Фольклорный отряд: Эфон

Александр Филимонов

Фольклорный отряд: Эфон

Вступление

Летний детский лагерь «Высь». Гостевой костер пляшет в сумерках. Уже стихла гитара, а дети рассаживались в нетерпении вокруг костра. Возбужденно переговариваясь дети перешептывались в предвкушении приглашенного гостя.

– Это правда? – Митя придвинулся к Саше и с горящем взглядом схватил друга за руку.

– Что? Что? – Тот плавал в своих мыслях и лишь отмахнулся от назойливого товарища. Его мысли всю смену плотно занимала Вея Чернова.

– Да что же ты такой тугой! Фольклорный отряд сегодня придет! Совсем, что ли, последние мозги потерял от этой курицы? – Проследив за взглядом Саши вспылил Митя.

– Сам ты курица, – Саша резко обернулся и злая гримаса за честь, еще не его девушки быстро сменилась разбившись о восторженно-щенячье выражение лица друга. Слова медленно до него доходили. Все лето Митя доставал его историями об этой организации, – Те самые что ли?

– И я тебе о том… А ты все Вея то, Вея это. Шел бы да и сел рядом с ней, – Махнув в сторону девчонки сказал друг, – Я уверен, что член Фольклорного отряда не станет

сомневаться в такой ситуации.

– Там уже занято, – буркнул себе под нос Саша. Восторженные речи друга лились из него всю смену. В этот раз хотя бы приглушаясь шепотом.

– Говорят история будет правдивой! Представляешь? Не обычная страшилка из этих… – нос Мити поморщился, будто запахло чем-то скверным, – «В темном, темном городе, в темной темной комнате…». В общем жду не дождусь, а ты?

– Думаешь правда? – подняв прутик с земли и окончательно включившись в разговор сказал Саша.

– Что именно? – повернув голову и восхищенно произнес Митя.

– Ну то, это самое, что о них говорят… – Рисуя разные, на первый взгляд произвольные черточки, на земле, украдкой посматривая в сторону Веи.

– Что они борются с нечистью и прочее? Или то, что они сами стали источником этой нечисти? Или то, что они обладают волшебной силой? Что их значки открывают больше дверей чем тугой кошелек или погоны? – Восхищенно проговаривал Митя глядя зачарованно на искры костра.

– Да ну тебя, ты будто бы комиксов начитался, – буркнул Саша и тычком локтя приземлил друга к реальности, – я имел ввиду, что они все чокнутые.

– Ну ты бы тоже был странным, переживи то, что переживают они, – беззаботно парировал Митя.

Сзади раздалось недовольное шиканье. Ребята резко обернулись желая указать шикающему куда ему идти. А затем, медленно развернули головы назад к костру.

– Вожатый… —буркнул Митя, подавив досаду, что его рассказ прервали.

– Вожатый, – подтвердил Саша.

Вожатые проходили между детей, усаживая и успокаивая самых ретивых. На полянке воцарилась практически полная тишина. Стрекот ночных жителей в траве возобновился. Дети за озирались по сторонам ожидая гостя, которого ни где не было видно. Нетерпение сразу же начало сказываться на дисциплине.

В тени ветвистого дерева в десяти метрах от поляны, что-то зашевелилось, отделилось от ствола и отдельной фигурой стало приближаться к костру. Постепенно свет от костра сформировал фигуру человека. Темный плотный плащ с поднятым воротником не соответствовал погоде. Холодок пробежал по спинам ребят, хотя минуту назад всем было жарко. Черные волосы мужчины были аккуратно зачесаны назад, лишь одна седая прядь казалась не к месту на этом молодом лице.

– Какой-то он обычный… – сказал Саша.

– Я бы сказал загадочный… – упирался друг.

– Дети, знакомьтесь это Сергей Васильевич, – один из вожатых нарушил, тишину, словно давая команду всем говорить, – сегодня он приглашенный гость в нашем лагере.

