Последний Секрет

– И что же?

– Ловчий содержит зверей в большом загоне, полукруглой арене в центре замка, кормит их и чистит шкуры, что бы те блестели на солнце. От хорошей кормежки волки вырастают огромными, чуть меньше лошади.

– Ого.

– Да, самые большие волки в стране.

– Они приручены?

– Нет. Они слушают только Ловчего, и то не всегда. Дикие и злые твари.

– Ну рассказывай же, не тяни.

– Ты же и так всё знаешь.

– Ну и что? Я хочу услышать историю от тебя.

– Отец привел меня в крипту, где я должен был провести весь день, почитая предков и вознося хвальбу волку-прародителю. В темноте крипты меня оставили одного, и я просто сидел рядом с гробами и мраморными колоннами, раздумывая, о своей участи.

– Боялся?

– Да. Очень. Смутно помню, как высидел весь день в неподвижности, все было словно в тумане. Под вечер меня раздели две девушки, натерли какими-то маслами, и все что у меня осталось, это повязка на бедрах, что прикрывала места ниже пояса. После этого пришел отец и повел меня ко входу в загон. Я родился в месяц мороза, поэтому на улице было жутко холодно. Я шел босиком по притоптанному снегу, а изо рта шел пар и тело била жуткая дрожь, но отец крепко держал меня за плечо своей колючей перчаткой и упрямо подталкивал вперед.

– Ты плакал?

– Нет. Я хотел, но почему-то не мог. Не знаю почему, может из-за количества людей вокруг, может, потому что весь день к этому готовился, правда не знаю.

– Извини, продолжай.

Раст был весь внимание, впитывая каждое мое слово, но я не замечал его, так как был слишком поглощен воспоминаниями.

– Ловчий со скрипом открыл тяжелые врата, и я сам вошел в коридор со ступенями, что вели вниз. Я не оглядывался, хотя чувствовал их взгляды на моей голой спине, и медленно спускался в логово. Хоть мне и пришлось спускаться в загон, но он все равно оставался под открытым небом, с которого срывался снег, оседая на моей коже и покалывая ее холодом. Арена загона была большая, и звери хищно сновали вокруг, разглядывая меня, и мне тогда казалось, что глаза их были кроваво красными и светились в темноте. Каждый из них был на голову больше меня, и мог перекусить пополам, но я стойко выдержал эту пытку. Я встал столбом и не двигался, пока все они не обнюхали меня, и я чувствовал смрад свежего мяса, что шел у них из пастей. Их накормили прямо перед моим появлением, так что я не был им особо интересен, а мази источали странный запах видимо не очень аппетитный для волков… Потеряв ко мне интерес, некоторые из них стали готовиться ко сну, сворачиваясь калачиками близко один к другому, чтобы не замерзнуть. Мороз крепчал, и я уже почувствовал, что уже почти не ощущаю своего тела, и понял, что если что-нибудь не предприму, то вскоре окончательно замерзну, и к утру отец найдет лишь мой окоченевший труп. На этот холод и был расчет, за этим обряды и проводятся зимой, иначе ничто не заставит здравомыслящего человека и даже ребенка делать по своей воле то, что делал я, чтобы выжить…

Я отпил чая, немного помедлил и продолжил, замечая, что голос немного охрип. Раст молчал, положив руки на свою чашку, будто грел руки, хотя вечер выдался теплым и даже душноватым.

– Как я уже сказал, холодно было жутко. Зимы даже на ближнем севере жестокие, и мороз может забрать твою жизнь за считанные часы, так что времени у меня было немного. Я осторожно подошел к общей своре, массе спутанных между собой мохнатых тел, и попытался втиснуться между ними.

– Зачем?

– А что ты бы предпринял? – Развел я руками. – Бегать голышом по снежку вокруг диких волков всю ночь? Мне нужно было тепло, а их тела были привычны к морозам и шкура была толстая и мягкая, так что я кое-как пролез между ними, и попытался согреться, но даже тепло ворчащих тел подо мной не спасало меня.

– Я не понимаю, как тебе удалось пережить эту ночь?

– Я начал отодвигать спящих волков в стороны, освобождая себе место и зарылся глубже. Наконец я оказался на голой земле, а на мне лежал огромный волк, голова же второго покоилась на моей груди, и была она в два раза больше моей.

– Невероятно.

