Приключения трех смельчаков

Он зло зафыркал.

– Все-таки Африка – это такая удивительная страна! Поплыли с нами! – не унимался скворушка.

Маленькие глазки крота заблестели, он произнес:

– Я очень люблю мокриц! Они есть в Африке?

– Не знаю, – задумавшись, ответил Сережа, – там много песка. И очень жарко…

Глазки у крота стали скучными:

– У меня хороший слух, по очень плохое зрение. Я не увижу ни белого журавля, ни колибри. Значит, нет смысла плыть так далеко, – ответил рассудительно крот. – Африка мне не нужна, правильно?

– Ты, кажется, верно говоришь, – подумав, ответил Сережа. – Но ведь тоскливо жить всю жизнь под землей!

– А вот и нет! – сказав так, крот скрылся в своей норке. Высунув мордочку на свет, добавил:

– Не обижайся. Я готов с тобой дружить. Но мы – разные. Мне под землей интереснее.

Везунчик

Вечером пошел дождь, и сделалось сразу темно.

Дрозд лежал на сырой земле, и под каждым кустом ему мерещилось недоброе. Он промок до последнего перышка и замерз. Совсем не спал прошедшей ночью.

Попробуй поспать, когда над головой, как заведенная, кричит маленькая, но такая настырная сова-сплюшка: – Сплю! Сплю! Сплю!

А сама все никак не заснет. И другим не дает.

Накопен-то под утро сплюшка замолчала. То ли уснула, то ли затаилась, боясь появления дневного света.

Дрозд видел ее один раз, когда был здоровым. Она побольше скворца, глазки круглые, желтые. Ушки торчат, как рожки. Это маленькая птица, по теперь, когда у него ранено крыло, лучше ей не попадаться.

Дрозд попробовал перевернуться на другой бок и не смог. Крыло беспомощно висело и мешало перемешаться.

И тут начала кричать кукушка. Совсем рядом. Ее осипший голос не давал успокоиться: «Тхы-хо, тхы-хо».

«Простудилась ночью, – подумал он, – всем не просто жить».

Пролетела летучая мышь. За ней метнулась большая тень.

«Сыч», – догадался дрозд.

Он не испугался за себя. Пожалел летучую мышь: «Спала всю зиму. Ждала лета. И вот попала, видно, в когти сычу. Скоро рассвет, – ткнувшись клювом в мокрую траву, думал несчастный дрозд, – взойдет солнце. Ночные враги, в том числе и сыч, спрячутся и не будут опасны. А вот дневные враги: их не меньше!»

Вчера, когда дрозд сумел вырваться из когтей ястреба и только-только успел скатиться с песчаной кручи поближе к воде, вдоль обрыва прошмыгнула рыжая плутовка лиса. Теперь с наступлением рассвета, ее он боялся больше всего.

Он думал, что едва ли выживет с раненым крылом и приготовился к самому худшему…

Большая серая ворона, подлетев, взгромоздилась на голый кривой сук. Недалеко от него. Ему стало страшно.

Он закрыл глаза.

Заметив, как зорко, наклонив набок голову, ворона смотрит в ежевичные заросли, тушканчик Тиша насторожился. Он увидел дрозда.

И не успела серая разбойница спланировать на добычу, как он молнией в прыжке смело метнулся с плотика на берег. За ним – скворушка и прилетевшая в гости варакушка.

Когда бобр Боря причалил к берегу, все четверо были уже около воды.

Ворона сердито каркнула и, с шумом слетев с ветки, скрылась в лесу. Взгляд ее был недовольным. Она будто говорила:

– Вы у меня еще пожалеете об этом.

– Ну вот, – укладывая дрозда на свое место под навесом, сказал заботливо тушканчик, – Распевали на плоту, и было весело. А теперь у нас лазарет. Будем выхаживать тебя.

– Выздоровеет и запоет. Будет у нас опять по-прежнему, – сказал скворушка Сережа, – видите, какой он везунчик.

– С вами не соскучишься, – согласился капитан.

Когда боль немного утихла, дрозд спросил варакушку:

– А ты умеешь петь как зорянка?

– Конечно, умею, – Спою потом, когда поправишься малость, хорошо? Я еще прилечу к вам, мне это легко делать. Плот плывет медленно, а я летаю быстро.

– Хорошо! – согласился дрозд, – держи свое слово: прилетай. Я так быстрее вылечусь.

