Поездка в Распродик

Площадь города Распродик окружало множество строений – городская управа, дома торговцев с лавками, театр. На первый взгляд этот список был полный. Но на стыке зданий театра и управы в темном углу, куда никогда не попадал солнечный свет, чернел узкий проход. Он не был ни улицей, ни переулком. Это был вход в строение, имевшее право и по статусу, и по почтовому адресу считаться расположенным на городской площади. Но театр и управа не позволили протиснуться еще одному желающему на центральную площадь, и претендент протянул к ней лишь узкий темный коридор. Это было здание городского суда.

Закрытые ранним утром лавки купцов, городской театр и управа могли наблюдать, как участники судебных процессов задолго до начала работы суда появлялись на площади и брели к узкому проходу в углу городской площади. Там их встречал заспанный сторож. Он гнал тревожных посетителей прочь дожидаться часа открытия. Прогнанные истцы и ответчики слонялись по площади, с тревогой ожидая решения своих вопросов. Когда стрелки часов достигали положенного деления, плотная очередь выстраивалась у узкого прохода.

В этой очереди толкался Симблион Пастакса, верпебуж небольшого городка Проскрюк, расположенного в одном дне пути от Распродика. Слушание по его делу было назначено на послеобеденное время, но тревога не позволила остаться в гостинице. С самого утра, не позавтракав, он отправился ко входу в суд. Путь он изучил накануне. Два часа Симблион слонялся по площади и теперь пытался одним из первых проникнуть в здание. Он хотел выяснить все необходимое как можно раньше. Расчет был на то, что с утра судейские чиновники, не уставшие от назойливых посетителей, будут более благосклонны и дадут ему дельные советы.

Очередь медленно двигалась через узкий проход ко входу в суд. За старой входной дверью плотная толпа растеклась в разные стороны по темным коридорам здания, а Симблион вместе с несколькими посетителями остался в маленьком плохо освещенном фойе. Он не знал, куда идти. В судебной повестке были указаны адрес, дата и время заседания. Где оно должно было пройти, было неизвестно.

С этого момента для Симблиона, как и для многих других участников административных и гражданских процессов, начались гонки за судейскими. Те быстро перебегали от одного кабинета к другому, стараясь избежать любых разговоров с посетителями. Их темные фигуры, облаченные в черные мантии, неожиданно возникали в коридорах судебного здания и стремительно неслись, обрастая по дороге толпой просителей. Иногда кому-то удавалось добиться от них короткого ответа, и тогда этот человек с торжествующим видом бросался в указанную чиновником сторону. Через некоторое время его можно было встретить в другой части здания с таким же потерянным видом, какой у него был до этого.

Симблион к третьему часу выяснил основные маршруты передвижения работников суда, знал, где лучше их поджидать, и с какой стороны заискивающе заглянуть в глаза, чтобы задать вопрос. Ему нужно было выяснить, какой судья рассматривает дело города Проскрюк, в каком зале заседаний будет рассматриваться его дело, на какой зал он заменен и т.д. Еще через час ему удалось узнать номер назначенного помещения, а через сорок минут он его нашел. У входа сидела очередь из ответчиков. Проскрюкинский верпебуж у каждого из них уточнил номер зала и имя судьи и, так как большинство дало подходящий ответ, уселся на свободный стул в ожидании вызова. Тревога, отошедшая в азарте охоты на второй план, навалилась с удвоенной силой. Симблиона успокаивало только то, что он успел изучить расположение всех туалетов в здании суда. Впрочем, эта информация носила теоретический характер, он не собирался покидать место у входа в зал заседаний ни при каких обстоятельствах – вдруг его вызовут раньше. Рядом сидел очень похожий на него человечек. По всем признакам то ли выдрикаст, то ли старший земолот городской управы. Невысокого роста с пролысиной в потертом форменном эспалоте. На коленях перед собой он держал толстую кожаную папку, набитую бумагами.

Заметив интерес Симблиона к папке, человечек с ласковой улыбкой похлопал по папке маленькой пухлой ручкой:

– Здесь все наши документы. Все, что сохраняли выдрикасты города Заплюкин последние пять сотен лет. Так что я совершенно спокоен за исход дела.

