Яромир. Оберег Родана

Александр Фоменко

Яромир. Оберег Родана

Глава 1

Давайте знакомиться. Я – Алексей Яромиров. Обычный рядовой инженер в заурядном КБ. За свои 25 лет ничем примечательным в этой жизни не отметился. Холост. Детей нет. Есть, правда, один недостаток. Люблю красивые вещи. Отчего часто попадаю в различные ситуации.

К примеру, недавно в один из выходных, на барахолке купил зеркало с резной рамой. Зачем купил? Для чего? Понятия не имею. Просто приглянулась резьба на раме. Уникально мелко вырезаны были не только листья и ветки, но даже прожилки на листьях казались натуральными. Не знаю, какой мастер над ним работал, но мне очень понравилось. Тем более, что женщина, которая его продавала, готова была его отдать почти даром. И я купил.

Зеркало было большим, почти в рост человека.

Как я его нес, это отдельная история. Благо барахолка находилась в трех кварталах от моего дома.

Мой дом без лифта, пять этажей. Я живу на третьем. Потребовался целый час, чтоб притащить его к себе на этаж, затем еще около получаса, чтоб внести в квартиру и временно прислонить к свободной стене в прихожей. Причем все это я проделал единолично, что для меня равносильно подвигу.

Вроде ничего примечательного. Ну, купил и купил… И что с того? Мало ли кто чего покупает. Но подсознательно понимал, что покупка не простая. Слишком гладко и быстро все случилось. И деньги оказались в кармане, и оказия подвернулась оказаться на барахолке, и забрел случайно именно в этот торговый ряд, и само зеркало… От этого появилось тревожное ощущение, что что-то должно произойти… Важное и серьезное.

Я уже выходил из ванной, приведя себя в порядок после такого трудового подвига, как в дверь кто-то позвонил. На пороге стоял Серега, сосед из квартиры напротив, в домашних трениках и ловко жонглировал связкой ключей.

– Привет! Давай показывай, чё купил? А то, если б я тебя не знал, мог подумать, что ты зажилил обмыть приобретение.

– Ничего не зажилил. Я его только-только в дом занес. Вон у стенки стоит. Заходи. Только аккуратно, оно не закреплено. Я сейчас. Оденусь.

Уже закрыв за собой дверь в ванную, я услышал возглас Сереги:

– А-бал-деть! Это где ж ты такую красотищу отхватил?

– Не поверишь! На барахолке и почти даром.

– Везет же некоторым! Слушай, Лёха! Это же шедевр. Такую резьбу не делают уже лет семьсот, не то, что сейчас. Это я тебе как искусствовед говорю!

Серега, действительно профессиональный искусствовед и работает в каком-то НИИ, а сейчас еще подвизался и к реставраторам. Они в Третьяковке что-то реставрируют.

– Ладно, искусствовед,– сказал я, выйдя уже переодетым. – Ты будешь восхищаться и цокать языком или все-таки сбегаешь в магазин? Деньги вот, – я протянул ему несколько купюр. Он, не отрывая взгляда от рамы, взял деньги и попятился к двери.

– И позови всех наших! – крикнул ему вдогонку.

Пусть идет, а я пока пристрою эту красотищу куда-нибудь понадежнее.

Осмотрев все комнаты, понял, что лучшего места, чем в зале, для такого шедевра нет.

Когда закончил крепить зеркало к стене и, собрав инструмент, отнес его в кладовку, раздался дверной звонок.

Я открыл дверь, на пороге стояла та женщина, что продала мне зеркало:

– Простите, молодой человек! Я совсем забыла отдать вам ключ к раме. Дед рассказывал, что если придется менять полотно, то надо сначала открыть раму, а затем уже вынимать само зеркало.

– Спасибо

– Прощайте, – сказала женщина и, резко повернувшись, пошла по ступенькам вниз.

«Странная какая-то,– подумал, глядя на ключ. И осенило – «А как она узнала, где я живу?»

Резко открыв дверь, побежал вниз, выбежал на улицу, но женщины уже нигде не было.

