Золотой король 3

Прибывшие северным путём дворянки из Санкт-Петербурга Татьяна Чумарина и Ольга Свиридова вместе с Олей Нагорофф занялись вопросами образования и культуры. Оказалось, что Татьяна Даниловна не домохозяйка, а член российского Географического общества. Так что она вытребовала у меня возможность совершить поход с очередным караваном в дебри Канады, а пока вместе с геологическими партиями обследовала и описывала окрестности Александровска. А обе Ольги сразу открыли школу живописи. Именно на плечи этих трёх дам ложилась организация начальных школ, гимназий и университета. Ремесленные училища и курсы планировалось открывать при производствах.

Меня насмешила история о том, что при Одесском градоначальнике состоял «учёный еврей». Я посчитал, что моё губернаторство ничем не хуже одесского, поэтому создал должности «учёного эскимоса и не менее учёного индейца», а если серьёзно, то был создан отдел по делам коренных жителей, в котором числились обученные русской грамоте вожди индейцев и эскимосов из каждого племени Союза. Пусть доносят свои потребности до ушей губернатора. Естественно, прошли и другие назначения.

После первоначальной суеты я провёл совещание, на котором рассказал о планах по укреплению губернаторства: какие трудовые и военные ресурсы ожидаются, как будем вести торговлю и сбор пушнины, где и какие ископаемые будем добывать, какие заводы построим. На нём присутствовали новые и старые городские чиновники, купцы и главы торговых филиалов, в числе которых я увидел купца Скоробогатова.

– Господа, в течение этой зимы будет проработан вопрос по упрощению налогообложения торговых людей. Оно станет прозрачным и понятным. Однако повысятся наказания за нарушения и укрывательство доходов, вплоть до лишения лицензии, помещения в острог и конфискации имущества. Я не потерплю, если меня будут обманывать.

– Господин губернатор, все мы – честные негоцианты.

– Тогда готовьтесь к тому, что с вас будет сниматься только 10% от общей суммы прихода и всё. Больше никаких поборов с моей стороны пока не планируется. В отношении иностранных компаний будет принят ряд законодательных актов, регламентирующих их деятельность, но в целом они останутся без принципиальных изменений.

Не забыл я сделать ещё одно важное дело, а именно поручил мастерам вытесать красивый гранитный памятник в память о баронессе, который я собирался установить на могиле Мадлен Кирк в посёлке Эльдорадо. В Санкт-Александровске в её честь будет названа центральная площадь.

Через неделю, в течение которой я произвёл назначения чиновников, корабли вместе со мной и многими рядовыми сотрудниками отправились в путь к заливу Кука. Вход в защищённый от океанских волн и неприятеля залив прикрывали островные крепости: Кодьяк и Павловская. Дойдя до конца залива, увидели флот северного каравана. Там нас ждали прибывшие переселенцы.

С адмиралом Балком и его офицерами мы поделили меха. Какие они привезли песцовые шкуры – сказка! Офицеры забрали официальный налог – ясак, и свою долю. Моряки пробыли здесь месяц, посмотрев на меховой и рыболовный бизнес. Я рассказал, что планирую построить здесь морскую базу и пригласил капитанов через пару лет заходить в новый порт. Вскоре военные убыли домой южным маршрутом.

Полностью рассчитавшись с капитанами иностранных судов, я отпустил их домой. Однако морские дельцы просто так уезжать не собирались, попросив разрешение скупить меха и прочие товары, которыми была богата эта земля. Я перепродал им то, что было выкуплено во время похода у русских чукчей. Перед уходом в Европу ко мне обратились голландец и швед, выбранные переговорщиками от своих групп.

– Господин губернатор, если вам снова потребуются наши корабли, вы всегда можете рассчитывать на нас.

– Благодарю, господа негоцианты. Возможно через год или два я снова буду собирать большой караван.

А затем началась работа. Лысогоров отслужил молебны о здравии всех поселенцев и призыве божественной помощи в делах наших, освятив в месте закладки города первый камень. На берегу залива было выбрано место, где будет заложен Санкт-Александровск. Петербургский архитектор Николай Колыхалин и его дочь Глафира приступили к проектированию города. После первых прикидок с Пеньшиным, Чайкини, Вадимовым и Колыхалиными разбирались с планировкой города и задачами по укреплению фортов, которыми он будет защищён. Решили возвести в камне и кирпиче капониры и люнеты всех окрестных крепостей, а на подходах к самому городу сделать засечную линию обороны из дотов, соединённых окопами.

