Мой Гамлет. Стихи, проза

Крылья судьбы

Чёрное поле и нету цветов,Только ковыль и ветер,Долго бродил я по этому полю,Но никого не встретил.Лунной дорожкой пошёл не спеша,Выпь тянет «У…у» занудно,Чёрные волны тащит рекаИ на душе паскудно.Прямо с обрыва чёрной реки,Крикнул себе: «Лети!»Но не сумел, налились свинцомЧёрные крылья судьбы.Этот ли сон, которого ждал,В нём нет и толики света,Светлые крылья себе загадал,А выросли чёрного цвета…

Джезказган

(или охота на волков в степях Джезказгана)

Они бежали по рыхлому, глубокому снегу. Шлейф пара,

летящий от огненных тел их, вонзался в леденящую

свежесть воздуха. Лапы искали опору, но она предательски уходила от них, замедляя бег… А за спиной свист лопастей и рёв снегоходов. Что там, впереди? Луч надежды – или тьма безысхода…

В степи гонят стаю не гончие псы,Ревут снегоходы, рвут небо винты.Овраг далеко, не садится туман,И не помогает волкам Джезказган.Облава вождями взятА под контроль,В стволах не картечь и не дробь номер ноль,Моторы ревут наверху и с боков,На этой охоте нет красных флажков.Летит стая тая, как лёд под огнем,Степная комета с кровавым хвостом,И только вожак не свернёт ни за что,Ведь те, позади, верят только в него.С небес снегопад, свинцепад от воякВ последнем прыжке принял в тело вожак,Застыли винты, по сто грамм, егерямИ только лишь ветер провыл: «Джезгазган…»

Небо

Инструктору

Моему другу и инструктору Сергею Минигулову, а также, моему первому самолёту «Бекас», посвящается…

Инструктор мой – пилот крутой,Он с небом венчанный судьбой,Он носит имя Санина Серёги.Спокоен с ним любой полёт,С ним, как в ковчеге в бездне вод,Вернее, как за пазухой у Бога.И он летать меня учил,А я мозгами тормозилИ самолёт в пике валил на крене влево.С ним понял я – кто я таков,И что, увы, без матюговЕщё никто не отыскал дорогу в небо.Я с ним летал, проблем не знал,Чуть что не так – он ручку бралИ был момент, я спасовал, а он сначала.Переводил «Бекас» в пике,И материл на вираже,Но вдруг сказал – лети один, пора настала…Фонарь закрыт, Серёги нет,Я с самолётом «тет-а-тет».И зубы отбивают степ, набухли вены.В судьбу поверив в первый раз,Я двинул РУД на полный газ,И в этот миг пилот вселился в мои гены.Уходит из-под ног земля,Теперь не посадить, нельзя!Стоп-кран не дёрнет наверху кондуктор.Лечу по кругу, драйв в крови,А там, у взлётной полосыСвои круги, куря, наматывал инструктор.Я думал, что легко летать,Ну, как два пальца… об асфальт,Но оказалось всё не так под облаками.В груди мотор чечётку бьётИ страх все мысли в клочья рвёт,Оставив лишь одну – о милой маме…И вот уж рядом полоса,Но высота, увы, не та,Повторным кругом я хлещу себя по роже.Хлещу по гадам всех мастей,По мнимой гордости своей,Здесь, в небе, гордость ни при чём,Здесь жизнь дороже.Взбесился ветер, как назло.Болтанка мучает крыло,И изнывает всё нутро от напряженья.И понял я, что небо – труд,И скоротечен в небе суд,На нём не будет даже капли снисхождения.Вот и четвёртый разворот– Пора сажать, инструктор ждёт,Ему досталась очень трудная задача.Что может сделать он внизу?И всё в моих руках вверху,И я, конечно, посажу, а как иначе…Инструктор мой – пилот крутой,Он с небом венчанный судьбой,Он носит имя Санина Серёги.Теперь и я в любой полётУверенно иду на взлёт,И на посадке – как за пазухой у Бога.