– И жутко тяжело к тому же. Впоследствии один из зверей ворочался во сне и перекатился мне на руку, и было невыносимо больно, но я молчал, боясь разбудить их.

– Никто из них не тронул тебя?

Я молча оголил плечо, показывая Расту большие отметины от клыков. В ответ на его изумленный взгляд, я пояснил.

– Зверь не хотел меня съесть, он просто грызнул меня, как они часто делают с сородичами, – видимо я мешал ему спать.

– Они не проснулись от запаха крови?

– Нет, как ни странно, возможно запах мази перебивал его. Я держался за плечо всю оставшеюся ночь, стараясь не издать ни звука, но кровь всё равно бежала по пальцам, и плечу. Ну она хоть была теплой.

– Все равно не могу понять, какой отец способен отдать сына на заклание волкам, да ещё и по своей воле? Мой папаша был не сахарная булка, но даже он бы на такое не пошел. – Сказал Раст, мотая головой. – Такие люди хуже зверей.

– Мой отец был очень беден, но он хотел, чтобы я был в клане, который бы меня поддержал и возвысил, и ему потребовалось очень долго упрашивать Лорда, чтобы тот разрешил этот обряд. Также наша семья отдала последние деньги Ловчему и жрицам за обряды, как того требовала традиция. Более того, отец всю ночь простоял над ареной, не сводя глаз с меня, не меняя места и даже не присев. Всю ночь я видел его темную фигуру над загоном, неподвижную и молчаливо поддерживающую меня. Он сам чуть насмерть не замерз на том морозе, но даже не подумал отойти к огню и погреться.

– Хочешь сказать, папаша любил тебя?

– Наверное, своей любовью, хоть я и не оправдал его надежд.

– Да, это видно потому, что ты сидишь здесь, а не в Студстейне. Так как закончилась эта история?

– C утра пришел Ловчий, и позвал волков кормиться. Я нашел в себе силы встать и дойти до ворот, но потом, Ловчий подхватил меня и вынес к отцу на руках.

– С чего такая доброта?

– Я же стал частью рода.

– Ах, да… – Засмеялся Раст. – Ты был горд собой?

– Я ничего не чувствовал. Я устал, не спал ночь, продрог и кровоточил. Мне было не до гордыни.

– Что ж это была очень интересная история, спасибо, что поделился.

– Ну ты же поделился своей.

– И то правда.

Некоторое время мы сидели в тишине, пожевывая сладости, в ожидании, пока один из солдат придет и поменяет чайный отвар на свежий и горячий.

– А в чем заключалась твоя работа у Чернокрылых? – наконец спросил я, не выдержав молчания.

– Ты же знаешь, я не могу сказать. У них отличный от общепринятого взгляд на мир, на справедливость и равноправие. В обществе ты считаешься героем, если спасаешь жизни, живешь согласно законам и чести, но в Корво-клане, всё наоборот.

– Тогда зачем вам ввязываться во всё это?

– Мы не работаем на Лумора, и не сотрудничаем с ним. Он может так думать, но у нас свои интересы. Всем нужна власть, Грэй, но нам больше нужны земли. Чернокрылые раскиданы по миру, и обречены бродить по ней без своего гнезда до скончания времен, и всё потому что когда-то мы отказались служить королю, который не мог понять, что они не наемные убийцы.

– Ты говоришь, как один из них. Это странно слышать, зная, что ты безродный.

– Тебе легко говорить. Только взглянув на тебя, я вижу волчью стаю на севере, я бы даже не удивился, если бы ты был бастардом какого-нибудь из близких родственников Лорда, до того ты серый. А я слишком долго прожил без семьи и без дома, и ещё дольше с бездомной семьей. Чернокрылые дали мне всё что могли, и я поступлю также, если потребуется. Ты хоть понимаешь, что такое семья? Разве тебе не нравилось быть полноправным членом клана? Видимо нет, раз ты здесь.

– Несмотря на обряд, у меня почти не было шансов обрести высокий статус дома. Я почти так же безроден, как и ты. Многие из северян имеют специфическую внешность, человек, что бывал в Синехоре, это знает.

– Я не хотел тебя обидеть, Грэй. Я думал, что мы просто разговариваем. – Спокойно ответил Раст. – Мой Каавран опекает тебя как собственного сына, за падший с твоей головы волос я рискую своей шеей, а я всё не могу понять почему. Так расскажи мне свою историю.

– Она менее интересна, чем твоя, Раст. Я боюсь утомить тебя.