Симблион с тревогой посмотрел на свою тоненькую папочку. В ней лежало всего несколько документов, в том числе повестка в суд.

– Сначала мы считали, что это требование к нам не относится, – продолжил хвастаться выдрикаст из Заплюкина. – У нас в городе живет всего тысяча человек. Но потом оказалось, что численность жителей города определяется с учетом альтернативных реальностей – нам так юрист-отшельник пояснил – а у нас за время существования города набралось где-то сто миллионов альтернативных реальностей. Мы со всеми связались через присяжного оккультиста, всех посчитали. Не во всех же реальностях город существует. В итоге набралось две с половиной тысячи человек. А документы, начиная с какого числа жителей, надо подавать?

Симблион начал лихорадочно вспоминать, что было сказано в указе.

Но выдрикаст из города Заплюкин не стал ждать ответа:

– С 1478. Так что мы сразу пригласили нотариуса-археолога. Засвидетельствовали места стоянок древних жителей вблизи города. Заказали культурологическую экспертизу упоминаний нашего города в художественных произведениях. Хорошо, что в это время через город проходил табор бродячих адвокатов. Помогли мне составить пояснительную записку.

Симблион с ужасом смотрел на выдрикаста, и тот, видя реакцию собеседника, решил его добить:

– Ну, и вы, конечно же, тоже составили опись архивных документов за первые сто лет существования города? Нет? Ничего. Это ведь необязательное требование.

Из приоткрывшейся двери высунулась мордочка судебного секретаря и что-то невнятно пропищала.

– Вот и меня вызывают.

Выдрикаст поднялся, крепко держа в руках ценную папку, с удовольствием оценил эффект, произведенный его словами на Симблиона, и чтобы окончательно его добить, похлопал того по плечу.

– Да вы не переживайте, может, все еще будет хорошо, – сказал довольный собой выдрикаст.

Даже полный оптимист, воспринимающий кораблекрушение как возможность искупаться, услышал бы в этой фразе только одно: «Вам конец, сочувствую вашему горю».

Симблион сжался на своем стуле, с силой прижав к груди тонкую папку.

Ну откуда он мог знать про нотариусов – археологов и культурологические экспертизы? У них в городе нет отшельников-юристов, и бродячие адвокаты до сих пор не посещали Проскрюк. Даже про повестку проскрюкинский верпебуж узнал совершенно случайно. Их городской подрастрит съездил в соседний город за новой партией товара и заметил на столбе объявлений повестку, адресованную городу Проскрюк. Теперь Симблион знает, что он, как городской верпебуж, должен не реже одного раза в пять лет ездить в соседний город, чтобы проверять, не вывешены ли для Проскрюка официальные уведомления. А ведь раньше он об этом не знал, вот и получил повестку практически в последний момент – за два года до заседания. Тогда они в проскрюкинской управе из повестки и про указ узнали. А уже после того, как они в соседнем городе копию указа получили, стало им известно, что по всей стране проводится перепись городов, и что города должны в течение 50 лет предоставить в комиссию по административно – территориальному делению документы, подтверждающие учреждение города. А те, кто документы вовремя не подадут, вызываются в суд для рассмотрения их вопроса в очном порядке. Вот их и вызвали, и Симблион, как верпебуж города, должен был город в суде представлять. А откуда ему взять учредительные документы города, если в управе всю бумагу или с табаком скуривают, или в туалете мнут. Сначала хоть чистой бумагой пользовались, а как она закончилась, за архив взялись. И так неудачно взялись, что начали скуривать архив с начала: старая бумага казалась не такой важной, и пропажу вряд ли бы заметили, кому эти старые бумажки могут понадобиться. А вот и понадобились. Хватились, а в архиве – всего пара листиков, которые за полки завалились, да самые последние распоряжения насчет навозной кучи на городской площади. Эх, начали бы скуривать архив с конца, так, может, и остались бы нескуренными как раз самые старые документы про учреждение города.

