GENERATION «X»

GENERATION «X»

Александр Клюквин

© Александр Клюквин, 2025

ISBN 978-5-0053-2583-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все права защищены. Книга или любая её часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от автора. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или её части без согласия автора является незаконным и влечёт административную, уголовную и гражданскую ответственность.

О СЕБЕ

Автор

ПЕШКА СУДЬБЫ

Начну с того, что родился я мёртвый. Я был почти задушен пуповиной матери и не подавал признаков жизни. Повсюду уютное ничто. Я был здесь всегда. Но однажды кому-то стало угодно, чтобы я родился в этом мире. А кому-то другому, наоборот, неугодно. Может я и сам не очень-то хотел тут появляться. Да, скорей всего именно так… Потому я и родился живой лишь на 95%. Моё маленькое синюшное тельце неподвижно лежало на кушетке местного родильного дома. И только-только зачатки подсознания начали подсказывать мне, что что-то не совсем так, как это происходит в подобных случаях, как опытный гинеколог взял меня за ноги и, перевернув вниз головой, несколько раз шлёпнул меня ладонью по пятой точке, отчего я и ожил. Лучше бы он этого не делал… или я.

Знаете, это можно сравнить с ситуацией, когда человека запихивают против его воли в совершенно неподходящий ему поезд. Двери закрываются и поезд идёт до конечной станции без остановок. И приходится ехать в жутко неуютной обстановке с абсолютно незнакомыми людьми, которые к тому же пытаются навязать свои правила.

Итак, 24 ноября 1979 года (в свидетельстве о рождении ошибочно напишут 24 октября), за окнами роддома – сильнейший ливень. Наверно это я плакал где-то там, где умер, родившись здесь. Это произошло днём, приблизительно В 12—00, если верить родственникам. Хотя я не понимаю, что можно считать датой и временем рождения – непосредственно момент появления физического тела, момент зачатия или даже присутствие в мыслях родителей… ведь во всех этих случаях я уже присутствую здесь во плоти или в мыслях.

Первое, что я сделал появившись в этом странном месте – заорал, что было сил, хотя остальные присутствующие были радостны и поздравляли друг друга, а особенно какую-то женщину, которая сразу показалась мне наиболее доброй и родной. Но мне было слишком холодно и слишком ярко, чтобы разделять их радость.

Мне было неведомо, сколько времени я надрывался, умоляя окружающих меня взрослых людей помочь, прежде чем они сделали это.

Меня помыли и запеленали в белые, холодные и грубые тряпки. Но всё же это было лучше, чем ничего. Мне стало немного теплей. Проблему яркого света подсознание решило само – я просто закрыл глаза. Однако мне по прежнему совсем не хотелось здесь быть. Всё было неестественным и чужим. Когда меня отдали понравившейся мне женщине и оставили нас одних в палате, стало поспокойней – я впервые ощутил некое подобие умиротворения. Когда же меня забирали у неё с тем, чтобы помыть и поменять укутывавшие меня тряпки, я снова начинал орать. Мне казалось, что это навсегда. Я познал страх.

Воля ещё не поселилась во мне и было просто невыносимо отдаляться от единственного родного пока человека в этом мире – я чувствовал эту родственность всем своим существом. Но, к моей большой радости, меня всегда возвращали в её объятия.

Только я стал привыкать к этому странному месту, как меня отнесли в другое, которое называлось Домом. И снова незнакомые люди, чьё присутствие вернуло мне прежний дискомфорт. И хотя эти новые незнакомые люди улыбались, с чем-то поздравляли друг друга, мне всё это не внушало доверия. Впрочем весь этот мир был весьма подозрителен.

Может спасший меня (спасший ли?) гинеколог знал, что делает и нужно просто потерпеть, чтобы познать какие-то другие, более приятные чувства… что ж, придётся ждать, хоть это было почти невыносимо. Особенно невыносимо на фоне общего веселья. Было совсем непонятно, как можно радоваться чему-то в этом мире, если появляешься в нём независимо от своего желания и на заре бренного пути имеешь только стопроцентную зависимость от всё тех же взрослых незнакомых людей.

