Философия творчества.

Несоизмеримость природы человека и природы Бога совсем не означает того, что человеку вовсе не стоит стремиться к познанию Бога: она означает лишь то, что не стоит стремиться к абсолютному познанию Бога. Человек не может знать всего, т.к. он – существо относительное, но человек может знать достаточно для того, чтобы прийти к вере в Бога. "Понимаю, чтобы верить" – этот тезис провозгласил Петр Абеляр, за что и был осужден на одном из Церковных Соборов. Абеляр противопоставил данный гносеологический принцип господствующему в те времена принципу Августина-Ансельма – "верую, чтобы понимать". Но церковь не могла допустить примата разума над верой в познании мира человеком, т.к. это грозило возникновением еще больших трудностей в толковании Священного Писания христиан.

Еще Ф. Бекон говорил, что "философия, если ее отведать слегка, уводит от Бога, если же глубоко зачерпнуть ее – приводит к Нему" 13 , а великий Эйнштейн утверждал, что "в наш век серьезными учеными могут быть только глубоко религиозные люди" 14 , – чему он сам был прекрасным примером. Современные ученые все больше и больше приходят к мнению, что между наукой и религией не должно (и не может) быть принципиальных противоречии, ведь если религия приводит человека к Богу, основываясь на непросвещенном чувстве зависимости первого от второго, то наука приводит человека к Богу, основываясь на знании, полученном с помощью конкретных фактов и аргументов.

Доводы разума в пользу существования бытия Бога не могут безоговорочно одолеть доводов разума против существования бытия Бога, но первые, укрепленные верой в Бога, дают человеку возможность отыскания смысла собственного существования, вторые же, укрепленные неверием в Бога, не могут дать человеку этой возможности. Тот смысл жизни, который предложил А. Камю ("Миф о Сизифе"), в сущности, не дает человеку спасения от абсурда собственного существования, спасения, которым наполнены грезы всего человечества. Философия Камю есть философия абсурда, хотя сам философ так никогда не называл своего учения 15 . Человек не может найти спасения в жизни, если нет Бога. Жить, чтобы жить, но без Бога – все равно, что вовсе не жить. Смысл жизни человека в том, чтобы жить для Бога и с Богом, ибо Бог живет для человека и с человеком. Ведь смысл существования Бога в том и заключается, чтобы быть Абсолютом для человека, быть основанием человеческого бытия и источником смысла существования самого человека. Но подробнее об этом – в последующих главах этой книги.

§

Когда волнуется желтеющая нива,

И свежий лес шумит при звуке ветерка,

И прячется в саду малиновая слива

Под тенью сладостной зеленого листка;

Когда росой обрызганный душистой,

Румяным вечером иль утра в час златой,

Из-под куста мне ландыш серебристый

Приветливо кивает головой;

Когда студеный ключ играет по оврагу

И, погружая мысль в какой-то мутный сон,

Лепечет мне таинственную сагу

Про мирный край, откуда мчится он –

Тогда смиряется души моей тревога.

Тогда расходятся морщины на челе.

И счастье я могу постигнуть на земле

И в небесах я вижу Бога!