Симблион еще до последнего момента надеялся, что они из-за количества жителей под указ не подпадают. Самые горячие головы предлагали всех неугодных из города выгнать. И выгоняли, да они все равно обратно возвращались. Потому они и неугодные были, что характер у них поганый, а с такими разве можно договориться. А потом еще оказалось, что у бессмертников возраст на 70 делить надо, и если они прожили 140 или 210 лет, то их за двоих или троих считать надо. А в Проскрюке таких несколько сотен жило. Кто-то говорил, что это именно из-за них всю перепись затеяли, чтобы с них налогов больше собирать, как с двоих или с троих. Симблион связи здесь не видел, но бессмертников все равно с тех пор сильно невзлюбил и штраф за кучу навоза, что третий год без хозяина на городской площади размещалась, именно на одного бессмертника наложил.

Дверь скрипнула, в коридор вышел заплюкинский выдрикаст. Уверенность, улыбочки, вальяжность в походке исчезли. Выглядел он полностью потерянным. Выдрикаст повернулся к секретарю, который его торопливо выпихивал из дверного проема:

– Да как же так? Да разве же я знал? Да откуда ж мне эти протоколы достать? Да это когда же было?

– Таковы требования закона. К юристу бы обратились, хоть к отшельнику, или с бродячими адвокатами посоветовались, – выпихивая выдрикаста, говорил судебный чиновник. – Освободите зал суда. Представитель города Проскрюк, проходите.

Симблион поднялся и, с трудом переставляя ноги, направился в сторону длинного носа секретаря, торчащего из приоткрытой двери. Он медленно прошел мимо выдрикаста из Заплюкина, боясь даже взглянуть на него, подошел к двери.

– Давайте же, скорее. Судья не любит ждать. Вынесет решение без вас, будете потом мне плакаться.

Это поторопило Симблиона. И он вошел в зал судебных заседаний. Этот зал он видел в течение последних двух лет во всех своих ночных кошмарах. В жизни он выглядел по другом – это была небольшая комната, которая по нужде, а не по назначению выполняла функции судебного присутствия. Она была скудно освещена светом из грязного окна и несколькими масляными лампами. Вся мебель в ней казалась темной, а обстановка таинственной. С одной стороны, на возвышении, стоял стол судьи. Он возносил своего хозяина под потолок. Перед столом расположились два ряда скамей. Справа от стола в самом темном углу размещалась конторка секретаря. Больше в комнате мебели не было.

Судья, облаченный в черную мантию, такой же темный, как и все в этом зале, молча глядел на вошедшего с высоты своего стола.

Секретарь затараторил:

– Дело города Проскрюк Калибарского уезда Симпадной волости, ответчик не предоставил в комиссию по административно-территориальному делению документы, подтверждающие факт учреждения города, в установленный в указе срок. Ответчик проинформирован о месте и времени судебного заседания согласно процессуальному уложению. Ответчика представляет … – секретарь вопросительно взглянул на все еще стоящего у входа Симблиона.

– Симблион Пастакса, верпебуж города Проскрюк, – сдавленным от страха голосом произнес представитель ответчика.

– Личность представителя проверена по … – судебный чиновник нетерпеливо махнул рукой, требуя предъявить подтверждающие личность документы.

С этого момента у Симблиона все пошло из рук вон плохо. В попытке быстро и ловко достать из папки свою личную грамоту он перевернул папку с документами и высыпал их на пол. Бумаги плавно разлетелись в разные стороны. Симблион бросился их собирать, потом остановился, начал искать личную грамоту, затем понял, что в темноте комнаты не сразу разберет, какой из документов его грамота, опять начал собирать документы с пола. При этом ужас, охвативший его сразу после входа в комнату и с того момента постоянно усиливавшийся, подстегнуло возмущенное шипение секретаря и недовольное цоканье судьи. Но грамоту он все же нашел и передал секретарю. Тот, мельком взглянув на нее, продолжил начатую фразу:

– … по личной грамоте, выданной грамотным столом №4932 при рождении, срок годности – до смерти.