Первые недели вокруг меня суетились практически все, кто находился в Доме. Одни издавали смешные звуки, пытаясь меня развеселить, другие что-то радостно говорили, кто-то трогал мою голову своей грубой холодной рукой. Где-то внутри я догадывался, что играю какую-то большую роль в жизни всех этих людей, и мне начинало это нравиться. Я познал гордость.

Однако постепенно количество восторженных людей уменьшалось и со временем я стал наблюдать возле себя только двух-трёх человек. Они при любых обстоятельствах находили время, чтобы побыть рядом со мной, покормить, помыть и что-нибудь рассказать на своём сложном языке. Я иногда отвечал им на своём, более доступном и эмоциональном. Но они не понимали меня так же, как я не понимал их. Всё таки вопреки вербальному барьеру они каким-то образом почти всегда угадывали мои желания. Наверное они и правда были умней меня, раз приносили пищу, когда я был голоден и меняли простыни и пелёнки, когда они пачкались. Иногда я начинал кричать ночью от скуки или по другим, более обоснованным причинам. И всегда кто-то из людей подходил ко мне и пытался успокоить. Я познал заботу.

Скоро мне стало интересно созерцать окружающее пространство – я часами разглядывал светящиеся стеклянные штуки, свисающие с потолка, пытался постичь закономерность цветного узора бумаги, наклеенной на стены. Ну и взрослые тоже подталкивали мой разум к освоению новой для меня данности. К примеру они, как я догадался, пытались представиться, часами внушая мне свои имена по слогам: Ма-ма, Ба-ба, Де-да и т. д. Иногда меня вытаскивали из кроватки и, взяв за руки, пытались научить меня ходить, как это делали они сами. Совершенно не хотелось принимать чужие правила, но меня забавляло их поведение и я пытался повторять из вежливости – всё таки они были единственные близкие и заботящиеся обо мне человеки, к тому же добрые. Я познал взаимность.

Спустя некоторое время меня отнесли в нелепое по сути и враждебное по ощущениям место, которое называлось детским садом. Там было много похожих на меня маленьких человечков, которые так же, как и я чувствовали себя здесь одиноко без родных взрослых. Взрослые, в общем-то, были, но чужие и не такие добрые, как Дома. Они постоянно громко говорили и почти всегда что-то запрещали. Поначалу мне не понравилось в детском саду, но скоро я сдружился с некоторыми товарищами по несчастью и мы стали весело проводить время, не обращая внимания на чужих взрослых, которых называли смешным словом «няня». Иногда мы даже забывали о родных взрослых, когда очень увлекались какой-то игрой или разговором. Я познал самостоятельность.

Я уже успел привязаться к некоторым себе подобным, как меня снова отвели в незнакомое место, где находились люди как одного со мной года выпуска, так и более старшие, но ещё не взрослые. Мы были вынуждены в течении нескольких часов сидеть за неудобными столами и запоминать какие-то непонятные слова и рисовать скучные по отдельности буквы на выданных нам листах бумаги.

Как мне объясняли родные взрослые Дома, в школе обучают всему тому, что потом пригодится в дальнейшей жизни. Я немного стал понимать устройство этого мира. Во всяком случае мне так казалось. В школу я попал в шесть лет, что искренне меня разочаровывало – обычно первоклассниками становились в семь лет, и у меня отобрали целый год свободной жизни. Однако благодаря тому, что Дома меня уже пытались научить писать и читать буквы я быстро справлялся с заданиями и рисовал на обратной стороне листа. Я познал свободу.