DropZone

(парашютистам ПЦ РБ «Первушино» посвящается)

Случайных людей здесь не было, нет и не будет,На наших весах балансирует быль и небыль,Но чаша весов, не гадание: «любит – не любит»Мы здесь для того, чтоб сказать тебе: «Здравствуй,небо!»Как после грома,Воздух дропзоны,Смешан озоном с мечтой пополам.Словно часть домаНаша дропзона,Так пусть она снится нам.Страх в каждом из нас, но на шее его – удавка,И мы его держим надёжно до шага из люка,А там, отдаваясь потоку, мы делаем ставку,На жизнью наполненный наш крыловидный купол.Мы веруем в Бога, но наши молитвы кратки.Друзья улыбнутся, они, как обычно, рядом.И внутренний голос нам скажет: «Всё будетв порядке!»И он не обманет ни словом, ни делом, ни взглядом.

Мы не падаем

Моему инструктору по AFF из Мензелинского аэро-

клуба Сергею Максимову посвящается.

Нам не с руки ругаться на ветра,Ведь даже в штиль в ветрах живет прыжок,И знаем мы, как велика цена,Простому шагу в бешеный поток.Мы, словно беглый узник замка Иф,Свободу пьём, как терпкое вино,Глотаем воздух небу подарив,Свободное падение своё.Если спросит кто: что нас тянет ввысь,Побеждая страх, падать камнем вниз?На вопрос такой, есть ответ один:Мы не падаем, мы – летим!!!Вот и она – царица-высота,Затягивает, как в водоворот,За горизонт цепляются глаза,Внизу колдун колдует нам заход.Летим и жжём потоками лицо,Хранитель-ангел рядом, знаем мы,И хочет сердце выдернуть кольцо,Но сердце не указчик для руки.Если спросит кто: что нас тянет ввысь,Побеждая страх, падать камнем вниз?На вопрос такой, есть ответ один:Мы не падаем, мы – летим!!!Ещё не время – тысяча шестьсот,Ещё сто метров, а потом – пора,Ну, а пока – не прерванный полёт,И раздвигают плечи облака.Пошла «отмашка», стянут каждый нерв,В руках медуза рвётся к небесам,Разжата кисть и взгляд на купол вверх,Дай Бог, чтоб каждый видел его там.Если спросит кто: что нас тянет ввысь,Побеждая страх, падать камнем вниз?На вопрос такой, есть ответ один:Мы не падаем, мы – летим!!!Опять земля и купол на плече,И ровно пульс стучит в моей груди,Иду к друзьям по небу, по судьбе,Как от себя, от них мне не уйти…

Аэродромы России

Утро тронуло лётное поле,Снова быль превратилась в небыль,И у поля есть трудная доля,Перестать быть трамплином в небо.Перестать слышать шум моторов,И шасси ощущать касание,Сводки метеослужб, прогнозы,Разрешения, ожидания.Лишь на картах, как в поле некошеном,Нежат взгляд, как цветы полевыеУничтоженные и заброшенныеАэродромы России.Ветер бьёт по лохмотьям крыльев,«Кукурузники» сбились в стаи,Их штурвалы покрылись пылью,Им сказали: «Всё! Вы отлетали…»И опять блудный сын к порогу,И опять на волнах печалиВремя снова нам скажет строго:– Друг вставай, начинай сначала!И тогда над мечтой окрылённой,Прорастут, как цветы полевые,Вновь рождённые и возрождённые,Аэродромы России…

Под куполом

Под брюхом биплана АН-аВинты гнут траву июля,Дропзона – родная мама,Спасительная пилюля.И будет коротким слово,На пафос не будет видов,Кивнёт командир: «Готовы?»И «Ха!» – прогремит на выдох.Спасённые Богом за веру,Мы словно под куполом храма,Спускаемся с неба на землю,Но мало нам этого, мало…И снова нас борт встречает,А мы же за борт всем скопом,Секунды в года вращаем,Коль вдруг не заладится что-то.Расслабившись на потоке,Подальше пошлём приметы.И снова по струнам-стропам,Пройдёт перебором ветер.Не надо нам песен гордых,И гимны слагать не стоит,Пусть будут лишь два аккорда,Но слушать мы их будем стоя.Пусть мысли не лягут в рифмы,Была бы лишь малость яви,О том, кем мы раньше были,О том, кем теперь мы стали…Спасённые Богом за веру,Мы словно под куполом храма,Спускаемся с неба на землю,Но мало нам этого, мало…