Он закрыл глаза.

Ему не хотелось, чтобы видели, как ему больно. Дрозду нравилось быть веселым. Не терпелось быстрее выздороветь и запеть.

Пусть все знают, какой у него голос!

Белые журавли

– Боря, почитай про белых журавлей, – просит тушканчик.

Скворушка Сережа рассказал ему об этих замечательных птицах. И теперь ему хочется больше о них знать.

Капитан Боря слышит просьбу, но молчит. Ему не до этого. Он сидит с большой лупой около мачты и что-то внимательно рассматривает. Иногда делает записи в своем пухлом дневнике.

– Что ты там обнаружил? – тушканчик проковылял к мачте и замер от удивления.

Большой зеленый кузнечик уцепился за край сосновой коры и смешно повис в воздухе. У него шла линька. Старая кожица на его спинке разошлась и лопнула. Ее владелец не без труда, настойчиво начал выбираться из ставшей ненужной ему одежды.

Подлетевшая варакушка села на плечо тушканчику и замерла, наблюдая за происходящим.

Бобр поднес лапу с карандашом к губам, давая знать, чтобы все молчали. Он продолжал внимательно следить за кузнечиком.

Когда кузнечик выбрался весь, на краешке золотящейся коры осталась висеть прозрачная, похожая на использованный чехол, кожица. Она сохранилась целиком: от кончиков ножек до шевелящихся от тихого ветра, усов.

– У нас почти каждый день на плоту объявляются гости, да еще какие! – радовался тушканчик Тиша. – И такое происходит!

– Не трогайте кузнечика. Ему надо отдохнуть после таких трудов. Он – наш гость. Причалим к берегу, пускай бежит в лес, – распорядился капитан Боря.

– Как я ему завидую! – не удержалась варакушка. – Мне бы так уметь.

– Чему же тут завидовать? – удивился тушканчик, осторожно шагая по мокрому бревнышку.

Варакушка перелетела с его плеча к оставленной кузнечиком одежке, села на мачту.

– Как чему? – защебетала она. – Представляешь: Сережа и ты отвернулись, потом раз: глядите, а меня нет! Я – в новой одежде. И на мачте сиджу, как бы не я, а – синица. В ее одежде тренькаю себе по-синичьи!

– Синица толще тебя. Ты – худющая, – сказал тушканчик и засмеялся.

Варвкушка не обиделась.

– Ну и что? На брюшке подложу пуха, с боков подобью – глядишь, все нормально будет. Толстушкой стану, – сказав так, спохватилась: – Нет, лучше всего нарядиться не синицей, а удодом. У него смешной хохолок и длинный-длинный клюв. Он выглядит важным артистом. Он мне с детства нравится. Очень забавный петушок. Какие у него перышки с полосками красивые. То светлые, то темные, как у моряка тельняшка.

– Сама ты артистка, неугомонная, – не выдержал бобр Боря. – Вчера прилетела со своими, такими жекак ты. Всю мачту облепили и устроили концерт на разные голоса до утра.

– Красиво же было! – тоненьким голоском отозвалась варакушка, правда? Никто не отрицает!

– Красиво-то, красиво, но я заслушался, и плот чуть не налетел на мель… На вахте нельзя шутить! Не положено.

– Боря, почитай про белых журавлей, – повторил свою просьбу тушканчик Тиша.

– Конечно, почитаю. Только завтра. Сегодня много дел. Скажу то, что помню, без книги. Белый журавль – самый редкий из всех журавлей. Оперение у него голубовато-белое, как снег. Его полупрозрачные перья напоминают морозные узоры на оконном стекле.

Шея у него и плечевые крылья, которые свисают ниже белого хвоста – черные. Головка украшена ярко-красной шапочкой. Темные ноги длинные и стройные. Эти журавли очень осторожные. Они близко никого к себе не подпускают.

…Возвращаясь в свое укрытие, тушканчик размышлял про себя:

«Права варакушка. Как хорошо уметь в кого-нибудь превращаться. Тушканчиков журавли близко не подпустят к себе. Вот если бы на какое-то время стать бабочкой, удодом! Можно было бы с журавлями даже поговорить».

Он начал завидовать скворушке Сереже. Тот мог приблизиться к журавлям, а он нет.

…Когда тушканчик заснул, ему приснилась целая стая белых журавлей.

