Герцогиня Чёрной Башни. Хроники Паэтты. Книга II

Странный шум сзади отвлёк её от мыслей. Визги гоблинов, какой-то грохот, ржание лошадей… Одновременно она ощутила ужас, который испытывали сейчас её гоблины. Солана сразу поняла, в чём дело. На её армию напали. Более того, она ощутила словно бы лёгкие толчки, и хотя она не была опытной волшебницей, но довольно быстро поняла, что рядом кто-то манипулирует возмущением. Значит, среди нападавших есть маги!

Теперь, когда Солана всё лучше контролировала гоблинов, их стадо уже не было так растянуто, как в начале пути. До арьергарда её войска было не более тысячи ярдов, поэтому, не будь равнина такой плоской, она наверняка увидела бы нападавших. Хотя и так она замечала отсветы заходящего солнца на блестящих доспехах.

Не раздумывая, девушка стремглав бросилась туда, где завязалась битва. Одновременно она подала приказ всем своим воинам разворачиваться и атаковать врага. Безбрежное море гоблинов почти синхронно развернулось и хлынуло в ту же сторону, куда бежала Солана. Любого другого на её месте эта масса мгновенно бы сбила с ног и растоптала, но от девушки гоблины почтительно держались на расстоянии десятка шагов.

Быстроногая Солана за пару минут преодолела расстояние, отделяющее её от нападавших, тем более что и те не стояли на месте. Теперь она ясно видела всадников, врезающихся в толпы гоблинов и рассеивающих их в мгновение ока. Несчастные мелкие животные, словно куропатки, разлетались из-под копыт лошадей, но, конечно, далеко не всем им удавалось убежать.

Увы, Солана совсем не так представляла себе первую встречу с армией людей. В её мыслях ей виделись длинные ряды закованных в доспехи рыцарей, растянувшиеся вдоль горизонта. Над рядами трепетали знамёна, а впереди непременно был главнокомандующий на белом коне. И она, Солана, посланница Симмера, с гордым и благородным видом шла навстречу враждебной армии одна, оставив гоблинов позади. Она говорила с командующим, объясняла, что её цель – борьба с Гурром, и наконец командующий, человек очень знатного происхождения, может быть даже принц, спешивался с коня, чтобы поклониться ей и поблагодарить за своевременную помощь. К несчастью, реальность, как всегда, оказалась куда грубее и прозаичнее…

Присутствие Соланы несколько преобразило гоблинов. Теперь они не просто разбегались кто куда, а пытались, как могли, огрызаться. Правда, проку от этого было ещё меньше – что могли сделать дубинки этих карликов против лошадей и их всадников? Тем не менее, Солана приказала наступать, не жалея себя…

…К своему невероятному изумлению подполковник Джейс, настигнув армию ведьмы, понял, что в этот раз народная молва не сильно преувеличила численность врага. Такого количества гоблинов он даже вообразить себе не мог. Их были десятки тысяч, а может быть и в самом деле – сотни. Однако это были всего лишь гоблины – жалкие лягушки, справиться с которыми не представляло никакого труда. Поэтому Джейс скомандовал галоп, чтобы одним сокрушительным ударом рассеять это недоразумение.

Действительно, поначалу всё шло отлично. Насмерть перепуганные гоблины шарахались от лошадей, погибая под ударами лёгких кавалерийских мечей и копытами. Твари разбегались кто куда, рассеивались, словно туман. Стальные лезвия конных подразделений резали это скопище, словно масло. Ни дать, ни взять – пастухи, зачем-то разгоняющие стадо овец.

Но затем в поведении гоблинов произошли явные изменения. Они больше не бежали. Они поворачивались к преследующим их кавалеристам, щерили свои пасти в гримасе ярости и ужаса, делали попытки напасть со своими нелепыми дубинками. Кстати, дубинки стали ещё одним неприятным открытием для Джейса. Он слыхал байки о вооружённых гоблинах, но никогда им не верил, поскольку на личном опыте знал, насколько гоблины тупы и жалки. Он скорее бы поверил в то, что дубинами вооружатся медведи. Однако, как выяснилось, он ошибся и тут.