Затем пришло время заняться переселенцами. Палаточный городок для поселенцев организовывал главный строитель губернаторства Владимир Пеньшин. Расселяя семьи, пришлось срочно делать яранги, так что все привезённые шкуры оленей и моржей пошли на их устройство. Все прибывшие жили в палаточном городке и на кораблях – скученно и без удобств. Пока не пришли холода, всех одолевал гнус. Прямо скажем – собачьи условия.

С гнусом мы разобрались быстро – местные подсказали состав, а Головастый с помощниками наладил производство травяной мази, отпугивающей насекомых. Воду городку давала текущая возле него горная река Найк, на которой стояло селение староверов Микша. Вообще-то на Аляске все придерживались старой веры со своим образом жизни и отношением к миру. Километрах в трёх была широкая, но короткая река Турнаген, стекающая с гор Кенайского полуострова.

Затем навели контакты с алеутами, проживающими в становищах вдоль побережья, и жителями расположенных на берегу вдоль крепостиц: Свято-Георгиевского редута, Свято-Николаевского редута, Кенайского редута, Александровской, Воскресенской, Микши и Русского становища. Общая численность русского населения этих посёлков составляла тысячи четыре и ещё тысяча взрослых алеутов в четырёх окрестных стойбищах.

Для начала мы переименовали заливы с иностранными названиями на русские: залив Кука стал Александровским, река Найк – Русской, а Турнаген теперь называлась рекой Вадимова. При обследовании окрестности он первым нашёл на её берегу золотой самородок. Сразу встал вопрос с топливом – углём и деревом. С обеих сторон огромной Александровской долины росли густые леса. Деревья мы видели, как и уголь, который был везде в долине. Однако возле реки Вадимова его пласты выходили на поверхность.

В 20-м веке на побережье найдут нефть. Я собирался найти её в середине 19-го века, поэтому, готовясь к поездке, в Нью-Йорке закупил буровое, добывающее и перерабатывающее оборудование. Не менее важным, чем топливо, было то, что деревня Георгиевский редут стояла на кряже, где находилось железорудное месторождение. Местные кузнецы ковыряли его потихоньку, я же планировал добывать руду в промышленных масштабах. Обо всём этом я рассказывал геологам и промышленникам, рисуя значки на карте Аляски.

Затем строителями и геологами были обследованы окрестные холмы и реки на предмет строительных материалов. В пойме окрестных рек и горных отрогов в достаточном количестве лежали и ждали, когда их найдут известняк, кварц, песок, гипс, мел и глинозём. Так что было из чего делать цемент, каменные блоки, кирпичи, черепицу, стекло и строить город.

Агроном Тараскин с супругой и группой помощников из крестьян занялись обследованием окрестных земель. Вокруг палаточного городка на несколько десятков миль лежали земли, пригодные для выращивания пшеницы, прочих злаков, картошки, овощей и выпаса скота. Окружающие их горы создавали тепличный эффект, отчего погода тут была намного мягче, чем в том же Ново-Архангельске. Об этом сообщил агроном, обследовав местность и составив карту будущих полей. Естественно, он планировал развивать огородничество и тепличное хозяйство.

Вопрос питания решался за счёт привозимых продуктов и местной рыбы. В Сан-Франциско за мукой, зерном, коровами, овцами, птицей, потребным оборудованием и сырьём были отправлены все наши суда. Море ещё не замёрзло, поэтому рыбаки с Кодьяка и других посёлков продавали нам выловленного камчатского краба, гребешков и рыбу – тонны продуктов, которые мы солили, коптили и варили. В связи с этим пришлось копать в промёрзшей земле ямы-холодильники, а заодно строить деревянные коровники и птичники. Сложная задача накормить несколько тысяч человек в месте, где пока почти ничего нет.

