скачать книгу бесплатно
собачьи строки, рифмы или —
они тебя вели вперёд,
тебя читали, то есть жили,
с тобою рядом и тобой
растягивали пространство,
резинку шапки, где зима
права, летит всегда налево
упрямством саночным – легка
синичьим спелым своим телом.
Вот хлеб. Возьми его, как свет,
как детство, где возможно дети
до невозможности правы,
а хлеб есть тело, выдох ветки,
И кажется – как в детстве, я
грызу дыханием сосульку,
и жду, когда меня зима
свернёт, как вечность и секунду.
(05/02/2017)
«Тишина вырастает…»
Тишина вырастает,
как птенчик в гнезде,
пока тают засохшие ветки,
а он видит лицо своё
что – как голос над ним —
наклонилось,
рукой сухой вертит.
Этой глины коснись
и услышишь, что рай
оживает в тебе
полым эхом,
что в свистульке лежит
и, как сердце своё,
тишину тьме поёт
и свет лепит.
«не так ли всяко покаянье…»
не так ли всяко покаянье
приемлем мы, как старый свет,
в себя вбирая подаянье
последних лет
«мимо снега снег идёт…»
мимо снега снег идёт
то, что зрением соврёт
он – обнимет своим нюхом
не обретшим плотность слухом
псом стоящим в самом сердце
стаи снежной и земной
каждый человек сугроб
а снежок его – искусство
«куда сзываешь нас и кто…»
куда сзываешь нас и кто
ты в стаде слов своих молочных
с губами белыми телят
которые идут досрочно
зачем увидел ты меня
в тропе и шраме безъязыком
куда ведёт тебя метель
в дите моём косноязыком
где невозможна всяка речь
которая не от ожога,
отмороженья, а избечь
ея стада твои не смогут
(2017)
«делай что хочешь (а можешь ли?) или…»
делай что хочешь (а можешь ли?) или
важно не дерево, но ветки круг
там, где касается пястью своею
света, который – как почва – упруг
там где мамаша сметает на нитку
карманы глубокие кармы твоей,
и остаются – как будто забыли —
дети внутри у неё, словно тень.
«Как почта всходят адреса…»
Как почта всходят адреса:
ромашки, вербы, сосны, донник —
так ночь оставив мертвеца
совсем уходит.
Проходы /словно о/ густы,
и в каждом доме почтмейстер —
он мастер говорить и ты
не остановишь
его присутственную речь
его посольские одежды
что почту должны будут сжечь
оставив между…
Анна-птаха
качки тёмный паровоз
перечисленный в считалке
этой девочки – смотри
ничего теперь не жалко
невозможное в тебе
сбылось и наверно чудо
эта смерть что в нас живёт
отпуская словно пуля
веры птичка неисправна
подыши в неё – она
была слишком спешно спета
шита из глазного дна
и однажды когда песня
завершится на твоей
ноте из считалки детской
всё ж наклонится к тебе
её нежная головка
как бы церква или дом
и тепло задышит в щёки
её чуда перелом
(06—07/02/2016)
«боишься высоты…»
боишься высоты
идёшь как будто взрогнул
споткнувшись о тебя
огромный этот свет
и парк спираль свою
согнул в дугу двойную
того кто надо мной
мерцает будто нет
его и нет меня
он лугом притворился
элизием долиной
прибытия в сады
и ток двоит одно
изображенье мира
которым меж двоих
он в голоса разбит
и слева от него
как черепки пустоты
а справа от него
пустоты как кувшин
дрожат и прошивают
его сквозное эхо
которое и есть
вся тяжесть высоты
(11/02/2016)
«Так снег здесь переходит небо…»
Так снег здесь переходит небо,
ступеньками там становясь,
где перевёрнутые воды
растут сквозь грязь
мою, густую и родную,
что стала кожей, речью и
лицом, что левою рукою
я отмываю до крови,
до этих вод, до плеска рыбы,
что поймана на смерти страх,
до слов, которым я поверю,
смолкая в прах.
Так нас ведут поодиночке
за снегом бубенцы из мглы
и протыкают света точки
зрачки зимы,
и кровь течёт по целлофану
когда-то бывшего лица,
и снег идёт навстречу снегу,
в лицо дыша.
(12/02/2016)
«Все слова повторяются в нужном порядке…»
Все слова повторяются в нужном порядке,
как палочки света на берегу,
который набрёл на волну, как шарик,
что тоже по воздухам этим бегун.
Все слова повторяются – рыба и рыба —
разные как интонации или —
справа их руки, что отняты светом
с кожей из произношенья – смотри же:
