос», которые комплектуются из военнослужащих войск специального назначения и поступают в оперативное подчинение спецслужбам на период проведения конкретной операции. Примерами такого рода спецподразделений могут служить британская САС, германская ГСГ-9, итальянский Отряд R, французский отряд ГИГН, израильское «Подразделение общей разведки 269», американская «Дельта Форс» и др.

Вопрос об участии особых подразделений в операциях по борьбе с терроризмом обычно решается в каждом конкретном случае на высшем правительственном уровне с учетом характера террористической акции. Как показывает практика, эти подразделения чаще используются в случае захвата террористами заложников, транспортных средств и других объектов и приступают к осуществлению операций с момента возникновения инцидента. К освобождению похищенных лиц особые подразделения привлекаются гораздо реже и начинают действовать с момента обнаружения места содержания жертвы террористов.

Руководство действиями особых подразделений возлагается на государственные органы (министерства, специально созданные комитеты, штабы и т. п.). В США, например, ответственным за ликвидацию террористического инцидента на территории страны являются министерство юстиции и ФБР, а за операции по освобождению заложников из числа американцев, захваченных на территории иностранных государств, – государственный департамент.

Правовое, организационное и техническое обеспечение противодействия терроризму выражается, как правило, в создании и непрерывном совершенствовании государственной системы борьбы с терроризмом, в рамках которой и действуют спецподразделения. Так, в США к настоящему времени принят пакет законов, которые составляют прочную правовую основу деятельности администрации, правоохранительных органов и спецслужб в борьбе с терроризмом. Разработана национальная программа борьбы с террористическими акциями, определена структура органов, занимающихся этой борьбой под эгидой Совета национальной безопасности, обеспечено финансирование данной программы (на 1986–1991 гг. было выделено 10 млрд долл.). Вместе с тем такого рода государственная система появилась не вдруг – этому предшествовал довольно длительный процесс формирования.

До 1972 г. США не имели официальной правительственной структуры, социально предназначенной для борьбы с терроризмом. После трагического инцидента на олимпиаде в Мюнхене, 25 сентября 1972 г. президент Р. Никсон подписал меморандум, который предусматривал образование специального Правительственного комитета и рабочей группы по борьбе с терроризмом. Комитет должен был заняться разработкой мер, направленных на предотвращение международного терроризма, а также подготовкой предложений о финансировании антитеррористических программ. Этот комитет просуществовал до 1977 г. За это время в его состав входили: государственный секретарь (председатель), министры финансов, обороны, юстиции, транспорта, представитель США в ООН, директора ЦРУ и ФБР, помощники президента по национальной безопасности и по вопросам внутренней политики. В 1974 г. в состав комитета и рабочей группы были дополнительно введены представители следующих министерств и ведомств: Агентства по контролю за вооружениями и разоружением, Управления по исследованию и развитию энергетики, Службы иммиграции и натурализации, Управления по содействию правоприменительным органам, Управления столичной полиции, Комиссии по атомной энергии, Агентства национальной безопасности, Административно-бюджетного управления, Информационного агентства США и секретной службы министерства финансов. Такое расширение состава участников комитета отрицательно повлияло на эффективность его деятельности. Для выхода из сложившейся ситуации в 1974 г. был создан Исполнительный комитет, в состав которого вошли представители только тех организаций, обязанности которых по борьбе с терроризмом определены законом, а именно: государственного департамента, министерства обороны, юстиции (ФБР), финансов и энергетики, ЦРУ, Федерального управления авиации, объединенного комитета начальников штабов.

В 1977 г. из специально отобранных военнослужащих создается специальное антитеррористическое подразделение «Дельта Форс»[13]. Для ФБР антитерроризм является одним из восьми направлений деятельности наряду с борьбой с организованной преступностью, преступлениями среди чиновничества, незаконным распространением наркотиков, зарубежной контрразведкой и др.

Для ССК были определены три важнейшие функции: контроль за деятельностью межведомственной группы по обеспечению координации между правительственными органами, задействованными в борьбе с терроризмом; решение правовых проблем, которые могут возникнуть в результате действий террористов; обеспечение необходимого приоритета при реализации антитеррористических программ.

Под эгидой СКК были созданы два новых органа:

– Организация по ответным мерам в связи с актами террора;

– Организация по планированию, координации и формулированию политики в области антитерроризма (внутри страны и за ее пределами). В 1978 г. при этой структуре было создано пять Комитетов по пересмотру политики. Они занимались организацией различных исследователей в области безопасности, планирования на случай чрезвычайных обстоятельств, управлением в кризисных ситуациях, связью с общественностью, вопросами международного сотрудничества, проверкой возможностей принимать соответствующие ответные меры.

При президенте Р. Рейгане вопросами терроризма было поручено заниматься Высшей межведомственной группе по вопросам внешней политики, которая приняла на себя функции и обязанности СКК. В рамках Межведомственной группы были созданы постоянно действующие органы:

– группа технической поддержки, занимается разработкой новых средств и приемов борьбы с терроризмом;

– координационная группа по антитеррористической деятельности, отвечает за унификацию программ госдепартамента, ЦРУ, министерств обороны и энергетики в области антитерроризма;

– группа тренировок и учений, занимается моделированием развития обстановки;

– группа безопасности на морском транспорте, занимается оценкой уязвимости портов, морских судов и коммуникаций;

– юридическая группа, рассматривающая законодательные инициативы и отвечающие за выработку новых предложений в области международного права в сфере борьбы с терроризмом;

– комитет по вознаграждениям, отвечающий за разработку специальных программ по финансовому поощрению за предоставление информации о готовящихся террористических актах;

– группа общественной дипломатии.