С наступлением зимы отдыхать крестьянам не дали, взяв в оборот. Пока будут выстроены кирпичные заводы – рак на горе свиснет, а мне нужно было запускать производства сразу. Поэтому одни мужики были брошены на заготовку леса, а те, кто был мастеровитее – на строительство промышленного городка – большие навесы, ограждённые по периметру жердяными изгородями. В них установят станки, а в летнее время начнутся работы по производству всего, что требовалось для города. По мере строительства кирпичных корпусов, цеха переедут туда. Одним из важных моментов стала электрификация города. Наши старые сотрудники, питерские инженеры-электромеханики Кошкин, Плотников, Тумаков и Дворядкин, и новые – Родион Юрьевский, Василий Абдулов и Владимир Шамаев приступили к проектированию угольной ТЭЦ и цехов по производству проводов, электрооборудования, генераторов и лампочек накаливания.

Пришла пора готовить открытие «золотой дороги». По моему указанию Пеньшин выделил батальон сапёров для производства секретных работ. С его офицерами и командиром штабс-капитаном Камчатовым я и Иван Корчагин, назначенный куратором работ, приватно переговорили.

– Юрий Васильевич, господа офицеры, прошу объяснить солдатам следующее. Вы будете строить рабочие городки на транспортной артерии. Работать будете на моей личной земле. То, что вы там увидите, прошу хранить в тайне до моего разрешения.

– А что будем строить, господин губернатор?

– Золотой путь, который начнётся в индейском становище «Каланск» и закончится в посёлке Доусон. Когда придёт время, все офицеры батальона получат пай, а за свои деньги смогут приобрести ещё акций компании «Северное Эльдорадо». Солдаты ничего бесплатно не получат, но смогут стать пайщиками, купив акции по номиналу.

В итоге батальон загрузил на фургоны всё необходимое для автономной работы, и в сопровождении индейских проводников ушёл к перевалу Чилкут. Там будет построена первая ямщицкая станция, а на Юконе возведут ещё три перевалочных посёлка с пристанями, салуном, гостиницей и складами.

В Ново-Александровске к Новому году полноценно заработал аппарат губернатора, плодя указы и предписания. Следующим этапом моей деятельности стала проверка деятельности градоначальников и торговых людей, а так же перепись населения, составление реестров сословий и рода занятий аляскинцев.

По переписи начала века русских на полуострове проживало около 8 тысяч человек, а индейцев и эскимосов целых 60 тысяч. Так что было на что ориентироваться, чтобы подкорректировать статистику, мол, губернатор только прибыл, посмотрел отеческим взглядом на людишек, и стали они размножаться, аки муравьи, живя долго и счастливо. Даже умирающие от старости решили ещё пожить, чтобы поработать на благо императора. Так что началась великая проверка в Ново-Архангельске и остальных поселениях края, дабы поглядеть на быт людей и послушать жалобы на власть рядовых тружеников. Иностранцев никто не трогал.

С наступлением декабря пришли холода, выпал снег, отчего часть работ пришлось останавливать, перебрасывая людей на другие трудовые участки. Корабли встали на прикол, скованные льдом. Я успел вернуться в Ново-Архангельск, чтобы проконтролировать работу моего чиновничьего аппарата. В неделю был сформирован очередной санный караван, с которым я, Елена и Чумарина отправились на Клондайк. Пришлось тяжело: были постоянные метели, и Елена, не приспособленная к переходу, отнимала много внимания. Татьяна Даниловна оказалась не новичком в северных походах, так что с ней проблем не было. Сам я тоже немного отвык от таких холодов и бега на лыжах, поначалу сильно уставая. Ничего, через неделю все более-менее втянулись в ритм. По пути в контрольных точках мы встречали отряды сапёров, приступивших к заготовке брёвен для домиков. В связи с тем, что я стал российским дворянином, пришлось мне учить французский язык, дабы понимать речь «высшего света». Лена стала моим первым учителем, а в будущем я планировал взять профессионального педагога. Так что поначалу, пока это не заметила мадемуазель Элен и не вставила мне пистон, собирал во рту слюни и осваивал французскую букву «р».

Через полтора месяца нас засекли дозорные, а затем встретили жители посёлка. Я тепло приветствовал воинов, охлопывая друг друга по плечам, как старых знакомых. После этого представил Елену и Татьяну, познакомив их с коллективом. За ужином рассказывал о своих приключениях в России, слушая местные новости.