– Если ты не хочешь рассказывать, я не могу тебя заставить. Но мой клан знает всё.

– О я не сомневаюсь в этом. Но если кто-то шпионил за мной, то, наверное, умер со скуки за этим занятием.

– Или был сожран Кузури. – Засмеялся он.

– Или так. – Улыбнулся я.

Или так. Я постоянно передвигался, и оседал на одном месте нечасто, и только зимой. Если кто-то и правда хотел бы за мной по шпионить или найти меня, ему пришлось бы несладко. Даже вороны не видят всего.

Еще некоторое время мы провели в беседах, пока на в дверь Раста на начали неистово стучать.

– Мы и так засиделись сегодня, Грэй, пожалуй, пора ложиться спать. Час снов не просто так назван.

… Все последние дни я провел без толку, бесцельно шатаясь по лагерю, объедаясь пять раз в день, и беседуя с Чернокрылым по вечерам.

День я проводил, наблюдая за раскопками и работой установки, устройства массивного, доселе которого я не встречал.

Бур представлял из себя длинный конусообразный стержень, похожий на перьевую ручку, который покоился на деревянных сбитых козлах, и общая его конструкция напоминала таран на стойках. Конец бура был острый и крепился отдельно, пластины с выступами цеплялись один за другой, как шестеренки, и сделано это было специально, чтобы рабочие могли привести его в действие. Он работал по принципу подъемника врат, где страже приходилось крутить большой ворот, чтобы поднять или опустить железные колья. Здесь же торчали шесть ручек, по три с каждой стороны, которые нужно было вращать всем вместе, дабы добить неподдающуюся стену.

Рабочие синхронно проворачивали вороты, и это было похоже на гребцов в лодке, – работа тяжелая, а преграда, в свою очередь, отказывалась рушиться, осыпаясь медленно и нехотя.

К вечеру я возвращался в лагерь, чтобы посидеть в избе Раста, который давеча повредил ногу, производя вечерний обход. Некое креветочное существо, морской жук, цапнул его за голень, выпрыгнув из песка, и теперь нога его распухла и болела неимоверно. Лекарь сказал, что опасаться за жизнь не стоит, но храмота может остаться на всю жизнь. Раст же не унывал, то и дело пытался пройтись по лагерю с самодельным костылём, и как часто говорил, сильнее маялся от безделья, чем от боли.

Мы много беседовали, старательно избегая личных тем, предпочитая размышления или просто делясь занимательными историями. Мой собеседник знал много местных баек и морских поверий, и охотно рассказывал мне о истории Моря Хребтов, местного бога Дара-Кватара и подводных городах.

После подобных сказок мне хорошо спалось, и Неро не беспокоил меня больше, и не вторгался во сны. Так что время, проведенное мной на острове скорее походило на отдых, чем на работу. Весь этот сказочный распорядок подходил к концу, ведь трещина в пирамиде все же дала слабину, и рабочие добились того, что образовалась небольшая дыра, через которую мог бы пролезть человек.

Ложась спать, я знал, что с утра я наконец-то возьмусь за работу.

Утро выдалось пасмурным и неприветливым. Проведя в этих местах столько дней, я привык к тому, что здесь постоянно солнечно, и совсем позабыл, что бури и штормовые грозы здесь тоже не редкость.

Так как я давно уже все подготовил для вылазки, то собираться мне пришлось недолго, и вскоре я уже стоял у входа в грот, осматривая черную дыру в стене, ведущую в неизвестность. Посмотреть на происходящее собралась добрая часть лагеря, – Виттор с сыном, рабочие, что в жизни такого не видели, и даже Раст и тот приковылял с тростью. Моя команда искателей тоже была вся в сборе, но я запретил им лезть за мной, пока я не разведаю путь.

Я забрался на опору козлов и заглянул внутрь. Видно, конечно, ничего не было, но изнутри несло сыростью и холодом. Я бросил в проем сумку, и услышав глухой стук, убедился, что с той стороны хотя бы не пропасть и не вода. После туда же полетела связка факелов и инструменты.

Я схватился за уступы и подтянул себя к лазу, чтобы забраться внутрь, и с трудом смог выбраться с другой стороны из-за тесноты проема. Нащупав деревянную палку факела, я быстро раздобыл из кармана кремень и зажег огонь, осветив комнату, в которой я находился.