Теперь, когда гоблины больше не бежали, их громадное количество стало проблемой. Мягкое масло стало превращаться в мороженное мясо, в котором намертво застревал даже острозаточенный клинок. Гоблины, словно дикие псы, наваливались на лошадей сразу десятками, не заботясь о том, что четверть из них погибала под копытами и ударами всадников. Они впивались в круп лошади, цеплялись за солдат, стаскивая их на землю. На глазах Джейса произошло уже несколько подобных случаев.

И вот пришла пора подполковнику осознать ещё одну свою ошибку. С размаху вогнав свой полк в толпу лягушек, он осложнил работу магов, которые не всегда могли теперь использовать наиболее простые заклинания, боясь зацепить кого-то из людей. Вместо огненных стен, которые за раз могли бы сметать сотни тварей, магам чаще приходилось довольствоваться огнешарами или другими, столь же точечными заклинаниями стихийной магии. В конце концов маги стали смещаться к правому флангу вражеского войска, где пока ещё было свободно от всадников, чтобы там применить все свои убийственные заклинания в полной мере.

Сам Джейс дрался наравне со своими подчинёнными. Он бесстрашно направлял своего мощного саррассанца прямо в гущу мелких ублюдков, где тот собирал страшную жатву своими огромными копытами. Всадник же его в это время без устали кроил мерзкие лягушачьи головы отличным гномьим клинком. Гнилые зубы и когти зверёнышей без толку скребли по блестящему металлу доспеха. Джейсу оставалось лишь следить за тем, чтобы гоблины ничего не сделали лошади. Однако даже опьянение от боя не могло до конца заглушить беспокойство – лягушек было много, слишком много…

…Зоркий взгляд Соланы без труда выхватил из общей группы атаковавших нескольких магов. Они также были в лёгких доспехах, однако в их руках не было мечей, и они не стремились в самое пекло. Более того, то один, то другой из них изредка пускал огнешары. Кажется, Солану пока не заметили – она не так уж сильно выделялась ростом на фоне своей армии, а заходящее солнце и полнейшая неразбериха ещё больше играли ей на руку.

Девушка заметила, что маги отделяются от основной группы и забирают вправо. Вероятно, хотят найти позицию, с которой они смогут лупить по гоблинам в полную силу, не опасаясь поджарить всадников. Ясное дело, что именно эта четвёрка должна стать первым объектом для её атаки. Но справится ли она с четырьмя боевыми магами? Неуверенность вновь стала сковывать разум Соланы, но она постаралась побыстрее сбросить это ощущение.

И тут у неё родилась идея. Маги спешились неподалёку от небольшой кленовой рощицы, если можно было так назвать десяток деревьев, растущих рядом. Понятное дело – если огнешар ещё можно пустить со специально тренированной лошади, ибо обычная шарахнется и сбросит седока, то для огненной стены нужно стоять на земле. И Солана решилась.

Она выбрала один из наиболее крупных клёнов, стоящий шагах в десяти позади магов. Затем она постаралась себе представить, как внутри дерева бежит по волокнам сок от корней к листьям. Она полностью сосредоточилась на этом дереве, пока ей не почудилось, что она сквозь неистовый шум боя слышит, как капля за каплей кленовый сок медленно и тягуче сочится сквозь поры дерева. И тогда она постаралась ощутить невидимые нити возмущения, мириадами пронизывающие древесный ствол. А затем просто заставила всю жидкость внутри древесины вскипеть…

С оглушительным треском клён разлетелся на сотни обломков, которые сокрушительным градом ударили в спины оторопевших магов. Никто из них не успел выставить защиту, и все четверо упали. Можно было и не проверять – наверняка, у них были переломаны кости и разорваны внутренности. В каждом торчали осколки древесины. С магами было покончено. А спустя несколько мгновений на них, а также на их несчастных растерзанных лошадей набросились гоблины, разрывая то, что ещё осталось от магической поддержки Четырнадцатого кавалерийского полка.

