Милый мой волшебник

Перепрыгивая через темно-синие провалы луж в черном разбитом асфальте, через сломанные ветки деревьев, Корнелий остановился у стены пятиэтажки, разрисованной каким-то художником – доброхотом огненными фантастическими цветами. Он сверился с адресом и пошел по пешеходной дорожке, усыпанной сломанными бурей ветками, дальше, к спрятавшемуся за блочным домом и шумящими деревьями частному сектору. Здесь все было словно в миниатюре: маленькие заборчики, кустики, садики, лавочки под сенью деревьев, усыпанные яблоневым цветом, аккуратные огородики с цветами.

Еще издалека он увидел номер на зеленой калитке – привинченные цифры 39.

В этот момент из калитки выходила молодая женщина, прикрыв волосы легким платочком. Ветер колыхал ее платье, подчеркивая крутые дуги бедер, обдувая крепкие ноги.

Корнелий хотел спросить поточнее местонахождения дома, но тут застыл намертво – женщина, закрывавшая калитку на защелку, была ему отдаленно знакома. Скорее всего это и была та, которую он искал, и он больше почувствовал это, чем узнал ее. Но потом мир стал разворачиваться, словно старинный свиток – так раскрывалась и она, и он узнавал ее черты, они совпадали уже с тем образом, что был нарисован в воображении.

Девушка только скользнула по нему взглядом, он сразу ощутил теплоту ее грустных карих глаз. Она тут же опустила взор, собираясь идти дальше, когда он, сделав шаг к ней, спросил:

– Здравствуйте… Простите, вы Элени Хорватова?

Девушка вздрогнула, окинула взглядом Корнелия, кивнула и произнесла грустно:

– Да, это я....

Корнелий, кашлянув в кулак, смущаясь, тут же заговорил:

– Вы забыли сумочку на остановке… Я принес вам и сумочку, и телефон в ней.

Он и сам не понимал, зачем он говорит так подробно.

Она подняла голову, сейчас ее волосы выбились из-под платочка, развеваясь под веткой яблоневого цвета. Она выглядела очень красиво на этом фоне.

– Вы нашли мою сумочку? А я на нее рукой махнула, думать о ней забыла, – произнесла она мягким грудным голосом, не сводя с него глаз.

Корнелий спросил удивленно:

– Но почему? Здесь же … ценные вещи… Которые, возможно, важны для вас.

Она покачала головой.

– Я считала, что раз они попали в чужие руки, то не стоит и искать…

Корнелий вынул из пакета и протянул найденную пропажу.

– Вот она…

Элени взяла сумочку осторожно и немного рассеянно, будто бы видела ее впервые, открыла и тут же закрыла, смущенно подняв взор лучистых карих глаз на Корнелия.

– Здесь все вещи, все цело, – сказал он уверенно.

Она кивнула и задала самый естественный вопрос:

– А как вы меня нашли?

Он отвечал, не сводя с нее глаз:

– Через деканат. Там мне дали ваш адрес…

Элени, будто о чем-то догадавшись, кивнула. Потом внимательно посмотрела в его глаза:

– Но почему… Почему вы все это делаете для меня? Зачем искали?

Корнелий сам не ожидал от себя тех волшебных слов, которые произнес в следующую минуту:

– Потому что я люблю вас.

Элени вздрогнула, зашаталась, рот ее приоткрылся, как бы набирая воздуха, и Корнелию пришлось подхватить ее.

– Как? – только и спросила она, не высвобождаясь из его рук.

Они как завороженные стояли рядом. Ветер шумел яблоневыми цветущими ветками. Гудели пчелы, было тихо, не проезжали даже машины, улица будто замерла, не появилось ни одного человека.

Он, глядя на нее, сказал:

– Я увидел вас на остановке. Тогда вы показались всего лишь в маленьком островке света, и я понял, что полюбил вас.

Девушка вдруг улыбнулась:

– Значит это была любовь с первого взгляда?

