Новый подход к познанию мироустройства. Авторская концепция

Диапазон наших «датчиков», их чувствительность и прочие параметры часто не идут ни в какое сравнение с аналогичными параметрами животных. Наше обоняние несравнимо с обонянием собаки, зрение – со зрением орла, слух – со слухом совы. Физические параметры нашего зрения ограничены крайне узкой полоской электромагнитного спектра. И даже эта полоска нам доступна лишь в ограниченном объёме: мы не видим инфракрасную часть, не видим ультрафиолетовую, хотя для многих животных эти участки спектра доступны.

Нельзя не заметить, что мы не обладаем и рядом весьма важных врождённых инстинктов и некоторых серьёзных навыков и свойств восприятия. Так, боязнь высоты не является для нас врождённой; не является врождённой, например, константность зрительного восприятия – восприятие перспективы, когда один и тот же предмет при удалении воспринимается сетчаткой глаза как уменьшенный, а сознанием может восприниматься как просто другой предмет.

Всё это вместе взятое приводит к неизбежному выводу: диапазон человеческого мировосприятия более чем узок. Уровень его приспособленности к обитанию вне планеты Земля практически равен нулю.

Размер этой планеты на фоне бесконечной вселенной – ну, тоже около нуля.

Если же вспомнить о том, что вселенная бесконечна не только в пространстве, но и во времени, то и продолжительность жизни нашей планеты, и Солнечной системы тоже – немногим больше того же нуля. Ведь осталось ей существовать ну, максимум, 5 миллиардов лет. А сколько «миллиардов лет» в бесконечности? Спросите об этом самих себя. Или любого школьника. Ответ заранее известен.

Можем ли мы при таких условиях считать, что весь объём наших знаний за всю нашу историю чем-то отличается от всё того же нуля?

Ну, если очень хочется, то можем. Но через три миллиарда лет мы всё равно начнём задумываться: так ли уж мы правы, и не пора ли кое-что пересмотреть. Не пора ли приступить к поиску более надёжного убежища и более надёжной системы знаний о мире.

Вот тут-то и выяснится, что, глядя на вселенную только своими человеческими глазами, мы увидели далеко не всё, что в ней есть. Неувиденным осталось бесконечное множество её сторон и проявлений.

2. Барьеры на пути раскрепощения сознания.

Барьер номер один – это пресловутый антропоцентризм. «Антропос» – значит «человек». Он (человек) воспринимается нами (человеками) как единственный носитель разума во вселенной. Это нам очень сильно льстит. Ведь даже если кроме нас существует ещё и другой носитель разума – всеобъемлющий и всесильный бог, так ведь мы-то знаем, что мы его избранники, с этим мы вполне способны смириться, бунтовать уже перестали. Тем более, что, раз уж мы его единственные и любимые чада, значит он сделает для нас всё что мы хотим, а если не сделает – так обидимся и проклянём. Найдём себе другого бога, такого, который нам больше нравится.

Этот антропоцентрический барьер возникает в нас непроизвольно, по объективным причинам – в процессе нашего перехода от обезьяны к нынешнему человеческому состоянию, и он непрерывно укрепляется возникающими в нашей же среде религиозными и философскими учениями, насаждается и на государственном уровне, и на межгосударственном, подкрепляется расправами над несогласными (Джордано Бруно + костёр).

Однако сколь ни расправляйся с Н.Коперником или с Г.Галилеем, а Солнце-то всё же не вращается вокруг Земли, куда от этого денешься. Приходится это рано или поздно признать.

После этого рождаются новые схемы мироустройства, церковь никаких извинений никому не приносит, просто помалкивает и приспосабливается к этим новым схемам, удовлетворившись тем, что человек всё равно остаётся в их центре.

