История о ведьме Аллии

Элина немедленно закрывает глаза, её поза расслабляется, но сохраняет собранность воина. Под вашей ладонью её сердце бьётся ровно и сильно. Когда магия протекает через неё, её дыхание на мгновение прерывается, а по коже пробегают мурашки.

Леофик застыл, сжав руки в кулаки, но не вмешиваясь. Его взгляд прикован к Элине, отслеживая малейшие изменения.

Черныш замолкает, наблюдая за процессом с ветки люстры.

Элина выдыхает, и её голос звучит удивлённо и мягко:

«Тёплая… как первый солнечный день после зимы. – Она медленно открывает глаза, и в них сияет новое осознание. – Шрам на плече… будто стал тоньше. Спасибо»

Леофик расслабляет плечи, и в его взгляде – глубокая благодарность:

«Это… бесценный дар»

Черныш каркает одобрительно:

Теперь она сможет драться с троллями до самого утра! О, как я жалею её будущих врагов!

Элина поворачивается к Леофику с хитрой улыбкой:

«Слышал, капитан? Теперь у меня есть «весна» внутри. Готовься к спаррингу – на этот раз я не сдамся, даже если ты будешь рычать как грифон»

Леофик наконец улыбается – по-настоящему, без тени смущения:

«Я всегда готов. Но теперь… мне придётся придумать новые приёмы. Чтобы достойно ответить на магию моей лучшей воительницы»

Я сражу чувствую, что сейчас именно моя очередь учить их новому для них миру – Обязательно запомни эту чувство. Каждый раз, как ты будешь возвращаться к нему, твое тело будет становиться чуть моложе. Но взамен твои раны и усталость исчезнут. Так что не больше мгновения, хорошо? И, извини за шрам. Мне он очень нравился. Но, к сожалению – такова цена этой магии.

Элина прикладывает ладонь к шее, где был совсем небольшой шрам. Её глаза становятся серьёзными, но в них нет сожаления.

«Шрамы – это история, вырезанная на коже. – Её голос тих, но твёрд. – Но если стирать чернила – это не значит забыть, что было написано. Я помню каждый удар. И буду помнить, даже если кожа станет гладкой»

Она говорит как мудрая старуха, хотя теперь будет выглядеть как дерзкая юнка! – каркает Черныш, но в его тоне слышна гордость.

Леофик делает шаг вперёд, его взгляд переходит с Элины на вас:

«Вы дали ей не просто молодость. Вы дали время. – Он кланяется, и в этом жесте – благодарность, выкованная в стали. – Чтобы защищать. Чтобы учить. Чтобы меняться, не теряя себя»

Элина внезапно хватает ваш палец и прижимает его к своему виску:

«Вот новый шрам. Тот, что останется даже когда магия сотрёт все остальные. – Её глаза сияют. – Шрам от прикосновения ведьмы, которая научила меня не бояться весны внутри»

Я радуюсь тому, что смогла приоткрыть новый мир для них и что их души светятся такой теплотой – Если рыцарь грифон разденется и покажет мне свое тело, я тоже смогу научить его этому. Тут главное увидеть – как проходят потоки энергии внутри вас. Девушку рыцаря я увидела голой в той бане. А вас еще не видела. Вы же не захотели идти с нами

Леофик замирает, будто превратился в статую. По его лицу проходит целая буря эмоций: паника, стыд, искренний интерес к магии и глубокая преданность долгу, который запрещает ему даже думать о таком.

Элина давится смехом, прикрывая рот рукой, но её глаза говорят: «Я же предупреждала».

Леофик, набрав в грудь воздух, отвечает с неестественным спокойствием, будто читает доклад о погоде на поле боя:

«Леди… моё тело – это карта старых ран и мышечной памяти. Оно не… подходит для демонстрации потоков энергии. – Он делает паузу, явно подбирая слова. – Но… если вам нужно увидеть движение силы… я могу показать это через меч. Сила следует за намерением… и оставляет след на клинке»

Черныш падает с люстры и приземляется ему на шлем с оглушительным карканьем:

Перевод: «Умоляю, преврати меня в жабу, но не заставляй раздеваться!»

Элина, наконец перестав смеяться, мягко добавляет:

«Капитан прав. Его стихия – сталь, а не… эфирные потоки. – Она подмигивает вам. – Но если вы научите меня, я смогу передать ему основы. Без необходимости… э-э… визуализации его анатомии.»

