Белая Башня. Хроники Паэтты. Книга I

Также ещё пару раз всплыла тема минувшей войны с Дорией, но и тут разговор вёлся как-то вскользь. И лишь раз один из приезжих упомянул о синивице, что, мол, вроде как на юге есть заболевшие – и всё. Наши друзья, слушавшие всё это, не могли прийти в себя от шока – ведь всего в нескольких часах езды от этой гостиницы проходила граница карантина. Всего в сутках езды отсюда стояли вымершие деревеньки. Можно ещё понять местных колонов – большинство из них за всю жизнь едва ли отъезжали от родного крыльца больше чем на две-три лиги, но вот то, что творилось в головах торговцев, объяснить было сложнее.

Судя по всему, государственная пропаганда сработала очень чётко. Король Аллан весьма не хотел, чтобы весь масштаб трагедии стал известен далеко за пределами поражённой территории. Опять же, учитывая неблаговидность его поступка, король, вполне вероятно, ожидал мятежа в покинутой столице, поэтому сейчас крайне важно было подготовить плацдарм для возможной информационной войны. Если лоннэйцы всё же взбунтуются, всегда можно будет преподать этот бунт как некую блажь зажравшихся столичных жителей. Такая позиция будет весьма близка провинциальному селянину или горожанину. Только так можно будет избежать настоящей революции.

Именно поэтому королевская армия поставила непробиваемый заслон между северным и южным Пунтом, через который на север не проникали почти никакие вести. Вместо объективной информации о том что творилось, упорно распространялась полуправда, где весьма искусно были сплетены факты (набеги дорийцев, появление синивицы, отъезд короля) и откровенная ложь, чаще всего выражающаяся в недомолвках и приуменьшениях: да, набеги были, но не больше, чем обычно; да, синивица действительно есть, но случаи заражения единичны, а королевские медикусы вполне успешно борются с заразой; да, король уехал, но это была заранее запланированная поездка в связи с капитальным ремонтом главного королевского дворца.

Особенно больно было, конечно, Палашу. Он понял, какими брошенными и забытыми всеми были жители Лоннэя и других населённых пунктов юга. Смерть всех его товарищей казалась ещё более циничной и бессмысленной на фоне всех этих полунасмешливых разговоров, в которых сквозило извечное отношение провинции к столице: так им и надо! Лицо бывшего предводителя Внутреннего города потемнело, глаза налились кровью, а кулаки были судорожно сжаты. Казалось, ещё секунда, и он оттолкнёт от себя тяжёлый стол, вскочит и начнёт дробить эти зубоскалящиеся лица. Но твёрдая рука и не менее твёрдый взгляд Каладиуса каким-то чудом удерживали его на лавке.

– Они не виноваты, друг мой, – мягко увещевал маг дрожащего от ярости Палаша. – Они говорят о том, что вливают им в уши приближенные короля. Не их вина, что они не знают истинных масштабов. Пойдёмте наверх, поужинаем там, – предложил он бывшему аптекарю.

Тот, молча кивнув тяжёлой головой, поднялся. Вслед за ним встал маг, а затем поднялись и остальные. Всем им было не менее тяжело выносить происходящее вокруг. Хотя становилось очевидно, что к этому придётся привыкать. Ни у кого уже не оставалось ни тени сомнения, что в Найре, куда не добирались беженцы с юга, вряд ли вообще хоть что-то известно о произошедшем, кроме того, о чём сообщили глашатаи его величества. Тем не менее, передав хозяину, чтобы ужин подняли наверх, вся компания дружно вышла из общей залы.

***

Одиннадцать дней путешественники провели в дороге. Путешествие по найрскому тракту было весьма приятным. Эта дорога была ещё лучше чем та, по которой наша троица ехала от Танийского перевала: ещё ровнее и ухоженнее сам тракт, ещё больше зажиточных и радушных селений вдоль дороги, ещё богаче и комфортабельнее придорожные гостиницы. Конечно, теперь Пунт выглядел не так жизнерадостно, поскольку деревья сбросили наконец свою листву, а небо чуть ли не ежедневно сеяло на землю холодный дождь.

Ничего особенно интересного в эти дни не происходило. Каждый день был похож на предыдущий и последующий – бо́льшая часть дня проходила в дороге, остальная – в отдыхе на постоялых дворах. Постремий23, последний из осенних месяцев, всё больше вступал в права. Снег в Пунте выпадает поздно – позднее даже чем в более южных широтах Латиона, и редко бывают сугробы, поскольку снег обычно тает, едва выпав. Однако, высокая влажность, ветры и частые дожди делают зиму в Пунте ненамного привлекательнее, чем в том же Палатие.

