Собор

скачать книгу бесплатно


Возможности здесь отличные. Аппаратуру оттуда доставили. Володя, то бишь Владимир Дмитриевич, электронщик от бога, так переконструировал, что любо-дорого.

Работаю. Энтузиазма выше крыши. Ищу всевозможные мутации в микробиоме. Не вылезаю из морга. Он в моем ведении. Помощник мне не помешал бы. После вашей пандемии оказалось важнейшим делом изучение микробиома и влияния на него мутагенных бактерий, вирусов, грибов, которые там у вас могут бед понаделать. Определяю потенциально агрессивных. В свободное время наслаждаюсь здешней жизнью. Хотя времени свободного для этого почти нет. А если кто начнет назад туда тащить, извините за прямоту, расчленю. Ей-богу, скальпелем прирежу.

7

Профессор Благовещенский. Виктор Федорович

Я заведующий лабораторией футурологической физики. Время на самом деле, в отличие от общепринятых взглядов и бредней, придуманных Эйнштейном, а до него прочими, вплоть до египетских жрецов, способно протекать не только в будущее, но и оставаться в определенных условиях неподвижным, а самое интересное – возвращать объекты и субъекты в прошлое. Мне удалось разработать систему управления этими процессами. Здесь в тысяча девятьсот семьдесят третьем мной установлена первая станция лабо- ратории.

В отличие от остальных, я родился почти в середине двадцатого века. Физтех окончил с отличием, потом аспирантура. Защитился по нетрадиционной тематике: «Пространственно-временные флуктуации». Был приглашен в секретную лабораторию КГБ СССР. Через несколько лет разработал первую установку по перемещению во времени.

Курировал меня заместитель председателя комитета. Подготовили записку с обоснованиями дальнейших разработок на имя председателя. Он прочитал. Должно быть, передал на независимую экспертизу. Судя по тому, что пригласил, эксперты были не липовыми академиками. Записка вызвала интерес. После трехчасовой беседы и моих ответов на вопросы председателя и двух неизвестных мне, но, судя по задаваемым вопросам, весьма компетентных профессионалов, был подписан приказ о создании секретной лаборатории с соответствующим финансированием. Сотрудников решили подобрать во втором десятилетии двадцать первого века. Мужиков по возрасту ближе к сорока пяти.

Опытную установку собирал сам. Комплектующие заказывали там, где были лучшие. В 1981 году установка была собрана. Малогабаритную установку собрал в 1982 году. Сначала переместился назад на десять лет, в 1972 год. Там, в соответствии с толковыми рекомендациями председателя, ждали. Проверили у медиков, протестировали приборы. Работало! Затем вернулся в 1983-й, а оттуда в 1987 год и снова вернулся. Получилось. Председатель, благодаря которому работам была дана зеленая улица, стал к тому времени главой страны и чрезвычайно интересовался положением дел, и всем, что связано с жизнью в недалеком будущем.

Доложил без прикрас. Он молча выслушал. Ничего не ответил. Пожелал дальнейших успехов. Судя по тому, с какой скоростью начал реформы и реальную борьбу с коррупцией в МВД, других органах власти, информация, переданная мной, была воспринята чрезвычайно серьезно. Но, увы, вскоре он оказался в центральной клинической больнице.

Убедившись, что возможно действовать без помощников в точке прибытия, самостоятельно прыгнул дальше. Осмотрелся. Сначала очумел от увиденного. Потом пришел в себя.

Лабораторию мою не прикрыли, но и помощи не было. Судя по всему, руководство поменялось, пришло новое, малокомпетентное, а мудрый Василий Егорович, которому было поручено курировать лабораторию, не стал докладывать своему руководству о нашем существовании, чтобы вообще не уничтожили или не растрепали о нас там где не надо.