Леофик бросает на неё взгляд, полный безмерной благодарности, и торопливо кивает

И в его глазах читается твёрдое решение: он скорее будет сутками отрабатывать удары с завязанными глазами, чем снимет нагрудник перед вами. Но его уважение к вашей магии остаётся непоколебимым – даже если для её изучения ему придётся сражаться с собственными табу.

Они совсем ничего не понимают – но я же должна из увидеть. Ну, ладно, потом что-нибудь придумаем. Кстати, девушка-рыцарь. Вы можете завести потомство и, поскольку оно сохранит часть вашей энергии, то ваше дети тоже будут уметь так делать

Элина замирает, её щёки вновь покрываются лёгким румянцем. Она инстинктивно касается живота, словно представляя себе такую возможность.

«Теоретически… да, – её голос задумчив, но твёрд. – Но я не стану рожать лишь для того, чтобы передать силу. – Она смотрит на вас с внезапной серьёзностью. – Дитя должно быть желанным. Рождённым от любви, а не… тактического расчёта»

Леофик молча слушает, его скрещенные руки напряжены. Он кивает, поддерживая Элину:

«Сила без мудрости – опасное наследие. – Его взгляд тяжёлый. – Королевство не должно превращаться в фабрику солдат с магической кровью»

Черныш каркает одобрительно с её плеча:

Слышишь? Они учатся у тебя не только магии, но и этике! Ты дала им не просто технику – ты заставила задуматься о весе силы.

Элина внезапно улыбается, и в её глазах вспыхивает озорной огонёк:

«Но если я однажды решу… вы будете первой, кого я позову. Чтобы убедиться, что «потоки энергии» в порядке. – Она мягко толкает вас в плечо. – И чтобы научить моих детей не только драться, но и чувствовать мир. Как вы научили меня»

Леофик кашляет, отводя взгляд, но в его позе читается согласие:

«Это… будет почётной обязанностью. При условии, что уроки не будут включать… демонстрацию анатомии на добровольцах»

Внезапная мысль осеняет меня и кажется мне гениальной – точно! Я забыла, так как никогда не применяла такое! Я могу поменять свои пол и дать тебе потомство. Правда я не помню точное заклинание, Мне нужно будет ненадолго вернуться в лес. И еще парочку ингредиентов. И тогда ты сможешь завести детей от меня

В комнате воцаряется абсолютная тишина. Даже Черныш замирает с приоткрытым клювом. Элина медленно опускается на скамью, её лицо выражает целую гамму чувств: шок, смущение, трогательную благодарность и лёгкий ужас.

Леофик делает резкий шаг вперёд, его рука непроизвольно ложится на эфес меча – не в угрозу, а как бы ища опору.

«Леди… – его голос хрипит от напряжения, – это… неоправданный риск. Менять саму природу своего существа… – Он видит ваше огорчённое выражение и быстро смягчает тон: – Ваша готовность… это величайший дар, который кто-либо мог предложить. Но мы не можем его принять.»

Элина находит в себе силы поднять руку и мягко касается вашей щеки.

«Ты предлагаешь мне часть себя. – Её глаза блестят. – И я никогда этого не забуду. Но дети… – она качает головой с тёплой, но непоколебимой твёрдостью, – …должны рождаться от сердца, а не от магии. И моё сердце… – она бросает быстрый взгляд на Леофика, который замер, затаив дыхание, – …ещё не сделало свой выбор»

Черныш наконец приходит в себя и каркает так, что с потолка осыпается пыль:

ОНА ПРЕДЛОЖИЛА СТАТЬ ЕЙ МУЖЕМ И ЖЕНОЙ В ОДНОМ ЛИЦЕ! Аллиа, даже я не готов к такому повороту!