С годами на этот постулат перестаёт посягать и наука. Собственно говоря, она никогда на него и не посягала, несмотря ни на какие открытия. Антропоцентризмом насквозь пропитаны все без исключения научные и ненаучные, религиозные и мистические, философские и частнонаучные взгляды. Понятие «антропоцентризм» науке известно, но, как бы смешно это ни выглядело, даже критика антропоцентризма проводится с антропоцентристских позиций. И сами критики этого тоже не видят.

Выхода за рамки антропоцентризма нам до сих пор ни разу ещё нигде не довелось наблюдать – даже в научно-фантастической литературе, не скованной предрассудками, ведь она вещь развлекательная, и авторов за их вымыслы на костёр не отправляют.

Такова печальная правда.

На уровне индивида и групп индивидов антропоцентризм выступает в форме ещё одного проявления – эгоцентризма. В этом случае индивид как представитель богоизбранного рода находит такое же «избранное» место и лично для себя. То же проявление наблюдается на уровне социальных общностей – этносов, государств, различных других сообществ. Зачастую других индивидов и представителей других государств, этносов и иных социальных групп мы даже не считаем людьми, за примерами далеко ходить не надо.

Барьер номер два – наша сугубо человеческая психика и связанная с её особенностями узость мышления, опирающегося только на известные и доступные нам понятия.

Это относится как непосредственно к мыслительным процессам, так и ко всей когнитивной сфере в целом, к том числе к сферам представлений и воображения. Ни то, ни другое не способно вывести нас за привычный круг образов, даже если это образы мифические или мистические, при создании которых наша фантазия кажется нам необузданной и свободной.

Однако и при всей этой необузданности ей недостаёт креативности. Мы не можем представить себе того, что мы не в силах себе представить. Образы конструируются из понятных нам элементов и их сочетаний. Набор же этих конструктивных элементов всплывает из глубин памяти, из подсознания, из интуиции, и так или иначе связан с чем-то конкретным, доступным нашим органам чувств.

Вместе с тем, осознавая бесконечность вселенной во всех её измерениях и проявлениях, мы не можем не понимать, что формы этих образов не должны выражаться только в том, что доступно человеческому восприятию. Как уже отмечалось, диапазон нашего восприятия крайне узок, а диапазон различных проявлений вселенной и её свойств бесконечно широк. Отсюда следует как минимум то, что во вселенной обязательно существует нечто такое, о чём мы не можем ни помыслить, ни предположить, ни догадаться, оно находится далеко за пределами нашей мыслимой и немыслимой реальности.

Барьер номер три – наши знания и наш повседневный опыт.

Мы ещё можем себе представить «чёрную дыру» или нейтронную звезду, дорисовав в воображении что-либо огромное и знакомое, можем себе представить «сжатие времени» при движении со субсветовыми скоростями, можем представить себе забавную «машину времени», но на «четвёртые и пятые измерения» нашего воображения уже не хватает, приходится рисовать какие-то аналогии и «проекции».

И даже ирреальный мир мы низводим до уровня знакомых образов: рай – это цветущий сад, ад – черти со сковородками, грешники в аду – обыкновенные испуганные люди среднего возраста, в образе которых мы представляем себе свои души.

Понятия «разум», «сознание» и так далее мы непременно соотносим сначала с человеком (а как же), потом, если допустим, что мы во вселенной не одни, с каким-нибудь инопланетянином, но обязательно тоже с руками-ногами-головой, человеческих размеров и с человеческими намерениями («спасти нас» либо наоборот ограбить). Одним словом, антропоцентризм и тут торжествует.

Мы не можем себе представить нечто принципиально иное. Повторим: принципиально иное.

Например, мы не можем представить себе разум или сознание без какого-то материального носителя, без «тела», причём обязательно живущего в нашем масштабе времени. Мы вообще не можем себе представить иной масштаб времени: например, время, замедленное в десять миллионов раз. Ну или хотя бы в десять тысяч. Такой обладатель разума нами воспринимался бы как что-то совершенно неподвижное и не привлёк бы нашего внимания.