Мэйлинн и Каладиус теперь бо́льшую часть времени проводили внутри, где уже топилась небольшая металлическая печка. Время от времени к ним заглядывали озябшие друзья, посидеть, выпить чашечку чая, отогреться и поболтать. Лирра с некоторого времени стала замечать определённую тревожность в лице мага. Поначалу она всё ждала, что он поделится с ней своими мыслями, но, так и не дождавшись, сама прямо спросила:

– Вас что-то беспокоит, мессир?

– Признаться, да, дорогая, – пробормотал маг. Он потёр переносицу, словно что-то обдумывая, и затем продолжил. – Сейчас, когда у меня появилось много свободного времени, я стал больше размышлять. Я шаг за шагом вспоминал всё, что с нами случилось, пытаясь это анализировать. Не допустили ли мы где-то ошибок, например. Или – как эти шаги приблизят нас к поискам Башни. И вот между делом я заметил одну оплошность, которую мы допустили.

– И что это за оплошность? – спросила Мэйлинн.

– Она связана с тем амулетом, что я сделал для вас. Когда нам пришлось разделиться в Лоннэе, мы упустили из виду, что наш друг Варан более не мог быть укрыт от заклятий поиска. Причём, это продолжалось довольно долгое время, так что если кто-то пытался его отыскать, то он это сделал. А это значит, что наши преследователи вполне могут знать, что мы побывали в Лоннэе.

– Вы думаете, что Орден может отслеживать и Варана?

– Его исчезновение наверняка уже известно нанимателям. Кто знает – как они на это отреагировали? Мне кажется, что мы не можем позволить себе роскошь надеяться на недальновидность или глупость наших врагов. А это значит, что нужно исходить из того, что Орден знает о том, что мы были в Лоннэе.

– Это сильно осложнит нам жизнь? – у переносицы Мэйлинн залегла складочка, а сама лирра нервно теребила пальцами нижнюю губу.

– Поживём – увидим, – неопределённо ответил Каладиус.

***

Город Найр широко раскинулся на берегу одноименной бухты Великого океана. Именно здесь всего в нескольких милях от берега проходило тёплое подводное течение, поэтому море у Найра никогда не замерзало. Это же течение определяло климат всего Пунта и самого Найра тоже. Погода здесь была весьма переменчивой, зима – относительно тёплой, по крайней мере, снег редко залёживался больше чем на неделю. Город был довольно велик и ему никак не подходило определение провинциального по отношению к Лоннэю. Скорее наоборот – Найр был более суетливым, более деловым, и однозначно более похожим на столицу, чем тихий зелёный Лоннэй. Когда-то давным-давно так оно и было, но в итоге пунтийцы решили, что импульсивные дорийцы являются лучшими соседями для столицы королевства, нежели хмурые келлийцы.

Но главным в Найре был его порт. Настоящий порт, не какая-нибудь парочка гниловатых причалов, как в том же Пранте. Лишь Кинай, да, наверное, Золотой Шатёр могли глядеть свысока на найрский порт. Однако это нисколько не умаляло его величия. Десятки, а то и сотни кораблей и корабликов толпились у двух десятков длинных, на четверть мили уходящих в море причалов. Огромнейший рынок, где можно было купить любой товар из любой части света. Многотысячная многоязыкая толпа, словно ещё одно море, бьющееся о пирсы и портовые сооружения. Город торговцев, город моряков, город удовольствий – таков был Найр. Он столь же не походил на другие города Пунта, сколь чистокровный скаковой жеребец не походит на колонских лошадок.

Найр принял наших путешественников в свои влажные, пахнущие морем объятия. Улицы города были полны народом почти так же, как улицы Лоннэя в ту пору, когда троица проезжала через него в первый раз. Но если на улицах Лоннэя толпа казалась чужеродным телом, возмущающим и нарушающим гармонию, то здесь она была неотделимой частью самого города, и он без неё казался бы пустым и неполным. Найр был во многом похож на Латион, что вызвало определённую ностальгию в Коле, и особенно в Бине.

Поскольку планировалось пробыть в Найре некоторое время, быть может, даже и целый месяц, то нужно было найти гостиницу поприличнее. Хотя Каладиусу не давала покоя мысль о том, что ассассины Ордена уже вполне могут начать распутывать ниточку, ведущую к лирре, исходя из того, что им удалось определить положение Варана. Тем не менее, он пока решил не отказываться от первоначального плана и пробыть в Найре достаточно времени, чтобы прибыть в жаркую Саррассу в разгар зимы.