– Что же, друзья, пора вам возвращаться в цивилизацию. Всем приказываю отправиться в Нью-Йорк и повидать своих родных. Как начнётся судоходный сезон, отправим вас кораблём. После этого кто-то останется здесь командовать золотодобычей, а кто-то вернётся в Нью-Йорк на новое место работы. А вообще, забирайте своих родичей и перевозите сюда.

В следующие дни я осматривал посёлок Эльдорадо, серебряные и золотые прииски. Посёлок приобрёл черты законченного объекта. Десяток жилых бревенчатых изб и пара складов с глубокими подвалами были обнесены высоким забором, превратившим поселение в настоящий острог. За ним располагались расчищенные от леса поля, где летом выращивали овощи и пшеницу, и прочие объекты жизнедеятельности. При остроге был обустроен тепличный городок с растущими овощами и большой скотный двор. На ручье виднелись лесопилка и мельница. Там же был оборудован закрытый навес, под которым стоял столярный станок с приводом от водного колеса. Летом на нём работали пожилые индейцы, строгая короткие стрелы для арбалетов и полноценные для луков. На судах летом завезли несколько десятков тонн угля, так что к дровам добавилось долгогорящее топливо.

Золото зимой не мыли, а серебро добывали. Татьяну так же посвятили в тайну Клондайка. В закромах хранилось 16 тонн намытого золотого песка и 300 килограммов самородного золота размером от ягоды до куриного яйца. Пара десятков самородков была по килограмму, а один весил 4,5 и напоминал сердце. В прошлом году его нашла Кора, гуляя вместе с Павлом по берегу ручья Эльдорадо. Крупные экземпляры шли в нашу коллекцию.

Глядя на него, вспомнился забавный анекдот, о котором я, чтобы не обидеть Кору, умолчал: «На день влюблённых мужик просит у продавца сувениров.

– Дайте мне эту жопу.

– Мужчина, как вам не стыдно, это же сердце!

– Я двадцать лет работаю кардиологом, и как выглядит сердце, хорошо знаю. А это – настоящая жопа».

Затем настала очередь посетить дружественные племена. На сегодняшний день в союзе состояло десять племён плюс племя Калана на побережье и племя эскимосов «Белого моржа» в низовье Юкона. Индейские охотники ушли на промысел пушного зверя, но лагерь охранялся дежурным отрядом.

Вечерами в тесном кругу близких людей, собирающихся на вечерние посиделки со своими жёнами и офицерами племени, я рассказывал о своих приключениях в Америке, Англии и России, о знакомстве с русскими императорами и английской королевой, а так же об участие в Крымской войне. Затем поделился своими планами: «Друзья, все мы взрослеем, и цивилизация входит в нашу жизнь. А где есть цивилизация, там есть деньги. Все вы хорошо трудились, поэтому за эту зиму мы проведём расчёты и каждому, включая индейцев, заведём отдельный счёт. Все должны знать, сколько денег имеют и какова доля каждого в будущих прибылях. Второй момент. Мне нужны образованные в финансовой и технической сфере люди. Индейская молодёжь, которая изъявит желание, будет учиться в местном институте и училищах. А вы, господа бледнолицые, кто изъявит желание, отправятся в Нью-Йорк обучаться управлению и финансам. Для новых задач нужны преданные нашему делу руководители».

За пару месяцев Елена влилась в коллектив, став его полноценным членом. Она помогла рассчитать мне денежные доли каждого члена концессии. В феврале был снаряжён караван с добытыми и обработанными шкурками пушного зверя и рота индейцев под командованием Джона Черноволкова, а по-местному Ветвистого Оленя из племени Чёрного волка, отправлялась на первое боевое дежурство в город, где проживали белые люди.

С караваном в Ново-Архангельск возвращались Билл с Жозефиной и все американские парни из команды Биг Дэма с жёнами и детьми. Скоро они отправятся в Нью-Йорк, чтобы повидаться с родственниками. Том Коллинз со своей Уитти остались командовать в Эльдорадо.