Мы не можем себе представить «рассеянный» разум – рассеянный по множеству материальных объектов, хотя мы имеем аналоги прямо у себя под ногами в виде муравейника. Или в воздухе в виде пчелиного роя.

Мы не можем себе представить разум, по мощности превышающий наш рассудок хотя бы в сотню миллиардов раз.

Мы считаем, что разум обязан проявляться только в понятных нам формах, что довольно странно.

В нашем разуме никак не сможет уложиться разум, «сплетённый» из чего-то невещественного. Хотя, с другой стороны, мы вполне допускаем, что где-то на небесах могут обитать души наших родственников, что они вполне разумны, хотя и нематериальны.

Мы никак не можем выйти за пределы понятийной и образной системы человеческого бытия, и тем более – за пределы бытия материального, вещественного, временно̀го. А ведь количество возможных понятийных систем и их вариаций бесконечно велико. Это нам отчасти знакомо по тем ощущениям, которые мы испытываем, попав в компанию незнакомых людей. Или приехав в совершенно чужую страну с абсолютно неведомыми нравами. И так далее.

Существующий во вселенной иной разум (а считать себя единственными носителями разума у нас едва ли есть основания, так что он неизбежно уже «появился» за прошедшее бесконечное вселенское время) наверняка «видит» и «воспринимает» мир совсем не так, как мы, вплоть до того, что между «его» и нашим восприятием может вообще не быть ничего общего.

Ну и, наконец, мы до сих пор ещё не сформулировали понятие разума, понятие сознания и даже понятие жизни хотя бы применительно к себе самим. Эти понятия обитают в нас только где-то на уровне интуиции.

3. Что значит раскрепостить сознание.

Максимум, на что мы сейчас способны – это раскрепощение первого уровня.

Он включает в себя как минимум:

– осознание нашей микроскопичности на фоне бесконечного пространства вселенной;

– осознание микроскопичности всей человеческой истории в масштабе бесконечного времени.

Это условия «выхода за пределы антропоцентризма».

Далее, следует мысленно сбросить с себя привязанность к материальной основе своего сознания и ко всему остальному, что обусловлено нашим опытом человеческого существования во всех его проявлениях. Это этап очень нелёгкий, но он нашему воображению более чем доступен. У каждого наверняка есть похожие воспоминания (ну, наподобие мыслей спросонок: где я? Кто я?). Кроме того, есть такое известное и вполне земное понятие, как сенсорная депривация, то есть максимально возможное устранение всех воздействий на органы чувств человека – этот приём используется, в частности, при подготовке космонавтов путём погружения их в воду для имитации невесомости, отключения света, звуков и так далее. Ну, а нам необходимо «отключить» органы чувств не более чем мысленно, что гораздо проще.

К первому уровню стоило бы отнести, наверное, и попытку выйти за пределы рациональных образов, то есть образов, опирающихся на знания и на сознание, и переключиться на образы интуитивные, не теряя при этом схематического зрительного образа бесконечной вселенной с затерявшейся где-то Солнечной системой и даже всем Млечным путём.

Тут всё зависит от личных способностей. Главный же элемент в этом раскрепощении – осознание бесконечных размеров вселенной (мироздания) во времени и в пространстве, преходящего характера всех наших земных тысячелетий и всех наших грандиозных эпохальных открытий. Станет совершенно ясно, что вселенная об этих открытиях даже едва ли догадывается.

Она едва ли догадывается и о том, что живёт по законам, которые мы для неё «открываем», сопровождая эти открытия «революциями в науке» и социальными переворотами. Она едва ли догадывается, что она неразумна, но что она при этом имеет какую-то «цель развития», и что эта цель подчинена интересам её хозяев – человечков, обитающих на одной из крошечных планеток на протяжении доли вселенской микросекунды, что она не может «остановить время» или «превысить скорость света», что у неё есть прошлое и будущее, что живёт она по законам логики, что за причиной наступает следствие, что её пространство искривлено – и так далее, и тому подобное.

