скачать книгу бесплатно
покрав еще одну невесту —
так родина под небом спит,
в Отечестве своём столь тесном,
что кажется его надув
травою, мошкарой – в руины
как шар за богом полетишь,
который ножик перочинный.
(02/15)
Куриный бог
Крысы бегут по монахам,
по берегу, по
краешкам бога, холмам
от которых останется о.
Даже не думал, что я
проживаю по горло в земле,
что поедает меня
ночь от ночи всё злей
слайды меняет,
куриные кости сосёт
слушая смертные крики
ночных соловьёв.
Выйдешь за холм
а вокруг лишь один горизонт,
словно ассоль или звук,
Арарат или зонт.
(02/15)
Ключница
Нож темноты вырежет из слепоты лицо —
праздник у электричества и выходной с яйцом.
Сможешь ли перемаяться? Выдержишь не просить
то, что тебе покажется нужным с любой тоски?
Ходит по миру ключница, в Лазарях сих скрипит —
лице с неё стекает по часовой, как нить,
как немота бликует или же врёт, как спирт
режет кору и кожи [те, что на свет – мои],
только в тени иные втянут её, как вдох
лёгкий, как на поминках, когда забивают гвоздь.
В лёгких, как свет, спит ключница, делая оборот
снова словарным и пишет слово на весь забор.
(03/02/2015)
«Осень, состоящая из пауз…»
Осень, состоящая из пауз,
множится, как дочери мои,
до сугробов и не задержаться,
ожидая жирной хвойной мглы.
И двоенье осени признавши,
наблюдая то, как снюсь я ей —
вижу время года забирает
пораженье у своих детей.
(02/15)
«Перевёрнутая песня…»
Перевёрнутая песня
в отражении плывёт
с половинчатого света,
облетая чью-то плоть.
Плоть стоит, себя не зная,
и углом пужает ветвь,
что мерцает, будто ангел
говорит: за всё ответь.
И за мясо, и за стужу —
плоть стоит в своей тени
и текут кривые слёзы
по плечам её прямым.
(01/2015)
Grandparents Orationem
– 1-
Дочитать бы драму насекомой
этой своры, что – став колесом —
катится под горку от подводы,
как потоп с мертвящим языком.
А посмотришь в дождь – и там увидишь
жесть дождя из вдов моих торчит,
и звенит в нутре своём неровном,
изменяя в пепелище вид.
– 2-
Пока же я стою над бездной
из снега, поля, русской тьмы —
чьей бог – лицом нам неизвестный —
ещё касается кормы,
пока жую свой дым, хворая,
и пью прекрасный алкоголь —
то слово в этом узнавая,
перерастая свою боль,
то, отравившись кислородом,
спешу расслышать, что во мгле
наждак, топор во всех пустотах
чиричут телу обо мне.
– 3-
А дотянешься до молитвы —
начнёшь учить
этот глас синичий,
которым увечен мир.
Встретится кто, как травма,
увенчанный сам собой —
быть бы плотью тебе —
виноват – другой.
(02/2015)
Ignotum Deum
Предположим, что шар, что разбился в твоей воробьиной
на божественный пар, что клубком покатился по длинной
траектории в нашей – почти что пархатой и устной —
то ли местности, то ли отсутствию оной, где гнусный
голос нас различить попытался, как будто окружность —
всё его отраженье, которое в стае проснулось.
Предположим, что Бог – это бог, это холм, это стая,
что меня лишь наошупь, щелчком многоклювным узнает —
так гора на подлёте, себя распустив в до-Евклида,
просыпается, как рождество исчезая из вида —
потому что воронка на плоскости мрака похожа,
на объём, что был Богом оставлен под зрением кожным,
на разбившийся шар шерстяной воробьиных щенков, кто из линий
мир вокруг, от случайного слова его, разорили —
вот и лижут сосцы каждой мамке своей виноватой,
в коридоре позёмки шурша, будто зрением, лапой —
так зрачок, истончившись до бедности неба, в речную
эту скорость идёт босиком – пока я пейзажи ворую
из округи короткой и лёгкой, спелёнутой в зрение птахи,
где живёт неизвестный ей холм, будто слово и шахты.
(17/02/2015)
«Опорожнив пузырь до половины…»
Опорожнив пузырь до половины,
плывёт у дна прижатый, как свинец
водою к водке, тенью смятый, длинный,
пустой пескарь – похожий на рубец.
Его лицо [лиловое в июле]
дыхание [искусственно моё]
в себя вдохнёт, и с тем меня избудет,
и, словно смерть, со мною отплывёт.
(02/2015)
Георгий Иванов
На переломе дерева пророс —
как будто от экватора отчалил
на чайке, что плывёт песком в Бангкок —
на зрении своём, в чужой печали
читает вслух Бог наши имена,
планируя за щепкою, как выдох
и ловит соловьёв, кладёт в карман
огня – и взрезав горло – этот выход
вставляет в шрамы им – и жестяной
тягучий звук, на цып войны слетаясь,
всё пахнет розами, как тёплый перегной,
где женщина стоит, не раздеваясь.
(21/02/15)
Прощённое воскресенье
кусок из воздуха – что мной потерян был
скользит меж створок двух из тьмы и тьмы
то речь замолкнет то вновь прорастает
чтоб оставались мы
кусок из воздуха – возможно, что отчизна —
которой мы запаяны в живот
качается то парно то напрасно