– Я думаю, что стоит пожертвовать определённым комфортом в пользу большей анонимности, – сказал Каладиус, вновь восседая на козлах рыдвана. – Поэтому я бы посоветовал искать гостиницу не в самых богатых кварталах – подальше от центра и подальше от порта.

– Позволю себе не согласиться, – возразил Варан. – Напомню, что у меня имеется кой-какой опыт в розыске людей, поэтому хочу сказать одно: если нас ищут, то обязательно найдут. Так зачем же отказывать себе в удобствах?

– Мне трудно спорить с вашим жизненным опытом, – не сдавался маг. – Однако, на мой взгляд, иной раз большее значение имеет не сам факт разыскивания, а время, за которое этот факт свершится. Нам нужно выиграть время.

– И если бы речь шла о нескольких днях, то я бы с вами не спорил. Однако, если мы планируем провести здесь месяц, а то и более – те лишние два-три дня, что мы выиграем, поселившись на отшибе, не сыграют никакой роли. Я бы предпочёл комфорт.

– Я и сам – большой поклонник комфорта, и вы это прекрасно знаете. Но можно найти уютную тихую гостиницу и подальше от людных мест.

– Для человека, который знаком с городом – да, – Варан продолжал упорно отстаивать свою точку зрения. – Однако, в нашем случае мы гораздо больше привлечём к себе внимания, слоняясь по немноголюдным улочкам такой оравой. Нас запомнит и опознает каждая собака.

– Что скажете, дорогая? – Каладиус решил поставить точку в споре, обратившись к сидящей рядом лирре.

– Прошу прощения, мессир, – Мэйлинн сидела, наклонив голову, полностью скрыв от прохожих лицо своим безразмерным капюшоном. – Но в данном вопросе я предпочту положиться на мнение профессионала. Варан столько раз разыскивал нужных ему людей, что лучше остальных знает, как можно укрыться от этих розысков, и можно ли. Как говорится, дерево лучше прятать в лесу. Так что, думаю, на полнолюдных улицах и в переполненных гостиницах мы сможем затеряться не хуже, чем в небольшом постоялом дворе с дюжиной постояльцев.

– Воля ваша, – Каладиус понял, что нет смысла искать одобрения своего плана и у других членов команды. – Тогда ищем самую приличную гостиницу.

– Вот это разговор! – тут же приободрился Кол. – Побывать в Найре и прожить в занюханном трактире – то же самое, что побывать на королевском балу и станцевать лишь со старым мажордомом.

– Ты непревзойдённый мастер аналогий, – фыркнул Варан, а Бин и вовсе закатился хохотом, вероятно, представив себе, как Кол отжигает мазурку со стариком в огромном парике.

– Как мне будет не хватать твоего остроумия, приятель! – с лёгкой грустью воскликнул Палаш.

– Так оставайтесь с нами! – тут же предложила Мэйлинн.

– Увы, моя госпожа, но я – простой аптекарь, волею судьбы вдруг ставший кем-то большим. Но предел моих внутренних сил уже исчерпан, и я не могу себе даже представить, чтобы совершить то путешествие, которое вас ожидает. Нет уж, я осяду здесь. В Найре столько жителей, из которых огромное количество моряков, путан и других субъектов, ведущих нездоровый образ жизни, так что аптекари тут всегда будут в почёте. Даже такие неважные, как я.

– Жаль, – искренне ответила Мэйлинн.

– Мне тоже, – немного печально улыбнулся Палаш.

– Ну так куда мы сейчас всё-таки направляемся? – поскольку Каладиус правил рыдваном, он всё-таки решил до конца добить вопрос проживания.

– Предлагаю сразу в портовый квартал, – отозвался Варан. – Думаю, это единственное место в Пунте, где люди не станут, выпучив глаза, пялиться на лирру.

– В мои планы не входит раскрывать свою внешность, – предупредила Мэйлинн.

– Конечно же. И тем не менее, если это вдруг произойдёт, то пусть лучше это будет где-то в окрестностях порта.

– Ну тогда, значит, едем в портовый квартал, – подытожил Каладиус.