Из мрака вынырнули древние пустые стены, без узоров или картин на них, всего лишь большой и длинный коридор. Я нашёл свой рюкзак и инструменты, крикнул в лаз, что я цел, и приказал ждать моего возвращения.

Разгоняя светом факела гнетущую темноту, я двинулся навстречу неизведанному.

Вскоре предо мной открылась большая арка, а за ней широкая каменная лестница, что вела вглубь. Я осторожно спускался по потрескавшимся и полу обвалившимся ступеням вниз, держа факел так, чтобы видеть, куда ступаю. Воздух был затхлым и веял могильным холодом, он заперт здесь тысячелетиями, и мне было тяжело дышать полной грудью.

Свет огня еле покрывал стены по бокам, со стершимися знаками на них, настолько широким был пролет, а потолка я и подавно не видел во тьме.

Ступени покрывал зеленый и скользкий мох, похожий на морской яркой окраской. Влажность в пещере была достаточной, чтобы здесь мог обитать этот паразит, значит скорее всего есть доступ к воде, и я начал опасаться, как бы не случилось затоплений нижнего уровня, тогда вся работа пойдет волку в пасть.

Я достиг дна, прошел через несколько длинных коридоров с рычагами на пьедесталах и один узкий переход с выгнутым потолком, и довольно быстро оказался в центре грота, если я, конечно, правильно всё понял, и это большое помещение было его центром. Высокие потолки с мраморными колоннами и свисающими трубами, древний мусор, что возможно когда-то был мебелью или предметами интерьера, и круглые стены, обшарпанные и обвалившиеся в нескольких местах.

От залы отходили проходы, некоторые запечатанные, некоторые открытые, в разные стороны, и представив в голове карту этого подземелья, я увидел что-то вроде рисунка солнца или звезды. Круглое центральное помещение, с лучами проходами, которых я насчитал семь, включая тот, что привел меня сюда.

Я вернулся к входу, и увидел, как в проеме появилась голова одного из мужей моей команды. Юнец упорно лез навстречу мгле, и я не стал его пугать, а схватил покрепче и втащил внутрь.

– Ты что, моего указа не слышал? – Спросил я его. – Я же велел ждать снаружи!

– Вас долго не было, сэр. Ребята стали волноваться, и я решил проверить все ли в порядке.

– Как тебя зовут?

– Агмар, сэр. Агмар Дорплат.

Его худое лицо побелело, и зубы стучали.

– Нужно быть редкостным храбрецом, чтобы полезть за мной в темноту, Агмар.

– Нет, сэр я не храбрец, мне было жутко страшно.

Парень совсем растерялся, и я не стал его ругать за нарушение приказа.

– Не важно, бояться нечего, ты взял с собой инструменты?

– Они где-то здесь, я бросил их в проем, как вы.

– Ищи, – сказал я и отдал ему факел, – я пока остальных позову.

Я стал звать подмогу через лаз, и вскоре солдаты по одному стали залезать в помещение грота, то и дело грузно падая на каменный пол.

Я подождал, пока каждый разжег огонь, и повел их за собой.

В общей зале я оставил двоих из команды обшаривать помещение, в поисках чего-либо ценного, в каждый из проходов определил по двое для исследования, но предупредил, что если они столкнуться с трудностями или найдут разветвленную систему подземных ходов, то им тут же стоит вернуться и ждать меня в главной комнате.

Мы распределили ходы по номерам, первый, второй и третий слева от входа, четвертый, пятый и шестой справа.

Два хода были закрыты, а именно первый и шестой, и солдаты остались орудовать инструментами, пытаясь их вскрыть, и им также должны были помочь двое, что остались в зале, после того как исследуют помещение. Остальные разбрелись по коридорам, перекрикиваясь в туннелях.

Всего в группе было тринадцать мужей, не считая меня, и на вход под номером три не хватало человека, так что я решил взять с собой Агмара, для подстраховки, и исследовать эту часть гробницы самому.

Уходя, я строго настрого запретил жечь костры, из-за опасности задохнуться в дыму, не надеясь на систему воздуховода пирамиды.

Итак, первый проход был под номером три.

И это был первый день моих исследований.

Мы с Агмаром медленно продвигались по круглому туннелю, в стенах которого встречались маленькие проемы, куда можно было засунуть руку, и тонкие трубы на потолке. Некоторые из труб отвалились, лежали под ногами, и были пусты, – что текло по ним, осталось только догадываться. Далее туннель переходил в более широкую коробку, со стойками и сгнившими от времени кусками некой ткани, спадающих колонн, под ногами здесь хрустел песок, и что-то похожее на битое стекло.

