скачать книгу бесплатно
Получивши пинок, он с обожанием и подобострастием опять посмотрел на подателя пендаля…Вот так я и стал здесь местным вождём зверинца Теодором I. Теперь в непререкаемом авторитете у них после дерзкого побега на правах самого крутого самца.
Я видел этот мир по-настоящему. И ничего хорошего там не успел лицезреть.
И действительно, зачем нужна эта свобода, если ты не великий ум, способный перетряхнуть всё бытие вверх-ногами к е…ё…ной матери?!
У всех же остальных даже самая малюсенькая порция свободы ведёт к бесконечному множеству проблем. Как это раб может перестать трястись от собственной тени, а царь вдруг начнёт вести себя не по-царски, кататься с челядью в трамваях, скромно одеваться без выпендрежа, да ещё уметь прощать искренне?!Нет.
Он должен величественно угощать объедками слуг, иметь великий план на годы и годы вперёд, даже если это полная туфта, а несогласных всех и каждого гасить беспощадно посохом. А то его самого табакеркой апоплекснут "прощённые", или с книжного склада бабахнут, пока охрана в носу ковыряется. Или банально самцы нашего брата макаки бывшего вождя как газету элегантно раздерут, едва-едва тот стареть начнёт… Ну, а если кто-то из подчиненных вдруг дискредитнул длинным языком не того, кого надо…тому общий привет из зоопарка.
И венчает это всё какой-то суровый бородатый мужик с палкой на небе, который даёт ею по башке, тем кто плохо себя ведёт. Ну-ка, всё бросил и бодренько преодолел отсталость столетнюю за десять годиков! А иногда просто так отвешивает, чтобы «верилось» активнее.
Вот такой он, весь мир насилья мы разрушим до основания в е…ё…ну историческую мать.
Глава 5. Побег.
– Мать гнабийскую! -Вернон тяжело очнулся от ударившей ему в лицо струи воды из шланга. Сейчас, раздетым по пояс, он находился на грязном полу, к тому же пристёгнутым наручниками к холодной бетонной стенке.
Стенка та была недоступна взору Вернона, по причине его нахождения к ней затылком. Но, обоняние иже с ней интуиция подсказали, что стенка перепачкана брызгами свежей и уже запекшейся крови. А еще здесь отчетливо ощущался запах боли, ужаса и внеурочной работенки для мадам костлявой.
Да в этом месте и не нужны были особо, ни обоняние, ни интуиция!
Когда ты приходишь в себя, пристегнутый наручниками, а у тебя оба глаза заплыли в кровавую кашу, нос сломан в нескольких местах, также, как и пальцы, а «вместилище для интуиции» превращено в одну сплошную плохо прожаренную котлету… и напротив стоят несколько неизвестных субчиков, явно устроивших для тебя всю эту творческую «кулинарию». И готовые продолжать еще и еще под бесконечные особо информативные оскорбления и непристойные угрозы в твой адрес.
Такой переплет, дорогие друзья, по-взрослому трудно перепутать с общественной безобидной избой-читальней, где все ведут себя тихо и приветливо, обмениваясь культурнокодовым мнением относительно выбитых зубов в первом же раунде у бедолаги Кафки, окажись тот на месте папаши Хэма в бою против чемпиона мира по боксу в тяжелом весе.
Здесь в жуткое помещение зашел главный неизвестных молодчиков. В строгом чёрном деловом костюме, словно с пресс-конференции какой вырвался! Он присел на корточки и один из его подручных, схватив Вернона за волосы, поднял голову кверху.
– Ну что продолжим?! – поинтересовался чёрный костюм, закуривая ненавязчиво и пуская вонючий дым в лицо Вернону. – Ожила память?!
– Кто ты?! – с усилием разлепил опухший от крови рот пленник, закашлявшись от смрадного дыма. – Что надо?!
– Нет, да что вы говорите?! Таких упёртых давно не встречал! Каждый раз один и тот же вопрос мне задаёт! – «Похвалил» черный костюм Вернона. – Неделю его обрабатываем и…тишина. Не один сканер памяти не берет. Похвально, похвально. По тебе учебники в разведшколах надо писать. Знать бы, кто ж такую методику придумал, чтобы память оперативненько стиралась, когда нужно?! То есть говорить – кто заказал Магнуса ты не собираешься?!
– У этого своего Магнуса и поинтересуйся, – снова разлепил рот Вернон. – Что надо?! Я ничего не помню. Дай мне врача, а не этих своих дурошлепов. Тогда я смогу ответить на вопросы.
– Врача ему, – начал костюм, обрывая рукой пожелания подручных стукнуть Вернона за «дурошлепов». – Медсестричку в чепчике улыбающуюся не желаешь с печенюшками и кофеечком на подносике?!