«Мистика какая-то,– в сердцах произнес я, медленно поднимаясь домой,– Не могла же она так быстро исчезнуть. Хотя почему не могла? А такси на что? Ладно, пойду готовить столы, а то завалятся сейчас всей толпой, не развернёшься…»

Уже через полчаса в квартире негде было повернуться. Пришли все кто был в нашей тусовке. Серега принес полный пакет продуктов и, как обычно, чачу своего деда. Близняшки Даша и Глаша перехватили у Сереги пакет, сразу оккупировали кухню и стали готовить свои кулинарные изыски. Остальные кинулись рассматривать приобретенный мной шедевр.

Когда все зашли в зал, повисла долгая и мучительная пауза

– Нет, это определенно раннее рококо, – прервав молчание, уверенно заявил Вадим, преподаватель истории искусств в каком-то институте.

– Какое рококо? Ты что? Здесь нет ни грамма эротики, а рококо это сплошная эротика, доходящая до порно, – возмутился Серега.

– Вы не правы, Серёженька! – мягким мурлыкающим голосом произнесла Лара Сергеевна, бывший декан исторического факультета МГУ. – Это в позднем рококо много откровенности, а в раннем больше изысканности. К тому же это вообще не рококо. Вон видите по краю славянская вязь, это надпись. А у славян рококо не было.

Я тоже обратил внимание на эти знаки, что были разбросаны по всей раме, когда рассматривал на барахолке. Но тогда не придал им значения. Теперь они стали отчетливо видны.

– И это какой-то древнеславянский язык, – продолжила Лара Сергеевна,– Вам, Лёшенька, надо будет обратиться к Кириллу Николаевичу. Погодину. Он в этом спец. Он поможет.

– Спасибо огромное за совет, Лара Сергеевна. Только я, к сожалению, с ним не знаком.

– Ничего страшного. Вы подойдите к нему и скажите, что от меня. Он вас обязательно примет.

Кирилл Николаевич Погодин – научное светило, член-корр и доктор наук, а древнеславянские языки, по-моему, его конек. Так что совет был, безусловно, дельный. Тем более, что наше КБ находилось на пятом этаже института, которым руководил Кирилл Николаевич.

– Ну, что, дорогие наши, просим к столу, – почти одновременно сказали Даша и Глаша, и все стали рассаживаться за длинным столом, который я еле успел разобрать к приходу гостей.

Первый тост пожелала произнести Лара Сергеевна. Уважая её годы мы, естественно, согласились.

– Дорогой Лёшенька. Поверь мне не старому, но, таки, пожившему человеку, что Ваше сегодняшнее приобретение дорогого стоит. Я, конечно, не профессиональный искусствовед, как наш Вадик,– и, сделав многозначительную паузу, продолжила,– но все же могу сказать, что Вам очень повезло. Поэтому за Вас и за ваше приобретение.

Все вскочили, стали чокаться. Только Вадим насупился, он понял едкий намек в свой адрес, высказанный Ларой Сергеевной. Ну и пусть дуется, сам виноват. Не фиг лезть со своим рококо, куда ни попадя. Умник нашелся.

Поздно вечером, когда все разошлись, а неугомонные Даша и Глаша помогли мне прибраться в зале и на кухне, я сел против зеркала и стал тщательно разглядывать раму.

Действительно по периметру рамы шли какие-то знаки, больше похожие на древние письмена.

«Надо сфотографировать,– пришло в голову,– чтоб завтра при встрече показать их Погодину».

Достал планшетник и стал щелкать.

Когда я присел, чтоб сделать кадр снизу, в кармане что-то больно кольнуло. Я сунул руку в карман и достал ключ, который мне дала та женщина, что продала зеркало. Не долго думая, я вставил его в замочную скважину, которая находилась справа в раме.

Взеркале что-то изменилось. Оно перестало отражать и стало похоже на пустой черный экран.

«Что за чертовщина, – вслух сказал я и протянул руку к зеркалу. Рука по локоть исчезла в полотне. Испугавшись, машинально отдернул. В зеркале, как в экране телека, появился седой, как лунь, старик, сидящий за грубо сколоченным столом и пристально смотрящий на меня. Взгляд у старика был пронзительный, но не злой.

По спине побежали мурашки, я смахнул пот со лба. Правая рука непроизвольно выбивала чечетку, а сердце бухало, как молот о наковальню. Опьянение прошло мгновенно. Я резко выдернул ключ из замочной скважины и плюхнувшись в кресло,потер лицо руками, затем снова взглянул на зеркало. Зеркало опять стало зеркалом и спокойно отражало часть комнаты.