Речная волна билась о плот, издавая шелестящий звук, а ему казалось, что это величественные белые журавли машут своими большими крыльями, задевая за плотик. Зовут за собой…

Скрип мачты был похож на мелодично-трубные звуки, которые издают журавли, улетая в дальние страны.

«Крруу… Крруу…» – раздавалось над головой тушканчика…

Когда голоса журавлей стихли, сон не прекратился.

На полянке, где только что были журавли, появилась большая кенгуру с детенышами. Кенгурята бегали вокруг матери и визжали, совсем как тушканчики. А она деловито передними лапами, как руками, вывернув свою сумку на животе, очищала ее на солнышке от соринок. Кенгурята остановились в ожидании.

Потом все до одного спрятались у нее в сумке, как будто они играли в прятки. Забавные такие! Наружу торчали только задние их лапки и длинные хвосты.

Тушканчику тоже захотелось туда к ним запрыгнуть.

Он улыбался во сне.

Серая и решительная

Едва солнышко скрылось за могучими деревьями, на плоту объявилась неожиданная гостья.

К такому никто из путешественников не был готов: на краю мокрого скользкого бревна сидела большая серая жаба и внимательно смотрела перед собой своими черными огромными глазами.

– Привет! – только чтобы не молчать, сказал тушканчик Тиша и задорно хихикнул.

– Привет! – нисколько не смущаясь, ответила жаба, широко раскрыв рот. На верхней челюсти у нее не было зубов.

В это время на плоту оказалась еще одна гостья: одетая в золотистую мохнатенькую шубку гусеница. Она упала с развесистого клена, наклонившегося над водой.

Гусеница нисколько не растерялась. Глядя недовольно вокруг себя, она удивилась: «Надо же, каких только зверей и птиц нет! К чему они? Одна теснота от них. Такой большой хвост? Зачем он ему? – осматривая с ног до головы тушканчика, высокомерно думала нарядная гостья. – Только пыль поднимать? А этот жирный и толстый? Наверное, несносный лентяй, – решила она про бобра Борю. – Какой неуклюжий. Другое дело – я! Стройная и элегантная. И – никакого живота! Сплошная талия! А ведь не знаю никаких диет!»

Рассуждая так, она подползла совсем близко по бревнышку к жабе и еще больше удивилась: «А этот мерзкий, обросший зеленью ком земли с выпученными глазами, зачем он здесь? – она надменно чуть приподняла головку. – Так тесно! Негде прогуляться».

Жаль самодовольную дамочку. Больше она ничего не успела ни подумать, ни сказать.

Не двигаясь с места, жаба шлепнула по ней языком и гусеницы как не бывало. Она отправилась в прожорливое брюшко невозмутимой жабы.

– Бьет так метко! Как снайпер! – воскликнул тушканчик. Все с интересом глядели на существо с неуклюжим туловищем, покрытым бородавками, с голой влажной кожей и короткими кривыми ногами.

Даже не верилось в такую ее ловкость.

– Возьмите меня в свое путешествие, – прошамкала жаба. Она была уже старая, потому так и говорила.

– Откуда ты знаешь, что мы путешествуем? – спросил Сережа.

– Да видно же. Мне и ежик на берегу сказал. Еле вас догнала.

– А не боишься? – спросил тушканчик.

– Чего мне бояться? Я много пожила на свете. Слышала, что была такая зазнайка лягушка-путешественница. Про нее даже в книжке писали. Утки, когда летали, носили ее с собой на палочке. Ей не повезло: она погибла. А я везучая, потому что вдумчивая. Где я – везде везение. Это в путешествии немало значит. Мне не надо славы. Мне просто интересно.

– Но ты привыкла жить на суше, – сказал бобр Боря.

– А родилась я в воде. Это пригодится, – ответила жаба. – Я буду защищать вас. Ночью я не сплю. Значит, могу быть хорошим часовым.

Друзья не знали, что сказать в ответ. Для них такое предложение было неожиданным.

Жаба продолжала:

– Вам со мной хлопот не будет. Пищу я добываю сама. Ем червей, бабочек, мух, комаров, муравьев, клопов. – Глядя на бобра Борю, спросила:

– А как вы обратно будете возвращаться?

– Я прорабатываю несколько вариантов, – солидно ответил капитан. – Один из них – лететь на воздушном шаре.

– Но воздушный шар сложно соорудить. И дорого!

– Я уверен друзья везде найдутся. Нам помогут.