Для лаборатории требовались сотрудники. Профессионалы с техническими знаниями двадцать первого века, да еще с желанием долгое время находиться в условиях, назовем их условиями 1985 года. Повезло. Нашел, должно быть, лучших. Честно сказать, долго искать и не пришлось. Они были как белые вороны. Бросались в глаза. Только всеобщее раздолбайство той жизни позволило им уцелеть. Соглашались переместиться легко. Видимо, тамошняя среда обитания вызывала отвращение, а попросту обрыдла.

Так здесь все и оказались.

Бросив очередной якорь в точке 1980 год, как полярники на льдине, дрейфуем уже пять лет вместе со временем. Кандидатов было пятеро. Естественно, каждый проходил отбор индивидуально и друг про друга ничего не знал. Прошли двое. Им предложил остаться для постоянной работы. Согласились. Теперь нас трое. Скажу честно, тут непросто. Но интересно. И много, очень много работы.

В двадцать первый век перемещались еще раз пять. Установка для перемещения оборудования требовала значительных энергоресурсов, потому ее разместили в пристройке к собору. Там не возникало проблем со скрытным подключением к энергосистемам. Возвращались за приборами, другим оборудованием, которого тут не было. Так что оснащены мы по последнему слову будущей техники. Сейчас есть усовершенствованная малогабаритная установка на автономном питании.

То, что я там увидел, привело к убеждению, что разрушительные политико-экономические и психологические изменения в обществе не случайны, их причины кроются в биологии, а точнее, вирусологии. Во влиянии мутаций неких пока непонятных вирусов на функции мозга. Причем не только мозга индивидуума. Неким образом резонируя, они деструктивно влияют на поведение всей популяции.

У меня постепенно складывалось понимание того, что мутации этих вирусов не случайны. А сами вирусы возникают неестественным путем.

Николай Тимофеевич первый высказал эту мысль. Понимание приходило непросто. Некоторые идеи не подтверждались и отпадали. Потому появилось решение форсированно исследовать именно этот аспект. Но специалистов не было. Профиль у нашего Тимофеича чуть другой.

Нам казалось, что мутировавшие не то вирусы, не то бактерии, не то нечто неизвестное и нам непонятное, появляются где-то здесь, в районе заброшенного парка. Потому постоянно тут и оказывались. Естественно, маскировались, переодевались в алкашей. Брали пробы, а то и смывы с бомжей и бичей. Но пока результатов практически ноль.

Просил подыскать специалиста, но связь оборвалась. Возникли технические трудности, и туда транспортироваться не получалось. Обратной связи не было. Думал, хана. Придется действовать, как полярникам на льдине, без поддержки. Да вот, слава богу, Василий Егорович спас. Перебросил внука. Когда я понял, что его больше нет – перекрыл доступ сюда. Закрыл шлюз, чтобы какая-нибудь сволочь не протекла. Надолго ли, не знаю.

Но судя по их активности, мы на правильном пути.

Будем форсировать.

8

– Что делать, что делать, – ворчал с утра профессор, – вы, Александр, правы, дело активнее делать надо. Такую страну развалили, идиоты. Тысячу лет собирали, а развалили за тридцать. Мы подозревали, что нечто разрушительное произойдет, но не ожидали именно такого и столь быстро.

Санек кивал.

Во время завтрака Благовещенский устроил совещание. Даже, скорее, не совещание, а ликбез для вновь прибывшего, а заодно напоминание для остальных.

– Дело в том, – говорил он, – что микробиологи из секретного института КГБ обнаруживали неизвестные мутанты вирусов в организме больных шизофренией, другими психическими патологиями, но влияние этих вирусов на возникновение психических отклонений у больных не прослеживалось. Да и сами эти вирусы исчезали. Как будто делали свое мерзкое дело и растворялись, улетучивались. Но аналитики четко проинтуичили их роль. Будто появлялись из другого пространства, наносили точечный удар и уходили назад.

Должно быть, в аналитическом отделе были гении, способные из абсолютно малозначимых, а в данном случае в прямом смысле микроскопических фактов, делать глобальные выводы о потенциально грядущей катастрофе.

Когда узнали о моей лаборатории и установке перемещения, у них пазлы сложились. В том числе и поэтому наша лаборатория возникла.