В этих замечательных строках лермонтовского стихотворения очень тонко отражена та сокровенная мысль, которой, по существу, была посвящена большая часть этой главы: бытие мира может (и должно) мыслиться познающим субъектом как производное от бытия Бога. Но чтобы понять это, необходимо иметь определенную долю духовной и душевной состоятельности, ведь мир достаточно иррационален, а поверхностный анализ его структуры и сущности может привести к достаточно нелепым (вплоть до абсурда) выводам. Здесь приходится констатировать весьма печальный факт, что тем людям, которые оказываются не в силах узреть в окружающем их бытии продукт творения Бога (причем продукт абсолютно совершенный из всех возможных продуктов творчества), не смогут помочь преодолеть это никакие практические рекомендации. Ну что, например, из того, что некоторые из подобного рода людей, в поисках доказательства данной истины, отправляются в кругосветное путешествие по нашей планете, чтобы собственными глазами увидеть великое разнообразие и красоту ее животного и растительного миров; чтобы узреть внушительную безбрежность глубин Мирового Океана и неповторимое очарование Крыма, Кавказа, Тибета или Амазонии; чтобы ощутить чистый воздух вдохновляющих высот Гималайских гор, пустынное целомудрие Сахары или безмолвное величие Арктики и Антарктики; чтобы услышать громогласные каскады Ниагарского водопада или увидеть безмятежное спокойствие Большого Каньона? Можно продолжить этот путеводитель еще на нескольких страницах, но это существенно делу не поможет. Ведь для того, чтобы узреть в окружающем нас бытии результат творчества Бога, необходимо вовсе не количественное разнообразие восприятия этого бытия, а качественное прочувствование самой ничтожной, как казалось бы нам, но в то же самое время и самой сокровенной для Бога былинки бытия. И это уже проблема не гносеологическая и эстетическая, а этическая и психологическая. Тут проблема лежит не вовне человека, а внутри него. А в этом кроется одна из главных причин, побудивших меня к написанию данной книги. Причина эта – попытаться найти решение данной проблемы.

Глава 3. Структура, сущность и цель мироздания.

"Изыскание о строении мира – одна из самых великих и благородных проблем, какие только существуют в Природе".

Галилео Галилей

Почему же для Бога всякая былинка бытия является самой сокровенной? Ответив на этот вопрос, мы сможем научиться воспринимать бытие мира как производное от бытия Бога на любом клочке не только нашей планеты, но и самой Вселенной. Но для этого необходимо правильное понимание сущности мироздания. Сущность же мироздания можно понять только на основании знания структуры этого мироздания.

Из предыдущей главы мы выяснили, что мировое нечто существует потому, что есть Бог, который является творческой причиной по отношению только к некоторому нечто – бытию. Всякое же остальное нечто является достоянием небытия, которое, в свою очередь, является следствием действия меонической свободы. Признание небытия, как имеющего место существования в структуре мироздания, – является отличительным признаком всей моей онтологической концепции. Таким образом, и бытие, и небытие понимаются мной как формы существования в нашем мире 1 . Из всех известных мне философов наиболее близок ко мне в данном вопросе Н.А.Бердяев, которого я считаю одним из главных своих духовных учителей. Но у Бердяева я не нахожу какой-либо иерархии небытия, хотя размышления о небытии как форме существования у этого философа предостаточно.

В философской литературе, как правило, понятие небытия мыслится как то, что не имеет существование; как нечто, имеющее свойство не быть; как отсутствие существования или отсутствие бытия. Подобное понимание небытия роднит последнее с понятием "Ничто" и делает эти два понятия ("небытие" и "Ничто") тождественными. Моя онтологическая концепция совершенно иного рода. Безусловно, что "небытие" и "Ничто" – родственные понятия, но они – не тождественны друг другу. Корень всякого небытия произрастает из Ничто, но само небытие мыслится постольку, поскольку мыслится бытие. Ведь сущность небытия заключается вовсе не в отсутствии наличного существования, а в ниспровержении существования бытия – того рода существования, который был установлен Богом. Поэтому, если существование Ничто автономно, то существование небытия гетерономно: оно получило существование потому, что бытие уже имело существование и наоборот: если бы бытие никогда не имело существования, то и небытие также никогда не могло бы иметь существования.

В контексте данных размышлений уместен вполне резонный вопрос: что же является основанием бытия или, иными словами, из чего было создано бытие мира? Ответ, который имеется на данный вопрос, поразил своей парадоксальностью не одну сотню ученых голов. Ответ этот следующий: Ничто. Само же Ничто, как уже не раз упоминалось, есть существование несуществования. И именно категория "Ничто" есть отправная точка моих онтологических размышлений.