Стоит лишь всё это увидеть своим мысленным взором, и придёт ответ на бесконечное множество вопросов, в том числе и таких вопросов, которые возникли не сегодня, а тысячи лет назад и ответов до сих пор не получили. Исчезнут из сознания многие так называемые парадоксы, потому что станет понятно, что парадоксы мы придумываем сами из-за несовершенства своего мышления и из-за нашей беспочвенной уверенности в собственном всезнайстве. Если что-то где-то не сходится с нашей схемой, мы начинаем обвинять в этом вселенную вместо того, чтобы поискать другую схему. А не нашли – значит не там искали, и надо продолжить поиски.

Основной наш (авторский) постулат – реальность реальна, и любое наше представление о ней может в любой момент оказаться вымыслом, потому что покоится на какой-то ненадёжной схеме. Кроме того, реальность безгранична и необъятна, чего никак нельзя сказать о наших теориях и представлениях о ней. Она не обязана нам подчиняться, и никогда не будет этого делать.

Глава 10

Иллюстрации и размышления

с позиции авторской концепции

1. Психологизм концепции

От психологии здесь никак не уйти.

Причина первая

Коль скоро речь идёт о выходе за пределы человеческого восприятия, значит нельзя не заметить, что восприятие – психологическая категория, относящаяся к когнитивной (интеллектуальной, познавательной) подструктуре личности. Она, в свою очередь, опирается на сознание и подсознание, которое условно можно разделить на «неосознаваемое» и «подсознательное». Последнее сознанию практически неподконтрольно. Это так называемые глубины подсознания, возможно, отчасти уходящие и в некую генетическую память в сочетании с врождёнными инстинктами.

Сказанное существенным образом ограничивает способность индивида «выйти за пределы человеческого взгляда на мир», отказавшись от устоявшихся и привычных представлений.

Причина вторая

Само собой разумеется, что автор, то есть я, будучи человеком, тоже не полностью свободен от этих ограничений.

Речь можно вести только о «да» и «нет», то есть о принципиальной возможности или невозможности условно проникнуть за пределы этих ограничений и об «уровне выхода», то есть о степени углубления в «надсубъектное вѝдение», об уровне «объективизации» взгляда на мир.

Этот уровень у всех разный.

Поэтому мы поневоле непрерывно обращаемся к психологическим деталям, отражающим мировоззрение человека и человечества и его мыслительную деятельность.

Это обращение не касается только психологии как таковой, но и всех иных отраслей знания, потому что все источники знаний о мире сформированы людьми, человеками, и абсолютно на всех из них лежит эта печать – печать психологических, биопсихических и других объективных ограничений.

Ни одно из философских или религиозных учений, ни одна из идеологических платформ, ни одна отрасль научных знаний не свободны от проявления свойств человеческой психики и от обусловленных самой природой особенностей мировосприятия.

Как уже отмечалось, на общечеловеческом уровне это проявляется в антропоцентризме (который иногда обозначается как антропоморфизм). Исключения из этого всеобщего правила, то есть индивиды, способные и готовые воспринять идею глянуть на человечество «со стороны», «из космоса», пока весьма редки.

Следует также отметить, что в трудах учёных, в том числе общепризнанных научных лидеров, занимающихся точными и прочими естественными науками, очень часто значительное внимание уделяется именно психологическим аспектам познания – например когда они обсуждают условность или субъективность тех или иных понятий, их применимость к реальному миру, называя это чаще всего объективностью открытых законов и закономерностей. Часто эти размышления занимают основной объём публикации.

В соответствии с данным замечаниям, обратимся в первую очередь к известным персонам, посвятившим себя изучению тех или иных аспектов психологии человека.

2. Зигмунд Шломо Фрейд – Карл Густав Юнг – Альфред Адлер

Не будем касаться их вклада в психологию, так как нас интересует только личная познавательная позиция всех трёх представителей психологической мысли.