«Фу-у, – с шумом выдохнул я, – привидится же такое. Определенно, не нужно было пить Серёгину чачу. Спьяну и не такое привидится. Ладно, пора баиньки. Завтра будет трудный день».

Встав с кресла, жалобно скрипнувшее пружиной, положил ключ на столик, еще раз глянул в зеркало, подмигнул уставшей родной физиономии и двинулся в спальню.

Ночью часто просыпался, снились какие-то кошмары. Отключился уже под утро.

Проснулся с дикой головной болью от звонка будильника. В голову тут же залетела мысль – а не послать ли к чертовой матери эту работу и не отлежаться ли дома. Но вспомнил о том, что пообещал Ларе Сергеевне встретиться сегодня с Погодиным. Значит, отвертеться не получится.

Утреннее насилие над собой закончилось только тогда, когда сделал первый глоток горячего кофе. Мозги прояснились, включилась соображалка и все вошло в привычную колею.

Придя на работу в родное КБ, я в очередной раз понял, что рутина это стабильно нормальное состояние нашего коллектива. Поэтому потолкавшись среди сотрудников и показавшись начальству, я сразу рванул на третий этаж, к кабинету директора института.

Секретарша Эллочка подняла свои нарисованные глаза и протяжно распевным голосом произнесла:

– А Кирилл Николаевич занят.

– Эллочка, лапочка. Ты скажи ему, что я от Лары Сергеевны и он обязательно меня примет. Вот увидишь, – я улыбнулся и протянул ей пакетик с заранее купленной у нас в буфете коробкой конфет.

– Хорошо, я попробую, – небрежно взяв пакет, сказала она и включила селектор, – Кирилл Николаевич! К вам Алексей Яромиров из КБ. Говорит что от Лары Сергеевны.

– Пусть входит, – прозвучало из селектора, когда я уже открывал дверь в кабинет, послав Эллочке воздушный поцелуй.

– Здравствуйте, молодой человек! Проходите, присаживайтесь. Вас Алексей зовут, не так ли?

– Здравствуйте. Да. Алексей, – сказал я, присев к большому столу для совещаний.

– Мне Лара Сергеевна говорила о вас и рекомендовала очень положительно. Так что вас привело ко мне?

– Вам, наверное, Лара Сергеевна говорила, что я приобрел зеркало с очень интересной резной рамой, – начал я, доставая свой планшетник,– и что на этой раме есть какие-то знаки. Возможно старославянского происхождения. Она посоветовала обратиться к вам, как к признанному специалисту по этому вопросу. Вот я их сфотографировал, – и протянул ему планшетник.

Кирилл Николаевич взял планшетник и медленно двинулся к своему креслу, опираясь на спинки стульев, внимательно рассматривая изображения.

– Интересно, интересно. Очень интересно, – не переставал повторять Кирилл Николаевич, глядя неотрывно в планшетник. – Вы, Алексей, даже не понимаете, наверно, какой уникальный раритет вам удалось приобрести. С вашего позволения я перенесу эти фото к себе в ноутбук? Не возражаете? А буду посвободнее, непременно посмотрю. Ибо материал очень и очень интересен.

– Да что вы, Кирилл Николаевич. Буду вам только признателен.

Он включил ноутбук и стал переносить изображение. Возвращая мне планшетник, он сказал с тревогой:

– Вы главное не вздумайте его куда-нибудь деть. А паче чаяния, захотите его продать, то первого покупателя вы, считайте, нашли. Причем цена меня не волнует.

– Да что вы, Кирилл Николаевич. Я это зеркало буду теперь беречь как зеницу ока.

– Вот-вот, именно «как зеницу ока». Но даже не так зеркало, как эту рамку. Вот, Алексей, вам моя визитка, позвоните мне денька через два, сразу после выходных. Думаю, к этому времени я смогу вам что-нибудь интересное рассказать. А теперь, извините, у меня совещание. Спасибо, что пришли.

– Это вам спасибо, Кирилл Николаевич, – сказал я, направившись к двери, – за то, что уделили столько времени моей скромной персоне. До свидания.