Здесь все присутствующие глупо рассмеялись толпой.
– Не помешает. Медсестрички вроде печенюшки и кофе не таскают, – согласился Вернон.– Она, правда, не в восторге будет от меня. Да и вонючки твои ей тоже не особо зайдут.
– Ну вот, – продолжил диалог с Верноном костюм. – А говоришь – ничего не помнишь! Медсестричек же не забыл.
– В Вальхалле каждому честно павшему воину полагается по одной медсестричке, чтобы помощь раненому оказывала посильную. Это с детства все на Гнабии знают. Главное, чтобы ты был чист телом и приветлив душой… А у вас тут хулиганы где-то над канализацией надругались. Чего так ужасно воняет?!
– Еще и шутить изволим?! – кивнул в понимании костюм. – Ну-ну. В общем, тебе остались сутки. Не вспомнишь-пеняй на себя…Познакомишься с ямой. Там и узнаешь и про канализацию, и про хулиганов. Яма быстро твою память восстановит. Всё. Думай, юморист…Локки хренов!
Костюм поднялся и удалился, на ходу обращаясь к подручным.– Можете ему еще отсыпать бодрящих, чтобы вспоминалось лучше. Но, сильно не усердствуйте. Его еще до завтра надо продержать.
Многочисленные пинки и удары резиновыми палками посыпались на многострадальную голову Вернона…
Он действительно ничего не помнил из своей прошлой жизни…Полнейший ноль. Кто он такой и за что эти славные ребятки избивают его в дичайшем остервенении, сколько ни напрягался, Вернон не мог понять.
Просто провал! Ни фамилии, ни имени, ни прошлого…В самом деле, он даже не помнил о функции автоматического стирания памяти на случай провала, которую ему прошили в нейроны головного мозга при поступлении много лет назад на опасную работу.
Но, эти отпущенные сутки, действительно, решили его дальнейшую судьбу…На следующий день его без разговоров выволокли в закрытый дворик и бросили лицом вниз на песок. Так чтобы он мог видеть на дне обещанной ямы…кишащих внизу многочисленных змей.
И разлагающиеся тела предыдущих бедолаг, опутанные гадами…вот уж не повезло, так не повезло закончить свой жизненный путь именно так!
В нос термоядеркой ударил густой запах тлена.
– На, пока, полюбуйся на свою смерть, подыши напоследок,– «подбодрил» его чёрный костюм. – Особо громко там орать начинают, когда эти шипящие милашки в пах впиваются. Ну подумай еще… И в путь, дружок. Вальхалла ждёт.
– Хорошо, я еще подумаю, – солгал вынужденно Вернон, ощущая холодок отчаяния по спине и соображая, что сейчас говорить. Здесь был тот самый случай, когда правда… вот совсем не к месту.
А правда заключалась в том, что он действительно ни черта не помнил! И никакие проверенные методы дознания не могли это исправить… а значит, нужно что-то срочно говорить, чего они хотят услышать.
– Значит так, – начал Вернон. – Магнуса я убил по приказу…
– Что ты сделал?! – уточнил вдруг неожиданно костюм.
– Убил, – пояснил в недоумении Вернон, щурясь от яркого солнышка, когда его развернули лицом кверху.
– Это с каких пор противозаконная трансфлормация стала называться «убийством»?! – задал неожиданный вопрос костюм.
– А я почём знаю?! – в недоумении пожал плечами Вернон. – Что еще за транс…
Но, договорить он не успел…У костюма затрещала рабочая мыслепринимающая станция. Он включил её. – Озвучивай.
Станция затрещала на все лады.
– Понял, отбой. – Ответил кратко костюм и выключил станцию.
Потом он обернулся к Вернону с многозначительной загадочной улыбкой.
– Везет тебе, Локки, счастливчик… Змеи на сегодня отменяются. Поживешь еще.
Он кивнул подручным. – Уводите его в камеру.
– Что случилось, Командоре?! – Поинтересовался самый возрастной из его сотрудников – седой усач в беретке.
– Магнус похищен. – Ответил Командоре. – Полчаса назад.
– Не понял, – наморщил лоб усатая беретка.– Там же особо охраняемая зона для трансфлоров! Как такое возможно?! Всё перетрахнулы?!
– Знаю, не больше твоего. У этого повелителя змей бы расспросить, как его дружки спёрли Магнуса?! Да он же ни хрена не скажет… – Отрезал Командоре. – Теперь по закону его нельзя в яму, пока не доказан факт трансфлорации… В камеру. Вот так, парни, бюрократические проволочки иногда спасают мерзавцев. Учитесь!
– За деньги- да, – согласился задумчиво беретка с усами. – Надо искать, кто плотит.