Но с каждым годом задания становились всё трудней, количество уроков увеличивалось, поглощая почти всё свободное время. Кроме того задания теперь заставляли брать Домой и там ими заниматься, что совсем уже не вписывалось ни в какие рамки моего личного мировосприятия. Терпел я эти издевательства над личностью до пятого класса, прилежно учась на 4 и 5. Потом просто перестал ходить в школу.

Мне нравилось читать и писать – это удобряло фантазию и внутренний мир, который рос очень быстро. Не нравилось делить и умножать – это в какой-то степени учит так же разделять и умножать весь остальной быт вокруг, делит его на категории, а в моём понимании мир уже тогда был общим для всех. Ещё мне нравились уроки труда. Было интересно что-то создавать своими руками и фантазией, и радоваться этому. Но уроков чтения, письма и труда было слишком мало для того, чтобы терпеть все остальные предметы. Поэтому я справедливо рассудил, что читать, писать и работать можно и вне школы, в то же время отказавшись от деления-умножения, и просто перестал ходить в школу. Это был смелый, но наверное не самый мудрый поступок ибо я выпал из социума моей возрастной категории, хотя не жалею об этом до сих пор. Я познал протест.

Я стал пропадать в библиотеке и на природе, в первом случае черпая знания, во втором претворяя их в жизнь в меру тогдашнего своего умения – читая книги о рыцарях и пиратах, я мастерил луки, мечи и прочие атрибуты миров, придуманных или описанных в книгах моих излюбленных авторов. Не знаю, что мне это дало в практическом плане, но мне было интересно заниматься именно этим. Мир уже не казался однозначно чуждым, так как я научился находить в нём и прекрасные вещи. Ко всему прочему я стал не так зависим от родных взрослых – к тому времени я уже научился аккуратно одеваться, открывать и закрывать дверь в Дом и даже готовить пищу. Я познал независимость.

Однако через несколько относительно беззаботных лет я понял, что независимость эта была неполной, выраженной только в отдельных фрагментах существования, поскольку вскоре я вновь столкнулся с безжалостными правилами социума, а именно осознал, что буду иметь возможность устроиться на работу только при наличии документа подтверждающего мои практические навыки. Пришлось поступить в специально придуманное для этого заведение и посещать его три года для того, чтобы мне выдали небольшие книжечки с печатями, свидетельствующие о том, что я умею то-то и то-то. Как будто бы я и без них не смог показать на что способен. Я познал ограниченность.

Тем не менее эти книжечки, именуемые дипломами, пригодились на старте моей взрослой жизни, так как без их наличия работодатели наотрез отказывались уступать мне какую либо вакансию. Да и в самом заведении обнаружились весьма приятные моменты – к примеру там учились люди противоположного пола, что, естественно, не могло не привлекать к ним внимания. Очень скоро я познакомился с некоторыми из них. Мы часто говорили обо всём и ни о чём, иногда ходили на природу, иногда в кино. Мне нравилось находиться рядом с девушками (так их называли), и им нравилось находиться (раз они находились) рядом со мной. С их появлением открылось что-то новое в обоих мирах – во внутреннем и во внешнем. Я познал влюблённость.

Вскоре ученическая каста стала разбиваться на компании по интересам. Духовным и чисто меркантильным, некоторые девушки исчезли из моей жизни, некоторые стали ближе. В конце концов осталась одна единственная. Мы дарили друг другу часть своей сущности, гуляли и разговаривали о всяких интересных нам обоим вещах. Дальше – больше, всё по-взрослому. Было интересно, азартно и казалось навсегда. Но постепенно мы стали отдаляться друг от друга. Уж не знаю, что тому виной: извечная тяга человека к чему-то новому или просто изначальная несовместимость личностей, затмившаяся на время юношескими эмоциями, но так или иначе мы перестали быть вместе. Это ни хорошо и не плохо. Это опыт. Хотя в то время я сильно переживал эту, как мне казалось, трагедию. Я познал потерю.