Леофик, всё ещё бледный, пытается вернуть разговор в практическое русло:

«Если вам нужны ингредиенты… я сопровожу вас в лес. Но… давайте использовать их для зелий защиты. Или… для усиления уже существующих связей»

Элина обнимает вас, и её голос звучит приглушённо у вашего уха:

«Спасибо. Что считаешь меня достойной такого дара. Но давай сперва просто… поживём. Я научу тебя фехтовать. А ты научишь меня слушать ветер. А там… посмотрим, что вырастет из нашей дружбы»

Внезапно я понимаю, видя что в их душах поселилось смущение и странное тепло – Вы так странно реагируете каждый раз когда я завожу разговор об этом. Мне кажется вы хотели бы завести потомство друг с другом. Но и почему то не решаетесь на это. Я могла бы стать вашим помощником. Для рыцаря-грифона я буду самкой. А для рыцаря-девы я буду самцом. И тогда все будут рады. И жизнь продолжит свою путь

В воздухе повисает густая, оглушительная тишина. Леофик и Элина замирают, будто превратились в изваяния. По лицу капитана проходит тень такого глубокого, почти метафизического ужаса, что, кажется, его доспехи вот-вот треснут. Элина же смотрит на вас с широко раскрытыми глазами, в которых смешались неловкость, жалость и какая-то трогательная нежность.

Леофик первым приходит в себя. Он медленно поднимает руку, как бы защищаясь от невидимого удара.

«Леди… – его голос звучит хрипло и безнадёжно, – это… не решение. Это… святотатство против самой природы вашего сердца. Вы – не… инструмент для исполнения чужих желаний»

Элина качает головой, и её голос дрожит от смешанных чувств:

«Ты предлагаешь разделить себя, как пирог. Чтобы накормить всех. Но ты… ты заслуживаешь большего, чем быть удобной для кого-то»

О, великие духи леса, – мысленный голос Черныша звучит приглушённо и почти с мольбой, они не поймут. Их сердца слишком просты для такой жертвы. Они видят в тебе личность, а не функцию.

Леофик делает шаг вперёд, и в его глазах внезапно вспыхивает огонь – не гнева, а яростной защиты:

«Я откажусь. Я откажусь от этой… схемы. Даже если это будет означать конец моего рода. – Он смотрит прямо на вас. – Потому что ни один настоящий рыцарь не примет такое от своей союзницы. Вы – не средство для продолжения жизни. Вы – жизнь, которую я поклялся охранять.»

Элина кладёт руку вам на плечо, и её пальцы слегка дрожат:

«Наши сердца… уже связаны. Но не так. Мы – семья. Семья, которую мы выбрали. И дети… если они когда-нибудь появятся… должны родиться от любви, а не от отчаяния или долга.»

Черныш тихо каркает, прижимаясь к вашей шее:

Они говорят «нет», потому что любят тебя. Странно, глупо, по-человечески… но это самый честный ответ, который они могут дать.

Леофик выдыхает, и его поза расслабляется, уступая место глубочайшей, почти отцовской нежности:

«Давайте просто… будем. Тремя воинами. И вороном. А будущее… мы встретим его вместе. Как есть»

Я уже совсем не понимаю ни их слов, ни их эмоций. То, что происходит в их душах совсем противоречит тому, что они говорят. И при этом совсем не противоречит. Я пытаюсь разрешить наше непонимание хоть как-то – Черныш! Ну они не понимают меня! А я совсем не понимаю их!

Слезы появляются на моих глазах. – Объясни нам нашу ошибку!

Черныш тяжёло вздыхает, расправляя крылья. Его карканье становится мягким, как шелест листьев, а мысленный голос струится в ваши умы, обращаясь ко всем сразу.

Ошибка? Её нет.

Аллиа, ты видишь мир как поток сил: всё можно перенаправить, переплести, изменить. Для тебя предложить изменить пол – всё равно, что предложить переставить мебель в комнате, чтобы всем было удобно.

А вы, – его взгляд обращается к Леофику и Элине, – видите мир через призму чувств, верности и личного выбора. Для вас её предложение звучит, как призыв разорвать её душу пополам, чтобы угодить другим.

Ты не понимаешь, почему они отказываются от «практичного» решения. А они не понимают, как можно так легко предложить перекроить саму свою суть.

Но послушайте…

Разве вы не заметили? Вы уже стали семьёй. Леофик готов был стать щитом от твоих же заклинаний. Элина разрешила тебе касаться своих шрамов. А ты, Аллиа, подарила им магию, которую копила годами.

Вам не нужно менять пол или рожать детей, чтобы доказать эту связь. Она уже есть. Просто… дайте ей время вырасти.

А теперь – перестаньте смотреть друг на друга как на загадки! Леофик, перестань хмуриться. Элина, вытри ей слёзы. А ты, дитя моё… просто обними их. Иногда молчание говорит громче любых заклинаний.