В большинстве городов мира портовые кварталы – это грязь, вонь тухлой рыбы и гнилых водорослей, кабачки и питейные дома самого низкого пошиба, шлюхи и чернорабочие. В общем, криминальные грязные районы. Но только не в Найре. Для Найра порт – это ворота, витрина. Большинство гостей попадают в город именно через него. Поэтому портовый квартал Найра был одним из самых шикарных кварталов города. Это целые улицы гостиниц, игорных домов, ресторанов, где чашку чая подадут вам не меньше, чем за доррин. Это разноцветные уличные фонари, искушающие приезжих окунуться в соблазнительную ночную жизнь города. Конечно, за всем этим ярким лоском скрывались и грязные закоулки, и вонючие трущобы, и бесконечные склады, но Найру удивительным образом удавалось маскировать всё это подобно престарелой кокетке, скрывающей старческие пятна на коже пудрой и румянами.

Гостиницы Найра в прямом смысле боролись за постояльцев. Не успел рыдван въехать на улицу, где стояли отели, как к нему наперерез бросилось с десяток людей в ливреях разных цветов и стали наперебой предлагать остановиться именно в их гостинице, увлекая всевозможными посулами и соблазнами – начиная от скидок и заканчивая совершенно недвусмысленными предложениями в организации определённого вида досуга. К такому навязчивому сервису, кажется, никто из присутствующих не был готов, поэтому всадники с недовольными лицами жались всё ближе к карете, а Каладиус с негромкими проклятиями то и дело осаживал лошадей, дабы они не растоптали своими широкими копытами не в меру ретивых зазывал.

По мере того, как рыдван проезжал всё дальше, зазывалы один за другим отставали, возвращаясь к дверям своих отелей. Из чистой вредности Каладиус решительно направил лошадей к одной из гостиниц, от которой, как оказалось, никто к нему не подбежал просто потому, что никакого зазывалы возле неё на данный моментне было. Тем не менее, стоило экипажу приблизиться, как из стеклянных дверей выскочил портье в идеально сидящей ливрее, который, однако, с известным достоинством осведомился у путешественников, что им угодно.

Каладиус несколько сварливо ответил, что им угодно получить четыре номера на довольно продолжительный срок – два двуместных и два одноместных. Портье ответил, что у них есть именно то, что ищут господа, тут же вызвал трёх конюхов, чтобы те препроводили экипаж и лошадей в конюшню, а затем распахнул двери для входящих гостей обещая, что в течение четверти часа весь багаж будет доставлен им прямо в номера.

Внутри было довольно уютно. Было видно, что гостиница дорожит своей репутацией, и это согрело душу мага. Номера оказались на четвёртом этаже, что весьма восхитило Бина, который, хотя и был типично городским жителем, нечасто видел и ещё реже бывал в многоэтажных домах. В данном отеле номера делились на эконом-класс, бизнес-класс, люксы и королевские люксы, причём королевских люксов было всего четыре, но они занимали весь пятый этаж. Четвёртый и третий этажи были полностью отданы под люксы, второй, соответственно, под бизнес-класс, и на первом этаже ютилось небольшое количество низкобюджетных номеров, скорее просто для того, чтобы называться гостиницей, удовлетворяющей любому вкусу, нежели из практических соображений.

Номера, доставшиеся путешественникам, и в самом деле были шикарны. Каждый номер на одного был в два, а то и в три раза больше, чем вся квартира семейства Танисти, а в номерах на двоих и вовсе можно было бы разместить, не потеряв в комфорте, жителей половины квартала латионских трущоб. На месяц всё это стоило небольшого состояния, но, как мы помним, друзья отнюдь не были стеснены в средствах.

– Ну что, друзья мои, – обратился Варан к Колу, Бину и Пашшану, собравшимся вместе в комнате Кола и Бина. – Этот город так и ждёт, чтобы мы его покорили. Предлагаю сегодня, ни о чём не думая, ни о чём не вспоминая, окунуться в красивую жизнь Найра. Давайте заберёмся в какую-нибудь таверну и оставим там все воспоминания последних дней!

– Вообще-то я не пью, – начал Кол, заставив Варана слегка нахмуриться. – Однако, – Варан начал улыбаться. – Однако и мне не терпится немного расслабиться! Думаю, кружка вина меня сегодня не убьёт!

– Золотые слова, друг! – расцвёл Варан. – Идёмте, я угощаю!

Пашшан наотрез отказался идти. Во-первых, он всё-таки был слугой Каладиуса, и его долг был находиться рядом с магом, а во-вторых, баинин был самым настоящим аскетом. Было удивительно, как он умудрился научиться так невероятно готовить, когда сам, казалось, вполне может есть сушёных тараканов. Таким образом друзья пошли втроём – по выражению самого Варана, «окунуться в красивую жизнь Найра».