Через полтора месяца пеший караван прибыл в Каланск. Теперь меня охраняла вооружённая карабинами и луками рота индейцев. Я включился в работу губернатором, проверяя отчёты своих проверяльщиков. Богатыревы, Павел с Катей, Пит, Боб, ребята Биг Дэма и Калан со своими помощниками занялись расчётами того, чем необходимо оснастить ямщицкие станции вдоль «золотого маршрута» и сколько нужно там иметь персонала. Продумывали логистику поставок, формировали коллективы для посёлков и отряды перевозчиков, которые будут доставлять старателей к Доусону. Кроме этого определяли размер золотых заимок, порядок их регистрации, перепродажи или неиспользования – погиб старатель, но его заимка не должна простаивать.

Время летело быстро. Пригрело солнце, закапали сосульки, потекли ручьи. Не успели оглянуться, как сошёл снег, и землю покрыли весенние луговые цветы. На дворе стояло начало мая. За зимние месяцы архитекторы сделали планировку улиц, на реке Русской установили паровые лесопилки и заготавливали брёвна для строительства пристани и деревянных домов. Строить планировали из песчаника и кирпича. С наступлением тёплых дней началось рытьё траншей под фундаменты для цехов и заводов, необходимых для строительства природных ископаемых. Заработали каменоломни, на которых солдаты распиливали песчаник на строительные блоки.

В них временно разместятся официальные учреждения, пока не построим каменные.

Под руководством Чумариной и Маргариты Нагорофф была запущена типография и организована газета. В ней печатались официальные коммюнике и аляскинские новости. Был организован монетный двор, и я отдал команду приступить к печати банковских чеков, о чём всенародно объявил через губернскую газету.

С началом судоходства примитивный броненосец и канонерки остались защищать стройки у Кодьяка, а военные суда бывшей Азовской трофейной эскадры приступили к патрулированию берегов Аляски. Их боевыми заданиями были проверка русских острогов на Аляске, Камчатке, вдоль берегов Охотского моря и Ледовитого океана на русском севере, знакомство и налаживание контактов с племенами эскимосов и чукчей, и скупка предметов северного промысла. При встрече с местными казаками таковых рекомендовалось не обижать, а постараться наладить контакты. Если что, то выкупить меха и у них.

Вторым аспектом патрулирования было задержание, а при оказании сопротивления, уничтожения иностранных судов, встреченных в российских водах.

– Господин губернатор, так ведь каперство запретили. Россия подписала конвенцию.

– Григорий Иванович, мне плевать, что подписала Россия. Добыча без разрешения морского зверя в наших водах – есть самое открытое воровство. Запретили каперство, просто не будем приводить сюда корабли. Вопросы есть? Вопросов нет. Григорий Иванович, надеюсь, что вы не проявите больше человеколюбия по отношению к бандитам? Если вы снова собираетесь их пожалеть, я сниму вас с капитанов. Мне не нужны те, кто не выполняет моих приказов.

– Я понял вас. Такого, как было на Мадейре, больше не повторится.

– Гриша, они тебя не пожалеют, если смогут победить. Сойди на берег и лично посмотри, как они обирают эскимосов и чукчей. Во что превращается стойбище после их посещения.

– Я всё понял. Обязательно сойду на берег и проверю.

В итоге в первое патрулирование эскадру повёл главком моего флота Александров, который человеколюбием не страдал. Кроме всего прочего, им надлежало обследовать берега Охотского моря и зайти в Николаевск, чтобы познакомиться с генералом Завойко и наладить контакты. Суда разбились по парам и отправились на боевое патрулирование.

Капитаны клиперов Суровы, Дроздов и Семак с нашими американцами и с деньгами ушли в плаванье. После посещения Нью-Йорка капитанам предстояло посетить Усть-Двинск, Либаву, Ревель, Гельсингфорс и Санкт-Петербург, чтобы навербовать команды из русских моряков на строящиеся клипера.

Народ работал на стройках, а мои аппаратчики на бумажном фронте. Наконец, я распорядился провести ревизию деятельности «РАТК». Головы полетели у всех купцов, входящих в правление компании: обвинение, суд, расстрел и конфискация имущества в доход государства. В казну потекли миллионы рублей. Домочадцев, как и бывшую охрану этих купцов, отправлял в Александровск на работы. Не забыл я и Парамона. Он был обвинён в убийствах и разорении людей, после чего расстрелян.