Полюс

Я о Северном полюсе в детстве далёком мечтал,Так бывает, друзья, и мечты мои всё же сбылись,И когда я в свободном падении в полюс влетал,Я подумал о тех, кто ему отдал целую жизнь.Солнце над горизонтом повисло в сплошной синеве,И в рубашке смирительной спит океан подо льдом,Вроде не далеко, всего несколько тысяч «км»,Но мне кажется здесь бесконечно далёким мой дом…Полюс, полюс, тишина вокругИ куда не пойди – всюду юг…К этим льдам шел Седов обезноженный стервой-цингой,Пробиваясь по градусу, жизнью вгрызаясь в снега,И макушка Земли приближалась строка за строкойВ дневниках экспедиций оставшихся там навсегда.Покорить невозможно вершин, вы поверьте друзья,Лишь немногим безумцам в глаза им взглянуть довелось,И на грудь покорённого Полюса встать нам нельзя,Побеждённой не будет земная уставшая ось…Полюс, полюс, тишина вокруг,И куда не пойди – всюду юг…Здесь без спросу заходят в палатку – таков здесь закон,И хозяина Арктики принято всем уважать,Здесь как будто бы призрачно всё, но всегда есть резон,Край суровых широт по-серьёзному воспринимать.Над палаткой дымок, и лохматый заснул вертолёт.Пацанам всем под сорок, и сорок мороза уже.Лишь весною на Полюсе город Борнео живёт,И летят с Лонгийера суда и плывет ВПП.Полюс, полюс, тишина вокруг,И куда не пойди – всюду юг…На собачьих упряжках отважные сбросят тоску,И туристы шампанское выпьют, в бокалы звеня,И не вспомнит никто, как десант прыгнул в серую мглу,Что б Борнео воскрес в тусклых бликах полярного дня…

Над полосой

Над взлётной полосой туман,Собою поглощает снег,И снова ждёт шасси, седая полоса.Но вот уже зажглись они,Аэродромные огни,Турбины МиГарей поют на голоса…И крайний чек на фале блещет,Закрыт над лётчиком фонарь,Закрылки «взлёт» и прочь колодки,– В счастливый путь, – махнёт технарь.Корабль, вздрогнув, с места сгинет,На миг у полосы замрёт,И, окатив форсажным громом,В безоблачную даль уйдёт…

Прыжок

Я знал, что жизнь у каждого своя,И жизни счёт разложен по годам,Но я не знал, что жизнь на всех одна,Для тех, кто прикоснулся к небесам.Те, кто хоть раз оставив мишуру,По своей воле сделав шаг за борт,Летя, глотая терпкую струю,Не ради славы выбрал этот спорт.Нам горизонт дугой согнёт леса,И словно плетью иссечёт поток,И будем ждать мы снова небеса,Лишь только прыгнем крайний наш прыжок.Под суетой не списывай мечту,Ведь юность не сдают во власть годам,И коль мечте назначил рандеву,Иди навстречу вЕтрам и ветрАм…