Тишина тут же взорвалась чередой не ровных шепотков. То тут, то там звучали и затихали фразы: «А он точно из Фольклорного отряда?», «Не верю, наверное он какой-нибудь актер…», «а я думал будет страшная история…»

Не обращая внимания на шепотки, Сергей сел поближе к костру, кутаясь поглубже в плащ. Вся одежда гостя была в пыли и казались сильно поношенными. Хотя он и сидел у самого костра, снимать плащ не торопился. Подняв воротник плаща, он всмотрелся в каждого ребенка. Озноб пробежал по спинам ребят, будто хищник высматривал слабость и изъян в лицах своих жертв. Между пальцев гостя то появлялась, то пропадала маленькая фигурка совы из старого переливающегося горелой чернотой дерева. За одним из воротов плаща, был приколот золоченный значок в форме совы – символ Фольклорного отряда. Шепотки подростков прокатились по рядам, вновь, сопровождаемые показыванием пальцем и тычками локтями.

– Что ж, не будем терять времени, – резко обрывая все голоса раздался низкий голос Сергея, взгляд же опасливо косился в сторону деревьев в темноте, – Я расскажу вам одну историю, которая полностью правдива, и была на самом деле. Поэтому располагайтесь, слушайте и запоминайте, возможно это однажды спасет чью-то жизнь…

Множество восторженных глаз смотрели на него не моргая.

– Пару лет назад, когда Фольклорный отряд только начинал свою деятельность. Я был рядовым сотрудником, которого отправили проверять слухи в один провинциальный городок. К нам поступила информация о том, что количество пропавших без вести детей стало стремительно расти. Иногда их находили в других местах, городах и даже странах. Чаще всего живыми и здоровыми, иногда мертвыми, а изредка не находили вовсе. Подбивая данные я быстро понял, что практически все случаи связаны с детскими площадками. На тот момент это была единственная зацепка, до тех пор, пока к нам на прямую не обратился один мужчина. Быстро собрав свои вещи, мы отправились в один провинциальный и ничем не примечательный городок…

Глава 1 – Встреча

– Встречу назначили в одном из местных кафе. Достаточно людно, чтобы человек не побоялся встречи, сами знаете какое сейчас время, мало кто доверяет незнакомцам. Что в целом и правильно, если задуматься, – Сергей усмехнулся своим собственным мыслям.

– Мы пришли чуть раньше, чтобы занять более удобное место. Стандартное поведение с нашей стороны… Мужчина появился как раз к тому моменту, когда мне принесли чай. На первый взгляд в нем не было ничего необычного, так происходит почти всегда. Если вам интересно, то это не как в книжках или фильмах. В наших историях это всегда обычные люди, буквально каждый второй на улице может быть ее участником. Обычный мужчина, как ваши папы: лет сорока, светлая рубашка и брюки, все время работает, все время в телефоне. Лишь лицо выдавало в нем тревогу, люди, которые, что-то действительно видели всегда отличаются на лицо от тех, кто все-еще пребывает в неведении. Вы тоже сможете их узнать по впалым, уставшим глазам, поникшим плечам, скованным, даже дерганным движениям. Думаю вы встречали таких на улице…

***

– Сергей? – запинаясь, произнес мужчина напротив меня, глядя сквозь меня уставшими, красными глазами. Я кивнул, мы пожали руки, и я жестом пригласил мужчину садиться, – Меня зовут Андрей. Я не знаю с чего начать… не помню точно, когда все началось…

Дыхание мужчины участилось, плечи напряглись, а руки скрываемые под столом резко дернулись и вновь затихли. Он тревожно огляделся по сторонам, боясь пропустить какой-то знак, спрятанный среди бежевых стен и интерьера кафе, а затем затих на минуту или две. Мужчина выглядел сломленным, испуганным, потерянным, его лицо осунулось, кожа посерела, черты заострились.

Временами его разговор прерывался, а он замирал, внимательно вслушиваясь в пространство, словно ожидая услышать таинственный звук или увидеть что-то скрытое, а затем и вовсе принюхивался морща нос.

Я терпеливо ждал его историю и наблюдал за ним спокойно, аккуратно помешивая ложечкой сахар в чае. Люди, как этот мужчина, приходили к нам регулярно и с каждым годом все чаще. Их рассказы порой поражали воображение, иногда вызывая страх и даже неуверенность в собственной реальности.

Мужчина продолжил, нервно сжимая в кулаке салфетку, не замечая этого.

– У вас есть дети? – выжидающие, но с вызовом спросил он.

Короткий кивок головой был ему ответом. На самом деле мне пришлось соврать, в такие моменты, обычно, поддержка важнее правды… так нас учили…

– Детские площадки… Знаете вот, вот такие детские площадки как за окном этого кафе, что стоят во дворе, каждого жилого дома. Площадки, что на каждом шагу в парках, площадях, да везде. Обычные такие детские площадки. Понимаете же? – Я кивнул во второй раз.