Не нужно быть гениальным философом, чтобы заметить парадоксальную сущность понятия "Ничто". И тем не менее, Ничто имеет свою сущность. И сущность эта – в отсутствии нечто. Возьму на себя смелость сделать здесь некоторой метафизическое замечание по поводу данных размышлений. Замечание это может быть, конечно, спорным, но, как мне кажется, и имеющим под собой определенные основания. Дело в том, что не стоит забывать о том, что само Ничто имеет (или, по крайней мере, имело) существование. Существование же есть экзистенциальная категория, с помощью которой мы определяем какое-либо нечто, иными словами, всякое нечто вмещается в категорию существования. Как же тогда мы имеем право мыслить категорию Ничто как отсутствие нечто? Дело в том, что само Ничто, имеющее существование, должно нами мыслиться как определенное нечто, сущность которого – отсутствие нечто, но отсутствие не всякого нечто вообще, а лишь всякого нечто, присущего мировому существованию или, если точнее, существованию нашего мира. Постигая сущность Ничто, мы, таким образом, приходим к выводу, что тот мир, в котором нам пришлось родиться и жить, – не является одним единственным из всех возможных существующих миров и что, помимо этого мира, существует по крайней мере еще один мир – мир, которому присуще существование самого Ничто. Этот мир является по отношению к нашему миру трансцендентным (т.е. он имеет существенно другой порядок существования, чем наш мир, и является абсолютно недостижимым для нашего существования), но не смотря на это между данными двумя мирами существует определенная взаимосвязь (например, хотя бы та, что при творении Богом нашего мира был использован "материал" того мира – материал, который мы назвали Ничто) 2 .

Ничто, таким образом, есть неопределимое нечто иного – трансцендентного нашему – мира; оно есть то, что имеет свойство не быть в нашем мире, но также и то, что имеет свойство оказывать влияние на историю нашего мира, на судьбу всего мирового бытия. О том, каким образом происходит это влияние Ничто на существование нашего мира, – разговор еще впереди.

Все мысли, касающиеся понимания Ничто, являются метафизическими мыслями. Поэтому М. Хайдеггер прав, когда в своей статье "Что такое метафизика?" утверждает, что предметом изучения метафизики должно являться Ничто. Ничто, таким образом, есть нечто, которое не имеет нечто постольку, поскольку мы не в состоянии его мыслить, так как оно доприродно, домирно. Поэтому Ничто, как категория метафизическая, есть один из пределов (наряду с пониманием Бога) человеческого понимания. В контексте данных размышлении не правильно было бы утверждать, что нечто есть потому, что есть Ничто. Правильно утверждать, что нечто есть потому, что есть Ничто, из которого оно произошло посредством творчества Бога. Всякое же мировое нечто, в свою очередь, разделяется на бытие и небытие, которые есть основные формы существования в мире, а возможно и других миров. Но так как наше знание, касающееся проблемы существования других миров, не может избежать пресловутого клейма гипотетичности, то все мои мысли, касающиеся бытийной и небытийной форм существования, будут относиться только к формам существования нашего мира.

Итак, бытие и небытие есть то, в чем выражается всякое существование в нашем мире, точнее всякая сущностная основа существования может быть выражена (или представлена) либо бытием, либо небытием, либо этими двумя формами существования одновременно. Но если бытие есть форма достаточного для себя самого существования, то небытие есть форма недостаточного для себя самого существования. Поэтому никакое небытие не может удовлетвориться своим наличествующим статусом существования, в то время как бытие удовлетворяется своим наличествующим статусом существования. Одним словом, бытие есть форма существования, которая сама по себе автономна и самодостаточна; небытие же есть форма существования, которая сама по себе гетерономна и несамодостаточна. На этой диалектической противопоставленности бытия и небытия, собственно говоря, и держится вся сущностная основа мироздания.

На протяжении всей истории философии человеческое познание стремилось к более или менее точному определению уровней наличествующих форм существования. Одной из самых приемлемых, на мой взгляд, является концепция бытия, представленная замечательным рижским философом Н. Гартманом в одном из его главных произведений – "Философии природы". Но в отношении того, что касается понимания сущности небытия, Гартман придерживается здесь старых традиций. Именно в этом вопросе я не могу с ним согласиться. Поэтому, пользуясь принципом аналогии, постараюсь представить читателю иерархию небытия, отправляясь в исходном пункте от иерархии бытия, представленной Н.Гартманом.