Ссора

Они были друзьями в полку боевом,Об их дружбе в полку плели байки,Один соколом вился в дали голубой,А другой на земле крутил гайки.А случилось всё так: торопился пилотПобыстрее свой МиГ в поднебесье поднять,Позарез ему нужен был этот полёт,Он до первого класса хотел налетать.Он стоял над душой и давил на него:Побыстрей, Лёха, мне надо в небо.Но технарь не спешил и твердил всё своё:Дружба дружбой, а дело есть дело.Нам, механикам, Сеня, не стоит спешить,Это служба, дружок, – не парламент.Чтобы в небе вам было спокойно кружить,Существует НИАС и регламент.Так что, Сеня, увы, не взыщи на меня,И у нас тоже служба – не сахар.– Ваша служба – пустяк, – он сразил технаря,– С ней легко может справиться прапор.Ты не знаешь о том, что творится вверху,Риск для нас – наш единственный путь,Вам дано копошиться под нами внизу,Вы – для нас, а не мы. В этом суть.– Узнаю я в тебе ваш пилотский кураж,Белой костью всё быть норовите?Только, как не клади РУД на полный форсаж,Вам без нас не поднять истребитель.Слишком рано ты начал икрою метать,Так оставь самолюбие в себе,Ты задался, старлей, в небесах не понять,Как приходится ждать на земле.Я – пилот, ты – технарь, каждый выбрал своё,Что профессора равнить со слесарем? —Он добавил нервозно, подёрнув плечо:Богу – Богово, кесарю – кесарево.Зря берёшь ты, Семён, этот на душу грех,Мне с тобой разговаривать скучно,И средь вашего брата немало есть тех,Кто – чуть что, сразу лупит по ручкам.Он был тоже неправ, он его бы простил,Время лечит и боль, и измены,Но в тот день роковой он законтрить забылПробку бака от маслосистемы.И ушёл его МиГ в поднебесную даль,Долго гул отдавал в перепонки,Как ни ждал возвращения друга технарь,Шасси вновь не коснулись бетонки.И когда вертолёт его тело принёс,А точнее остатки от тела,Технаря «особисты» вели на допросВ кабинет, где верстается дело.Восемь лет украшают цветы пьедестал,Восемь лет жизнь на нарах бесова.И не важно уже, кто когда-то сказал:БОГУ – БОГОВО, КЕСАРЮ – КЕСАРЕВО…

Анатолию Данильченко

Лётчику, учителю и другу…

Вроде всё – как обычно: зарницы вдали,И плывут облака надо мной,Вроде всё – как обычно: но тянут они,Погрустить, покружив над землёй.Не на землю наш друг самолёт посадил,В синеву он ушёл навсегда,Так уж вышло: он в небе остался одинна один, перед Богом тогда…Он улыбку хранил для тебя и меня,От рожденья хранил и до тризны,Он был просто пилот и смотрел свысока,На просящих подачку от жизни.Сколь души он отдал «желторотым птенцам»,Скольким крылья помог он расправить,Своё сердце отдал по частям пацанам,Что бы их называли «орлами»!Мы привычки старались его перенять,Мы ему подражали отчасти:Как по совести жить, как шутить и летатьИ плевать на мирские напасти.И пожатие руки его было родным,И хотелось с ним выпить покрепче,Он был в доску своим, он остался таким,И поднялся, став воздуха легче.Он полётом дышал, он полётами жилПо земле не ходил, он летел.Словно ангел-хранитель, от бед нас хранилЛишь себя уберечь не сумел.Так случилось – домой мы вернулись не все,Стрелка Толи застыла в часах.К нашей пяди земли прикоснулись шасси,Он же сел высоко в облаках.С верой в то, что ты смотришь на нас с высоты,Мы летать будем в небе твоём,И споют твоё имя не раз нам винты,И качнется земля под крылом…

Виктору Чмалю

14 июня 2015 г. ушел из жизни лётчик, тренер,

спортсмен, абсолютный Чемпион мира по высшему

пилотажу Виктор Чмаль

Солнце с Востока вернулось, обыденно радуя,Снова мечта к нам вернётся однажды во сне,Но не вернётся к нам снова закрашенный радугой,Смайлик, подаренный им дорогой синеве…Как мириады огней одновременно падая,Виктора Чмаля упала внезапно звезда,Солнце взошло на Востоке лучами не радуя,Друга от нас забрала навсегда синева.Жил он в театре, где занавесом было облако.Вместо поклона, он делал глубокий вираж,Был он актёром и не был он чьим-то прообразомВ моноспектакле он высший играл «Пилотаж».Он доиграл эту главную роль скоротечную,В крыльях биплана – он так надевать их любил,И улетел в освещённую звёздами млечную,Вечно искрящую в небе сапфирную пыль…Вновь под крылом открываются дали,Холодно где-то, а где-то тепло.Просто не верится: нет с нами Виктора Чмаля,С нами осталось лишь небо его…

Зачем?