Из этой комнаты шло два пути, один основной и один добавочный, что вел куда-то вправо и на глубину, и я решил сначала исследовать первый.

Агмар вел себя тихо, молчал большую часть времени и часто озирался по сторонам, как будто опасался преследования, и было похоже, что его охватил страх невидимого спутника. Ему сейчас казалось, что за ним кто-то следует, ступая шаг в шаг и прячась за спиной. Я иногда отвлекал парня разговорами, чтобы страх не свел его с ума.

– Ты из Иллиан-Уирда? – Спросил я его.

– Да, сэр Грэй, как и большинство парней здесь, я из Иллиан-Уирда.

– Ты там родился? – Продолжал я задавать отвлекающие вопросы, шагая дальше по широкому туннелю, что петлял из стороны в сторону.

– Нет, господин, я родился в Ветар-Ваале, в Городе-Древних.

– Твои родители жили в подобном месте, как в котором ты сейчас находишься.

– Поэтому я и вызвался на спуск сюда сам. Я был слишком мал, и не помню мой дом, но я хотел увидеть его своими глазами.

Ветар-Ваал находился далеко на востоке страны, за храмовыми землями и за скалами мертвых, что звали Левелинус. Провинция граничила с Последним Звеном, за которым не было ничего кроме смерти и проклятия. Последнее Звено была краем на востоке и опоясывала Фондацию тонкой линией. Дальше на востоке начинались черные территории, покрытые мраком, где жили лишь сосланные туда преступники, влача жалкое существование. Все сущее там было покрыто пятнами скверны, что пожирала солнечные лучи.

– Ну и? Что ты скажешь, об этом месте? – Спросил я.

– Непривычно и жутковато, если честно. Стены и потолок давят на меня, и воздуха будто не хватает.

– Дыши ртом, это поможет. Старайся не думать о том, что тебя пугает, сосредоточься на работе.

Он остановился и начал дышать ртом, и последовав совету, смог взять себя в руки. Через некоторое время он кивнул, показывая, что можно продолжать путь.

– Спасибо, сэр Грэй. За поддержку, я не думал, что вы будете так добры.

– Это ещё почему?

– Ну, ребята с лагеря говорили, что…

– Что, что?

– Ну…

– Да не бойся, говори! Раз начал, то заканчивай, никто тебя за хвост не дергал.

– Они поговаривали, что вы особа таинственная, а еще, ходят слухи, что вы с северных земель.

Парень не хотел меня обидеть глупыми россказнями, что про меня ходят. Человек со специфической внешностью либо становиться предметом насмешек, либо страха. Если он конечно не король Саркан, в таком случае, он становится предметом обожания и восхваления.

– Так и есть, здесь нечего скрывать, и что?

– Ходят россказни, будто народ с севера лютый и злой. Кровожадный и близок к колдовству, потому видит в темноте и лучше всех убивает.

– А ещё говорят, что народ из Иллиан-Уирда покрыт тиной и имеют зеленую кожу, а народ из Города Древних слеп как кроты, это разве правда?

– Нет, сэр. Прошу меня простить, я не хотел вас обидеть. Моя доверчивость превратилась в глупость.

– Мы на севере не злы, и магов не любим, как и все остальные, это чтобы развеять твои сомнения.

– Да, сэр. Я буду иметь это в виду.

– Если вы так боитесь нас, что же вы думаете про общину Улвов, что живет на дальнем севере?

– Мы стараемся о них не говорить. – Мрачно ответил мне Агмар, смотря под ноги. – Слишком мало людей видели Улва живьем…

Мы проходили помещение, что было заставлено огромными механизмами. Некоторые были похожи на железные коробки с деталями внутри, некоторые выглядели причудливо и странно, не имея ни шестеренок, ни цепей, лишь кишки из медных труб и блестящих нитей. Их было много и разных, полусгнившие и покрытые толстым слоем пыли, создавая лабиринт узких ходов, конца которому не было.

– Боги на пороге! – Выдохнул Агмар. – Похоже на выход.

И правда стало просторнее, но зато вдоль стен появились некие стенды, некоторые были заполнены тухлой водой, как бочки, а в некоторых был лишь чернозем или песок.