Глава 37. Недоразумение

Едва расположившись в своих покоях, Каладиус приказал прислать ему на пробу все блюда, которые готовил гостиничный повар. Тем самым маг надеялся решить сложную задачу: позволить ли местной кухне обслуживать его тонкий гастрономический вкус, или же полностью положиться на умения Пашшана. И вот теперь они на пару с Палашом отведывали из каждой тарелки, которую расторопные слуги с похвальной быстротой доставляли прямо в номер. Мэйлинн отказалась участвовать в этом празднике живота, и сейчас с огромным интересом любовалась раскинувшимся перед ней городом через просторное окно.

Разговор главным образом касался достоинств того или иного блюда, поэтому лирра большей частью молчала. Лишь когда разговор зашёл о дальнейшей судьбе Палаша, она вновь включилась в беседу, ненавязчиво убеждая аптекаря присоединиться к ним. Однако тот оказался непреклонен. Он твёрдо решил обосноваться в Найре. Конечно же тех скромных сбережений, что успел прихватить с собой Палаш, не хватило бы на покупку дома. Да что там – их едва хватило бы на то, чтобы снимать более-менее приличное жилье в течение нескольких месяцев. Поэтому Палаш без ложной скромности согласился принять от Каладиуса шестьсот пятьдесят золотых имперских корон в банковских бумагах. Этого могло хватить на первоначальный взнос за дом и закупку оборудования и сырья.

Каладиус решительным жестом пресёк уверения Палаша в том, что тот со временем всё отдаст:

– Если бы вы знали, друг мой, сколько у меня денег и сколь мало они ценны для меня, – с несколько меланхоличной улыбкой произнёс он. – То, право слово, не стали бы беспокоиться из-за подобных пустяков. Если я и не даю вам больше, то лишь потому, что это может в будущем затруднить наше предприятие. Кроме того, я убеждён, что в умелых руках эти деньги – настоящее сокровище, которое принесёт замечательные плоды.

– Уверен, что так и будет, мессир, – Палаш был глубоко тронут. – Жаль лишь, что я так и не знаю вашего имени, чтобы поминать его в молитвах.

– Уверен, что боги и так поймут, о ком вы говорите, – усмехнулся Каладиус. – Что же касается имени, то я не сообщаю его лишь по той причине, что не хочу, чтобы оно тяжким камнем легло на вас. Ибо моё имя – как раз из таких.

– Если дело лишь в этом, и вы не храните тайну имени от меня по иным соображениям, то я прошу оказать мне честь и назваться, мессир, – голос Палаша дрожал от волнения.

– Что ж, если вы настаиваете, – пожал плечами маг. – Я думаю, что вы не раз слыхали моё имя ранее, однако считали, что речь идёт о мифическом персонаже. Ведь вы слышали истории о маге Каладиусе?

– Так вы – тот самый Каладиус? – глаза Палаша буквально вылезли на лоб. – Никогда бы не подумал, что в моей жизни будет подобная встреча! Вы правы, я считал вас выдумкой.

– Не вы первый, не вы последний, – усмехнулся маг. – Надеюсь, так останется и впредь. Прошли те времена, когда я жаждал славы и поклонения. Сейчас мне, напротив, хочется сохранять инкогнито и в силу собственных привычек, и для блага нашего путешествия.

– Моя тайна умрёт вместе со мной! – в порыве чувств Палаш даже прижал руки к груди.

– Да я особенно этого и не требую. Думаю, даже если бы вы стали рассказывать обо мне на каждом углу, вас сочли бы просто сумасшедшим фантазёром. Лет через десять-пятнадцать вы и сами станете сомневаться в собственных воспоминаниях, или же в моих словах. Однако я всё же попросил бы хранить нашу тайну хотя бы в течение ближайших нескольких месяцев, поскольку есть определённые силы, которым крайне важно выследить нас.

– Я уже сказал, мессир, и не стану повторять, – гордо ответил Палаш.

– Что ж, спасибо, мой друг. А теперь, прошу, отведайте вот этого жареного осетра. Как по-вашему, он не чересчур суховат?