– Разве река Волга течет прямо в Африку? – вновь задала вопрос деловая старуха.

– Нет. Нам надо будет делать переходы по земле, – последовал ответ ученого бобра.

Гостье понравились ответы капитана. Она призналась:

– Мне наскучила моя однообразная жизнь. Я хочу увидеть мир. Хочу делать открытия! А так проживешь всю жизнь безопасно, но скучно.

Бобр Боря согласно закивал головой:

– Мне это понятно.

Жаба продолжала:

– Лето пройдет, опять будет зима. Снова надо зарываться глубоко в землю, прятаться от мороза в норы, ямы. А в Африке всегда тепло! Вот где жизнь! Она приблизилась к краю плота и спросила: – Вы в этом месте на берегу будете ночевать?

– Да, – ответил за всех капитан Боря.

– Тогда я пока удаляюсь, а утром приплыву к вам. Я думаю, вы посовещаетесь и примете меня в свою команду. Зовут меня Жанна.

Проявив такую деликатность, жаба Жанна плюхнулась в воду и не спеша поплыла к берегу.

Глядя на удаляющуюся гостью, бобр Боря произнес:

– Знаете, друзья, какое животное самое страшное?

– Для нас – кит! – быстро ответил тушканчик. – Он во много раз больше сома. Громадина! Проглотить может в один миг, вместе с плотом.

– Ошибаешься, – возразил капитан. – Самос страшное животное на свете – комар! В Африке, куда мы плывем, от малярии ежегодно умирают более миллиона детей. Переносчиком этой страшной болезни является комар. Смекаете, какую пользу может принести африканским людям жаба? Комары – ее любимая пища. А если мы возьмем не одну ее, а десять! Надо помогать африканцам!

– Она вовсе и не страшная, – услышав сказанное, заявил скворушка Сережа, – имя такое красивое: Жанна!

– И места много на плоту не займет, – добавил тушканчик Тиша. – И нас будет охранять от комарищев.

– Берем старушку? – спросил капитан.

– Берем! – в один голос ответили друзья.

…Но наутро жаба не появилась. Путешественники прождали ее полдня и бесполезно.

– Странно, – готовясь отчалить произнес бобр Боря, – основательная старушка! Не похоже на нее.

– Испугалась возвращаться назад на воздушном шаре, – сделал вывод скворушка Сережа. – Все-таки летать – непривычное для нее дело.

Встреча с удавом

Не зря воробьи сидели, напыжившись, на прибрежных кустах и низко летали стрижи.

А большая серая ворона долго и монотонно каркала, сидя на верхушке старого вяза.

Накаркала вещунья ненастье. Сбежались тучки в одну кучку. К вечеру погода резко изменилась.

Драконоподобныс скопища туч нависли над рекой. Раки повылазили на берег. Нам бы догадаться надо: дело идет к грозе, – досадовал капитан Боря.

Путешественники причалили к берегу.

Над головой будто треснуло и расщепилось гигантское сухое дерево. Огромной сверкающей косой распороло тяжелый полог из темно-синих туч. Начали гнуться верхушки косматых старых ив.

Когда привязывали плот к коряжине, тушканчик Тиша увидел в темноте что-то шевелящееся на берегу.

Ему показалось, что это большая змея. Он не поверил своим глазам. Откуда здесь могут быть такие огромные змеи?

Тушканчик Тиша и скворушка Сережа дрожали от холода.

Плотик швыряло на воде, как спичечный коробок.

Кругом ухало и трещало.

И было неясно: то ли это край берега темнеет, забрызганный вспененной волной, то ли большое существо затаилось и молчит.

Дождь не полил. Он прошел стороной. А вскоре стихли и раскаты грома.

Бобр Боря развел костер под старой елью.

…Удава отпугивал огонь. Он полз незаметно метрах в пяти от костра. Его ненасытное семиметровое тело, привыкшее питаться в зоопарке поросятами и ягнятами, требовало пищи.

С тех пор, как удав удрал из зоопарка, он питался только мышами и лягушками. Этого ему было мало.

Охотился он ночью. Днем укрывался в яме около вывороченного огромного корневища столетней ели. Ему помогали быть незаметным его красновато-серый цвет и желтоватые яйцевидные пятна на спине.

Таился он и прятался от людей, конечно, не из-за застенчивости. Он с особым интересом глядел на окружающий мир. Но этот интерес его состоял целиком из одного: можно ли своего нового знакомого проглотить или нет?