Итак, у Гартмана мы наблюдаем следующие уровни (ступени) бытия: неорганическое бытие, органическое, психическое, духовное. В этих ступенях представлена эволюция бытия, причем каждый вышестоящий уровень бытия включает в себя нижестоящий, но не определяется им полностью. Таким образом, для того, чтобы в эволюции бытия произошло становление духа, необходимо было, чтобы физико-химическое бытие на определенной ступени своего развития произвело биологическое бытие, биологическое бытие произвело психическое, а последнее – духовное (бытие культуры), высший уровень бытия есть производная ступень низшего. Определение высшего уровня бытия проходит через определение низшего уровня. Поэтому анализ духовного бытия непременно должен включать в себя анализ неорганического, органического и психического пластов бытия. Понимание духовного бытия лежит через понимание трех нижестоящих уровней бытия. Здесь я хочу обратить особое внимание читателя на то, что неправильно было бы считать, что сущность вышестоящего уровня бытия определяется сущностью нижестоящего. Подобного рода редукционизм здесь неприемлем. Необходимо различать понятия "быть зависимым" и "быть определяемым". Высший пласт бытия зависит от низшего (т.е. он существует постольку, поскольку существует низший пласт бытия), но сущностно им не определяется в своем существовании, для того чтобы существовал высший пласт бытия, необходимо обязательное условие – чтобы существовал низший пласт бытия. Но условие существования еще не есть сущность существования.

Пользуясь принципом аналогии, представлю теперь иерархию небытия. Только в этой иерархии пласты небытия будут расположены в обратно пропорциональной зеркальной проекции. Получим следующее: культурное небытие, психическое, органическое, неорганическое. В отличие от иерархии бытия, здесь дело обстоит совсем иначе. В иерархии небытия нижестоящий уровень полностью определяет собой вышестоящий, но не включается в него. Такая иерархия форм существования предполагает понимание небытия не как полное отсутствие бытия, но скорее как недостаток бытия, как патологическое состояние бытия, которое может преобразиться должным образом в истинное бытие. С другой стороны, всякое бытие может преобразиться, в свою очередь, в соответствующее по уровню небытие. Здоровье может смениться болезнью, жизнь – смертью, смысл – абсурдом и наоборот. Таким образом, небытие и бытие – это как бы доминанты, в которых может поочередно находиться сущее. Ни какое существование в нашем мире не определено раз я навсегда одной какой-либо формой существования. Интересно, что небытие и бытие могут легко уживаться друг с другом в том или ином сущем. Так, например, в одном и том же человеке могут одновременно сосуществовать психическое здоровье (статус бытия) и физический недуг (статус небытия), или ненависть (статус небытия) и любовь (статус бытия) и т.д. Один и тот же человек может также порождать своими поступками как бытие, так и небытие. Например, он может ухаживать за каким-либо домашним животным (статус бытия), но затем убить это животное (статус небытия) для того, чтобы прокормить свою семью или же по какой-либо другой причине. Или врач, вводя лекарственное средство больному, одновременно порождает бытие (выздоровление больного) и небытие (убийство микроба, возбудившего заболевание).

Прогрессивное развитие бытия (или эволюция бытия) есть инволюция небытия. Регрессивное же развитие бытия (или инволюция бытия) есть эволюция небытия.