– Основная гипотеза была, что эти микроагрессоры возникают здесь, транспортируются в будущее, заражают микробиом и возвращаются обратно. Потому ни самих, ни их следы не удается там обнаружить. Сюда и перебрались, чтобы отслеживать возникновение патогенных вирусов, отбирать образцы и передавать для разработки вакцин и лекарств, их обезвреживающих. А заодно изучать влияние психологических и политических изменений в обществе под действием этих самых вирусов и бактерий. Видать, не сумели уследить, а может, эти твари еще до нашего мониторинга в вашем времени затаились. Весьма вероятно, из-за изменений климатических или экологических.

А скорее, все вместе вызвало синергетический эф- фект, – говорил профессор.

– Николай Тимофеевич считает, что влияние микробиома на мозговую деятельность не могло произойти в одночасье. Не могло воздействие вирусов или иных биологических объектов на микробиом мгновенно привести к ответной реакции этого поврежденного или трансформированного микробиома на мозг. Причем столь радикально подавить сложившиеся и действовавшие столетиями схемы вообще невозможно. Разрушить – да. А вот переориентировать – нет. Из этого, так сказать, постулата мы сделали вывод о длительном и постепенном направленном воздействии чужеродных биообъектов на микробиом.

Благовещенский давно перешел со сленга на обычный язык. Превратился из бывшего зека Хриплого в доктора наук, профессора Виктора Федоровича Благо- вещенского.

То же случилось с Тимофеичем и Долговязым. Они размышляли вслух, и было видно, что хотят найти верное и действенное решение.

– Понимаете, Александр, – продолжал профессор, – еще жрецы в Древнем Египте заметили, что пси- хофизические особенности индивидуумов менялись в период активного солнца. Потому так процветала астрономия. Считалось, что наше светило выбрасывает специфическое излучение, которое и приводит к возбуждению психики нетренированных, психически неустойчивых людей. Я не очень-то верил в эту гипотезу. Начав заниматься микробиомом, убедился во всемогуществе этого, казалось бы, микромира. А на самом деле макромира! Его влияние на мозг человека колоссально. А солнце, как мне представляется, делает свое дело. Благодаря повышению радиации оттаивает вечная мерзлота в Заполярье, активируются генные изменения в извечно живущих с нами бактериях и вирусах, появляются новые формы и разновидности, которые выделяют химические вещества, влияющие на мозг человека. И зачастую такое влияние становится определяющим и разрушительным. Раньше, когда коммуникации были слаборазвиты, перенос этих агрессивных мутаций оставался малозначительным и со снижением солнечных излучений сходил на нет. Теперь самолеты за часы способны разнести заразу по всему миру.

Уродуя микробиом, эти агрессоры уродуют нас. Микробиом – структура помощнее, чем Homo sapiens. У него суммарный объем генов многократно наш превосходит. Вот за него и будем бороться.

Но тот случай, с которым столкнулись мы – другого рода. Здесь чувствуется существенное и целенаправленное влияние не природы или тому подобного. Здесь, как нам представляется, влияние не природное, не естественное, а искусственное. Причем те, кто создает эти биообъекты, хоть и сволочные, но большие профессионалы. По всей вероятности, работает мощная лаборатория. А нам до сих пор не понятно, ни что это за биообъекты, ни каким образом они влияют на микробиом так, что в результате происходит зомбирование индивидов. Вопросов много, а вот с ответами не очень. Ноль.

Виктор Федорович сделал паузу и закончил свой ликбез:

– Думаю, именно в этом направлении нам и следует активнее действовать. А вы, Саша, как специалист чрезвычайно будете полезны. Задача простая, решение сложное. Как пишут в детективах, найти объект и обезвредить. Так, коллеги, или я не прав?

– Прав, Витя, конечно прав, и я, и Владимир Дмитриевич давно понимаем влияние микробиома на жизнедеятельность человека, но признаться, не хотели верить в возможность управления этим, должно быть, одним из важнейших органов человека извне, – согласился Николай Тимофеевич.