– Вы поверите мне, если я вам скажу, что они больше не являются безопасным местом… Нет, не совсем так, это звучит не правильно… С какого-то времени детские площадки абсолютно, окончательно опасны для окружающих! – взгляд мужчины ожидал понимания и подтверждения. Его желание, чтобы в него поверили было столь сильно, что он даже немного привстал.

– Любая детская площадка? – Встретив его взгляд, я приподнял одну бровь. – не только в этом районе, или городе? Любая?

– Я не знаю… Я не уверен… – мужчина начал сбивчиво говорить, засомневавшись в своих словах, – Я лишь могу сказать о нескольких площадках, на которых я был. Мы каждый раз старались менять их, но раз за разом происходило одно и тоже. Я уверен, что они однозначно опасны как для детей, так и для взрослых.

– Расскажите подробнее, что произошло? Чем вызвано ваше беспокойство? – Открыв, заранее заготовленный блокнот, я стал делать наброски мужчины и делать заметки. После вложу это в бестиарий.

– Дети! – мужчина вскочил со стула, сделал несколько шагов, а затем резко остановился, пристально всматриваясь в окно на детскую площадку. Проследив за его взглядом я отметил детскую площадку, – Прислушайтесь… Вот! Слышите? Детский смех или считалочку! Вы Слышите?… Не молчите же, прошу вас! – в тоне мужчины было требование и тревога.

Я выжидающие промолчал, а затем все же слегка помотал головой в отрицательном жесте.

– А запах? Скажите, что вы чувствуете этот приторно сладкий запах? Можете мне сказать, что это? – в глазах мужчины читалась надежда. Не получив от меня желаемого мужчина обессилев, тяжело упал обратно на диванчик, обмяк и разочарованно шепча продолжил.

– Все зря, зря. Мне следует уйти, зря я пришел… – мужчина стал резко собираться, намереваясь уйти.

– Постойте, вы же уже пришли, прошу вас расскажите, – я вложил столько сочувствия в голос сколько мог, схватив его за руку, – Прошу вас, начните с начала, возможно ваш рассказ поможет другим людям сохранить своих детей в безопасности.

– Хорошо… Я расскажу вам, даже, если вы мне не поверите, – мужчина машинально взял еще одну салфетку и начал нервно сжимать и разжимать ее. Каждый раз, когда мимо нас проходил человек или официант он вздрагивал, но продолжал, – у меня двое детей. Прекрасных детей. И знайте, я их очень сильно люблю! Я готов все сделать ради них. Я не идеальный – это правда, я не буду лгать. Я много работаю, часто беру работу на дом или задерживаюсь, но я всегда стремлюсь, чтобы проводить с детьми больше времени, – руки мужчины дрожали, – Все началось примерно месяц назад…

Глава 2 – Горка и Качели

Плотный, жаркий и обволакивающий воздух налипал на влажную кожу. Одежда прилипала к ногам, рукам и телу. Ощущение нахождения в тягучем сиропе жары окружало. Деловой стиль одежды, принятый на работе лишь усугублял мое состояние. Я чувствовал жару, практически физически она прижимала меня. Я слышал, как вокруг жужжат насекомые, тонкими и назойливыми голосами сообщая о своем присутствии. Июнь уже перевалил за свою середину и каждый день был тяжелым испытанием: на работе – продуктивности, после работы – терпения.

Вы знаете, как с каждым летом, для всех родителей приходит период, когда гулять с детьми приходится практически каждый день, вне зависимости от желания. Просто потому, что совершенно заканчиваются привычные отговорки, чтобы отказать детям в прогулках.

«Мы не идем на площадку, потому что был дождь и она сырая», «Мы не идем на площадку, потому что слишком холодно», «Какая площадка? Посмотри как там ветрено», «Гулять? Какое гулять, уже так темно на улице, быстро идем домой!».

***

– Летом, летом практически невозможно сказать детям – «Нет!». Невозможно отказаться… гулять с детьми… Ведь да? – Мужчина выжидающе смотрел на меня, проверяя слушаю ли я его, а его слушал, хоть честно признаться и в пол уха. В голове тем временем перебирая варианты существ или событий, которые могли так отразиться на детских площадках.