Зачем это надо, зачем мы рискуем?То падаем в небо, то в небо стартуемИ вновь проникаем в морские глубины,И бьём ледорубом в седые вершины.И на виражах цементируя нервы,Зачем в этих гонках нам надо быть первым,Секундами жизнь измерять не годами,Ни ветрами пьяными быть, а ветрАми,Зачем?Зачем прямо в бездну мы смотрим подчас?Ведь бездна сама взгляд бросает на нас,Мы верим в приметы, но им не внимаемИ перед безумцами шляпу снимаем.Зачем эту жизнь тащим без остановки?В горах доверяясь крюкам и верёвке,И в мёртвой петле видим жизни начало,Всегда ожидая девятого вала,Зачем?Но шаг не замедлим, мы выбрали этоДвижение по лезвию к лучику света,И многих уже поглотила лавина,Их кони шагнули за кромку обрыва.И пусть уходили они молодыми,Жизнь не прожигали, они её жили.Держали мгновение в прыжке и на взлётеИ риск превращали в простую работу…Огней мириады рождаются где-то,Века пролетают, стареют планеты,А нас, как и прежде, манит бригантинаИ Северный полюс дрейфующей льдиной.Как солнца восход бесконечен и нуженЗа нами другие пройдут зной и стужу,Зачем это надо, никто не ответит.Мы просто такие, мы взрослые дети…

Штормовое предупреждение

В. Высоцкому

Он бил наотмашь, прямо в центр нерва,И очень просто ведал о простом,Он наши души очищал от скверныИ бился правдой в кривду, как в бетон.Так жил поэт среди других поэтов,Летя в фатальный миг своей судьбы.Дуэль без правил – правила СоветовВлепила в спину девять граммов лжи.Вот он упал в костюме из сомненья.Застыли мизансцена, люд и пир.И, не дождавшись сцены погребенья,Воскрес он вновь в безумный этот мир.Воскрес актёром, другом и поэтом,Воскрес святым, с распятою судьбой,Воскрес, кем был, а кто бы мог при этомПрийти опять, взорвав собой покой.И по сей день меня терзает дата,Когда рука поэта бросила перо,Но по инерции секира супостатаСекла его правдивое чело:– Ты диссидент, опасный государству,Ты ложь бросал во вражий микрофонПро церковь и кабак, тюрьму и пьянствоПод хрип, который выдавал за стон.Пел про войну и горные стремнины,Но сам не воевал, и в горы не ходил!Побойтесь Бога, он был сам ВЕРШИНОЙ,И всю войну сквозь сердце пропустил.Его слова летели к нам с небесДождём из слёз на ссохшуюся ложь,Спасая нас, и зря старался бесИх совесть разменять на ржавый грош.Шторма застыли в беге вертикальном,Оборван парус, одинок причал,И нёс его народ в гробу хрустальном,И в первый раз он просто промолчал.Молчали все, сливались поколенья,Страна не верила, что он загнал коней.Но вот Таганка встала на колени,И вся Россия встала вслед за ней…

Жизнь научит

Облака не живут,Если их прячет ночь.Звёзды днём не живут,Жизнь дарует им ночь.От сумы и тюрьмыЗарекаться грешно,На канате судьбыМногим не повезло.Время всё перемелет,Не остынет душа.Кто гадает, кто верит,Кто живет вне себя.Жизнь не стоит учить,Жизнь научит сама.Как идти по пути,Где есть свет и есть тьма.Под контролем шагиИ про нас знают всё,Мы идем по пути —Кто наверх, кто на дно.Нарушая табу,Правду учат кнутом,Ложь выносит поток,Хоть подбито крыло.Мироточит с небесИ мы с верой идём,Что простят нас не здесь,Это будет потом.Нас не надо учить,Жизнь научит сама,Как идти по пути,Где есть свет и есть тьма.