Командоре присел снова рядом с Верноном и похлопал его по плечу.
– Ну ничего! Я тебя запомнил…Еще свидимся.
– Буду ждать! – Ответил пленник. – Там и потолкуем.
И его утащили, швырнув в глубокий каменный мешок. Ни света, ни сокамерников… Только вода и таблетка с необходимым бионабором, сбрасываемые откуда-то сверху, чтобы не умер с голода… И думать, кажется, про него забыли.
Сколько он так просидел, Вернон не знал и не понимал…Но, однажды, чтобы не сойти совсем с ума, решил считать количество своих «кормежек». Больше ему ничего не оставалось… Всего он насчитал 223 таких эпизода. И на каждом эпизоде представлял, как вцепился бы в глотку Командоре. Этим занятием он себя и «развлекал», так как больше ничего не мог вспомнить. Его взор в тюремном дворе в последний раз успел даже приметить одну странность этого Командоре – чуть припухшие и красноватые глаза, словно плакал перед допросом…Но, как-то совсем не вяжется с обликом безжалостного главаря гнабийских мясников!
Ровным счетом это число могло означать, и дни, и недели, и месяцы.
Просто запомнил эту цифру для себя.
Однако, когда его оттуда вытащили он был уже с седой грязной шевелюрой до пояса и с такой же бородой… Еще не хватало шляпы и волшебного жезла. И был бы вылитый волшебник из Средиземья легендариума, которого хулиганы из Мордора по дороге ограбили и раздели.
В таком виде Вернона и потащили на суд.
Тот оказался предельно кратким.
Судья, почему-то похожий на барашка в своем парике с завитушками, грозно окинул обвиняемого, проблеяв.
– Вы признаете свою вину?!
– А в чем меня обвиняют?! – Поинтересовался Вернон, убирая надоевшие волосы с лица, закрывавшие ему обзор.
– Понятно, – не стал далее уточнять судья предмет заседания. – Сторона обвинения, что у вас есть по этому поводу?!
– Прошу в зал суда свидетеля, – бросил обвинитель.
– Введите свидетеля, – приказал судья-барашек.
В зал зашел ржавый робот с фрагментами полурезиновой кожи на лицевом фрагменте.
– Свидетель, представьтесь.
– Я робот – мукдак модели 13-13-бе.
– Свидетель, что вы можете пояснить суду?! – Спросил барашек.
– Этого негодяя, святой суд, – начал робот, всхлипывая, вытирая глаза грязной промасленной тряпочкой, – я подвозил от станции… Потом он внезапно напал на меня, а дальше я ничего не помню. Очнулся уже на крыше, арестованный мус… сотрудниками доблестного правопорядка.
– Святой суд, – добавил обвинение. – Свидетель относится к особой засекреченной линейке роботов, готовившихся к специальной освободительной лобэктомии в Макдебурландии для нашей доблестной армии. Роботы должны были добираться самостоятельно до точки назначения. И там обученные операторы, включив код, превращали их в оружие… Обвиняемый, узнав неустановленным образом код для данного робота, трансформировал его в винтовку для трансфлоринга, попытавшись совершить покушение на кандидата в канцлеры- губернатора Магнуса. Однако бесследное исчезновение Магнуса, переквалифицировало дело из статьи 666 Кодекса правонарушений Гнабии в статью 777 – умышленный тупняк и саботаж органов власти.
– Понятно, – снова проблеял судья, почесав пальцем в шерстяном ухе. – Защита, у вас есть что сказать?!
– Нет, святой суд, – ответил дремавший до этого бесплатный адвокат. – Меня вообще с обеда выдернули. Я этого типа первый раз вижу!
– Все понятно,– стукнул судья молотком по столу. – Суд даже на совещание удаляться не будет…Виновен. Приговаривается к изоляции на 50 лет в особо строгих условиях. Увести осужденного.
Конвойные схватили Вернона и потащили куда-то. Он и не сопротивлялся. Всё равно, бессмысленно, пока его память не вернется… А она у него так и не восстановилась за время превращения в «средиземного волшебника» и всего дальнейшего балагана сейчас.
Первое что он сделал, оказавшись в тюрьме, с удовольствием дал роботу-машинке сбрить свои порядком поднадоевшие волосы волшебника… Бороду робот отказался брить, сказав, что в его алгоритме про бороду ничего не сказано. И его это не касается.
Вернону было всё равно. Так он и остался в истории этой тюрьмы – мускулистым лысачом со здоровенной седой бородищей. К тому же, то что произошло с ним дальше навсегда внесло его в «зал славы» уголовного мира Гнабии, дав бессмертное прозвище – Чокнутый викинг.