– «Является ли тот факт, что детей в летний период гуляет больше, одним из факторов увеличения подобных случаев? Все еще остается вопрос, почему в резко выросло количество пропавших детей …», – Мои мысли перебирали варианты, пока Андрея продолжал.

– Я понимаю, что вы думаете, что я устал, или что я спятил, – мужчина нервно теребил манжеты рубашки, – на самом деле я абсолютно нормальный. Просто мне нужна несколько иная помощь, чем мне может предложить полиция или кто-то еще.

– Не торопитесь и расскажите все обстоятельно. Для нас все детали, даже самые маленькие и незначительные на первый взгляд, очень важны.

– Да, да, детали важны… Я понимаю. Хорошо, я постараюсь все описать более подробно. – Мужчина глубоко вздохнул, выдохнул, – что ж на чем я остановился?

– Знаете, мне всегда было легче согласиться на требования детей, чем отстоять свою позицию. Когда я слышал от детей – «Пойдем гулять», то для от них это никогда не звучало как вопрос. Скорее как фраза утверждение. Вопрос был лишь обсуждении деталей, когда и куда. Когда же детей стало двое, то согласиться на прогулку стало легче, чем отказаться. И хоть я никогда не отказывал своим детям в прогулках, но и никогда не присутствовал на них полностью…

***

Вечером, когда я забирал детей, начиналось мое испытание терпения. Сейчас такая жизнь, что после работы зачастую ты продолжаешь работать. Такой же и я, ничего не замечал вокруг. Даже, когда мои дети были рядом или на детской площадке, все мое внимание было сосредоточено по большей части на событиях в рабочих чатах, которые даже после работы не отпускали мое внимание.

Дети тянули в сторону детской площадки, которая как нарочно была прямо на пути к дому из детского садика.

– «Почему? Почему практически невозможно объяснить ребенку, что ты устал!» – в своих мыслях жаловался я, пока дети вырывались, прыгали, кричали, указывая в сторону площадки, – «Ведь это же нормально не слушать их, когда я устал? Почему я, взрослый мужик не могу сказать детям «Нет?!».

– Папа, смотри качели! – Мира, пятилетняя бойкая девчонка уже вырвалась из руки и ее тонкие ножки в сандалиях мелькнули и исчезли с границы моего зрения.

Я оторвал голову от телефона, проследил ее путь, зафиксировав примерное ее положение и где ее искать. Чисто машинальное движение, привычное настолько как почесаться, после укуса насекомого. Мне кажется у всех родителей со временем это вырабатывается само. Автоматическая реакция на оценку безопасности ребенка. Оценив уровень опасности и убедившись, что он нулевой, я был готов вернуться к своим делам в телефоне. Заметив в последнюю секунду, как ее широко распахнутые и полные предвкушения глаза, смотрели на меня своими голубыми радужками. С беззаботной улыбкой она смотрела на меня с просьбой, одной рукой держась за качели.

– Хочу! Хочу! – беззаботно прыгая на месте, призывая меня к действию звала Мира.

– Не можешь залезть сама? – с улыбкой сказал я, все еще не убирая телефон из руки.

– Могу, просто хочу, чтобы ты меня покачал! – Честно ответила Мира.

– Горка! – Подал из прогулочной коляски голос мой сын, Егор. Ему к тому моменту было уже два с половиной года.

Я лишь глубоко вздохнул и обреченно сдался на милость победителям. С трудом отстегнув ремень безопасности, я достал Егора и поставил его на песочное полотно детской площадки. Глупо было ожидать другого исхода, когда я машинально пошел этой дорогой. Обычно я строил маршрут таким образом, чтобы избежать любых детских площадок по пути. В этот раз меня отвлек рабочий чат, один из клиентов был опять чем-то не доволен.

– Все эти дурацкие чаты, надо удалить их всех к чертям! – ругался я сам с собою.

– Пап, а чертям это плохое слово? – тут же подхватила Мира.

В последнее время она начала играть эту игру. Слушать, что я говорю, а затем повторять и спрашивать каждое непонятное слово. А когда не молчала, она говорила, каждую секунду говорила слова. Вначале я честно старался ее слушать, но быстро понял, что по большей части она говорит ради того, чтобы сказать. Поэтому я очень быстро перестал ее воспринимать. Просто абстрагировался оставляя ее речь где-то на краю сознания как шум. Иногда мне было за это стыдно, а иногда нет. В тот день я так устал, что в меня просто не вмещалась информация, которую она излагала.