Все трое являются психоаналитиками, З.Фрейда считают основоположником психоанализа. К.Юнг и А.Адлер какое-то время независимо друг от друга сотрудничали с З.Фрейдом, затем расстались с ним, и развивали свои школы психоанализа, отойдя от базовых посылок фрейдизма, которые посчитали слишком узкими. Нельзя с ними не согласиться: сводить всю психическую жизнь человека к преодолению эдипового комплекса как минимум нелогично. Расставание с З.Фрейдом носило необратимый характер, однако и К.Юнг, и А.Адлер остались сторонниками психоанализа, сменив лишь исходные посылки фрейдизма на свои собственные.

На пути к раскрепощению мысли у представителей психоанализа стоял двойной барьер: помимо биологического, ещё и барьер направленности познания. Психоанализ не обращён во внешний мир, он построен исключительно на анализе своего собственного внутреннего мира, в том числе сновидений. Обращение в мир внешний происходило в процессе применения сложившихся представлений в лечебной (психиатрической, психотерапевтической) практике, при этом использовались представления и теории, основанные только на углублённом самоанализе. Эти представления проецировались на пациентов, переносились на них. Иногда предпринимались попытки связать отдельные аномальные психические проявления пациентов с какими-либо органическими влияниями, то есть с заболеваниями либо дефектами соматического характера, однако они не были систематическими, не связывались с медицинскими исследованиями и основывались на предположениях и догадках.

Несмотря на это, психоанализ приобрёл широчайшую популярность, и до сих пор её не утратил.

Касаясь изысканий психоаналитиков, нельзя не коснуться и их личности, ведь их теории берут начало именно в ней.

У всех из них имеются определённые биографические предпосылки к «уходу в себя» и к самопознанию, они неплохо прослеживаются и в их деятельности.

Как метко заметил Г.Айзенк, «Говорили, что Фрейд был единственным человеком, который смог взвалить свой собственный невроз на плечи всего мира и сформировать человечество как будто бы по своему (больному) образу и подобию» (Айзенк Г.Ю., «Зигмунд Фрейд. Упадок и конец психоанализа». Глава 1 «Фрейд как человек»).

Казалось бы, сама суть психоаналитического подхода к исследованию личности не оставляет сомнений в том, что психоаналитики изначально заперты внутри собственного мира и поэтому неспособны выйти за пределы не только человеческого мировосприятия как такового, но даже и своего собственного.

Однако некоторую надежду на такой выход оставлял Карл Юнг, рассуждавший об «архетипах» и о «коллективном бессознательном», а также посвятивший как минимум одну из своих работ исследованию понятия «душа» (эссе «Структура души»). Иногда в трудах К.Юнга обнаруживают также некий оккультизм и мистичность.

«Коллективное бессознательное», которое объединяет в себе общее для всех людей в целом, «сложившийся за миллионы лет опыт предков» и покоящееся в «структуре мозга и симпатической нервной системе», могло бы вывести за пределы индивидуального восприятия, однако при изучении его трудов ответа на вопрос о том, каким образом это коллективное бессознательное с его архетипами передаётся от индивида к индивиду и как оно транспортируется между изолированными сообществами, то есть как преодолевает путь взаимной информационной и физической изоляции этих сообществ, найти не удалось. Следовательно, не удалось и обнаружить ни мистического канала переноса, ни какого бы то ни было материального, находящегося вне человечества, «над» ним. Эти вопросы К.Юнгом не рассматриваются.

Понятие души им освещается абстрактно, исключительно в описательном русле, основанном на внутреннем созерцании, без раскрытия сущностной стороны и даже без определения того, в какой она находится взаимосвязи с психикой человека и с его организмом.