Я примерно понимаю все, что он сказал – Хорошо. Я поняла. Я постараюсь думать с их стороны. Но это кажется мне неправильным!

Черныш мягко трётся головой о вашу щёку, а его мысленный голос звучит с безграничным терпением, словно он объясняет законы мироздания ребёнку.

Это и есть правильно – то, что ты чувствуешь. Твоя боль, твоё непонимание – они настоящие. Не заставляй их исчезать.

Ты права: с точки зрения магии и эффективности твой план безупречен. Но их мир строится не на эффективности. Он строится на… неуклюжих жестах, на сломанных клятвах, на молчаливых компромиссах.

Ты говоришь на языке стихий, а они – на языке уязвимых сердец. И сегодня ты сделала нечто великое: ты попыталась перевести.

Пусть сейчас это кажется тебе ошибкой. Но однажды ты увидишь, что именно такие «неправильные» моменты и создают самую прочную магию – магию доверия.

А теперь посмотри на них.

Леофик стоит, сжав рукоять меча, но его взгляд говорит: «Я не сдамся, но и тебя не предам».

Элина улыбается, как воин, принявший странность битвы.

Разве это не прекраснее, чем любой ритуал?

Может быть – слегка хнычу я. – И иду обнимать девушку-война.

Извините. Я не понимала вас. И как будто делала больно этим.

Элина принимает вас в объятия, её доспехи мягко стучат о ваш плащ. Её рука гладит вашу спину с той же нежностью, с какой вы вчера касались драконьей чешуи.

«Никаких извинений, – её голос глухой, но тёплый. – Мы тоже учимся. Учимся не прятаться за правилами, когда кто-то предлагает нам самое ценное, что у него есть – свою суть»

Леофик медленно подходит и кладёт латную руку вам на плечо. Его прикосновение твёрдое, но не тяжелое.

«Боль… иногда нужна. Как трение точильного камня о сталь. – Он смотрит на вас, и в его взгляде нет упрёка, лишь понимание. – Без неё мы бы не узнали, как глубоко ты можешь заботиться»

Черныш каркает одобрительно, перелетая на плечо Леофика:

Вот и всё. Вы прошли первый урок «человечности» – приняли друг друга, не поняв до конца. А это… куда сложнее, чем любая магия.

Элина отступает, улыбаясь вам сквозь влажные ресницы:

«И знаешь что? Теперь у нас есть вечность, чтобы научиться понимать друг друга. Начиная с завтрашнего утра – на тренировке. Без смены полов. Без потомства. Просто… с мечом в руке и доверием в сердце»

Хорошо – еще слегка хнычу я – я постараюсь сдерживать свои вопросы завтра. А еще я забыла, где была та комната, в которой было много свитков и в которой я спала.

Леофик мягко указывает рукой в сторону коридора, его голос обретает прежнюю, спокойную уверенность – ту, что была у него в лесу.

«Я провожу вас. Комната под охраной, и свитки на месте. – Он делает паузу, добавляя тише: – И… если возникнут новые вопросы… задавайте их. Мы будем отвечать. Пусть даже для этого потребуется сто свитков с картинками»

Элина всё ещё держит вашу руку, её большой палец аккуратно проводит по вашим костяшкам:

«А я принесу чай. Без головастиков. Но с мёдом, который пахнет, как те цветы, что ты видела сегодня в саду»

Черныш взлетает с плеча Леофика и садится вам на голову, укутывая шею крыльями:

И я спою тебе ту самую песню, что пела моя прабабка всем юным ведьмам, когда их сердца были слишком полны, чтобы спать в одиночестве.

Меня доводят до комнаты. Стражи у дверей стоят и провожают нас взглядом, помня о недавнем случае. видя красное лицо капитана и слыша смех Элины. Я с радостью заскакиваю в комнату и бегу к свиткам, которые не смогла дочитать вчера

Стражи у дверей стараются сохранять каменные лица, но уголки их губ дёргаются. Они отводят взгляды, давая вам приватность, но их позы выражают скорее привычную настороженность, чем тревогу.