В контексте данных размышлений предвижу следующим вопрос, возможно возникший у читателя: каким же образом стало возможным существование мирового небытия, которое, как мы ранее выяснили, не автономно в своем статусе, а гетерономно? Постижение тайны происхождения мирового небытия напрямую связано с постижением тайны диалектического распада свободы. Наиболее подробным образом диалектика свободы будет рассмотрена в других главах этой книги. Здесь же необходимо сделать пока лишь следующее замечание. В нашем мире существует два типа свободы – онтическая, или положительная свобода (свобода для бытия) и меонмческая, или отрицательная свобода (свобода против бытия). Эволюция бытия есть следствие действия в мире положительной свободы, направленной к упорядочиванию и гармонизированию составляющих элементов мира, эволюция небытия (инволюция бытия) есть следствие действия в мире отрицательной свободы, направленной к хаотичности и дисгармонии составляющих элементов мира. Положительная свобода суть потенция Бога. Эта свобода – от Бога, и в ней пребывает само бытие Бога. Отрицательная свобода суть потенция всякого сущего, противящегося воле Бога. Диалектический распад свободы на положительную и отрицательную стал возможен в связи с актом творения Богом мирового бытия, точнее – в связи с тем, что Бог допустил действие свободы в бытии мира. Вопрос – почему Бог допустил действие свободы в бытии мира? – остается и по сей день предметом метафизических и теологических споров. Что же касается меня, то мое мнение по этому поводу следующее. Бог допустил действие свободы в бытии мира по той причине, что желал, чтобы всякий субъект свободы (а таковым возможно является только человек) смог самостоятельно сделать свой выбор относительно принятия или непринятия бытия мира, а стало быть и бытия самого Бога. Ведь суть творения мирового бытия заключена в человеке, которого Бог еще предмирно жаждал любить, которого Бог жаждет любить вечно и которого Бог любит вечно. Еще в прозрениях великих немецких мистиков (А.Силезиус, М.Экхарт) человечеству была открыта очень важная мысль, что бытие Бога без бытия человека абсурдно, как абсурдно и бытие человека без бытия Бога; что смыслом бытия Бога является бытие человека, а смыслом бытия человека является бытие Бога, экзистенциальная диалектика божественного и человеческого будет рассмотрена еще не раз на страницах этой книги.

Читатель, наверно, сразу обратил внимание на то, что иерархии бытия и небытия отличаются друг от друга расположением своих уровней, представленных в обратной зеркальной противоположности. Связано это с тем, что эволюция бытия и эволюция небытия – это не параллельные друг другу процессы, которые имели одновременное начало своего существования, а взаимоисключающие друг друга процессы, которые последовательно сменяют друг друга. Чтобы читатель смог лучше понять характер взаимоотношений между бытием и небытием, представлю его вниманию основной закон этих взаимоотношений. Выглядит он следующим образом: прирост небытия в существовании мира необходимым образом означает убыток бытия. Причем интересно то, что данный закон не имеет обратной силы, т.е. можно смело утверждать, что сколько бы в мире не было прироста бытия, от этого вовсе не зависит количественный статус небытия, но не качественный. Дело в том, что рост небытия происходит только за счет разрушения самой структуры бытия, т.е. уязвимость бытия и возможность распада его структуры делают обоснованной возможность существования небытия. Приведенный выше закон, доказывается множеством примеров: прирост смерти означает убыток жизни, прирост болезни – убыток здоровья, прирост уродства – убыток красоты и т.д. С другой стороны, прирост жизни вовсе не будет означать убытка смерти, т.к. для убытка смерти необходимо воскрешение из мертвых; прирост здоровья вовсе не будет означать убыток болезни, т.к. для убытка болезни необходимо выздоровление; прирост красоты вовсе не будет означать убытка уродства, т.к. для убытка уродства необходимо устранение или исправление самого уродства. Иными словами можно сказать следующее: если убыток бытия зависит от роста небытия, то убыток небытия зависит от уничтожения самого небытия.

И тем не менее, почему же в иерархии бытия духовный пласт занимает последний уровень, а в иерархии небытия – первый? Дело в том, что структурный статус данных иерархий напрямую зависит от их исторического контекста. Поэтому, чтобы лучше разобраться в данной проблеме, предлагаю читателю сделать краткий экскурс в историю нашего мироздания, причем основываясь пока только на научных данных.