Основу государственного механизма противодействия терроризму в настоящее время в США составляют федеральные министерства и ведомства, наделенные соответствующими полномочиями и практическая деятельность которых строится в рамках «концепции головного ведомства», основной принцип которой заключается в том, что если инцидент подпадает под юрисдикцию того или иного ведомства, то именно на это ведомство возлагается координация всех ответных мер.

Процесс создания необходимого организационно-технического и правового обеспечения борьбы с терроризмом идет и в Европе, что хорошо видно на примере ФРГ. После острых дебатов бундестаг ФРГ утвердил новое законодательство по борьбе с терроризмом (Anti-Terror Gesetz). В Уголовный кодекс ФРГ внесены следующие изменения и дополнения:

– значительно расширена формулировка параграфов, касающихся «создания и участия в террористических организациях»; опасными признаны действия, направленные на разрушение железнодорожных и портовых механизмов, сооружений аэропортов и промышленных предприятий и прежде всего атомных;

– под статью «о подстрекательстве к общественно опасным деяниям» подпадают теперь лица, печатающие и распространяющие различные листовки и прокламации (инструкции по изготовлению самодельных взрывных устройств или способов по выведению из строя мачт высоковольтных линий и т. д.);

– введена новая статья, расширяющая прерогативы генерального прокурора ФРГ, которому теперь вменяется в обязанность прямое участие в разбирательстве дел, связанных с деятельностью на территории ФРГ иностранных террористических организаций и их судебном преследовании.

Были также расширены полномочия контрразведывательных органов страны в беспрепятственном получении информации по террористической проблематике. Все федеральные министерства и ведомства теперь обязаны сообщать в Федеральное ведомство по охране конституции обо всех известных случаях и фактах возможного нанесения ущерба государственной безопасности и, в частности, террористических акциях.

Для решения специальных задач в чрезвычайных ситуациях, в том числе и борьбе с терроризмом, в последние 20 лет в Федеративной Республике Германии были сформированы специальные подразделения.

Наиболее известная из них – Девятая группа федеральной пограничной охраны ФРГ (ГСГ-9), созданная после террористической акции палестинских террористов в отношении израильских спортсменов во время Мюнхенской Олимпиады 1972 г. В настоящее время ГСГ-9 подразделяется на четыре оперативных отряда по 30 человек каждый. В свою очередь, они состоят из секции управления и пяти штурмовых групп. Кроме того, в структуру ГСГ-9 входят четыре подразделения обеспечения (отряд снабжения, информационно-технический, связи и документации и учебный), эскадрильи вертолетов. Непосредственное командование возложено на штаб, возглавляемый начальником группы, которому подчинены старший офицер по оперативным вопросам, психолог, врач и другие специалисты[14].

Указания об использовании группы могут отдаваться его командиру только министром внутренних дел ФРГ, начальником полиции страны и командующим пограничной охраной.

ГСГ-9 оснащена радиофицированным транспортом (микроавтобусами, джипами, бронетранспортерами, дельтапланами, вертолетами и др.), микротанками на расстоянии манипуляторами на гусеничном ходу, которые могут переставлять тяжелые предметы, взламывать двери и даже передвигаться по лестничным пролетам в зданиях, средствами обнаружения и защиты от воздействия химического, бактериального и радиологического оружия и так называемая ГСГ-9 комплектуется из добровольцев, имеющих стаж службы в пограничных войсках (исключение не делается даже для солдат и сержантов бундесвера)[15].

Личный состав группы проходит усиленную подготовку и имеет навыки практически любых операций в сфере своего назначения. Члены штурмовых групп способны поразить цель с любого положения, попадают в брошенную монету с расстояния 300 метров, с расстояния 180 метров в полной темноте уничтожают пулей горящую сигарету, свернутая газета в их руках становится смертельным оружием. Они умеют спускаться с вертолета с высоты 40 метров, с 20 метров попадают ножом в сердце человека.[16] Использование подразделений данной службы производится, как правило, лишь по распоряжению государственной администрации.

В современных условиях, по мнению экспертов из Федеральной пограничной охраны ФРГ, большое значение имеет расширение сотрудничества и взаимодействия специальных подразделений по борьбе с терроризмом разных стран. Например, ГСГ-9 поддерживает контакты с американским спецподразделением «Delta Force», английской бригадой «SAS» и австрийским «Kobra».

Во Франции борьба с терроризмом строится несколько иначе. В этой стране нет громоздкой узкоспециализированной службы, занимающейся этим вопросом. Вместо этого осуществляется мобилизация и координация действий подразделений министерства внутренних дел, армии и всех заинтересованных служб, способных внести свой вклад как в профилактику, так и в подавление терроризма. С этой целью 8 октября 1984 г. под непосредственным руководством Генерального директора Национальной полиции создана структура, получившая название Подразделение по координации борьбы против терроризма (U.C.L.A.T.). В нем имеется специальный отдел по расследованию, содействию, вмешательству и устранению (R.A.I.D.). Последний оказывает свое содействие по запросу служб во время проведения контртеррористических акций, когда требуется высокое профессиональное мастерство, либо для осуществления специальных миссий, таких как наблюдение и слежка на национальной территории. Руководитель U.C.L.A.T при необходимости в кризисных ситуациях собирает своих корреспондентов (представителей) из служб, занимающихся борьбой с терроризмом. Помимо этого существует координационное подразделение, которое координирует во Франции работу немецких, испанских, итальянских, британских служб, занимающихся борьбой с терроризмом и деятельностью отрядов французских полицейских в странах, объединенных двусторонними соглашениями о сотрудничестве в области борьбы с терроризмом (ФРГ, Италии, Испании, Великобритании).