Аристократы улиц

Наш дом стоял на отшибе, всего в полукилометре от защитного купола, окружающего Дальнегранск. Неудивительно, что какая-то нечисть ухитрялась пробираться и выбирала своим обиталищем именно эту лачугу.

Другие дома находились ближе к городу. Пара десятков изб на одну семью и несколько двухэтажных бараков. Этакие местные трущобы.

Искать Трофима даже не пришлось. Я постучался в несколько домов, и мне сказали, где именно живёт «гроза окраин». Оказалось, что в одном из бараков, вдвоём с матерью. Квартира номер три.

– Кто там? – раздался неприятный женский голос, когда я постучал в дверь.

– Эспер Терновский. Мне нужен ваш сын.

– Зачем?

– Откройте дверь, и я всё расскажу.

– Не открою! Ты кто такой вообще?

– Ты глухая, женщина? – я наклонился к двери, чтобы ей лучше было слышно. – Меня зовут Эспер. Я тот самый дворянин-изгой, который приехал в город позавчера.

– Ну и что? – нагло перебила мать Трофима.

Судя по голосу, она была если и не пьяна, то под градусом. И я невольно вспомнил собственное раннее детство в прошлом мире. С такой мамашей вряд ли можно надеяться на светлое будущее, как бы ты ни старался.

На мгновение даже стало жаль Трофима. Верней сказать, я понял, в чём причина его озлобленности и почему он так пытается возвыситься, унижая других.

– Слушай. Утром твой сын напал на меня и я немного его проучил. Он не усвоил урок, и вечером закидал мой дом камнями и навозом. Напоминаю, что я дворянин, и за такой проступок твоему сыну грозит каторга. Но есть другой вариант, – я немного помолчал. – Хочешь послушать?

Лязгнул замок, и дверь приоткрылась. Я увидел мать Трофима и почувствовал исходящий от неё запах перегара. Да, всё именно так, как я и думал.

Когда-то женщина, похоже, была красивой. Но годы и алкоголь не пощадили её.

– Не хочу, – сказала она. – Ты что думаешь, если знатный, то можешь вот так по ночам в чужие дома врываться?

– Я разве врываюсь? Я пришёл решить вопрос мирно. И не с тобой, а с твоим сыном. Он дома?

– Какая тебе разница, дома он или нет?

Я тяжело вздохнул. Как непривычно, чёрт возьми, прорываться через эту быдлоту. Общаться с другими дворянами по-своему тяжело, в разговоре с ними нужно уметь лавировать и улавливать тончайшие намёки. Но иметь дело с такой грубой непосредственностью ничуть не легче.

– Объясняю. Если твоему сыну уже есть восемнадцать, за нападение на жилище дворянина он отправится на каторгу. Если же нет, тогда на каторгу отправишься ты, а он уедет в детский дом. И я в любом случае сдеру с вас столько денег, что придётся продать даже эту халупу.

Женщина быстро сдалась:

– Хватит, поняла, – опустив глаза, пробормотала она.

– Уверена? Мне почему-то кажется, что люди в Дальнегранске вообще забыли, в каком мире живут. С аристократами нельзя вести себя так же, как с обычными людьми.

– Только нотации не надо мне читать, – проворчала мать Трофима. – Короче, восемнадцать ему уже есть. Дома нет его. Скорей всего, опять на поляне со своими дружками.

– Что за поляна?

– Да там, по правой стороне от дороги, – она махнула рукой. – Холм стоит, за ним перелесок, вплотную к куполу. Вот в этом перелеске поляна, где они собираются.

– Понятно. Тряпка и ведро есть?

– Чего?

– Тряпка и ведро. Твоему сыну предстоит ими поработать.

Скоро я, насвистывая и размахивая пустым ведром, шёл на обозначенную поляну. Издалека услышал гогот, а потом увидел костёр и тёмные силуэты вокруг.

Надеюсь, что снова драться не придётся. Устал я сегодня, а завтра на работу.

Б-р-р. Как неприятно звучит: завтра на работу. Надо как можно быстрее открыть какое-нибудь дело, чтоб не приходилось пахать за копейки по чужой указке.

– Э! Кто идёт?

Меня заметили, только когда я приблизился вплотную. Смех сразу стих, подростки напряглись. Здесь было человек шесть или семь парней и три девушки. Трофима я заметил сразу – он сидел на бревне, обнимая одну из девчонок за талию. Даже в темноте было заметно, как он побледнел.