Да, Симмер мог бы сейчас гордиться своей ученицей! Как изящно она обыграла опытных магов! И она не чувствовала себя обессиленной. Симмер не солгал – он действительно сделал из неё могущественную колдунью! Солану просто распирало изнутри чувство радости и ощущение собственной силы.

Она оглянулась. Было видно, что бравый наскок кавалеристов сыграл с ними злую шутку. Там, где они держались плотными группами, дела у них пока ещё шли неплохо, но вот наиболее горячие одиночки оказались в весьма затруднительном положении. Её гоблины, словно свора охотничьих псов, бросались на лошадей, висли на них гроздями, заставляя несчастных животных падать под весом этой визжащей и ревущей массы. Также они стаскивали с седла несчастных, которые теряли бдительность, чрезмерно увлёкшись боем.

Однако, хотя кавалеристы, по мнению Соланы, уже однозначно не могли победить, они могли значительно проредить её войско. Поэтому нужно было нечто, что позволит ускорить победу. Какая-то магия, которая ударит по ним, но не заденет гоблинов.

И тут новая идея пришла в голову девушки. Хватило одного мысленного приказа, и все десятки тысяч гоблинов, находящиеся тут, начали жутко подвывать, лаять, верещать и улюлюкать. Шум поднялся такой, что уши заложило даже у Соланы. А вот лошади, как бы хорошо вымуштрованы они ни были, запаниковали. Жалобное ржание слилось с воем гоблинов, а сами животные одно за одним стали вставать на дыбы, сбрасывая тех седоков, которые оказались не готовы к этому. Иные лошади, ломая строй разворачивались, чтобы бежать, и при этом наскакивали на других всадников, создавая неразбериху и сутолоку…

…Когда вокруг взвыли гоблины, Джейсу показалось, что на него с шумом обрушилось небо. По крупу коня пробежала крупная дрожь, а сам он, грызя удила и бешено выпячивая глаза, отчаянно заржал, после чего встал на дыбы, молотя копытами воздух. Джейсу повезло – он сумел удержаться в седле, буквально обняв шею лошади, однако меч выпал из его руки.

Но хуже всего было другое – на открытое брюхо коня тут же накинулось несколько тварей. Пара из них отлетела, попав под удары копыт, но остальные вцепились в её шкуру своими кривыми пальцами. От этого лошадь подполковника завалилась на спину, подмяв седока всем своим телом. К счастью для Джейса, удар о землю оглушил его, поэтому смерть была для него безболезненной.

А на поле теперь была настоящая пляска смерти. Те из всадников, что были поумнее да поудачливее, старались выбраться из общей свалки и гнать обезумевшую лошадь подальше от этого ада. Остальные же гибли один за другим – или затоптанные, или истерзанные гоблинами. Со стороны это напоминало бушующее штормовое море, которое неумолимо и жестоко поглощало корабли, возвышающиеся над его поверхностью. И посреди этого беснующегося котла стояла Ведьма севера, с торжеством наблюдая, как вершится её первая победа.

Глава 18. Брайк

Кто-то предлагал подождать ещё, в надежде, что смогут дождаться других выживших, если они были. Но Брайк справедливо рассудил, что довольно опрометчиво рисковать двумя десятками жизней ради эфемерной надежды. Хвала богам, тяжело раненых не было, и все могли идти своим ходом, хотя парню с разорванным предплечьем становилось всё хуже, вероятно, от потери крови и болевого шока. Но пока ещё он мог идти сам, опираясь на плечо товарища.