– Покачай! Покачай! – кричала Мира, прыгая на месте около качели.

– Горка! Горка! – кричал Егор, убегая к большой яркой горке, которая на две стороны выходила своими высокими желобами. Смотря в след сыну я словил себя на мысли, что он жутко похож на неуклюжего, не окрепшего, но очень решительного и милого медвежонка. Медвежонка, который все время попадает в какие-то передряги и странные ситуации.

Натянув усталую улыбку и не отпуская из руки телефон, который своей вибрацией говорил о порции новых сообщений в рабочих чатах, я подсадил Миру на качели.

– Я тебя качну, а дальше ты сама – подняв указательный палец, сказал я, привлекая внимание дочери к своим словам.

– Да, да, конечно, папочка – лишь раз, а дальше сама – повторила за мной дочь последнюю фразу и прыгнула ко мне в руки. Устало выдохнув я посадил ее в качели.

– Держись, – наставительно и сурово сказал я, приподняв качели повыше, я отпустил их и отошел в сторону, ища глазами Егора. – Еще один день, еще одна детская площадка…

В тот момент рутина и депрессия медленно поглощали меня, как мясорубка засасывающая все глубже и глубже, перемалывая мою жизнь день за днем. Будни были до постоянства отвратительными: утро, посещение детского сада, работы, бесконечные звонки, электронные и обычные письма, вереница заданий с просроченным сроком исполнения, ужасные дедлайны, снова детский сад, ужин, телефон и сериал, сказки, короткий сон. Круг за кругом. Снова и снова, пока не становилось жутко безразлично на все происходящее вокруг. Выныривать удавалось лишь за жутко короткие выходные, а затем новый круг.

Телефон в этой ситуации одновременно был и моим спасением и проклятием. Обычный прямоугольник, холодный и безжизненный лежал в моей ладони, горящий и мерцающий экран был порталом в мир, где мне хоть что-то еще удавалось контролировать. Там была вся моя жизнь, графики, чаты, расписания, развлечения, общения, связь. Детская же площадка, к моему сожалению была не в телефоне.

Почему то, все в этой площадке раздражало меня. Слишком яркая, слишком новая, слишком… идеальная. А еще она находилась прямо на пути из садика домой. Безусловно для детей она была особенной. Ярко-красные качели на цепях, красная карусель, красная синяя маленькая горка, синие лесенки и перекладины, большая зелено-желтая горка для более взрослых детей – все будто только что привезенное и поставленное. Как в роликах где сначала ты видишь рекламный буклет, который убирают от камеры и вот стоит новая, чистая детская площадка. Ни царапин, ни сколов, ни ржавчины, ни мусора, ни пылинки, ни дурацких детских граффити. Даже песок в огромной песочнице был не желтоватый как обычно, а белый, девственно чистый и просеянный через огромное сито будто минуту назад. Детей было не много, разбившись на группы по возрасту они занимались чем-то своим. Хотя обычно площадки были заполнены мелкими, орущими и снующими туда сюда детьми, которые каждую секунду пытались, если не убить друг друга, то покалечить однозначно.

Мелкое водяное марево поднималось от песочного основания и плотный воздух дрожал то тут, то там. Мира и Егор бегали от одного элемента площадки до другого, перебегая от горки к качелям, от качели к каруселям. Их голоса – серебристыми колокольчиками звенели в горячем воздухе и отдавались эхом среди высотных домов вокруг.

Бросив еще один взгляд оценивая безопасность детей, я медленно побрел к старой скамейке на краю. Скамейка оказалась достаточно крепкой, и как только я опустился на нее, почувствовал, расслабление.

Запустив руку в карман, нащупал машинку Егора. Обычная копия машинки в пропорции 1:43, красного цвета. Я никак не мог взять в толк, что он в ней нашел. Тем не менее они с ней были не разлучными во всех отношениях: в туалете, за столом, даже спал сын, с ней в обнимку. Это было по своему мило, но для меня странно. Покрутив ее в руках я отложил машинку в сторону, рядом с собой на скамейку. Рука с телефоном дернулась от вибрации и мое внимание тут же утекло в смартфон само собой. Да и вообще, что может случиться с детьми на детской площадке? Я их слышу, иногда вижу – этого достаточно, чтобы мой отцовский долг, долг защитника – был исполнен. Так думал я тогда.