Итак, согласно научным данным, все началось приблизительно 15 миллиардов лет назад, когда вся Вселенная со всем своим правеществом и излучением была сжата в объеме, радиус которого состоял всего одну десятибиллионную долю сантиметра и имела плотность 1093 г/см3. Ближе по времени к началу расширения размеры Вселенной были еще меньше, а плотность еще больше, но средствами современной физики описать такое состояние правещества ученые не могут, приходится излагать историю Вселенной не с нуля, не с самого ее начала (т.е. с преобразования Ничто), а спустя какую-то ничтожную долю секунды после расширения. Для самого "начала" (или Ничто) уравнения современной теоретической физики теряют смысл, а плотность и температура Вселенной обращаются в бесконечность.

В человеческой жизни секунда – ничтожный интервал времени. В жизни Вселенной первые секунды ее существования во многом определили ход всей ее дальнейшей эволюции. Так, к исходу первой секунды, Вселенная увеличилась до размеров, примерно в сто раз превышающих размеры современной Солнечной системы, поперечник которой равен 15 миллиардов километров, плотность ее вещества составляла 1т/см3 , а температура около 10 миллиардов градусов. Это еще ничем не напоминает современный космос, отсутствуют привычные нам атомы и атомные ядра, нет и стабильных элементарных частиц типа электронов, протонов, нейтрино, антинейтрино и других.

Лишь спустя три с половиной минуты после Большого Взрыва создаются условия, при которых протоны и нейтроны стали объединяться в ядра самых легких элементов, преимущественно водорода. К концу, четвертой минуты от начала "первовзрыва" Вселенная состояла из 70% водорода и 30% гелия.

Современный этап эволюции Вселенной начинается только спустя миллион лет, когда протоны и ядра атомов гелия уже могут захватывать свободные электроны и превращаться при этом в нейтральные атомы. Возникают галактики, звезды, планеты.

Возникновение нашей галактики – Млечного пути – происходит 10 миллиардов лет назад (т.е. спустя 5 миллиардов лет после Большого взрыва). Млечный путь – одна из нескольких сотен миллиардов галактик, образующих нашу Вселенную. Его диаметр около 100000 световых лет 3 . Солнце – одна из сотен миллиардов звезд, составляющих галактику Млечный путь. Солнце служит центром притяжения девяти 4  больших планет, известных на сегодняшний день (Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун и Плутон), и десятков тысяч различных космических тел, образующих Солнечную систему. Возникновение Солнечной системы произошло приблизительно около 6,25 миллиардов лет назад. И только 5 миллиардов лет назад образовалась планета Земля, к которой я теперь обращаю основное внимание читателя.

Именно 3емля в Солнечной системе представляет зоркому взгляду ученого такой уникальный феномен, как жизнь. Наукой не отрицается возможность существования когда-либо в далеком прошлом феномена жизни и на других планетах (например, на Венере или на Марсе), но на сегодняшний день то, что принято называть в науке жизнью, – наблюдается только на Земле. Поэтому теория о существовании когда-либо в прошлом жизни на других планетах остается пока еще только гипотезой, Но не будем забывать о том, что одна только наша галактика (Млечный путь) имеет примерно 150 миллиардов звезд, а сама Вселенная – сотни миллиардов галактик. Так что, возможно, где-то во Вселенной, помимо нашей Земли, также существует жизнь, о которой мы еще не знаем.

Итак, примерно 4 миллиарда лет назад на Земле возникает жизнь. Свое рождение она демонстрирует в морях, откуда со временем перебирается на сушу, где ведет свое не менее победное шествие, чем в воде.

Около 1 миллиарда лет назад происходит возникновение пола, а спустя 500 миллионов лет появляются первые позвоночные. Затем в промежутки равные 50-ти миллионам лет появляются первые наземные растения (450 миллионов лет назад), первые рыбы (400 миллионов лет назад), первые амфибии (350 миллионов лет назад), первые рептилии (300 миллионов лет назад). Первые млекопитающие появляются 195 миллионов лет назад, а первые птицы – 150 миллионов лет назад.