Трагедия случилась позже, холодной весной двухтысячного года, на старте миллениума. Я потерял Дом и родных взрослых. Всё и сразу. Не хочу описывать, как именно это произошло, но случилось то, что случилось. Мир рухнул, как карточный домик. Вся моя независимость и самостоятельность испарилась в мгновение ока. Я остался один. Все знакомые стали вдруг чужими и далёкими. Сместились полюса сознания. К тому времени я уже и сам был достаточно взрослым, но ощущал себя ребёнком, хотя зависимость от ушедших родных взрослых давно канула в лету. Пустота и тщетность заполнили всё ощущаемое мной пространство. Я познал горе.

Но время, которого по моему убеждению не существует вовсе, а по убеждению других лечит, шло и душевные раны постепенно затягивались. К тому же я пристрастился к алкоголю, что было доказательством моего слабого характера и крайне хрупкой воли. Мне было всего двадцать лет, и не было более лёгкого и более глупого пути, который я выбрал в то время. Всё, что он мог мне предложить – это временное забытие с деградацией в придачу. Это были самые никчемные и ужасные годы моей жизни. В довесок судьба умудрялась сталкивать меня с весьма негативными персонажами, которые всячески поддерживали моё падение в эту пропасть, поощряя такой псевдолёгкий браз жизни. Я познал беспомощность.

Мне кажется, что именно на этом отрезке моего пути случился перелом. Однажды в голове что-то щёлкнуло и мне подумалось, что всё это сон, и он закончился. Пора спасаться. Я уже научился жить один в мире физическом, без всякой опеки. Теперь предстояло учиться жить одному в мире духовном. Уж не знаю, чья именно рука взяла меня за шкирку и увела от «злачных мест», но я перестал пить. Совсем. Пять лет трезвой жизни вернули мои моральные устои на прежние позиции и я мог просто радоваться бытию, как раньше. Я познал провидение.

Немного позже жизнь окончательно расщедрилась и подарила мне встречу с самой лучшей в моей истории женщиной. Многое после этой встречи встало на свои места, гармонично вписавшись в мой духовный и материальный мир. Я понял для чего живу, что успел сделать, что сделать ещё предстоит, в чём мои ошибки и как их исправить… В общем в каком-то смысле я обрёл смысл жизни, который утратил в начале нового века. Всё вдруг стало естественным и единственно правильным, не требующим каких-то поправок или объяснений. Я чувствовал взаимность с её стороны. Не слышал слова о ней, а именно чувствовал. Поверьте мне, это дорогого стоит. Я не самый опытный человек в этом мире, но всё же имею право на собственное мнение, правда? Я встречал в этой женщине понимание и поддержку во всех волнующих меня аспектах жизни. Проще говоря я обрёл женщину, мать, сестру, дочь и друга в одном лице. Я познал любовь.

Сейчас мы не вместе, но любовь никуда не делась, и это даёт силы жить, находить новые цели, двигаться вперёд. Возможно всё это я сам себе придумал, но разве это что-то меняет? Если нашёлся смысл жизни, то неважно какой дорогой я пришёл к нему – реальной или выдуманной. Главное, что он нашёлся, поддерживает во мне жажду жизни. Я познал судьбу.

Сейчас я благодарен ей за всё. В том числе за потери и разочарования, ведь без них не так остро чувствовалось бы счастье. Я не знаю, что ждёт меня в будущем, но надеюсь, что маятник качнулся в сторону добра и света…

P.S. Пару слов любителям фраз типа: «Судьба – это слово для тех, кто не хочет принимать в жизни никаких решений»! Вы серьёзно думаете, что ваши решения что-то глобально меняют в вашей жизни? Кирпич вам на голову упал (не дай Бог) – это вы приняли такое решение? Кто-то из близких или родных заболел или умер – это вы так решили? Встретили вы свою любовь – это вы ещё пять лет назад запланировали? Если ваш ответ «да», то мне не с чем вас поздравить…