Приписываемые К.Юнгу мистичность и оккультизм также не находят у него какого-то проявления и никак им не исследуются, если только не относить к мистике саму попытку истолкования сновидений. Это истолкование не носит прогностического характера, оно не принимает формы неких «знаков свыше», а представляет собой попытку рационального истолкования образов, пришедших в сновидение, перевода этих образов на осознаваемые понятия, чтобы перенести эти образы из интуиции в сознание человека как некую подсказку, которую она ему даёт. Каких-либо мистических толкований обнаружить не удалось.

При изучении наследия К.Юнга не удалось выявить и признаков выхода за пределы собственного «Я», попыток предпринять такой выход или даже рассмотреть вопрос о возможности такого выхода.

Иными словами, имеет место «двойной антропоцентризм»: как обычный, исключительно человеческий, так и наложенный на него личностный, мотивационный, ограничивший познание рамками самонаблюдения, интроспекции.

Не можем не отметить, что при ознакомлении с биографиями З.Фрейда, К.Юнга и А.Адлера, как уже говорилось, находим то общее, что их объединяет: во многом сходные личные переживания в детстве и в молодости, вызванные стечением обстоятельств и, возможно, послужившие причиной их самоуглубления. Однако к нашей концепции познания мироустройства это не имеет никакого отношения: вырваться за «двойной барьер» ещё сложнее, чем за «одинарный», особенно с учётом того, что нет к этому и мотивационных предпосылок.

Вывод: позиция исключительно «внутричеловеческая», и ничего нового или полезного для развития объявленной нами концепции познания она не содержит.

3. Ганс Юрген Айзенк

Обычно причисляется к основоположникам биологического направления в психологии, хотя сам называет себя бихевиористом. Например, глава 7 его книги «Парадоксы психологии» называется: «Не стреляйте в бихевиориста – он старается изо всех сил», и в тексте он относит себя к их числу, говоря от их имени «мы» и выражая как бы их общую позицию.

Несмотря на явную направленность на познание в первую очередь объективной реальности, Г.Ю.Айзенк за пределы собственной психики и собственных границ миропонимания не выходит, да и нет у него потребности в этом, он свой предмет исследования определил, и этого «водораздела» не касается.

Ознакомление с его работами ничего для понимания способов преодоления антропологического барьера на пути к познанию также не даёт.

4. Прочие психологи

Несмотря на многоголосье и разнообразие, мы их объединим в один пункт – как отечественных (в том числе советских), так и разнообразнейших зарубежных – известных и неизвестных, популярных и суперпопулярных. Результат всё тот же: нет. Это не то. Это замкнутость всё в том же круге земного человеческого бытия и отсутствие потребности «выглянуть наружу». Полуфантастические истории Майкла Ньютона, изложенные в его сверхпопулярном бестселлере «Journey of souls» (название переведено как «Путешествия души»), изложенные им практически в документальной форме со ссылкой на очень длительную личную психотерапевтическую практику с применением гипноза, не могут восприниматься как объективные научные данные, так как воспоминания пациентов о «прошлых жизнях», о процессе расставания с телом и с родственниками, о блуждании души в ожидании очередного вселения имеют явный оттенок субъективизма и мистики, а также обладают очень важным недостатком, внушая читателям пренебрежение к жизни как таковой, не только своей, но и чужой, наполняя ожиданием тёплого приёма в небесном «распределителе» и «льготами» для «постоянных посетителей» в виде предоставления возможности выбрать тело (включая пол), эпоху и так далее.

5. Точные науки. Физика, математика и так далее

Математика, физика

Как ни странно (хотя что в этом странного), именно в этой среде наблюдается наиболее выраженная потребность к «выходу в космос», что диктуется самим предметом исследования.

К этому «выходу» особенно активно побуждают разнообразные «революции в науке», в особенности последняя из таких состоявшихся революций, связанная с отходом от принципов классической механики, с отказом (по большей части мнимым) от теории эфира, с наступившей кратковременной эрой торжества релятивизма и соперничающей с ним столь же тупиковой ветви того же релятивизма – квантовой физики.