Де-факто «РАТК» стала моей компанией, потому что теперь я распоряжался её делами. Главным в ней был назначен Боб, а его заместителем стал Пит. Также я организовал "Норд банк", сделав его директором Елену Мещерскую. Новых сотрудников она набрала из «белых воротничков», прибывших с эскадрой Балка. Поскольку доли всех участников нашей концессии за зиму были пересчитаны, то губернаторство выкупило всё золото за чеки, а людям были открыты вклады в банке «Норд». Чеки были похожи на современные российские купюры, а не на ассигнации прошлого века размером с альбомный лист. Их было удобно использовать и носить. Технология выкупа золота и мехов начала обкатываться.

Ко мне на приём пришли директора «КГЗ» и «САТК».

– Господин губернатор, ваши люди отказываются продавать нам собранный мех.

– И что? Они имеют право не продавать его вам.

– У нас есть договорённости на уровне правительств о взаимодействии.

– Покажите такой документ? Что-то в «РАТК» я его не нашёл. Господа, я подозреваю, что вы скупали у нас меха в силу сложившейся практике. Ныне я сам могу продавать меха в Штатах, поэтому либо мы пересматриваем расценки, либо здесь вы ничего не купите. К тому же много шкур идёт на нужды губернаторства.

– Нас интересуют дорогие меха. Мы должны согласовать этот вопрос с руководством в Оттаве и Нью-Йорке.

– Согласовывайте.

Я теперь распоряжался всеми мехами, собранными моими индейцами и «РАТК», поэтому объёмы добытого существенно выросли. Наша фабрика ориентировалась на местных потребителей, но я не знал, сколько сможет выкупить Дуайт Джонс. С целью решения этого вопроса во Фриско отправился Боб. Джонс хорошо знал его, поэтому можно было более глубоко выяснить его платёжеспособность. Поэтому пришлось и мне сбавить обороты.

– Однако, господа, в знак наших добрососедских отношений в этом году я распоряжусь продать вам добытые шкурки по старым расценкам, но соболь и песец поплывёт в Штаты на моих судах.

Фирмачи, скрипя зубами, согласились.

В начале сентября пришла эскадра Александрова. Капитаны отчитались о собранных мехах, рогах, бивнях и шкурах оленей и морского зверя.

– Мы видели, как некоторые контрабандисты грабят местных самоедов. Кого смогли найти или догнать – брали на абордаж, либо вступали в артиллерийскую баталию, топя, как вы и приказывали.

– Что с командами?

– Расстреляны.

– Отменно, чем меньше будет конкурентов, тем богаче останется наша страна и мы. Товар сдать Питу Кирку, его люди проведут расчёты и всем членам экипажей будут начислены премиальные. Теперь ваша задача забрать из Николаевска-на-Амуре наших военных. Я очень жду прихода нашего пешего каравана. Тогда станет намного проще нагибать несогласных, и стройка пойдёт активнее.

Караван переселенцев, переждав крещенские морозы и февральские метели в Омске, Александровском и Кемерево, двинулся дальше, идя по сибирскому тракту от города к городу.

– К лету до Иркутска дойдём! Поднажмём, братцы, недолго осталось – всего-то три месяца.

Маршрут, по которому шёл обоз, являлся местом ссылок неблагонадёжных политических и откровенных бандитов. Несмотря на это казаки и военные продолжали вербовать политических ссыльных, обещая им аляскинскую сказку. И переселенцы, и солдаты верили в то, что идут в страну, где будут хорошо жить. Просто каждый из них прикидывал, как он это сделает. Одни думали, что за счёт своего труда, а другие, что за счёт труда других. Всякие люди прибивались к каравану, но зачастую любители лёгкой наживы, испытав сложности пути, в очередных городках отпадали.

Караван шёл, и летом передовые части дошли до Иркутска. Фон Слепчин, командуя первым отрядом, приказал сделать длительный привал, дожидаясь остальных. Естественно, что такая толпа идущих солдат весьма обеспокоила местные власти. В связи с этим командиры подразделений отправились на приём к генерал-губернатору Восточной Сибири Муравьеву. Человек пытался сделать для укрепления Дальнего Востока всё от него зависящее, считаясь основателем Благовещенска, Хабаровска и Владивостока. Как это часто происходит в нашей стране, многие его полезные начинания провалились, будучи саботированными из Санкт-Петербурга.