Такой опасный хищник повстречался нашим путешественникам. И сейчас он искал себе новую добычу.

Его маленькая голова с тремя темными продольными полосами и противными глазками два раза приподнялась из травы, и взгляд устремился на тушканчика Тишу. Удав выбрал его.

…Почувствовав неладное, тушканчик спружинил на своих замечательных задних ногах и молниеносно ушел от опасности, оказавшись по другую сторону куста боярышника.

И бобр Боря не растерялся. Едва удав метнулся к нему, он схватил горящую головешку и бесстрашно ткнул ее в пасть бандиту. Сам кубарем покатился по обрыву к воде.

Так миновали наши путешественники еще одну опасность.

…Утром, когда они вернулись к потухшему огню, удава там не было.

– Я понял, почему жаба Жанна не вернулась к нам на плот, – сказал тушканчик Тиша.

– Почему? – спросил бобр Боря.

– Она не испугалась. На нее напал удав. Я видел: она поплыла от нас к этому дереву.

– Верно, – согласился скворушка. И горько вздохнул.

Всем было очень жаль решительную жабу.

Путешественники забрали свое снаряжение и поплыли дальше.

Погода стояла ясная.

Вода была не такой, как накануне, свинцово – тяжелой. Она была теплая и легкая! Казалось, что весь мир наполнен добрыми друзьями.

Скворушка Сережа сидел на мачте. Он – вперёдсмотрящий. Бобр Боря привычно управлял плотом с помощью большого весла, укрепленного сзади на самом толстом бревне.

Тушканчик отсыпался под навесом. Ему предстояло нести ночную вахту.

* * *

Удава обнаружил через неделю первоклассник Степка – внук учителя Степана Ивановича. Он побежал к деду в школу и рассказал ему о своей находке.

Степан Иванович позвонил куда надо, и вскоре приехали работники зоопарка.

Удава выманили из укрытия на приманку. Положили ему у входа несколько серых мышей.

Едва он выполз, набросили на него крепкую сетку.

– Так тебе и надо! – деловито сказал Степка.

Жаль, конечно, что наши путешественники не повстречались со Степкой. Хороший, видно, парень.

Может, это случится, когда они будут возвращаться назад?..

Ловкачка

Едва путешественники проплыли около мили, случилась неполадка.

Оказывается, от больших волн порвалась вязь, скрепляющая плот. И теперь бревна одно за другим стали отрываться от плота и уплывать.

Друзья успели причалить, когда осталось только три бревна. На них и удалось спасти снаряжение.

С вязовых и липовых стволов Боря надрал лыко и затем начал делать из них ровные заготовки.

За всем этим внимательно наблюдала с верхушки осокоря серая ворона.

С утра она смотрела, как чайки ловят рыбу. Долго так сидела на торчавшем из воды бревне и училась. Наконец решила попробовать. У нее получилось. Когда она поймала трех маленьких рыбок и съела их на берегу, ей захотелось отдохнуть.

И тут ворона увидела наших путешественников. Ей стало интересно смотреть, как ремонтируют плот.

Долго следила за ними, как и за чайками. Потом ей это наскучило. Она оживилась, когда заботливый скворушка вернулся на плот с пищей для дрозда.

Он отыскал в лесу куст вишни и теперь кормил друга ягодами. Ворону это заинтересовало.

Когда скворушка в очередной раз прилетел к кусту вишни, на нем уже сидела нахальная ворона. Тонкие ветки не выдерживали тяжелого вороньего тела. Она взмахивала большими крыльями, пытаясь сохранить равновесие.

Ей удалось схватить одну ягоду. Но веточка обломилась, и ягода выпала из ее клюва.

Ворона, недовольно каркая, взлетела. Потом села рядом на осиновый сук и стала недобро глядеть на скворушку.

А он ловко сорвал ягоду, освободил ее на траве от ядра и полетел в очередной раз, неся добычу в клюве, к плоту. Там он складывал сочную ягоду в кузовок.

Ворона снялась с ветки и почти бесшумно, не спеша, последовала за ним.

Когда скворушка улетел снова за вишней, разбойница проникла под навес, схватила за ручку кузовок в клюв и удалилась.

Хорошо, что дрозда не тронула.

Так обидно всем было, что лишились кузовка. В нем были еще подсолнечные семечки, ягоды боярышника и немало других запасов, взятых из дома.