Судья, не отрывая глаза от бумаг, лежавших перед ним, начал быстро зачитывать по памяти длинную фразу:

– У вас есть право ознакомиться с материалами дела, делать из него выписки, снимать копии, заявлять отводы, представлять доказательства, задавать вопросы свидетелям, экспертам и специалистам, заявлять ходатайства, давать объяснения суду в устной и письменной форме, обжаловать судебные решения. Вы обязаны доказывать обстоятельства, на которые вы ссылаетесь, соблюдать установленный порядок в судебном заседании, извещать суд о невозможности явки в судебное заседание с указанием причин, сообщать суду о перемене места жительства во время судебного разбирательства дела, соблюдать требования, предъявляемые к форме и содержанию подаваемых документов. Права и обязанности вам понятны? – судья строго посмотрел с высоты своего стола на сидящего на скамье Симблиона.

– Да, понятны, – просипел тот, со страхом глядя на голову судьи, склонившуюся над ним.

– Встаньте! Вставайте, когда говорите, – страшным голосом зашипел секретарь.

Симблион вскочил и закричал:

– Да, понятны, ваше превосходительство!

Проскрюкинский верпебуж полностью ослаб от внутреннего напряжения и страха, он не чувствовал в себе сил, чтобы хоть немного постараться и добиться желаемого результата. На глазах у него от отчаяния выступили слезы.

– Ваша честь. Обращайтесь: ваша честь.

Далеко от себя в противоположном углу этого вдруг увеличившегося в размерах зала он слышал голос секретаря, но смысл слов до него не доходил. Он чувствовал, что делает все неправильно и движется к катастрофе.

– Ну, господин Пастакса, какие документы вы готовы предоставить? – произнес судья, неожиданно улыбнувшись. – Надеюсь, вы нас не будете шокировать всякими заверениями нотариусов-археологов или заключениями культурологических экспертиз? А то наслушаются юристов-отшельников или, того хуже, бродячих адвокатов, а потом подсовывают нам пояснительные записки. Вы же нам ничего не собираетесь подсовывать? – судья ободряющего взглянул на Симблиона.

– Не-е-ет, – протянул он, чувствуя, как к нему возвращается отдаленное подобие уверенности, ноги начинают чувствовать пол, а комната приобретает начальный размер. Симблион на последнем звуке слова даже успел подняться и поспешно добавил: – Ваше величество. То есть, ваша честь.

– Вот и хорошо. Передайте документы секретарю.

Секретарь не стал дожидаться, пока ответчик сориентируется в пространстве зала, найдет его, проделает два шага в сторону конторки. Поэтому сам подошел, забрал папку, вернулся за стол и начал быстро просматривать документы.

– Что там, Подпрошит? – судья обратился к помощнику.

Тот, продолжая перебирать документы, медленно поднялся и произнес:

– Здесь, ваша честь, протоколы какой-то земляной комиссии, дипломы об окончании курсов повышения квалификации, благодарность за вклад в развитие корнеплодных культур.

Судья повернулся к Симблиону:

– Господин Пастакса, что же вы нас огорчаете? Вы какие документы должны были подать? Где протокол об учреждении города, где согласования центральной комиссии по регистрации городов, карточка образцов подписей членов учредительной комиссии, положение о деятельности городской управы?

– Но это же так давно было! У нас тогда, наверное, никто и писать не умел. Кому ж протоколы было составлять? – этот аргумент проскрюкинский верпебуж считал самым весомым, про прокуренный подчистую архив он боялся упоминать.

– Так как же вы без учредительных документов то живете? – судья неодобрительно покачал головой. – Как же вы в налоговую стражу на учет вставали? Ладно, ясно все мне. Желаете подать суду прошения, дополнительные доказательства, заявления?

Симблион понял, что сейчас у него есть последний шанс исправить ситуацию.

«Что же делать, какое прошение подать?» – в голове панически заметались мысли.

Но возможность была лишь формальностью, так как судья, не дав ответчику и минуты на размышления, поднялся, чтобы огласить решение суда. Секретарь тоже поднялся. Симблион уже давно не садился.