В общем, итоги этого дегустационного пира оказались неутешительны для местного шеф-повара. Хотя Каладиус признал блюда вполне съедобными, хотя большинство менее привередливых клиентов назвали бы их превосходными, маг всё же решил, что он по-прежнему станет есть блюда, приготовленные его баинином, благо обилие продуктов давало тому поистине неисчерпаемые возможности для удовлетворения самых изысканных запросов хозяина.

Обед был закончен. Все трое сидели в креслах в номере Каладиуса, проводя время в прощальной беседе. Маг и Палаш мелкими глоточками потягивали лучшее пунтское вино из изысканных бокалов, лирра сидела в кресле, втянув на него ноги и положив подбородок на колени. Беседа велась неспешно: Палаш словно оттягивал минуту прощания, а Каладиус и Мэйлинн охотно помогали ему в этом. Уютно потрескивали дрова в большущем камине.

– Впервые с тех пор, как я покинул дворец, я чувствую себя вполне уютно, – блаженно проговорил Каладиус.

– Вы клевещете на свой лоннэйский особняк, мессир, – с улыбкой возразила Мэйлинн.

– Что вы, дорогая, – отмахнулся Каладиус. – Это – не более, чем лачуга, хибара, годная лишь на то, чтоб защищать от падающего с неба дождя.

И Мэйлинн и Палаш расхохотались от такого вопиющего приуменьшения.

– Ну что ж, – Каладиус, кряхтя, переменил позу в кресле. – Полагаю, стоило бы уже дать распоряжения Пашшану, чтоб начинал готовить нам ужин…

– Я распоряжусь, мессир, – вскакивая, произнёс Палаш.

В этот момент дверь в номер распахнулась, и на пороге возник запыхавшийся Бин. Несмотря на то, что он раскраснелся от бега, было видно, что под этими пятнами румянца он смертельно бледен.

– На нас напали! – выпалил он, пытаясь отдышаться.

Каладиус моментально вскочил на ноги, не заботясь, что дорогой бокал с ещё более дорогим вином разбился, упав на пол. Мэйлинн, бледная и с расширившимся зрачками, также оказалась на ногах. Палаш, как мы уже упоминали, и так стоял.

– Нашли… – прошипел маг, озираясь, словно ища какое-то оружие.

– Нет, – замахал руками Бин. – Драка… В таверне… На нас напали… Колу голову разбили… А потом их городская стража забрала…

– Неужели так сложно было не вляпаться в неприятности? – несмотря на злость, в голосе мага слышалось и облегчение. – Где они сейчас? И что вообще произошло? Веди нас, – от волнения Каладиус даже перешёл на «ты». – По дороге расскажешь…

***

– Запоминай дорогу, приятель! Если что, потащишь нас назад! – Кол приобнял шагающего рядом Бина за плечи и потрепал по порядком отросшим волосам.

– Ты ж вроде как завязал? – улыбнулся Бин.

– Завязал, развязал… – засмеялся Кол. – Поживём – увидим.

– Кто кого ещё потащит, – подмигнул Бину Варан. – В сегодняшней попойке я больше рассчитываю на тебя, дружище!

– Дожили… – притворно вздохнул Кол. – Старика Кола уже заранее списывают со счетов ещё до начала пьянки! Слышали бы тебя сейчас жители Нового города!

– Ну так докажи, что ты ещё чего-то стоишь! – весело подначивал Варан.

– Докажу! А вон, гляди, вроде вполне приличное место! Может, сюда и завалимся?

– Приличное место! – фыркнул Варан. – Мы же в найрском порту, недотёпа! Пусть меня сожрут кракены, или как там ругаются моряки, если я пойду в какое-то «приличное место»! Нет уж! Сегодня – самый просоленный, самый злачный вертеп! Чтоб с бардами, шлюхами, танцовщицами и моряками со всего света! И с таким вином, что кабана с ног валит!

– Что ж, уговорил! – рассмеялся Кол, которого, собственно, и не нужно было особенно-то уговаривать. – Тогда давай прямо в порт!

Широко шагая, друзья любовались городом, который даже в пасмурный день обладал определённым шармом. Все они, за исключением Бина, повидали городов на своём веку, но даже такие города, как Латион, в чём-то уступали Найру. Было удивительно, что на такой сугубо сельской земле как Пунт могла уродиться такая жемчужина торговли, роскоши и распутства.

Людей вокруг становилось всё больше, всё усиливался запах моря, и без того разлитый по улицам города. Значит, порт был уже неподалёку. Теперь предстояло найти ту самую таверну мечты Варана. И вскоре друзья услышали голос, который, надрываясь, пытался перекричать многоголосую толпу: