85 дней Славянска

В этом же году военный корреспондент Александр Барков выпустил книгу «Новороссия в моём сердце», в которой можно почерпнуть сведения о некоторых эпизодах обороны Славянска.

В 2018 году издан сборник рассказов военного корреспондента Дмитрия Стешина под названием «Коротко и жутко», куда автор включил и свои воспоминания о работе в Славянске.

Однако четыре года спустя большой полноценной работы, специально посвящённой обороне Славянска, так и не появилось. Автор полагает, что книга, которую читатель держит в руках, станет наиболее полным и подробным описанием событий в Славянске и вокруг него в период весны – лета 2014 года. Но данный труд всё же не претендует на то, чтобы быть фундаментальным исследованием истории обороны Славянска – просто потому, что такое исследование сегодня вряд ли возможно.

Во-первых, война на Донбассе ещё не окончена, и упоминание многих событий, обстоятельств и имён рискованно, так как некоторые люди (или их родственники) продолжают воевать или находятся на украинской территории, в том числе в плену.

Во-вторых, многие сведения – в частности, данные о погибших и раненых, потерях военной техники и т. п. – очень сложно предоставить со стопроцентной точностью, в том числе из-за искажений этих сведений в ходе войны и пропагандистских заявлений обеих сторон, что не всегда позволяет отличить реальные данные от вымышленных.

В-третьих, точному исследованию событий в Славянске мешает сам характер начального периода Донбасской войны. Революционные события весны – лета 2014 года на Донбассе были настолько хаотичны, что даже не всегда удаётся установить личность того или иного участника боевых действий, и очень много без вести пропавших.

При работе над книгой автор опирался как на собственные воспоминания (прибыл в Славянск 19 мая 2014 года), так и на беседы с участниками обороны Славянска – командирами и бойцами ополчения, журналистами, медиками и гражданскими лицами. Имена тех, чьи воспоминания помогли в подготовке этой книги (должности указаны на момент Славянской эпопеи):

– Командующий Славянским гарнизоном, первый министр обороны ДНР Игорь Стрелков.

– Начальник штаба гарнизона Эльдар Хасанов.

– Заместитель командующего обороной Славянска, командир ополчения в Краматорске Сергей Дубинский (позывной Хмурый).

– Заместитель командующего по вооружению, командир Ямпольского батальона Евгений Скрипник (Прапор).

– Заместитель командующего по контрразведке Сергей Здрилюк (Абвер).

– Первый премьер-министр ДНР Александр Бородай.

– Начальник Мобилизационного управления ДНР Павел Губарев.

– Специалист по связи и информационной работе гарнизона Сергей Цыплаков.

– Командир роты Семёновского батальона Сергей Деревянкин (Малой).

– Командир бронетехники гарнизона Ярослав Аника (Таран).

– Командир службы противовоздушной обороны Гроза.

– Военный корреспондент Дмитрий Стешин.

– Ополченцы Даниил Безсонов (Гудвин), Игорь Иванов (Скобарь), Дмитрий Жуков (Кедр), Геннадий Дубовой (Корреспондент), Юрий Юрченко (Анри), Андрей Савельев (Вандал), Валерий Мусиенко (Дружок), Сергей Солодов (Солод), Артём Гавзиев (Крик), Виталий Ермолов (Девятый) и многие другие.

Также при подготовке книги автором использовались открытые данные в интернет-сети: в первую очередь, «Славянский дневник» Игоря Стрелкова – его записи на форуме «Антиквариат» с конца апреля по начало июля 2014 года; репортажи дружеских ополченцам российских СМИ – «Комсомольской правды» и «LifeNews»; статистические данные и официальные заявления как русской, так и украинской сторон; различные записи участников событий в Славянске в социальных сетях.

Книга «85 дней Славянска» разделена на три части.

Первая часть охватывает период с 12 апреля по 1 мая. В ней рассказывается о крымском отряде Игоря Стрелкова, обстановке в Славянске, формировании гарнизона ополчения и первых бое-столкновениях.

Вторая часть охватывает период со 2 мая по 3 июня – это самый «горячий» период обороны Славянска. В этой части рассказывается о тяжёлых боях в Семёновке в начале мая и начале июня, о борьбе с вражеской авиацией, ключевых лицах Славянской эпопеи и добровольческом движении.

Третья часть охватывает период с 4 июня по 5 июля. Она повествует об успешных атаках и болезненных поражениях Славянского гарнизона (Красный Лиман, Ямполь, Николаевка), о тяжёлой гуманитарной обстановке в Славянске и прорыве гарнизона из окружения.

В заключении – о причинах отступления из города, дальнейшем боевом пути «славянцев» и значении обороны Славянска.

Часть I

12 апреля – 1 мая

1. Крымская рота

Массовые народные выступления в Новороссии, начавшиеся весной 2014 года, ещё больше активизировались после событий в Крыму. Действия российской армии на Крымском полуострове и присоединение его к России вдохновили жителей Новороссии, которые ожидали крымского сценария в своих регионах. Российской помощи Новороссии, в том числе военной, ожидали все русские как в РФ, так и в бурлящем народной активностью Юго-Западе России, по историческому недоразумению оказавшемся в «незалежной Украине».

Ожидал этого и Игорь Стрелков со своими соратниками, которые в начале апреля 2014 года ещё находились в Крыму. Они приняли активное участие в освобождении административных учреждений и воинских частей на полуострове, действуя до подхода основных сил – прославившихся на весь мир «зелёных человечков» или «вежливых людей», то есть российских военных. Ровно на то же самое позже рассчитывали прибывшие из Крыма ополченцы и на Донбассе: занять правительственные здания, объединить вокруг себя местных жителей и подготовить почву для прихода российской армии.

Первым отрядом добровольцев, приехавшим из РФ на Донбасс, стало подразделение отставного офицера ФСБ Игоря Стрелкова. Подразделение прибыло из Крыма, поэтому в начальный период обороны Славянска его называли «крымским отрядом» или «крымской ротой». Это было ядро Славянского гарнизона и будущей Славянской бригады, которая сегодня является частью Вооружённых Сил Донецкой Народной Республики. Правда, собственно «славянцев» – ополченцев, оборонявших Славянск, там всё меньше и меньше: многих выкосила четырёхлетняя война, другие покинули ДНР или были выдавлены оттуда по политическим причинам.

Крымская рота, которая выдвинулась из Симферополя и через Ростовскую область прибыла на Донбасс, насчитывала 52 человека. Полный список славянских «первопроходцев» был уничтожен вместе с другими документами перед отступлением из Славянска, и восстановить этот список полностью не удалось. Во-первых, некоторые бойцы до сих пор не хотят «светить» свои имена. Во-вторых, многих из Крымской роты найти не удалось – со временем они покинули Славянский гарнизон или пропали без вести во время революционного хаоса на Донбассе. В-третьих, около четверти группы погибло, и некоторые имена или позывные погибших уже не представляется возможным узнать. Вот позывные бойцов, точно входивших в состав Крымской роты (о некоторых в книге расскажем подробнее):

Балу, Ромашка, Медведь, Моторола, Прапор, Терец, Дед, Абвер, Эдвард Питерский, Бабай, Вандал, Кедр, Тихий, Клык, Крот, Фриц, Аргун, Глаз, Немой, Одесса, Тень.

Участник боевых действий всегда выбирает себе на войне позывной – как по оперативной необходимости, так и для простоты в обращении. Главное, чтобы позывные, во избежание путаницы, не повторялись в рамках одного подразделения. Понятно, что самые популярные позывные бойцы быстро разбирают, в каждом батальоне есть свои «Батя», «Рысь», «Медведь», «Волк», «Док», «Снайпер» и т. п. Большинство ополченцев, о которых идёт речь в книге, будут называться по позывным. Настоящее имя бойца указывается, когда сам боец не против этого или уже хорошо известен, или если речь идёт о погибшем, и раскрытие его имени уже никому не повредит.

После завершения военной операции в Крыму и принятия его в состав РФ, отдельный батальон специального назначения, которым командовал Игорь Стрелков, был распущен. С момента роспуска батальона и до захода группы Стрелкова в Славянск прошло две недели. За этот срок было принято решение о походе на Донбасс, наведены контакты с активистами из Донецка и отобраны люди, из которых сформировалась Крымская рота.

Решение о походе на Донбасс было принято в начале апреля. Народные протесты в Донецке, Луганске, Харькове и других городах продолжались, но была серьёзная угроза подавления протестов или их спада из-за отсутствия внешней поддержки. Нужно было торопиться. Игорь Стрелков связывается с донецкими активистами, выезжает на «большую землю», планирует переход границы и приступает к набору людей в свою группу.

Сборы в Крыму заняли примерно пять дней. Основу Крымской роты составили бойцы батальона спецназа в Симферополе. Во время операции в Крыму в батальоне было более 200 человек и 154 единицы стрелкового оружия. После роспуска батальона оружие было сдано, и большая часть людей разъехалась. Под началом Игоря Стрелкова остался комендантский взвод, около 15 человек, которые оставались на базе республиканского военкомата, занятого Стрелковым в начале крымской операции и бывшего базой его батальона. Это были те, кто не успел разъехаться по домам, и люди с территории Украины, которым некуда было ехать. По договорённости с главой Крыма Аксёновым они поселились в одном из неиспользуемых санаториев в Ялтинском районе.

Ядро группы Стрелковым отбиралось из людей, в первую очередь обладающих военными навыками и боевым опытом, прошедших горячие точки на Северном Кавказе, в Средней Азии и других местах, а также бойцов, хорошо отличившихся в ходе крымских событий и показавших себя людьми идейными и решительными, готовыми рисковать и жертвовать собой ради большой цели. Дело затевалось опасное и рисковое, с непредсказуемым исходом, поэтому и люди нужны были соответствующие.

Какие же ещё люди были в крымском ополчении, если не идейные и решительные? – спросит читатель. Там были разные люди, и далеко не все проявили себя достойно. Хватало в рядах ополчения и авантюристов, и приспособленцев, и тех, кто желал «под шумок» обогатиться или разжиться оружием. Немало таких людей было и в ополчении Донбасса. Как и на любой войне и при любых революционных событиях. Игорь Стрелков, побывавший уже на трёх войнах, хорошо это понимал и пытался сразу определить, кто годится для его отряда, а кто нет.

Прибыл к Стрелкову в те дни взвод терских казаков, около 30 человек. Все в одинаковой форме – бравые, нарядные, со своими командирами. Попросили оружия, но подчиняться Стрелкову не захотели. Казачкам было предложено либо покончить со своим гонором, либо убираться восвояси. Ряженые в итоге предпочли убраться. Как выяснилось потом, во время активных боевых действий на Донбассе, в выборе между «казацкой вольницей» и подчинением командованию казачки нередко предпочитали первое в ущерб общему делу. Впрочем, это касается не всех казаков – были и те, кто беспрекословно подчинялся приказам и храбро сражался. Но таких, к сожалению, среди казаков было отнюдь не большинство.

Каждый кандидат в крымский отряд проходил двойное собеседование. Сначала с бойцами говорил Сергей Журиков (Ромашка), а потом уже отобранные им люди проверялись Стрелковым.

Я сразу всем обозначал, куда и зачем мы идём, – вспоминает Стрелков. – Ставил людей в известность, что никакого официального статуса у нас не будет. И в случае, если ничего не получится, никто за нас не подпишется. Некоторые люди сразу отвалились из-за непредсказуемости ситуации, отсутствия каких-то гарантий. Были в группе, как потом выяснилось, люди случайные, легкомысленные и морально нечистоплотные, хотя некоторые из них даже с хорошими навыками. Из тех, кто зашёл в Славянск, потом до четверти людей дезертировало. Оказались не готовы к той войне, которая там развернулась».

В итоге в Симферополе набралось 54 человека. В их числе – оставшаяся со Стрелковым дюжина бойцов из расформированного батальона; 8 человек из Первого полка крымского ополчения, которых привёл Балу (включая знаменитого Моторолу), и 6 человек «киевской группы» (приехавшие в разное время в Крым из Киева) – Ромашка, Вандал, Кедр, Крот, Фриц и Клык. Остальных людей набирали в казармах военкомата – это были выходцы из Одессы, Харькова, Донецка и других регионов Новороссии. Из симферопольских казаков с группой в итоге остался только один – Терец, будущий комендант Краматорска. Примерно 80 % группы были бывшие граждане Украины, включая крымчан, 20 % – граждане РФ, такие как Стрелков и Моторола. По пути отсеялось ещё два человека, и в итоге границу переходил отряд из 52 бойцов.

В Крыму, при содействии на местах, ополченцам удалось вооружиться автоматами Калашникова и пистолетами Макарова. На группу было 62 АК-74, на военном сленге называемых «вёслами» (автоматы с неоткидным прикладом), и 62 ПМ – по пистолету и автомату на человека, плюс 10 АК и 10 ПМ запасных.

Куда конкретно поедет Крымская рота? Откуда начнётся и распространится вооружённое восстание на Донбассе? Ответов на эти вопросы не было до последнего момента, вплоть до ночи с 11 на 12 апреля, когда группа Стрелкова с оружием пересекла границу и зашла в Донецкую область – на территорию иностранного по всем международным законам государства. Пути назад уже не было ни для кого.

2. «Они пришли, чтобы воевать»

Со стороны Донецка заход вооружённой группы из России обеспечивала команда Павла Губарева (сам он уже месяц находился в плену) – на тот момент самая организованная группа активистов в Донецкой области.

Очень важную, хотя и незаметную для большинства роль в Донбасском восстании сыграл Сергей Цыплако[7]. В Донецке он отвечал за поддержание связи с группой Стрелкова с помощью шифрованных сообщений, а позже, с конца мая, работал в штабе Славянского гарнизона, обеспечивая секретную связь как с Донецком, так и с «большой землёй»[8]. Павел Губарев так охарактеризовал деятельность Цыплакова:

Ему несколько месяцев удавалось скрывать свою роль в движении и не привлекать к себе внимание „компетентных структур“. Без Цыплакова же рушились вся наша организация и связь».

Сергей Цыплаков

В беседе с автором книги Цыплаков рассказывает о ситуации, сложившейся в Донецке накануне прихода Крымской роты и занятия Славянска:

В марте – апреле 2014 года сложилась достаточно тупиковая ситуация. С ненасильственным протестом мы не справились, а на вооружённое восстание пока не было сил. Под ненасильственным сопротивлением я имею в виду, например, остановку работы предприятий, вывод большого количества людей на улицы и т. д. То есть действия, которые бы парализовали управляемость и экономику региона (а это не менее 25 % экономики Украины), что позволило бы без вооружённого противостояния заставить местные элиты перейти на сторону протестующих (как в Крыму). Но, во-первых, на такую тактику у нас просто не хватало людей и времени. Во-вторых, быстро выяснилось, что здесь просто не с кем договариваться. Донецкая политическая элита хорошо спаяна и сильно криминализирована. Депутатами Донецкого облсовета зачастую были мафиози со своими бандформированиями, братками, большим опытом рейдерства и т. д. Попробуй к таким приди и уговори их проголосовать против Киева. Застрелили бы на месте и закопали за терриконом. В общем, мы быстро поняли, что ненасильственный протест – бессмысленный и тупиковый. С другой стороны, вооружённое сопротивление тоже оставалось под большим вопросом из-за недостатка людей и оружия, а главное – мало у кого на тот момент была готовность идти до конца (готовность убивать и умирать, если придётся). На Донбассе живёт простой рабочий люд, с низкой инициативностью и очень послушный в силу особой шахтёрской специфики – привык чётко выполнять указания на заводах и шахтах, работать по звонку и приказу. Эта законопослушность и понятия мирного времени сильно действовали на людей мирных профессий и весной 2014 года. А надо было действовать самостоятельно, жёстко и решительно».

По словам Цыплакова, активисты протестного движения оказались в конце марта в очень сложной ситуации: они уже «перешли грань», нарушили всевозможные украинские законы, а удержать и развить революционную ситуацию были пока не в силах.

После неудачных попыток захвата административных зданий и пленения Павла Губарева, протест стал снижать обороты, – вспоминает Цыплаков. – Здания то занимали, то уходили оттуда. Восстание то разгоралось, то затухало. Нужно было действовать более радикально – сразу захватывать СБУ, МВД, телевышку. Ещё обязательным пунктом программы был захват аэропорта, ведь надеялись на приход „вежливых людей“, которые помогут обеспечить безопасность волеизъявления народа Донбасса.

Местные элиты самоустранились. Часть ждала шагов от РФ и хотела железобетонных гарантий, часть занимала проукраинскую или нейтральную позицию. Поэтому надо было захватывать оружие и диктовать свои условия. А мы смотрели новости про Крым и надеялись на помощь России.

В двадцатых числах марта киевская хунта уже стала выдвигать на Донбасс военную технику. Начались репрессии и аресты ключевых участников восстания. А мы только отвечали новыми митингами, оставаясь, по сути, заложниками системы.

Впервые этот сценарий был сломан 6–7 апреля, когда мы снова заняли здания ОГА и СБУ. Здесь мы впервые разжились оружием, но его там было очень мало, к тому времени уже успели всё вывезти. Этого оружия оказалось недостаточно – до шестидесяти единиц автоматов и пистолетов у нас, некоторое количество у „Оплота“. В общем, не более ста единиц – с таким количеством восстание в целой области не устроишь. В составе Народного ополчения Донбасса тогда была пара сотен человек без дисциплины и единого лидера (Губарев не в счёт, так как уже находился в СИЗО), который бы повёл всех за собой, и люди просто сидели по квартирам с этим оружием и ждали, когда их придут арестовывать.

Мы с точки зрения украинского законодательства зашли в сферу тяжёлых уголовных преступлений, а принципиально ничего не менялось и не происходило. Все понимали, что нужно идти до конца, иначе последствия будут плачевными – как в Одессе, Харькове… Но к этому моменту как раз пришла группа Игоря Стрелкова, началась оборона Славянска, и разгрома ополчения удалось избежать».

Группа Павла Губарева с его супругой Екатериной, Сергеем Цыплаковым, ополченцем с позывным Буйный (который предварительно посетил Крым и «проконсультировался» там по поводу дальнейших действий дончан) и другими людьми обеспечивала гуманитарное прикрытие военной операции по переброске группы Стрелкова в Донецкую область. В начале апреля Стрелков встречался с Екатериной Губаревой – дважды в Ростове-на-Дону и один раз в Таганроге, где они составили план перехода вооружённой группой границы и их дальнейших действий.

11 апреля находящийся в Донецке Сергей Цыплаков получает от пребывающей в Ростове Екатерины Губаревой по электронной почте шифрованное письмо с информацией о том, где и когда нужно встретить группу Стрелкова. Цыплаков, в целях безопасности, ничего не записывает, а запоминает всю информацию наизусть, едет в Шахтёрск и пересказывает всё Буйному, отвечающему непосредственно за встречу и сопровождение отряда Стрелкова.

В ночь на 12 апреля 52 «стрелковца» высадились в Ростовской области, оставили там все свои документы, прошли пешим маршем до 15 километров и в заранее намеченном пункте перешли границу с Украиной. Оттуда дошли до точки, где их и встретили донецкие активисты с транспортом.

При подготовке операции Стрелков просил доставить армейский грузовик ГАЗ-66. Достать эту машину активисты не смогли, но нашли пятитонный грузовик украинской компании «Новая почта» вместе с водителем этой компании, который вначале даже не был в курсе, в каких исторических событиях он участвует.

На границе Стрелков в присутствии трясущегося от страха шофёра, не церемонясь, спросил встречающих: «Водила свой или в расход?» Те ответили, что свой и «в расход» его не надо.

Этот момент поразил донецких активистов, которые психологически ещё не были готовы к решительным действиям. Позже ополченец Буйный вспоминал:

Знаете, чем стрелковцы отличались от местных? От них пахло войной и какой-то неотвратимой решительностью. Они заходили и в принципе понимали, что придётся воевать и лить кровь. Бойцы Стрелкова зашли, уже готовые ко всему психологически. Они пришли, чтобы воевать».

Название грузовика – «Новая почта» – было весьма символичным. Ополченец Дмитрий Жуков, позывной Кедр (прибывший из Киева вместе с Ромашкой), вспоминает:

Когда мы уже прибыли в Славянск и стали вылезать из фургона, я чуть не подавился от смеха. Дело в том, что в фургон мы грузились ночью, и никто не обратил внимания на большую красную надпись на белом кузове: „Новая почта“. Мне сразу вспомнился один фантастический рассказ из детства, как одному гангстеру пришла посылка на его имя с доставкой в гостиничный номер. В посылке оказались маленькие солдатики, которые после вскрытия коробки ожили и прикончили этого гангстера. Тогда я мысленно поздравил Украину с получением „посылки“».

Убедившись, что первая задача выполнена, что группу встретили и обеспечили транспортом, Игорь Стрелков спросил дончан: «Куда лучше идти? Где получим полный контроль и максимальную народную поддержку?»

«Славянск», – ответил Буйный и протянул Стрелкову карту, ткнув указательным пальцем в точку, обведённую в кружок карандашом. Стрелков недолго изучал карту, задавая уточняющие вопросы. Решение нужно было принимать быстро – ополченцы находились вблизи границы и в любой момент могли быть обнаружены украинскими военными и спецслужбами, которые с начала волнений на Донбассе серьёзно усилили охрану и патрулирование.

3. Славянск

Первоначально Стрелков, обдумывая действия уже на «украинской» территории, планировал освобождение Шахтёрска – города, который располагается между Донецком и Луганском и достаточно близок к российской границе, а значит, удобен для координации сил ополчения и получения помощи из России. Однако в Шахтёрске на тот момент не было столь активной и массовой народной поддержки ополчения, как в Славянске. Донецк или Луганск не были выбраны потому, что группой в 52 человека такие крупные города было невозможно быстро взять под контроль. Нужен был средней величины населённый пункт, где при активной поддержке местных жителей можно оперативно установить власть и хорошо его контролировать.

Славянск был именно таким городом. Он полностью отвечал требованиям и задачам, которые ставила перед собой группа Стрелкова.

Во-первых, население Славянска не превышало ста двадцати тысяч жителей, и в первый же день его можно было имеющимися силами поставить под контроль. Во-вторых, большинство местного населения, безусловно, поддерживало антиукраинское сопротивление. К середине апреля в Славянске насчитывалось несколько сотен активистов, бо́льшая часть которых уже была готова к активным действиям против Украины. Местное ополчение также усиливали группы сопротивления в соседнем Краматорске и Красном Лимане. В-третьих, Славянск очень удобен в обороне и занимает удачное местоположение с точки зрения военных действий, которые планировались Стрелковым. Город является частью крупной, плотно заселённой агломерации, состоящей из других городов и населённых пунктов численностью до полумиллиона человек. Также это важный транспортный узел, центр железных и шоссейных дорог, в том числе ключевой трассы Ростов – Харьков. Славянск под контролем ополчения становился щитом для большой территории Донецкой и Луганской Республик, защищавшим их от украинских сил с севера. «Славянский щит» – именно так позже и называли оборону Славянска.

Освободив Славянск, ополченцы, с одной стороны, защищали Донбасс на границе Донецкой и Харьковской областей, а с другой – это был удобный плацдарм для дальнейшего наступления сил ополчения и освобождения оккупированных территорий к западу.

Единственный минус ситуации был в том, что Славянск находился далеко от границы с РФ, и помощь в виде добровольцев и различных грузов на протяжении всей обороны Славянска была несвоевременной и недостаточной. Однако при выборе Славянска Стрелкову это не представлялось проблемой, так как ополченцы всё же рассчитывали на скорый крымский сценарий. Проблема удалённости города от областных центров и российской границы сказалась через два месяца, когда Славянск полностью окружила украинская армия и выяснилось, что никакого крымского сценария Донбасс не ждёт и Славянский гарнизон предоставлен сам себе. Но это будет потом. Тогда, 12 апреля, о таком развитии событий никто и не помышлял.