О ВЫБОРГЕ

МОЙ ГОРОД

Мой город знает много песен,Но мне поёт всегда одну,Когда бываю я невеселИ парком золотым бреду.И, слушая его балладу,Я забываю обо всём.Мне больше ничего не надо,Мне кажется, что я спасён.Бальзамом на душу прольётсяНемого замка вертикаль.Ладья в ковше к нему несётся,Свист в парусах-моя печаль.И Торгильс Кнутссон в гордой позе,В Европу устремивши взор,Даёт отпор любой угрозе,Потомкам шлёт немой укор.Святого Олафа обительТревожат свежие ветра.Их силу знает каждый житель,Но дух имеет от Петра.Он сам стоит, поправ забвеньеИ смотрит вдаль поверх границ.Лихое самоотреченьеВзнесло повыше многих лиц.У круглой башни на брусчаткеНочует эхо семь веков.Родившись в самой жаркой схватке,Несётся цокотом подков.Гуляет дождь неторопливоПо закоулкам не таясь.А в парке листопад пугливоМелькает, в зиму торопясь.Пойду и я, послушав город-Залива шум и чаек крик.Хоть Выборг мой не так уж молод,Но далеко и не старик.Мой город мне несёт удачу,Я гордость за него храню.Я с ним живу, смеюсь и плачу,Его безмерно я люблю…

ПЕЧАТЬ ЭПОХ

Старинный город у водыБросает на прохожих тени.На солнце греются цветы,Как школьники на перемене.Излюблен вдоль и поперёкРодной, красивый, гордый Выборг.Ему конечно невдомёк,Что он творец людских улыбок.Найдёт уют и красотуНа вкус и цвет любых сословий.Простым покажет простоту,Учёным – таинство историй.Отсюда Невский шведа выпер,Разя их войско наповал.Отсюда Пётр строил Питер,И тут с врагами воевал.Печать эпох на стенах зданий,Над замком реет триколор.Венец всех прочих достояний —Залива синего простор.Он рвётся свежестью приятнойВ бульвары, скверы и сады,В которых цвет и запах мятный —Природы дивные труды.Спасибо за приют, мой Выборг.Я горд тобою каждый миг.И в гордости той нет ошибок,Ты абсолютен и велик…

ВЫБОРГСКАЯ ФАНТАСМАГОРИЯ

По булыжникам старого городаЯ застенчивым шагом иду.На верхушке осеннего холодаПутеводную вижу звезду.Приукрашены сумерки тайнами,Пропитавшими стены домов.Моя тень мостовыми случайнымиМельтешит хороводом дворов.Где-то здесь притаилась историяНаших пращуров, знавших Петра.Очень яркая фантасмагория,Словно всё ещё здесь та пора.Бой часов на белеющей башнеРаспугает скучающих птиц.С недодуманной мыслью вчерашнейЯ вошёл в этот мир без границ.Здесь мерцает неоном рекламаВперемешку со звоном мечей.Возле цоколя древнего храмаБродят рыцари уйму ночей.Мне мерещатся люди в каретах,Затмевая железо авто.Что-то прячут в крахмальных манжетах,Щеголяя в роскошных манто.Отрешившись от дня настоящего,Наслаждаюсь виденьем своим.Я в компании неба неспящегоВглубь былого азартом гоним.Так и чудятся мне кирасирыНа красивых конях вороных.Подле них без доспехов мундирыВ переливах наград боевых.На заливе, устав от безделья,Ветер треплет андреевский флаг.А на палубах звуки весельяПосле трудных, но выигранных драк.В подворотнях под сводами арокЧуть остывшие пушки стоят.За их славу поднятием чарокКабаки городские галдят.Где-то кузница молотом звонкимВсем победные марши поёт.А молочница голосом тонкимЗазывает к бидону народ.На истёртом дощатом крылечкеМальчуган начал саблю строгать.А в окне приютившись у печкиНаблюдает с улыбкою мать.Чуть подальше в ботфортах разбитыхВестовой с порученьем спешит.В переулках сегодня забытыхМежду знатью и людом бежит.Находясь посреди современности,Окунаюсь в раздолье эпох.В закромах поседевшей нетленностиПонимаю, что мир был неплох.На палитре из листьев опавшихКак мираж старый город стоит.И чудес его, в душу запавших,Красоту моя память хранит…

ЛЮБЛЮ СВОЙ ВЫБОРГ

Люблю свой Выборг, что бы там ни говорили.Люблю его предутренний абрИс.Люблю, чтоб яхты от причала вдруг поплыли,Когда по Крепостной спускаюсь вниз.Люблю, когда звенит цепями ветерПод взглядом Торгильса, как сталь его меча.Люблю, когда рассвет над замком свЕтел,Люблю плутать дворами, рифмы бормоча.Люблю поспорить с горлопанкой-чайкой,Что у «ковша» сидит на стылом берегу.Люблю, когда коты хитрющей стайкойКрадутся клянчить завтрак к рыбаку.Люблю пройтись от рынка эспланадой,Где тополя, как на параде, тянутся в строю.И насладиться птичьей утренней руладой,Скитаясь у лося-отшельника люблю.Люблю сидеть на лавочке у карусели,И вспоминать о детстве, что осталось здесь.Люблю, чтоб вдруг колокола запели.Люблю в мечтаньях растворяться… весь…

СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЙ ИНСАЙД

Как странно, что не пишется про Выборг…Без десяти полвека в нём живу.Как в детстве потчую я сдобой рыбок,Что в водах тихой заводи плывут.Всё так же навещаю старый город,Хоть переехал двадцать лет назад.Всё так же поднимаю у залива ворот,Когда ветра бушуют невпопад.Зелёный парк как раньше многолюден,Но в нём уже не я дитём смеюсь.Пожалуй больше прежнего уютен,И потому я никуда не тороплюсь.Умчалось детство, промелькнула юность,А чувства и восторги как тогда!Быть может для кого-то это глупость,А мне же эта глупость дорогА.Вот здесь я с мамой шёл до каруселиИ лепетал о радости своей,Когда в качели-лодочки мы сели —Ведь был я адмиралом всех морей!Как и тогда «кутузовский» фонтанчикСтремится ввысь потоком серебра.В руке, как и тогда, пломбир-стаканчик,А небо преисполнено добра.Резвятся у лося смешные карапузы,Купаясь в безмятежности гурьбой.Я благодарен им за эти узы,Что приглашают в сказку, как домой…

ВЫБОРГ

Святая крепость созерцаетБегущие вперёд года.Лихие дни не порицает,Но помнить будет их всегда.Раздавшись в дали синевою,Граничит ими свой чертог.Гранита вечной чередоюНадёжно стелит свой порог.Вздыхает важностью историй,Хранимых в памяти веков.И лабиринтами подворийПетляют клочья облаков.Лепнины вычурных фронтоновТеснят отрадный небосвод.Фигурный кров резных балконовКружит неспешный хоровод.Фасады, знавшие величьеЭпохи грозного Петра,Несут с тех пор своё обличье,В их окнах вензелей игра.Заборной ковки паутинаИграет, бликами искрясь.Как маслом писана картинаПлывёт во взоре чуть ленясь.Влекут всё дальше мостовые,Уютом благостным дыша.И фонари, как постовые,Огнём мерцают неспеша.Резные белые пилоныБегут загадочной тесьмой.И крыш блестящие короныПленяют черепиц гульбой.Сквозь арки каменных ваянийВедёт загадка вглубь времён.Ансамбль искусных рук деяний,Как символ эр запечатлён.Витает умиротвореньемГостеприимный града дух.Тревожит душу впечатленьем,Хоть ненавязчив, нем и глух…