– Я судья восьмой палаты третьего департамента муниципально-административного суда И К, рассмотрев дело города Проскрюк Калибарского уезда Симпадной волости, выслушав показания представителя ответчика Симблиона Пастаксы, верпебужа города Проскрюк, ознакомившись с заключением комиссии по административно-территориальному делению и предоставленными ответчиком документами, постановляю признать существование города Проскрюк недоказанным.

Правая рука судьи с зажатым в ней деревянным молотком приподнялась и быстро опустилась. Молоток негромко стукнул по деревянной подставке.

В тишине судебного зала можно было расслышать все оттенки этого короткого сухого удара. Возникшие при этом колебательные движения воздуха распространились во все стороны, но Симблиону показалось, что звук удара был направлен прямо в него. Проникнув в голову, он ударил его так сильно, что в глазах потемнело.

«Что же это случилось? Что теперь будет?» – Симблион пытался собраться с мыслями и найти решение. Он уже не слушал, что говорил судья:

– Решение суда вступает в силу с момента принятия. У вас есть право обжаловать решение суда в течение пятнадцати минут с момента его провозглашения в Верхнем суде по муниципально-административным делам. Обжалование решения суда не останавливает его действие.

Судья поднялся. Тут же вскочил секретарь. Симблион даже не пытался приподняться с краешка скамьи, он опустился на нее после объявления решения. Секретарь бросился его поднимать.

– Ничего, ничего, господин ответчик, не переживайте.

– А что же теперь будет?

– Да все будет как обычно.

– Да, правда?

Секретарь взял проскрюкинского верпебужа поду руку и повел к выходу. В случае с признанием существования города недоказанным обычно ничего хорошего не происходило, но фраза эта звучала успокаивающе для ответчиков. Правда, обычными последствия решения суда были для судьи, а не для участников суда.

Видя, что его слова никак не помогают привести Симблиона в чувства, чтобы поскорее освободить от него судебный зал, судейский забубнил:

– Вы, конечно, могли бы обжаловать решение в Верхнем суде, но у вас осталось всего двенадцать минут. А Верхний суд находится на другом конце города, тут и на резвом скакуне не доскачешь.

Он уже начал чувствовать в локте Симблиона ту неприятную неплотность человеческого тела, возникающую у людей, очень сильно связанных с городом, существование которого было признано недоказанным.

– Так что вы идите, идите.

Секретарь подпихнул растерянного ответчика, выставил его в коридор и закрыл за ним дверь. Он очень хорошо представлял, что сейчас начнет происходить. Симблион об этом знал только по слухам, но испуганное решением судьи воображение рисовало ему правильную картину.

С этого момента в Проскрюке сначала медленно, а затем все быстрее начинают исчезать стены, дороги, изгороди. В первые минуты этот процесс касается самых старых построек, поэтому город исчезает постепенно, от центра к окраинам. На месте исчезнувших зданий, дорог и площадей появляется почва, песок, глина. Стороннему наблюдателю может показаться, что почва пожирает город, распространяясь по его территории. Только в городе, чье существование не доказано, не бывает сторонних наблюдателей. Участь города перенимают жители, крепко связанные с ним. Если семьи росли в этом городе из поколения в поколение, они исчезают полностью. Семьи, возникшие при браке приезжего с местным, навсегда распадаются. Оставшемуся в живых супругу остается надеяться, что их дети больше унаследовали от него, чем от второго супруга, чье существование вместе с существованием города не доказали.

Дома, перенесшие ремонт с помощью привезенных из другого города материалов, исчезают по частям. Обновленная кровля, пол, новая мебель падают на землю, проваливаясь сквозь исчезающие полупрозрачные стены и перекрытия.

Последствия вступления в силу решения суда о признании существования города недоказанным похожи на возникновение на ровном месте стихийной свалки строительных материалов, новой одежды, осколков только что купленной посуды. И среди этих вещей бродят люди, столкнувшиеся с внезапной и очень страшной бедой.

Симблион с удивлением посмотрел на кисть руки, она стала нечеткой, вроде бы даже прозрачной.

«Что-то не так с моим зрением. Наверное, это шок. Секретарь говорил, что решение можно оспорить! Скорее в Верхний суд!»