Вор

Он на пляже не тронет барсетки,И глаза в кошелёк не скосит,Для него миллионы – конфетки,Миллиарды – его аппетит.В Кабардинке другого вор сорта,Не домушник он и не щипач,Даже александрийского фортаНе стыдится тот тёртый калач.Не найти кабардинского вора,Он в недвижимость вложил себя,Превратившись в дворцы и хоромы,Он стоит исполином дерьма.Если б нефть говорить бы могла,Если б газ тайну вслух нам поведал,Раскраснелись бы эти дома,Прокуроры б лишились обеда.А кругом, как грибы после ливня,Крыши ветхие простолюдинов,Но за эти дома мне не стыдно,Стыдно мне за дома властелинов.

Дороги судьбы

Дороги судьбы – твердь и пламень, и радость, и слёзы,И каждый идёт в этой жизни своею тропой.И с этой дороги сойти и свернуть невозможно,Пока видишь небо и солнце над грешной землёй.Ни дьявол, ни Бог, ни удача, ни страх и ни случай,Ни вера, ни подлость, ни страсть, ни закон, ни запой, —Ничто не поможет нам, сколько ты душу не мучай,На этой тернистой дороге увидеть покой.И если, расставшись с собой, как с оборванным криком,Ты падаешь в пропасть с табличкой на шее «изгой»,Расправь крылья жизни в падении мрачном и диком,Пусть даже лохмотьями стали они за спиной.И пусть нам судьбою нечестно отмерено в жизни,Пока бьётся пульс, свет в глазах и тепло на губах,Мы этой дорогой надеемся, видим и дышимИ ей не изменим, пока не истлеет наш прах…

Снова двое

Во мне снова двое: Я и Он…И рвут они душу с двух сторон,Cцепились, будто цепные псы…А сердце одно, в общей груди.И воя надсадно, оскалив клыки,Хватают друг друга за вены-клубки,И выльется кровушки в землю сполна,И оба напьются и зла и добра…В бессмысленной бойне живут и вражде,И только в беде спят в одной конуре,Друг другу тепло отдают в холода,И кормят друг друга с ладони любя…Во мне снова двое: Он и ЯИ я их терплю, а они меня…

Лавина

Вершина над нами, последний привал,

В тебя мы врезались стальными когтями,

А там, на равнине, устали мы ждать

Этой встречи с тобой,

Что поделать, родная,

Ведь мы бредим горами

И этой отвесной скалой…

Идём, растянувшись пологой дугой,Зовёт нас вершины загадочный лик,Рискуем мы всем, чтобы тронуть рукойИстерзанный дикими вЕтрами пик.Прочнее страховки лишь друга рука,И это для гор – не формальный закон,Он в силах поднять из глубин ледника,Он нам помогает пройти через склон.Мы молча шли кверху в жилище ветров,Твердя про себя, что мы все, как один,Мы все были связаны общей судьбой,Когда по страховке скользил карабин.И не было мыслей иных, кроме той,Которая нас заманила сюда,Наверх, где ветрами нарушен покой,Где ниже висит облаков седина.Мы столько прошли среди снега и скал,В промёрзшие пальцы друг друга дыша,В награду за это – лавины оскал,Чуть дрогнув, с вершины пошел не спеша.Лавина идёт! Лавина идёт!Спасения нет, от нее не уйти,И лёд на куски, и камень в песок,И сердце отчаянно бьётся в груди.Лавина идёт! Лавина идёт!Все судьбы сметая, круша всех и вся.Восстала вершина, и снежный потокСобой накрывает тебя и меня.

***

А там, на равнине, опять чьи-то сборы.

Что поделать и их одурманили горы.

Пусть вершина их примет – пусть они иногда

Вспоминают о тех, кто ушел под снегА

Я не пою…

Я не пою про то, в чём нету смысла,Слова в тех песнях – ржавые ножи,В угоду рифме не тасую мысли,В колоде карт замасленных от лжи…Я ненавижу показные слёзы,Слепое покаяние души,Для красоты обрезанные розы,И понапрасну прожитые дни.Я не люблю безбашенную смелость,Без чувства страха риску – грош цена,За счёт других, безудержная щедростьМне тоже не понятна и грустна…Не помогаю я рабам стакана,Их обещания намеренно пусты,И если б мне досталась эта яма,Я б сам себе не подал бы руки.Я не люблю толпы инстинкт кровавый,И бичевание свергнутых вождей,Мне стыдно видеть «левых» среди «правых»:Предвыборные лозунги ужей.Я не хочу терзаться безнадёгой,И верить власти, утонув в мечте.Я не хочу спросить однажды Бога:В какой же строчке я соврал себе?