Нужно было спешить. Брайк постоянно напоминал себе, что они имеют дело с необычным врагом – врагом, которому не нужен отдых, пища и вода. Этот враг, в отличие от усталых воинов, мог идти сутками напролёт. Может быть, конечно, лейтенант и заблуждался на их счёт, и ему страшно этого хотелось, однако сейчас он не мог позволить себе роскошь быть оптимистом.

Куда идти? Этого Брайк, совершенно не знакомый с местностью, в которой они находились, не знал. К сожалению, из отряда выживших никто не был родом из этих мест, так что оставалось лишь гадать – далеко ли до ближайшего населённого пункта. Ясно было лишь одно – нужно двигаться на восток, подальше от полчищ гомункулов. Хвала богам, среди отряда оказался бывший охотник, который отлично ориентировался в лесу, а не то прибрели бы они прямиком в лапы гурровых отродий.

Свечерело. Наверное, на открытой местности солнечного света ещё хватало бы, но здесь, в лесу было уже достаточно темно. То и дело слышались глухие вскрики, ворчание и матюги, когда кто-то из солдат спотыкался о корягу или натыкался на низко висящую ветку.

Нужно было двигаться быстрее, это понимали все присутствующие. Но также все понимали, что их силы на исходе. Даже те, кто не получил в схватке и царапины, были истощены долгим переходом. Парень с раной предплечья уже не мог идти сам – его по очереди несли по двое солдат, а он лишь вяло перебирал ногами, непрестанно постанывая от боли.

– Нужны лошади, – тяжело дыша, проговорил подошедший Пэйл. – Пешим строем мы далеко не уйдём, и нас так и так догонят…

– Знаю, – коротко ответил Брайк. – Да только где их взять?

– Нужно выбираться к тракту, – предложил Пэйл. – Пойдём вдоль него, пока не наткнёмся на деревню или постоялый двор. Там и возьмём лошадей.

– Возьмём? – нахмурившись, переспросил Брайк. – Вы предлагаете мародёрство, сержант?

– Почему сразу мародёрство, господин лейтенант? – вкрадчиво ответил Пэйл. – По-моему, это можно назвать реквизицией в пользу армии.

– По-моему, это нужно назвать своим именем, сержант! – отрезал Брайк.

– Но ведь и наше отступление кто-то мог бы назвать дезертирством, – усмехнулся Пэйл. – Слова – это такая зыбкая вещь, господин лейтенант.

В другой ситуации Брайк, наверное, не стерпел бы, но сейчас был вынужден проглотить пилюлю. Во-первых, потому что Пэйл был не неправ, а во-вторых, потому что сейчас нельзя было затевать ссору. Люди и так были на пределе.

– В любом случае, этот спор не имеет смысла, – выдохнув сквозь зубы, ответил Брайк. – Люди из этих мест, думаю, давно бежали на восток, захватив с собою всё, что можно. Так что, сержант, вряд ли нам стоит ждать лошадей.

Послышался какой-то шум и проклятия.

– Что случилось? – невольно хватаясь за рукоять меча, спросил Брайк.

– Таранка, господин лейтенант, – пыхтя, ответил кто-то. – Он потерял сознание.

– Что ещё за таранка? – не понял Брайк.

– Да вот он, господин лейтенант. Тот, кому руку покромсали.

Брайк подошёл к лежащему без чувств солдату и наклонился, пытаясь разглядеть рану. Да только что он мог увидеть в потёмках?

– Надо сделать носилки, – хмуро проговорил он.

– Время терять! – раздались возгласы. – Да он всё одно не жилец уже! Рана-то больно нехорошая. Как пить дать – гангрена начнётся!

– Вы что, предлагаете бросить его здесь? – Брайк даже опешил от подобного.

– Сейчас надо думать обо всех, а не об одном, господин лейтенант, – тихонько произнёс Пэйл. – Он задерживает всех нас. Ни за грош пропадём.