– Не грусти, – покладисто сказал бобр Боря скворушке, – все вместе наберем еще. Что с ней поделаешь, с воровкой? Такая ловкачка.

Он взял холщовый мешочек, и они направились в лес.

Когда вышли к вишне, в кустах метнулся лисий хвост. Потом они увидели в траве и свой кузовок. Он был пуст. Вокруг него разметаны вороньи перья. Видимо, замешкалась азартная разбойница-ворона, когда лакомилась ягодами из кузовка. И попала в лапы рыжухи.

– Умна ворона, а лисица – хитрей. Не зря говорят, что у нее тридцать три хитрости и уловки, – сделал вывод рассудительный капитан Боря и направился с кузовком к вишне.

Друзья последовали за ним.

Великодушный граф

Граф был старый. Ему шел уже пятнадцатый год. Пес давно стал во дворе никому не нужен. Он часто уходил на берег реки и там лежал подолгу на теплом песке. Ему вспоминались его сыновья, которых уже нет и которые есть.

Вспоминая, он грустил.

Сегодня, когда хозяин вышел кормить собак, сын Графа, лохматый кобель Амур, пока сам не поел, не подпустил отца к еде.

Граф думал, что хозяин поможет ему, но тот сказал:

– Разбирайтесь сами. У вас свои законы.

И ушел.

«А что тут разбираться? Кто сильнее, тот и прав, – считают молодые. Что с этим поделаешь?» – с такими мыслями Граф провожал взглядом хозяина.

Когда Амур ушел к своей конуре, в миске ничего не осталось. Так было уже не в первый раз. Теперь Граф часто не доедал. Он стал слепнуть, и у него порой кружилась голова.

Он лежал и смотрел, прищурив больные глаза, на серебристые речные волны.

Да, когда-то и он был сильным. Везде поспевал: караулил бахчи, склад, школу. Многим помогал.

Теперь оказался не у дел.

Так часто бывает: любят тебя и окружают друзья, когда ты сильный и красивый. Старый Граф это понимал. Он никому не жаловался на свою долю.

Все чаще чувствовал себя виноватым, что так долго живет.

Сейчас с высокого берега Граф видел, как Амур помчался к воде. Там внизу плыли шумные путешественники. Они что-то пели забавное. Один из них, бобр, вздумал купаться. Он плюхнулся в воду и стал плавать. Амур, увидев плавающего бобра, с веселым лаем бросился в воду.

Бобр хлопнул своим плоским хвостом по воде и нырнул, обдав брызгами Амура.

Как только бобр вынырнул, Амур поплыл к нему, а тот вновь пропал в воде. Бобр забавлялся, дразня молодого шалопая. Им было весело. Но старый Граф забеспокоился. Он замечал прежде, что в этом месте из толщи воды показывается большая рыба. Это был сом. Он жил здесь в глубокой яме.

Один раз Граф видел сома совсем рядом. Тогда усатое чудище оказалось в грозу на мели. Сома чуть было не поймали рыбаки. Но он порвал огромный прочный бредень и ушел в глубину.

Обычно сомы подкарауливают свою добычу, спрятавшись за корягу или камни. Граф это знал.

Он встал и как мог поспешил туда, где барахтались Амур и бобр, где была огромная позеленевшая коряжина.

В это время Амур вышел из воды и стал шумно отряхиваться.

Бобр Боря продолжал беспечно плавать возле плота. Из воды сейчас у него торчали одни ноздри.

Чутье не подвело старого Графа. Сом в это время таился как раз у большой коряжины, дожидаясь добычи. Громадная его голова была облеплена пиявками. Он слегка шевелил своими червеобразными большими усами. Так он подманивал доверчивых рыб. Спина его и края плавников, окрашенные в черно-голубой цвет, зеленовато-черные с оливково – зелеными пятнами бока, сливались с дном реки.

Он только что проглотил двух неторопливых осторожных язей, принявших его усы за червей и опрометчиво подплывших совсем близко. Бросок – и язи пропали в бездонной сомовьей пасти.

Увидев бобра Борю, сом стал медленно приближаться к нему, готовясь схватить добычу.

В этот момент Граф что было сил метнулся с лаем к воде. Бобр Боря оглянулся. Увидел сома и, быстро сообразив, проворно нырнул. Обогнув плот, он выскочил на пологий берег.