Возвращение

Узлы распутал нож,В тоннеле виден свет,На поезд «ПРАВДА – ЛОЖЬ»Обратный взят билет.Лети, мой экспресс,Без тормозов.Я возвращаюсь в себя…Я больше не вернусьВ тот город из песка.Я выбрал этот путь,Чтобы вернуть себя.Лети, мой экспресс,Без тормозов.Я возвращаюсь в себя…

Там нет меня

Я вижу этот мир, раскрашенный лишь в цвет добраТам тают не мечты, там тают лед и облакаНо, там нет меня…Я вижу это мир, там все разбиты зеркалаИ в зеркале души, нет места отраженью злаНо, там нет меня…

Реквием

Оттолкнусь я от причала скоро,И веслом Харон махнёт сплеча,Его лодка – ветхая опора,Парус – поминальная свеча.Воды Стикса вкруг, я словно в топке,Вспышка, миг – и холод пустоты,И придётся плыть в зловонной лодке,А по мне б в санях и со скалы.Я по жизни в них летел по полю,Очень жаль, что в этот смертный часПересяду в лодку я к Харону,В лодку смерти, жизни бег предав.Не молитесь вы по мне, прошу я,На предназначение моё,В церкви не споют мне «Аллилуйя» —Я давно не посещал её.Правда, вспоминаю мать родную,Родину и, может быть, тебя,Строчку правды, что в хмелю пишу я,Самого не чувствуя себя.Птицу отпущу на зов печальный,И она, поднявшись до звезды,Сложит крылья, и полет прощальныйСнег белёсый окропит в крови.

Блюз

Не ведал ночи я длинней,Я был в князьях, теперь лакей.Был щедрым я, теперь скупой,Стою с протянутой рукой.Как нагло с петель сорвала,Дверь моей хижины тоска,И руку дружбы подала,И я спросил её тогда:С чем ты пришла ко мне, скажи?С пригоршней правды, с горстью лжиВ пустых глазах – зелёный мракВ карманах водка и табак.«Что ж, по одной!» и уходи,Ведь нам с тобой не по путиЖизнь не бывает без потерьВот и тебе, пора за дверь.Не ведал я ночи длинней,Я был в князьях, теперь лакей…

Спор

Стрелец:Последний час и первый одинаков,В них так легко, а между – лишь пути:Сердечных стробов, бьющихся в груди,Под ломаные ритмы тайных знаков…Кнутом наотмашь – и в лохмотьях кожа,В дуге душа, готовая к прыжку.Стрелец не ослабляет тетиву:Я на охоте с ним, и цели вижу тоже.Голос небес:Твой бег – ошибка, существо надменно,Оно бросает в ветры паруса.Куда летишь ты? – Приоткрой глаза,Чем мельче шаг, тем дольше путь в Инферно.И целей нет, один для всех исход,И путь к нему лишь временем очерчен,Бег во внезапность? – Инцидент исчерпан,Внезапно появленье и уход…Стрелец:Внезапность, как награду, я приму.Мой покровитель – Огненный Юпитер,Лучом пронзит небесную обительИ в жизнь отправит, словно на войну.Бокал я выпью на краю скалыГлотком удачи, смешанным с бедой,И знаку своему махну рукой,И он стрелу отпустит с тетивы.Голос небес:Истец, ответчик и немой свидетель —В крови по горло на войне без правил,Судить нас будут двое: Бог и дьявол,Один за грех, другой за добродетель.От этого суда не скрыться нам,И в небесах жизнь тоже эпатажна,Что будет впереди – не так уж важно,Когда плывешь в потоке по волнам.Стрелец:Наш спор бессмыслен, не найдем мы суть:У света нет границ и тьма безмерна,Есть два часа: последний час и первый,В них истина, а между – МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ…