Плавно перетекая, и ограничиваясь лишь створами исчезнувших когда-то ворот, один зал сменил другой. Не было даже догадок, зачем помещение было построено, но пройдя по нему мы наткнулись на парапет, за которым плескалась вода. Огромная зала со своим водоемом глубоко под островом.

Мы позаглядывали в черные воды, и посветили туда факелами, но ничего не увидели, а зачерпнув немного ладонью и понюхав я не ощутил запаха моря. Вода была пресной и мутной, и жили ли в ней рыбы было не ясно. Как далеко простирался водоем нам видно не было, и это меня немного пугало.

Пришло время возвращаться назад. В этом туннеле ещё осталось одно ответвление, которое я хотел покорить, но чуть позже, после того как проверю своих людей и отдохну.

Вернулись мы намного быстрее, шли уже знакомой дорогой и не останавливаясь, и с удивлением увидели изменения в главном зале, пока нас не было. Помещение светилось десятками факелов по всему периметру, одна из запечатанных дверей уже была открыта, и вся группа ждала нас сидя кто на чем, и общаясь.

Мы присоединились к ним, разделили запасы еды и воды, и я выслушал отчет, восполняя силы.

Из всех только четвертая группа добилась некоторых успехов, искатели преодолели завалы и наткнулась на большой зал, забитый некими шкафами с книгами и со статуэтками на уцелевших столах. Остальные либо наткнулись на запутанные кротовые городки, либо не смогли преодолеть входы и замурованные врата.

Так как один из парней только что вернулся с поверхности, куда он ходил за припасами, мы узнали, что уже начало вечереть. Темнота в пещере не помеха, так что я приказал всем разбиться на две группы и продолжать работы.

Сам же я поднял за воротник своего верного оруженосца, который не прочь был ещё отдохнуть, и вручил ему свою сумку. Мы двинулись обратно в третий проход, дабы изучить скрытое ответвление.

Агмар вел себя более мужественно, уже не трясся от страха и не чурался каждой тени, видимо начав привыкать к обстановке. Он рассказывал о своей сестре Воронешке, когда мы свернули в боковой туннель. Опять нас ждали устройства, пересечения поросших мхом труб и кладбище ржавого металла.

В конце нас ждал большой проем, что был расположен в маленьком коридоре. Вход был наглухо запечатан ржавой дверью, и постучав по ней кулаком, я почти не услышал стука.

– Видимо очень толстый слой железа. – Поделился я предположением.

Агмар пытался нащупать трещину в плите, и лишь пожал плечами.

Неподалеку от двери я увидел большую рукоять в полу.

– Возможно устройство приоткроет врата… – Задумчиво сказал я и подошел к рычагу.

Но, как бы я не тянул, рычаг крепко стоял на месте не собираясь сдвигаться с места.

Мне приходилось сталкиваться с подобными преградами, и это не редкость, но что-то за этим люком меня беспокоило. Возможно, если дюжина молодцев наляжет на рычаг, то ворота и откроются, но нужно ли мне это?

Я подошёл к двери и положил на неё ладонь, прислушиваясь к ощущениям.

Через некоторое время я ощутил слабое тепло, что без сомнения шло с той стороны.

Неро вдруг зарычал и вцепился когтями мне в грудь, да так сильно, что у меня подкосились ноги, и я осел на землю, держась за грудь руками.

В чем дело?

Неро продолжал рычать, он никогда не ошибался, и очень редко так себя вел. Мой спутник что-то видел или чувствовал. Не знаю, что это могло быть, но лучше туда не соваться, ничего кроме беды там не найти.

– Агмар, отойди. – Прохрипел я, терпя боль в груди.

– Сэр Грэй? Что случилось? В чем дело? – Парень подбежал ко мне, помогая встать.

– Дверь. – Отвечал я прерывисто. – На ней проклятие.

– Откуда вы знаете?

– Я же охотник за древностями. Чую древние чары.

Я встал на ноги с помощью Агмара и опасливо смотрел на ржавую плиту перед собой.

– Оно сильное?

– Что?

– Проклятье. Оно сильное?

– Смертельное. – Ответил я так, как ответил бы Неро.

Мы вернулись в главный зал, застав всю группу упорно трудящейся за первым проходом, а я всё не мог успокоить себя. Что бы ни было заперто за толстыми вратами, оно таило в себе невероятную опасность. Но тогда я даже представить не мог, какую.