Полупрозрачная почти невидимая в сумраке коридоров тень метнулась к выходу. По дороге она становилась все менее заметной, все исчезало: и форменный эспалот, и старая кожаная папка, и коричневые добротные ботинки. Только горсть новых пуговиц, недавно пришитых к рубашке, не потеряла своей телесности и со стуком осыпалась у самого выхода из здания. Уборщица, давно знакомая с такими фокусами, без удивления собрала пуговицы и спрятала в карман.

Судья И К посмотрел на часы – до обеда оставалось еще шестнадцать минут. Это означало, что есть время рассмотреть два дела. Перед обедом судье совсем не хотелось портить аппетит видом еще двух провинциальных дурней, которые не имели никакого представления ни о праве, ни о судебном процессе. Именно такие люди упрямо лезли в суд, пытаясь решить личные и служебные проблемы. Но откладывать дела на потом судья тоже не хотел.

Секретарь, выходивший из зала, чтобы пригласить следующего ответчика, торопливо вернулся и подбежал к судье:

– Ваша честь, тут попросили вне очереди посмотреть одно дело, – протоколист положил на судейский стол серую папку. На обложке было написано название ответчика.

Судья, прочитав надпись, с удивлением взглянул на помощника:

– А почему этот вопрос дошел до суда? Разве они не решили все в комиссии?

– Что-то у них там не пошло, поэтому господин председатель суда передал это дело лично вам, чтобы уж точно все было в порядке.

Судья почувствовал, что воротник рубашки под мантией жестко сдавил горло, во рту пересохло.

– Ну, что же. Зовите ответчика.

При этом он подумал: «Ну вот, теперь тебе самому надо будет доказать, что ты не провинциальный дурень, который не имеет никакого представления ни о праве, ни о судебном процессе.»

В дверном проеме появился старший земолот городской управы. Судья был знаком с ним, они регулярно встречались на городской площади по дороге на службу, иногда обедали в одном ресторане, пару раз пересекались в городском театре. И теперь они встретились в суде.

Судья с улыбкой поднялся и через стол протянул руку вошедшему, тот ухитрился пожать ее, сделав поклон. Секретарь прошмыгнул за свой столик и приготовился вести протокол, нервно переводя взгляд с судьи на земолота и обратно.

– Господин Валяу, рад встрече. Хотя я, конечно, не ожидал встретиться с вами в зале судебных заседаний. Разве в комиссии по административно-территориальному делению не решили этот вопрос, – судья решил переброситься парой фраз со знакомым перед началом заседания. В этом он не видел нарушения процессуального порядка.

– Да-а, документы подавались, – протянул старший земолот. – Но они в этой своей комиссии такие формалисты. Совершенно непонятно, почему им оказалось недостаточно предоставленных документов.

Сердце судьи болезненно сжалось от страшного предчувствия: он был значительно большим формалистом, чем тупицы из комиссии.

– Что же, начнем. Господин Подпрошит …

Секретарь поднялся:

– Дело города Распродик, административного центра Симпадной волости. Ответчик не предоставил в комиссию по административно-территориальному делению документы, подтверждающие факт учреждения города, в установленный в указе срок. Ответчик проинформирован о месте и времени судебного заседания согласно процессуальному уложению. Ответчика представляет старший земолот городской управы Калябас Валяу.

Судья начал быстро перечислять права и обязанности ответчика:

– У вас есть право ознакомиться с материалами дела, делать из него выписки, снимать копии, заявлять отводы, представлять доказательства, задавать вопросы свидетелям, экспертам и специалистам, заявлять ходатайства, давать объяснения суду в устной и письменной форме, обжаловать судебные решения. Вы обязаны доказывать обстоятельства, на которые вы ссылаетесь, соблюдать установленный порядок в судебном заседании, извещать суд о невозможности явки в судебное заседание с указанием причин, сообщать суду о перемене места жительства во время судебного разбирательства дела, соблюдать требования, предъявляемые к форме и содержанию подаваемых документов. Права и обязанности вам понятны?