Шторм

Все наверх!Долой паруса!В мачты вошли топоры!Режется шкот,Падает грот,Не падаем только МЫ!Где горизонт?Смешано всё – небо и океан,В рост поднялась убийца-волна,Ломая нас пополам.Шторм!Шторм!Шторм!Стон!Шпангоутов стон!Может, когда-то мы вспомним о нём,Если, даст Бог, доживём…Рифы, как волки, вонзая клыки,Вспарывают борта,Под ватерлинией режут они,И режут наверняка.Где горизонт?Смешано всё: небо и океан,Крысы за борт, с нами ГосподьИ, как всегда, капитан…

Эстафета

УДАР:Я не слышал отсчет секунданта,И сполз по канатам, как сорванный лист,В глазах потемнело, и ноги что вата,И на мгновенье толпы крик затих.РАЗ:Обида жжёт сердце, как раны жжёт соль,Но надо подниматься с дрожащих колен,С улыбкой сквозь слёзы, страданья и боль,Когда на висках пухнут змеи из вен.А может быть, возраст – препятствие к цели?Соперник так молод, прыгуч и силён,Крутые финты мне его надоели,Но надо признать, ими я поражён.Я тоже не промах, себе знаю цену,Но с этим, как в стену, всё бьюсь головой,Мне кажется, он изнемог до предела,Но в печень проходит его боковой.ДВА:Прогремело, как гром в тишине,Когда-то я сам этот счёт в такт считал,Победа звездою купалась в винеИ рефери руку мою поднимал.Я тяжесть венков ощущал на плечах,И выла толпа у моих сбитых ног,Но пробил тот час, я почувствовал страх,Вот рухнул, хватаясь за бок.ТРИ:Бокс не выносит хромую беспечность,Как долго я рвался, вершина, к тебе.Но нет там дороги длиной в бесконечность,И вот, сделан шаг к нисходящей тропе.СЕМЬ:Будто бы цепью я к полу прибит,И мне б приподняться, и кинуться в бой!А, может быть, хватит, пора уступитьСудьбе, что владеет тобой?Деньгами набиты карманы вполне,Их хватит на жизнь, что отмерил Господь,Быть может, пора завершать резюме,Другой на вершину идёт.ВОСЕМЬ:Я чувствую силу в руках,Как будто бы ветер усилил прибойКороткое «Брэк» – и я вновь на ногах,Упрямо иду в ближний бой.О, где же мой шанс, мой ликующий миг,Поверь мне, я вряд ли его упущу,А коль доведётся ему лечь на ринг,Я пальцев с десяток загну.Вот он открылся, «пиши, что пропал»,Я силы все вложил в удар по виску,И капа разжата, ликует весь зал,Но тот ухмыльнулся в углу.Опять по плечу ему хлопнул судья,Он снова готов, лихо крутит финты,Нет времени ждать, чтобы гонг зазвучал,Я потом опять наполняю бинты.И, кажется мне, эстафету бегу,А вот тот, другой, ждет касания рук,Он рядом уже, но я рук не даю,Я верю, что выдержу следующий круг.Но рефери пальцы, потея, сгибал,Казалось мне, носят вокруг образа,Как прежде, бывало, на шесть я не встал,И только на восемь открылись глаза.ДЕВЯТЬ:С рассветом уходят мечты,Соперника вверх устремилась рука,Вот ты, моя пропасть, не верил, что тыБудешь на столь глубока.Но что происходит? Под крики толпыОт множества рук отрываюсь я ввысь,И тысячи глаз с омерзительной тьмы,Как будто софиты, зажглись.И снова, я вижу, по кругу бегу,И силы опять наполняют меня,Но первым разрезать уже не смогуНа финише ленту, летя.Ведь там тот, другой, ждет касания рук,И я их касаюсь под крики и вой,Как кубок, несу в перебитых рукахПобеду свою над собой.РАЗ – поднимаю я голову вверх,ДВА – вот почувствовал локти свои,ТРИ – на колени встаю не спеша,А на ЧЕТЫРЕ – оперся в ступни,ПЯТЬ – вытираю разбитую бровь,ШЕСТЬ – поднял руки, скрестив на груди,СЕМЬ – с болью в сердце живительный вдох,ВОСЕМЬ – и всё впереди…