Ко всему, теперь Вернон, действительно, напоминал не сказочного волшебника, а эпичного отвязанного викинга из гнабийских легенд об их славных похождениях и безобразиях. Не хватало немного топора и банды единомышленников, рвущихся на своих утлых суденышках к пиру верховного главаря Одина в Вальхалле.
Началась вся эта заварушка с того, что Вернона «подселили» сокамерником к одному молодому парнишке лет двадцати-двадцати пяти.
Сразу бросалось в глаза, что парень достаточно образованный, умный, из касты ученых. Но, здесь нынче впервые и ему сейчас ох как не привычно среди арестантской братии! Тюремные законы во всех уголках Вселенной одинаковы… Умный и всё понимающий, но, слабый физически, не способный на генном уровне вырвать зубами и руками кадык с мясом обидчику, чтобы захрипел кровью…он обречен на весь тюремный ад, какой только возможен.
Вся собачья голодная свора начинает это ощущать с первых же секунд появления такого бедолаги в шапочке из фольги и без единого угрожающего их здоровью навыка!
А, впрочем, молчаливому Вернону было сейчас не до забот этого мальчишки-соседа. Со своими бы проблемами разобраться, прежде чем с дурацкими советами лезть в чужие дела. К тому же, чего советовать, если сам ни шиша не помнишь о себе?!
Так бы они, может, и мотали бы свой тюремный срок молча, каждый думая о своём целыми днями на пролёт…Но, тюряга есть тюряга. И однажды она внесла коррективу в их арестантское «расписание».
В этот день всё начиналось как обычно. Вернон еще до общего тюремного подъема сделал тысячу отжиманий в три подхода. Зачем «истязать» так себя регулярно, он сам не понимал, но, могучее тело, словно что-то помнившее из прошлой жизни, требовало приличной физической нагрузки.
Вот и приходилось каждодневно удовлетворять свой мышечный голод. Иногда так, иногда полотенцами с изометрией, иногда используя спинку кровати, чтобы ноги придерживала во время сгибаний брюшного пресса.
Сокамерник, которого, звали Бэн Эзор, напротив, отличался субтильной комплекцией, всё время был увлечен непонятными подсчетами и регулярно что-то записывал в свой блокнотик, постоянно высчитывая какие-то цифры. То вслух, то про себя.
Единственное, что признавал из физической нагрузки странный сосед Вернона были бесконечные приседания. Ими он занимался всё своё свободное от загадочных подсчетов время. Быстрые, медленные, статические…Все разновидности этого упражнения, какие только существуют в природе!
Благо, размеры камеры позволяли им не мешать друг-другу заниматься физухой.
На свою беду Бэн был миловидной почти кукольной внешности, с копной ржаных волос и с необычными чёрными просто какими-то космическими глазами, широко открытыми для этого мира…Что, и сыграло с ним дурную шутку в тюрьме.
После обеда на тюремной прогулке Вернон заметил какое-то странное скопление заключенных вокруг Бэна. К тому же, глядя на их кирпичные рожи и здоровенные комплекции в бесчисленных татухах, Вернон отчетливо понимал, что подошли они к Бэну совсем не для дружеской ненавязчивой беседы о науке.
Встав, вокруг него кругом, визитеры явно старались его куда-то оттеснить. Однако Бэн отчаянно упирался, и совершенно никуда не хотел с ними идти, сбрасывая всё время с себя чьи-то руки, пытавшиеся его ухватить в захват.
Вернона заинтересовала такая странность, и он решил подойти ненароком, послушать о чём, собственно, идёт там разговор.
Через секунду-другую вслушивания, ему всё было ясно.
Все тюрьмы везде и всегда одинаковы…Хоть миллион раз потеряй память, он отчетливо осознавал, что на территории этого милого заведения действует простое правило – квн.
Кинут. Воткнут. Нагнут…Если не способен жёстко защититься от этих трех весёленьких атрибутов арестантского бытия.
– Ну, что ты, милашка…– Лез к Бэну какой-то сморщенный питекантроп. – Всего один разик и всё. Мы тебя никому потом в обиду не дадим. Авторитетным пацаном станешь.
– Отвали, я сказал, – отбивался Бэн. – Пока я тебе башку не разбил, кретин.
– Глохни, Моль, – прервал питекантропа ещё один арестант с жесткими и властными интонациями, и приложил демонстративно-угрожающе к горлу Бэна указательный и средний пальцы, обращаясь к нему.– С тобой по нормальному, а ты мохнатой своей крутишь, старичок. Тебя Крыса в карты проиграл. Ты теперь моя собственность. Так что двигай до сортира.
– Я не знаю никакого Крысы, – в недоумении помотал головой Бэн. – Вы что-то путаете. У него и спрашивайте.