– Да как вы смеете? – кровь бросилась в лицо Брайку, и он едва поборол жгучее желание дать сержанту в морду. – Это – ваш боевой товарищ!

– Да я его знать не знал, – фыркнул Пэйл. – Да тут разве что двое-трое парней из его роты, а остальные его и видеть не видели раньше.

– Он – человек! Такой же, как вы и я! И он наш брат по оружию!

– Опять слова, – покачал головой Пэйл. – Мы говорим их сейчас, а надо бы идти дальше. Зомбаки того и гляди за пятки кусать начнут.

– Вы посмеете нарушить приказ, сержант? – выпрямился Брайк, непроизвольно сжимая кулаки.

– Часа два с лишком назад вы тоже нарушили приказ, господин лейтенант, – Пэйл спокойно смотрел на командира, ощущая, что именно за ним сейчас и сила, и правда. – И мы благодарны вам за это по гроб жизни, потому что иначе мы бы сейчас кормили ворон. Тогда правы были вы, а теперь прав я.

– Лейтенант Брайк, – подошёл к нему лейтенант Бэйла. – Я согласен с сержантом. Нельзя ставить всех под удар. Мы должны спешить.

Брайк стоял, словно оглушённый. Он понимал, что эту схватку ему не выиграть. Он едва не крикнул, что сам понесёт раненого, но вовремя спохватился, понимая, что это прозвучит смешно и глупо. Сегодняшний день выворачивал наизнанку всё то, во что лейтенант верил многие годы – беспрекословность приказа, незыблемость армейского братства. И то, что первопричиной всех этих событий был именно он, убивало больше всего.

– Идите, господин лейтенант, – неожиданно мягко произнёс Пэйл. – Я сам сделаю всё, как надо. Скоро вас догоню.

Бэйла осторожно взял Брайка под локоть и повёл вслед двинувшимся с места бойцам. Брайк даже не сопротивлялся. Он шёл, словно в каком-то полусне, едва различая спины впередиидущих. Через минуту в поле его бокового зрения возник чёрный силуэт – это вернулся Пэйл. Он шёл, как ни в чём не бывало, даже не взглянув на своего командира, словно предлагая поскорее вычеркнуть этот эпизод из памяти.

***

Ближе к полуночи люди уже валились с ног. Кажется, им уже было всё равно – гонится ли за ними кто-нибудь. А даже если и гонится – было уже неважно, догонит или нет. В конце концов, не дожидаясь ничьих указаний, солдаты просто повалились на сырую траву. Брайк, недолго думая, последовал их примеру. Нужно поспать, иначе вскоре он не сможет передвигать ногами. У каждого солдата был при себе небольшой сухпаёк – несколько сухарей и полосок вяленого мяса, но большинство подкрепилось ещё на ходу, а сейчас, кажется, ни у кого уже не было сил даже просто перевернуться с живота на спину.

Сзади доносилось хныканье – один из солдат уже довольно давно шёл позади всех, всё больше выбиваясь из сил. Сначала он звал и просил обождать, но когда понял, что всем на него просто плевать, стал стараться держаться хотя бы в зоне слышимости – время от времени кто-нибудь из бойцов окликал его, чтобы тот не заблудился. Вот и сейчас, слыша где-то это сдавленное хныканье, Брайк через силу крикнул:

– Здесь!

Хныканье постепенно приближалось, и через пару минут смертельно уставший молодой парнишка мешком плюхнулся шагах в двадцати. Его хриплые вздохи перемешивались с рыданиями, но никто не обращал на него внимания. Через какое-то время всхлипы затихли – видимо, парень уснул. А ещё немного спустя в тяжёлый сон провалился и Брайк, даже не озаботившись выставить караул. А зачем? Если гомункулы нагонят их, всё будет уже неважно.

С рассветом Брайк с трудом открыл словно налитые свинцом глаза. Моросил дождь, и лейтенант насквозь промок. Тело сотрясалось от озноба, а изо рта вырывались жидкие облачка пара. Смахнув окоченевшими пальцами влагу с лица, Брайк кое-как сел и огляделся. Четверо или пятеро бойцов уже не спали. Они сидели, прислонясь спиной к стволам и равнодушно глядели в одну точку. Остальные то ли спали, то ли просто лежали с закрытыми глазами. То и дело раздавался тяжёлый, бухающий кашель.

– Надо вставать… – прохрипел Брайк. – Нужно идти дальше, а не то мы умрём от переохлаждения…

Пэйл зашевелился, приоткрыл глаза. Попытался встать, закашлялся и с ругательствами сплюнул бледно-зелёную мокроту.

– Давай, лодыри! – прокаркал он, кое-как поднимаясь на ноги. – Подъём! Наша гостиница прощается с вами и надеется, что вам у нас понравилось. Вставай, засранец! – он легонько пнул носком сапога ближайшего к нему лежебоку и направился к следующему. – Возблагодарите Асса, что это я вас бужу, а не гурровы зомбаки! – усмехнулся он в ответ на недовольное ворчание.

Брайк не стал дожидаться, пока сержант пнёт и его, поэтому, кряхтя, поднялся на негнущиеся ноги.

– Опа!.. – удивлённо проговорил Пэйл.

– Что ещё? – равнодушно спросил Брайк. И ему действительно было всё равно.

– У нас тут жмурик, – Пэйл склонился над одним из солдат.

Брайк подошёл и увидел, что у парня перерезано горло. Причём окровавленный меч, лежащий у его сведённых судорогой пальцев, красноречиво объяснял происходящее. Вероятно, это и был тот самый парень, что отставал ото всех. Лейтенант скрипнул зубами: не прошло и половины суток, а возглавляемый им отряд уже лишился двух человек.

– Ну, хвала Ассу! – проворчал один из солдат, стоящий на четвереньках и пытающийся встать. – Он достал своим нытьём!..

В мозгу Брайка словно что-то взорвалось. Не успев даже подумать, он подскочил к солдату и что было сил пнул его ногой в лицо. На секунду показалось, что голова от такого удара оторвётся и полетит куда-нибудь в сторону, однако этого, к счастью, не произошло. Из размозжённого рта брызнули зубы и кровь, а сам солдат, хрюкнув, повалился на землю, потеряв сознание.

Неизвестно, что сделал бы лейтенант дальше, но, к счастью, Пэйл тут же оказался рядом. Вероятно, увидев что-то страшное в лице Брайка, он бросился на лейтенанта и, схватив за плечи, повалил на землю.

– Не надо было так, – дохнул он своим смрадным дыханием в лицо Брайку. В голосе сержанта не слышалось ни угрозы, ни осуждения. Он просто констатировал факт.

– Прошу прощения… Прошу прощения… – бормотал Брайк, даже не пытаясь подняться. В голосе его слышались слёзы. – Прошу прощения…

– Да ладно, господин лейтенант, с кем не бывает, – с лёгкой усмешкой проговорил Пэйл, слезая с Брайка и поднимаясь на ноги. – Нервы-то у вас не железные!.. Вот только теперь у нас ещё одна обуза нарисовалась…

Действительно, трудно было предположить, что избитый Брайком солдат в ближайшее время сможет куда-то идти.

– Идите с лейтенантом Бэйлой, а я останусь с ним, – проговорил Брайк, наконец тоже поднявшись и заворожённо глядя на носок своего сапога, заляпанный кровью. – Мы догоним вас позже.

– Ну я, пожалуй, ещё полчасика отдохну, – проговорил Пэйл, усаживаясь на толстый корень.

– Мы тоже останемся, – кивнул Бэйла, оглядев хмурых бойцов. – Полчаса ничего не решат. Дадим ногам ещё немного отдыха!

– Ну и отлично! – удовлетворённо усмехнулся Пэйл. – А пока – разбудите кто-нибудь нашу спящую принцессу!

***

И вновь они топали на восток. Солдат с разбитым лицом невразумительно мычал при каждом шаге. Его лицо действительно больше напоминало отбивную – опухшее, синюшно-кровавое, страшное. Парня шатало – вероятно, получил сотрясение мозга. Несколько раз его рвало, но поскольку желудок был пуст, то из разбитого рта вытекало лишь некоторое количество тягучей слюны пополам с кровью.

Брайк чувствовал себя паршиво. До сегодняшнего утра он терзался мыслью, что бежал с поля боя, оставив на верную смерть своего командира и своих подчинённых. Однако эта выходка, эта вспышка гнева перевесила чашу душевных терзаний в свою сторону. Уже, наверное, раз пять лейтенант просил прощения у избитого солдата. Тот толком ничего не мог сказать – он вообще с трудом двигал нижней челюстью, но смотрел очень выразительно. И во взгляде этом была обида. Не ненависть, не жажда мести, а именно обида несправедливо побитого пса. И это терзало Брайка больше всего.

Однако, похоже, пора было начинать беспокоиться совсем о другом. Голодные, продрогшие и усталые солдаты не могли идти бесконечно. Даже если они не станут добычей гомункулов, они просто умрут – кто-то от усталости, кто-то от голода, кто-то, возможно, снова наложит на себя руки.

Плюнув на всякую конспирацию, отряд уже давно выбрался на пустынный тракт, по которому они ещё вчера маршировали на запад. Брайк не слишком-то глядел по сторонам в прошлый раз, поэтому с трудом узнавал дорогу. Но когда появился тот самый злополучный перекрёсток, Брайк узнал его сразу. Надо же! Оказывается, за всё это время они прошли не больше восьми миль! И было совершенно очевидно, что следующие восемь миль могут стать для них недостижимыми.

Тот франт-капитанишка, помнится, говорил о каком-то населённом пункте Золица, куда он направлялся, чтобы привести в помощь замку Фалли некий резервный полк. Но далеко ли было до этой самой Золицы? Пока никаких полков навстречу отряду Брайка не попадалось. Да что там полков – они не видели ни единой живой души. Кажется, всё, что могло думать, давно покинуло эти места.

Дважды отряд делал привал. Силы были на исходе. Одно было хорошо – люди настолько устали и замёрзли, что совершенно не чувствовали голода. Однако Брайк не слишком-то склонен был торжествовать по этому поводу. Хвала богам, у солдат не было сил и на то, чтобы роптать. Доспехи, мокрые плащ и одежда, оружие – всё это казалось почти неподъёмным. Сам Брайк давно боролся с искушением отбросить проклятый меч в сторону, а вслед за ним и арбалет.

Так прошло ещё больше часа, когда наконец вдали показались люди. Навстречу отряду Брайка двигались войска. Это явно были люди, поскольку на них были кирасы, а над рядами вздымался лес пик. Наверное, это и был тот самый резервный полк. Идти дальше не имело смысла, поэтому два десятка измождённых людей просто попадали на обочину, наслаждаясь неожиданной передышкой.

***

Когда полк подошёл на близкое расстояние, Брайк, который к тому времени уже стоял на ногах, сразу заметил того самого крон-капитана. Раззолоченный хлыщ гарцевал едва ли не впереди пожилого вислоусого майора, видимо, командира полка. Последний был хмур и раздражён, но молчал, искоса бросая взгляды на раздувающегося от гордости дворянчика.

Брайк хорошо знал подобный тип людей, поскольку в армии они встречались особенно часто. Старый служака, звёзд с неба никогда не хватал, поэтому карьерная лестница оказалась для него крутовата. С одышкой и хватаясь за сердце, он к концу жизни дополз до ступеньки майора, где, вероятно, и встретит свою кончину.