– Вероятно… И тогда я поклялся найти вас.

Она удивлено и радостно смотрела на него, в глазах у нее блистали веселые искорки:

– Но кто вы? Я же вас совсем не знаю…

Корнелий ответил серьезно:

– Я? Волшебник.

Она рассмеялась, видимо принимая это за шутку.

– Настоящий?

– Конечно.

Они медленно, будто повинуясь какой-то силе, пошли по аллее, усыпанной сорванными ветками и цветами, в город.

Шли под руку и молчали. Она, улыбаясь, шла с сумочкой, а он, серьезный и сосредоточенный, словно министр – рядом.

– А как вас зовут, волшебник? – спросила она, улыбаясь.

– Корнелием.

– Во как… Какое имя… Прочное, корневое, – сказала она, лишь бы что-то сказать… – И кем вы работаете?

– Я? Волшебником.

– Вы серьезно?

– Вполне. Вот сейчас помогаю одной женщине найти ее сына.

Она улыбнулась:

– Вот как! Значит вы благородный волшебник!

Он в свою очередь спросил:

– Элени, а вы на каком курсе?

Спросил, хотя ответ давно уже знал.

Так и шли они, ошарашенные тем, что произошло с ними, и ветер шумел над их головами, и шумела, звенела, плескалась, радовалась весна, и что-то звонкое пели птицы, и ангелы глядели на них с небес.

Ноги сами принесли их в сквер у порта, на ту остановку, где была найдена сумочка. Там они сидели, изредка перебрасываясь словами, соединив руки. Для их чувств вседневный человеческий словарь ничего не придумал, не хватало словесных выражений – они больше общались взглядами и очень тонко чувствовали друг друга.

Они гуляли, пока фонари не зажгли свои зеленые огни, и на небе не замигали первые сиреневые звездочки, прячась стыдливо за одеяниями туч.

Он стоял у ее калитки и все никак не мог проститься с ней. Капельки теплого весеннего дождя блестели на ее лице, как слезы.

***

Знакомство с Элени и теплые чувства к ней поразили Корнелия. Он дотоле ничего подобного не испытывал, и Даша, пришедшая со своими дерзновенными планами, показалась какой-то пресной и чужой.

– Какой же ты сегодня скучный, – сказала Даша и ушла, хлопнув дверью, когда Корнелий, сославшись на головную боль, устроился на диванчике. Он думал об Элени, она казалась ему хрупкой, как птица, нежной, как цветок, тихой, словно полевой колокольчик, колеблемый ветром.

Он ждал новой встречи, и она наступала. Обычно он ожидал Элени у библиотеки, где она, по ее словам, глотала пыль, общаясь с «великими мира сего», и они, почти ничего не говоря, только о чем-то возвышенном, просто гуляли по городу, обходя самые интересные и любимые места.

Особенно Элени любила сиреневый сквер недалеко от крепости. Они фотографировались в нем, а потом просто пели, расхаживая по дорожкам, при этом мало что зная друг о друге – им это было ненужно, это было несущественно.

Но он как-то спросил ее об отношениях с матерью, почему они ссорились.

– Ах, ты про тот случай, – нахмурившись сказала Элени. – Стоит ли, ведь это все в прошлом. Да, у меня был трудный период, я даже хотела уйти из этого мира, но Господь уберег меня… Для тебя…

И она пожимала его руку, а он прижимал ее к себе, и так стояли они долго.

От всей этой идиллии Корнелия отвлёк звонок заказчицы.

– Все в порядке, – сказал Корнелий, внутренне дрожа от неприятных ощущений. – Процесс идет. Скоро вы получите куклу и будет результат.

И тут же набрал номер Нестора.

Тот долго не отвечал, но вечером все же выловить его удалось.

– Лицо готово, – сказал Нестор. – Почти вся голова. Осталось подобрать подходящее туловище… Подходящее туловище подобрать и … дело в шляпе!

– Давай, поторопись, заказчица нервничает, – говорил Корнелий, сам переживая оттого, что будет после.

Нервно потирая руки, он вышел на балкон посмотреть на шумящую полудневную городскую весну.

Возле тополя, плещущего на ветру листвой, он заметил фигуру парня. На голову его был наброшен башлык. Смутно почувствовав какую-то тревогу, Корнелий вошел в комнату, закрыв за собой балконную дверь.

Глава пятая. Свершение волшебства

Нестор Салогуб ехал на велосипеде против ветра. Под мышкой у него был объемистый пакет. В лицо летели брызги дождя, время от времени он вытирал их и спешил вперед.

Настроение Нестора было никудышным – его дорогая и любимая Лиза переселилась жить к Маслюку, человеку хитрому и циничному, но эффектно выглядевшему парню с бронзовой фигурой атлета. И теперь Нестор в очередной раз сетовал на судьбу.

Все эти свои проблемы он чистосердечно выложил Корнелию при встрече.

Они сидели, спрятавшись под красными круглыми зонтиками уличного кафе. Накрапывающий дождик прибил бело-серые тополиные гроздья к асфальту. Ветер нес влажные струи.

Корнелий старался утешить друга, сидел, прищелкивая языком:

– Вот ведь Лизка! Не ожидал я от нее… Да, ладно, помнишь в школе она кружила головы сразу двум.

Нестор поморщил губы, наклонил в отчаянии лысую голову, на которую попадали капельки дождя.

«А ведь он страшноват», – подумалось Корнелию. – «Настоящий Голем! Кукла из уличного балагана, из страшноватой пьески. Он сам становится похож на свои куклы, на тех персонажей, которых создает. Такова видно судьба каждого мастера – становится похожим на свое детище».

Но вслух он ничего не сказал, только поддержал своего друга, сказав добрые слова утешения, положив руку на плечо.

У Нестора были печальные блестящие глаза.

Он извинился, засобирался, ссылаясь на срочные дела, на то, что дома остался один Жорфе, как бы не натворил делов! А еще в театр нужно заехать…

Звякнув велосипедом, он зажурчал по лужам и скрылся.

Оставшись один, Корнелий развернул пакет и вздрогнул. Кукольный мальчик выглядел совсем как живой. Нестор знал свое дело – лицо мальчика было страшно похожим на то, что на фотографиях. Корнелию стало жутко, и он завернул фигурку мальчика. Заныло сердце, когда подумал о его матери – каково – потерять такого славного сынишку.

Он долго думал, прежде чем набрать телефон Лидии, откладывал мобильник, затем снова вынимал. Смотрел на почти бесшумно проезжавшие машины, на накренившийся от бури, сильно пахнущий зеленью и цветом тополь.

«Вот и я, как этот тополь, все кланяюсь перед этой сумасшедшей жизнью. Занимаюсь надувательством, чтобы хоть что-то заработать, а где-то живет чудесная Элени, как принцесса из сказки, и как о ней не думать, как о ней не вспоминать, когда ее карие глаза стоят перед тобой, точно гордые драгоценные камни – агаты».

Звонок развеял его размышления.

Звонила женщина, у которой пропал сын. Голос Лидии был тревожным.

Корнелий тут же сказал серьезно:

– Не волнуйтесь. Сейчас лишнее беспокойство может только навредить. Могу сообщить, что ваши дела идут неплохо. Часть работы уже сделана – мы выходим на финишную прямую. Будьте нынешней ночью в Монастырском парке в два часа. Там есть глухая аллея, ведущая к старому кладбищу. Помните ее? Войдете на аллею – два раза повернитесь вокруг, расставив руки. Потом ступайте к каменной скамье под высокой сосной, которая последняя перед воротами. Деньги должны быть с вами в голубом конверте. Все…

– Но, господин Корнелий, я боюсь, – жалобным голосом произнесла женщина.

Корнелий повысил голос:

– Вы доверяете мне?

– Да! – ответила она жалобно.

– Помните – успех дела зависит от полного доверия. Не забудьте сегодня ночью в два часа. В ваших руках судьба сына. Жду!

И Корнелий отключился.

Сидел, отрешенно глядя на стакан с коктейлем.

«Правильно, так и нужно!» – подумал он. – «Больше металла в голосе и таинственности. Тогда сработает».

***

Он медленно подходил к дому, все еще вспоминая Элени, ее бережные и нежные движения рук, будто взмах лебединых крыльев, шоколадные глаза, грустную улыбку, искрящуюся временами счастьем. Какова будет их судьба?

У дома мальчишки гоняли на велосипедах и ему едва удалось увернуться от рубчатых шин.

На скамейке сидела Дарья, смотревшая с укоризной. На коленях у нее стояла небольшая клетка со щеглом.

Корнелий выдавил из себя приветливую улыбку, а перед глазами призраком колыхался образ Элени… Дарья теперь казалась далекой, чужой…

– Я уже битый час дожидаюсь… – сказала Даша не вставая.

– Вел переговоры в интересах дела, – сказал Корнелий, подмигнув. – О, новый член твоего пернатого семейства!

Даша усмехнулась.

– Да, это щегол Чик. Только с птичьего рынка. Приобрела по случаю… Ну, что у тебя…получилось?

– Этой ночью…

– Да ты что… Молодец!

– Тише! – Он показал глазами на нависающие балконы.

Она понимающе спросила шепотом:

– А ментов с собою не приведет?

– Не думаю…

– А это что? – Даша указала на пакет.

– Кукла…Только не разворачивай здесь…

Они прошли в подъезд, и уже в квартире Дарья сообщила:

– Я билеты заказала… Деньги получаем и бежим отсюда подальше… И скоро мы в блаженных морских водах! И я вся буду, как наяда!

Она бросилась к нему на шею, и он обнял ее.

У Корнелия сжалось все внутри от неприятных ощущений.

***

Ночь опустилась на город черная, как смоль, лишь диск луны мелькал среди бешено носящихся вместе с ветром обрывков туч, то и дело цепляющихся за деревья. В центре небесного купола пульсировали редкие звезды, заволакиваемые облаками. Серыми немыми глыбами застыли дома, кое-где украшенные дрожащим светом редких ламп. Ромбовидные золотые фонари, мигая тревожно, покачивались под ветром.

Здесь пахло хвоей, смолой, шишками и сырой корой.

Корнелий вспомнил, как они в детстве кормили белок. Но водятся ли здесь белки? Они кормили их в городском парке.

Он пришел пораньше и стоял в кустах, наблюдая за аллеей.

Корнелий ждал женщину, свою заказчицу, но стрелки миновали два часа ночи, а никто по-прежнему не шел.

Корнелий уже было сунул руку в карман, где лежало теплое тело телефона, но тут раздались шаги.

Он насторожился.

Шаги, раздававшие в темноте, принадлежали явно не женщине… Кто это? Запоздалый прохожий? В два часа ночи? А быть может в этом парке есть сторож? Ах, зачем, зачем он устроил эту ночную мистификацию, зачем вызвал ее сюда в такое время? Решил поиграть в мага и таинственность? Не проще ли было где-то на бульваре вручить ей куклу и, забрав деньги, быстро исчезнуть из ее жизни.

Шаги приближались. Шел человек, оглядываясь осторожно по сторонам, словно высматривая кого-то. Не его ли? Неужели она рассказала кому-то? Этого еще не хватало, начнутся разборки: кто, откуда, зачем, то да се… Ах, зачем он устроил эту игру в таинственность?

Человек шел, набросив на голову капюшон. На мгновение он остановился, осматриваясь. Его взгляд упал на мраморную скамью.

Корнелий стоял за густой елью, боясь пошевелиться, не дыша.

Бледный луч луны скользнул по капюшону… Под ним было черно, казалось нет лица…

Страх пронзил Корнелия. Ему почудилось, что он может в одночасье все потерять: жизнь, дом, любимую. Он сжал ветку, иглы впились в пальцы!

Да, конечно, фигура знакомая. За ним уже наблюдал человек в капюшоне. А еще один подозрительный тип приходил к Нестору. Тот его назвал, кажется, Дроздом… А что если заказчица пустила по его следу частного детектива?

Человек скользнул взглядом по ели, а потом, набросив плотнее капюшон, заспешил дальше. Широкими шагами он шел в сторону монастырского кладбища, где торчали каменные кресты и памятники с ангелами.

Он растворился в густых аллеях, а Корнелий пошел к скамье. И вдруг споткнулся. Мир пошатнулся перед ним, перевернувшись… Сильный удар в голову, и он лишился чувств.

***

Очнулся он, почувствовав, что лежит на влажной траве. На голове был платок.

Над Корнелием склонилось лицо Лидии.

– Господи, да что же с вами? Я с трудом вас нашла, а вы лежите без движения… Что-то случилось?

Корнелий тут же собрался с мыслями.

– Так бывает. Сильное энергетическое напряжение. Я совершал обряд. В наших же интересах. Неудивительно, последствия его могут быть разные…

Он осторожно поднялся, отдав платок женщине, держась за голову, которая болела, словно от удара.

«Ничего себе! Я видимо упал, ударившись о камень или корень дерева. Или кто-то оглушил меня?»

Он отряхивался с самым серьезным видом.

Лидия извинялась.

– Простите за опоздание, но… Ночью очень трудно добраться до места. Обряд… Но… все ли у вас получилось?

– Надеюсь…

Корнелий велел Лидии сесть на скамью, и тут же пошел к кусту, где лежал сверток.

Спустя три минуты пришлось уже Корнелию приводить даму в чувство, ибо, увидев куклу, она повисла на его руках.

– Ничего, это бывает. Сильные эманации, бьют по чувствам, – что-то лепетал Корнелий. – Возьмите эту куклу и держите ее у себя в доме. Положите ее в кровать, где спал сын. Окружите кровать его вещами. Через неделю будет результат.

– Это точно? Вы обещаете? А может он вернуться уже сегодня? – жалобным голосом спросила она.

– Все может быть. Сферы сдвинулись, притяжение сработало, он идет. Но максимум – дней десять… Не волнуйтесь. Деньги принесли?

Лидия, всхлипывая, отдала пакет.

– После его возвращения отдадите мне оставшуюся сумму. Как видите, я работаю честно…

Женщина зарыдала над куклой мальчика.

***

Поезд шатало во все стороны и в раскрытое окно врывался ветер, несущий запахи полевых трав. Здесь, в южных степях весна была щедрее и очаровательнее. Воздух был синим и теплым. Полевые цветы трепетали под ветром нежными белыми лепестками. Будто почувствовав тепло, прыгал в клетке щегол Чик, напевая песни, радуясь весне. Временами, когда поезд въезжал под одеяло облаков, в окошке темнело, тогда начинал постукивать теплый дождь, капли которого влетали в окно. Затем вдалеке показывалось чистое синее небо, украшенное длинными лазурными облаками, начинало пахнуть свежими травами и цветами.

Дарья мирно дремала на полке. Корнелий смотрел в окно, равнодушно озирая пейзажи, а на душе его было неспокойно. Их быстрый отъезд был похож на бегство. Он не успел даже проститься с Элени, только отослал ей сообщение, что уезжает по срочным делам, обещает связаться при первой возможности. В ответ девушка очень сожалела о такой внезапной разлуке, ведь не было дня, когда бы они не встречались, или хотя бы не созванивались.

Они с Дарьей ехали в купе со всеми удобствами. Зашел проводник, принес чай и бутерброды, но есть не хотелось.

Корнелий разбудил Дашу. Та встала с помятым лицом, потирая глаза. Захватив полотенце, пошла умываться. Потом долго сидела, пила чай и смотрела в окно. Глядела измученным взглядом – дорога ее выматывала.

А Корнелий всё смотрел на телефон. Его следовало бы давно выключить и выбросить в окно, но он ждал ежедневного утреннего сообщения от Элени, ждал тайно и страстно, стараясь, чтобы не заметила Дарья.

Та хмуро пила чай. И вдруг телефон содрогнулся от беззвучного сигнала.

Наконец-то! С телефоном в кармане Корнелий шагнул в умывальник, с замиранием сердца посмотрел на экранчик.

Но – сообщение пришло не от Элени!

Это еще кто?

Корнелий всмотрелся в странные строчки:

ДОРОГОЙ КОРНЕЛИЙ ТУК! СПАСИБО ВАМ ОГРОМНОЕ! МОЙ МАЛЬЧИК СЕГОДНЯ УТРОМ НАШЕЛСЯ!!! КАКАЯ РАДОСТЬ, ВЫ НАСТОЯЩИЙ ВОЛШЕБНИК! ПРОШУ ВАС ПРИЙТИ ЗА ПРИЧИТАЮЩИМСЯ ВАМ ГОНОРАРОМ, КОГДА ВАМ БУДЕТ УДОБНО.

ЗВОНИТЕ.

С БОЛЬШОЙ БЛАГОДАРНОСТЬЮ,

Л.

Корнелий не поверил глазам! Пылкое послание Элени, пришедшее вслед, добавило ему радости.

Глава шестая. Загадочный постоялец

Элени вышла в садик с маленькой книгой в руке. Щебетали звонко птицы, как будто разгоняли своим пением тяжелые свинцовые тучи. Брызгало из-под ветвей и заливало маленький огородик яркое солнце. Воздух был свеж и чист.

Было тихо, лишь ветер шевелил треугольную изумрудную листву. Она потрогала цветы – вот ее любимые анютины глазки, крокусы, барвинок и гиацинт.

Элени наслаждалась цветами, а в мыслях была возле своего любимого. Где он сейчас? Сказал, что уезжает по делу, когда вернется – не знает. Он волшебник, а у волшебников свои тайные дела!

Элени улыбнулась. Волшебник – вот шутник! Кто же он? Артист? Вот ведь загадочная личность! И привлекателен…

Как она счастлива с ним, не хочется даже и думать о неизбежном. А ведь придется ему когда-то сказать правду, горькую правду, и он ее бросит. Непременно бросит – ведь он молод, вероятно хочет иметь семью и детей. Как не хочется думать о неприятном! Пусть будет хотя бы неделя, ну хотя бы еще месяц счастья! А потом – все что угодно – одиночество, или брак со старым холостяком, которому все равно…

Элени старалась не думать о плохом, отбросить неприятные мысли.

Она всегда была одинокой, потому что была подкидышем. На крыльце детского дома ее нашли малюткой, а при ней записка с загадочным именем Элени. Такое имя она и носила в детдоме, ведь его дала ей какая-то неизвестная, скрытая мраком таинственности мать. Для простоты ее всегда именовали Еленой, но это имя ей казалось слишком простым, затертым. Элени лучше! Удочерившая ее Валерия Петровна, которая дала ей свою фамилию Хорватова, всегда старалась называть ее Элени, или простой Элей.

Как она любит ее, привязалась к ней, как к родной!

Элени открыла книгу и прочитала несколько строк:

Одни прославились своею родословной,

Другие – мастерством, иль сворою борзых,

Богаты третьи и горды тем, безусловно,

В нарядах щеголяя дорогих.

И каждый со своим предметом вожделенья

Глядит высокомерно, превосходства не скрывая,

Но то, чем я владею – лучше, без сомненья -

Не этой мерой я достаток измеряю.

Твоя любовь – вот лучшая награда!

Ни славы, ни богатства, ни коней,

Ни роста, не дородства мне не надо –

Любовь твоя и верность мне милей.

Но если вдруг умрёт любовь твоя,

Несчастнейшим из всех живущих стану я....*

(*Сонет 91 В. Шекспира, перевод Т. Соколовой).

Прикрыв книгу, она задумалась о том, как ценна и быстротечна человеческая жизнь и как хрупка, как нужно беречь каждое ее проявление.

«Лишь бы он был жив и здоров», – твердила она себе, как заклинание.

В задумчивости Элени покачалась на качелях. Затем заглянула в конец томика.

Она едва успела дочитать последнюю строку, как ей на книгу лег маленький букетик фиалок.

Она в удивлении подняла голову и увидела незнакомого человека, безупречно одетого, с добрым и умным выражением лица, тонким аристократическим ртом, седыми бровями и висками.

– Здравствуйте! Моя фамилия Орехов. Игорь Владимирович Орехов. Я прошу у вас прощения, что вторгся на вашу территорию без разрешения. Я видел вас за забором, но вы так увлеченно читали, что я не мог вас оторвать от столь увлекательного занятия возможной резкостью своего оклика. А фиалки купил по случаю, сегодня такой весенний день, и решил тут же подарить их вам.

Элени была слегка ошарашена визитом незнакомца, но ни гнева, ни страха она не испытывала. Наоборот – внешний вид человека внушал ей спокойствие и радость.

– Чем могу служить? – негромко спросила она в тон ему, приподнявшись. Мужчина был уже несомненно пожилым, но бритое его лицо казалось моложавым, фигура безупречной. Рядом с ним стоял чемодан. Опирался он на трость.

– Я пришел по объявлению. У вас сдается комната?

Элени кивнула:

– Да, мы давали объявление о сдаче. Комната на втором этаже дома, сразу под чердаком. Если вам подходит второй этаж – давайте посмотрим.

Мужчина улыбнулся:

– Подходит. Лишь бы не было крыс и тараканов. Их я уж очень не люблю. А так – я человек неприхотливый. Живу один, путешествую в свое удовольствие.

– Вас так привлек наш город?

– Да. У вас замечательная крепость и такие уютные улочки – старинные, красивые. И дома с черепичными крышами… Я путешествую с блокнотом, пером, фотоаппаратом. Так что, будет что записать, посмотреть.

– А наш дом тоже под черепичной крышей!

Орехов улыбнулся:

– Именно это меня и привлекло.

Элени кивнула и попросила Орехова следовать за нею. На пороге стояла Валерия Петровна.

Орехов представился, и тут же его повели на второй этаж.

– Мы здесь конечно уберем, – сказала Валерия Петровна, – здесь немного пыльновато. Вот эта стенка теплая, если вдруг похолодает, разожжем печку и вам станет тепло.

Орехов был в восторге.

– Как это здорово – настоящая печь! Впрочем, сейчас тепло, и я не думаю, что это в ближайшее время мне понадобится. Позвольте…

Он показал на окно, и когда Валерия Петровна кивнула, распахнул его.

В чуть запыленную комнату ворвался воздух, наполненным ароматом цветов. Особенно сильно пахла сирень.

– Это все ваши вещи? – спросила Элени, пока Валерия Петровна побежала за тряпкой.

– Да, это мой дворец. Все мое ношу с собой, – улыбнулся Орехов, расставив руки.

– Ваш дворец? Как это понимать?

Орехов не спеша вынул из кармана очки и записную книжку, постоял, улыбаясь, и объяснил:

– А так, уважаемая…

– Элени…

– Элени? Редкое имя… Римское имя… Очень приятно. Так вот, мой дворец – это моя крепость, моя защита, за уютными стенами которого я нахожусь почти всегда, особенно, когда мне трудно. Дело вот в чем…Давайте присядем… Не против?