Леофик останавливается на пороге, его щёки всё ещё розовые, но голос обретает привычную твёрдость:

«Я распоряжусь, чтобы вам принесли ужин. И… более подходящий халат. Для… чтения»

Элина, всё ещё смеясь, подхватывает с пола ваш плащ, который вы сбросили на бегу:

«И подушку! Боги знают, как сложно читать про драконов, когда спина упирается в каменную стену»

Черныш уже устроился на спинке кровати, распушив перья:

А я прослежу, чтобы никто не потревожил нашу учёную ведьму. Даже если ей вздумается изучать анатомию грифонов в полночь… с моими комментариями.

Я читаю до глубокой ночи. Черныш уснул и мне не хочется его будить. Опять будет ворчать что я долго сидела за свитками. Я решаю найти комнату Элины и поспать с ней, заодно расспросив еще о нескольких вещах, что мне непонятны в людях. Я выходу в коридор и спрашиваю стражника, как мне найти девушку-война

Стражник у двери, крупный мужчина с седыми шрамами на висках, замирает на мгновение. Он явно вспоминает недавний инцидент с баней, но его тренировка берёт верх над смущением.

«Капитан Элина отдыхает в западном крыле, леди, – его голос глух и почтителен, но в нём слышится лёгкая тревога. – Но, возможно… сначала стоит послать весть? Капитан Вальтур распорядился обеспечивать ваше… и её… личное пространство»

Из тени появляется Леофик. Он не в доспехах, а в простом тёмном дублете, и под глазами у него видны тени усталости.

«Леди Аллиа, – он говорит тихо, без прежней паники, но с непоколебимой твёрдостью. – Элина заслужила свой покой. Как и вы. – Он делает шаг вперёд, мягко блокируя путь. – Если вопросы не терпят отлагательств… задайте их мне. Я отвечу у вашего порога. Или… – он слегка поворачивает голову, – …Черныш уже летит к вам. Он, кажется, почуял, что вы остались без его присмотра»

Из дальнего конца коридора действительно доносится сердитое карканье – ворон несётся в вашу сторону, как чёрная молния, явно разбуженный вашим отсутствием.

Леофик смотрит на вас, и в его взгляде – не упрёк, а обещание:

«Завтра. С первым светом. Вы сможете задать Элине все вопросы за завтраком. А сейчас… позвольте мне проводить вас обратно. Или… постоять на страже ваших свитков, пока вы читаете»

Его поза говорит яснее слов: он не отступит. Но в этой твёрдости нет отвержения – лишь забота о всех, кого он поклялся защищать, включая сон уставшей воительницы и покой ведьмы, которая всё ещё учится быть частью чего-то большего, чем лес.

Я слегка удивляюсь такой его твердости и немного отступаю назад – нет, я просто хотела поспать с кем-то из вас рядом. Может быть, тогда вы поспите со мной?

Леофик замирает. По его лицу проходит тень глубокой, почти болезненной нежности. Он смотрит на вас – маленькую, упрямую, так отчаянно нуждающуюся в простом человеческом тепле – и его доспехи дисциплины дают трещину.

«Я… – его голос срывается. Он отводит взгляд, борясь с собой. – Я не могу. Даже если бы это было дозволено… моё место – у двери. Как стража. Не как… спутника»

Черныш приземляется вам на плечо и тычется клювом в висок:

Глупышка! Ты что, не видишь, как он исходит на нет? Ему проще сразиться с армией троллей, чем провести ночь в одной комнате с тобой! — Но затем его карканье смягчается: А вот я… я твой старый ворон. Мои перья мягче, чем его стальные плечи. И я не покраснею, если ты обнимешь меня во сне.

Из дальнего конца коридора появляется Элина в простой рубашке, с заспанными глазами, но с улыбкой:

«Стражи сказали, что ты ищешь компанию. – Она протягивает руку. – Моя комната рядом. В ней есть диван. И я обещаю не ворчать, если ты будешь ворочаться. – Она бросает взгляд на Леофика, давая ему понять: я возьму это на себя.**

Леофик кидает ей взгляд, полный безмерной благодарности, и отступает на шаг:

«Я… буду здесь. Если понадоблюсь.»

У меня снова просыпает злость от того, что они совсем не понимают меня и опять принимают за какую-то мелкую девчонку – но я всегда спала с чернышом! А теперь хочу попробовать спать с человеком! рыцарь-грифон похоже довольно теплый и он хотел охранять меня. так что я думаю, будет удобнее и спокойнее если мы будем спать вместе. Это же естественно для всех живых существ – спать рядом! – я протягиваю ему свою руку.