Глаза скользнули по экрану, проверяя сообщения в чатах, пропущенные звонки. Два оказались от клиентов, один от боса. Дыхание перехватило.

Сжав губы в досаде я начал судорожно пролистывать чаты пытаясь понять, что же могло пойти не так. Мысли уже понеслись по своим привычным рельсам: что там случилось, что-то не так с проектом, нужно срочно ответить, перезвонить пока не поздно. Иначе потом… придется опять работать сверхурочно. Пальцы сами заскользили по клавиатуре, открывая почту.

Слышу, как Мира смеется, снова раскачиваясь на качелях все выше. Поднимаю голову на миг.

– «Вроде, все в порядке. Похоже, опять запрягла кого-то из взрослых, как обычно» – ухмыляюсь я, распираемый от гордости способностями дочери в общении.

Егор тоже пытается ей подражать качаясь, но его маленькие ножки просто барахтаются в воздухе. Расстроившись от того, что у него не получается, он недовольно покрикивания, устремляется к горке. Горка превращается для него в выдуманный форт в котором он и засел. То совершая отважные вылазки через горку, съезжая на выдуманных врагов, то отбиваясь от невидимых неприятелей внутри.

Улыбка появилась на моем лице, – «Вот они, мои сокровища», – пробежало у меня в голове, а сердце сжалось от нежности и такого знакомого чувства вины. Вины за то, что я вместо того, чтобы быть с ними здесь и сейчас, вынужден работать. Пальцы тем временем продолжают мелькать над экраном телефона унося мои слова и мысли в офис.

Слышу приятный и разливающийся смех Егора, а затем пустота, тишина. Смех оборвался в один момент, был и нет. Словно и не было никакого смеха. Может ли быть что-то страшнее того, как смех твоего ребенка резко прерывается в полнейшую тишину. Просто так, без вздоха, без продолжения, без постепенного снижения громкости?

Смех Егора просто пропал, не криком, не плачем, ни даже без какого-то еще постороннего звука. Просто исчез, словно кто-то нажал на паузу. Раз и все.

Я поднял голову и сразу увидел Миру в ее белой футболке и красной юбке. Она все еще качалась и теперь ее смех звучал очень одиноко. Егора же ни где не было видно. Его не было ни на качелях, ни на горке. Хотя я точно уверен, что он был где-то тут пару секунд назад.

Меня пронзил холод. Сердце пропустило один удар, а затем забилось с удвоенной силой. Рука с телефоном опустилась сама собой. Рабочие чаты меня больше не волновали. Телефон чуть не выскользнул из моментально вспотевшей ладони. Поймал его в последний момент.

– Егор?! – сказал я несколько хрипло, перебирая все места на площадке глазами, – Егор!

Жду, терпеливо жду несколько секунд. Знаете эти ситуации, когда ребенок просто прячется за другим ребенком, или за элементом площадки. Сначала попусту переживаешь, а затем все нормализуется.

Сейчас, что-то было иначе, я почувствовал это изменение.

Мира не понимающе смотрит на меня, в ее глазах недоумение. Прошла секунда, может две, пять, пол минуты? Время давило на меня и вместе с воздухом стало вязким, тягучим, словно асфальт в жару.

Маленькая детская площадка, яркая, дружелюбная, обычная и безопасная, вдруг стала жутко большой и пустой. Тени на ней выросли и углубились, стали темнее, глубже, вытягиваясь и искажаясь, будто солнце крутилось над этой площадкой по часовой. Тени менялись в нечто живое и пугающе зловещее. Поток ветра принес мне сладковато-пряный запах, очень похожий на цветы в вазе, в которых давно не меняли воду. Знаете этот период, когда цветы еще стоят, но вода уже примешивает свой стоячий запах. Слишком приторный и прогорклый запах для свежего воздуха.

Где-то раздался смешок, а в тени под горкой блеснули два огонька. Блеснули и пропали.

Паника вышла на первый план, все это время контролируемая здравым смыслом вырвалась и захлестнула меня.

– Куда он мог деться за пару секунд? Ему же всего два с половиной года. Я же всего на мгновение опустил голову, ответить на сообщение в чате. Он же был, буквально только что на горке… Я его видел своими глазами…