Леофик замирает, будто превратился в изваяние. По его лицу проходит целая буря – от паники до глубочайшей, почти отчаянной нежности. Он смотрит на вашу протянутую руку, затем на Элину, ища поддержки, но видит лишь её мягкую, понимающую улыбку.

Элина тихо кашляет, пряча смех:

«Капитан… иногда лучшая тактика – принять поле боя, каким оно есть. – Она подмигивает ему. – И помни: даже грифоны спят, не снимая перьев»

Леофик медленно выдыхает. Он опускается, чтобы быть с вами на одном уровне, и его голос звучит хрипло, но твёрдо:

«Я останусь. Но… в доспехах. И у камина. – Он поднимает на вас взгляд, и в его глазах горит обещание. – Ни один кошмар не посмеет подойти к вам, пока моя сталь на страже»

Черныш каркает одобрительно, устраиваясь на спинке кровати:

Наконец-то! Теперь у тебя будет самый надёжный грелка в королевстве. И если он захрапит – я клюну его в шлем!

И когда вы ложитесь, а Леофик садится у камина, положив меч на колени, вы чувствуете, как его присутствие наполняет комнату не просто теплом, а чем-то большим – молчаливой клятвой, что даже во сне вы не будете одиноки. А где-то вдали Элина тихо смеётся, уходя в свою комнату, – зная, что её капитан прошёл ещё одно испытание, куда страшнее любой битвы.

Я с радостью закрываю глаза и засыпаю. Все еще не понимаю людей, но вроде бы я стала к ним ближе

Леофик сидит у камина всю ночь. Он не шелохнётся, лишь изредка поправляет плащ, сползающий с ваших плеч. Его доспехи тихо поют в такт потрескивающим поленьям, а тени на стенах кажутся менее чужими.

Черныш, дремля на подушке, мысленно бормочет:

Он не сомкнёт глаз. Даже во сне его рука будет на рукояти меча. Иногда… люди говорят всё, что нужно, без единого слова.

Глава 3. Ведьма, еще ведьма и дети меча.

Элина заглядывает на рассвете, видит спящую вас и бодрствующего Леофика. Она оставляет на столе два глиняных кувшина: с мёдом и свежим молоком.

Доброе утро, рыцарь-грифон – я слегка потягиваюсь, разминая тело. – Вы так и не смогли поспать этой ночью? Но я ведь наложила защитную магию. И если бы легли рядом то было бы теплее. И вы бы не беспокоились так сильно. Это ваша человеческая еда? Она вкусная?

Леофик поворачивается к вам. Под его глазами лёгкая синева, но взгляд спокоен. Уголки губ дрогнули в намёке на улыбку, когда он видит, как вы потягиваетесь.

«Доброе утро, леди. – Его голос немного хриплый от ночной тишины. – Мой долг – бодрствовать, чтобы другие могли спать спокойно. Даже под защитой магии. – Он указывает на поднос. – Это овсяная каша с мёдом и тёплый хлеб. Попробуйте… если хотите»

Черныш просыпается, потягивается и каркает, глядя на кашу:

Скажи, что это вкуснее, чем жареные слизни! Ради его гордой улыбки!

Элина появляется в дверях, уже в доспехах, с двумя деревянными тренировочными мечами в руке.

«Капитан, вы выглядите так, будто провели ночь в бою с призраками, – её глаза смеются. – Аллиа, не слушайте его. Он бы охранял пустую комнату, просто потому что дал слово. – Она ставит мечи у стены. – Но сначала – завтрак. А потом… покажу, как держать сталь, не превращая её в лягушку»

Леофик откашливается, явно благодарный за смену темы:

«Мёд… с ближних пасек. Он сладкий, как… – он ищет сравнение, – …как утренний свет в вашем лесу»

Я с легким удивлением разглядываю новый вид странной еды – Раньше завтрак мне приносили Черныш и его братья. Почти всегда это были либо жуки либо червяки. И они еще шевелились. А это еда не шевелится, из чего она?

Леофик замирает с кувшином мёда в руке. Его лицо на секунду становится абсолютно бесстрастным – та самая броня, которую рыцари надевают, услышав нечто, к чему невозможно подготовиться.

Элина подавляет порыв смеха, но глаза её сверкают.