– Всего хорошего, – услышал в ответ, когда закрывал дверь.

– Эллочка! Огромное спасибо! – сказал я, проходя мимо секретарши, которая завершала наводить красоту на лице. – И позвольте заметить, сегодня вы особенно обворожительны.

– Льстец, – улыбнулась Эллочка и повернулась к стене.

После работы рванул на тренировку. Два часа занятий айкидо, напрочь вышибли всякий негатив из головы.

После тренировки, когда приняв душ, уже собирался домой, появился Серега. Ничего не говоря толком, усадил в свою Тойоту и помчался за город. Я не сильно-то и сопротивлялся, ведь впереди были выходные.

Два дня выходных пролетели незаметно. Дома я не появлялся, так как мы праздновали днюху у Ленки Аксёновой на даче. Ленка давно пытается меня захомутать, но я стоически не поддаюсь. Если честно, я не вижу Ленку, как мать моих детей. Она хорошая девчонка, но не в моем вкусе. Зато Серега от неё в диком восторге. Но Ленка почему-то выбрала объектом своих притязаний меня.

В понедельник утром, сразу от Ленки поехал на работу. Конечно, немного опоздал, за что начальница отдела, уважаемая Наталья Павловна,через стекло погрозила мне пальцем, когда увидела меня, садящегося за компьютер.

Сегодня надо позвонить Кириллу Николаевичу. Он обещал выдать какой-то результат. Достав визитку, набрал номер. В трубке послышалось:

– Алло. Я слушаю

– Добрый день, Кирилл Николаевич. Это Алексей Яромиров из КБ. Мы договорились созвониться с вами после выходных.

– Да-да. Я помню. У меня сейчас планерка. Я освобожусь минут через двадцать. Жду вас у себя.

– Понял. Буду, – ответил я, когда в трубке уже раздавались короткие гудки.

Через полчаса я сидел в кабинете Кирилла Николаевича, готовый выслушать все, что мне скажет сей ученый муж.

– Вы знаете, Алексей, я вынужден перед вами извиниться, – после долгой паузы произнес Кирилл Николаевич,– я не смог расшифровать те надписи, что вы мне любезно предоставили. Всех моих знаний не хватило, чтоб вам помочь. Одно могу с уверенностью сказать, что это уникальный научный материал, на котором можно не только кандидатскую, но и докторскую защитить. Так что прошу меня извинить, но это все, что я смог для вас сделать.

– Кирилл Николаевич, – сказал я взволнованно, после того, как он закончил свою тираду. – Я искренне благодарен вам за то, что проявили интерес к моему приобретению. И пусть не получилось, но отрицательный результат – тоже результат. Поэтому спасибо вам большое.

Я уже подходил к двери, когда услышал в след:

– А по поводу моего к вам предложения…

– ??

– Приобретения у вас этого раритета. Оно остается в силе.

– Понятно. До свидания, Кирилл Николаевич. Еще раз спасибо, – сказал я, берясь за ручку двери.

Я вышел в приемную.Секретарша Эллочка сидела, подперев кулачками подбородок и что-то рассматривала в планшетнике, на стуле возле двери сидел, дожидаясь своей очереди, лысоватый мужчина, а когда я уходил из приемной, дверная пружина легонько скрипнула, будто сказала мне вслед «прощай».

Я медленно шел по коридору и анализировал результат нашей встречи. «Кажется, уважаемый Кирилл Николаевич вы просто темните,– подумал я, – Все вы разгадали. Иначе не стали бы так настойчиво предлагать себя в качестве покупателя».

Вечером, придя с работы и приняв душ, поел на скорую руку и опять сел в кресло против зеркала. Но просто сидеть и смотреть было выше моих сил. Я встал и подошел к нему вплотную. Оно, как обычно, отражало часть комнаты и меня в джинсах и клетчатой рубахе.

– Что же в тебе такого интересного? – вслух произнес я. Не знаю почему, я взял ключ, который со вчерашнего вечера лежал на столе, повертел его в руках и вставил в скважину рамы. В зеркалесразу пропало отражение, и оно опять сталокак экран телевизора.

Я сделал шаг назад, продолжая наблюдать, что будет дальше. Снова в нем появился седовласый старец, сидящий за столом. Но на этот раз он жестом приглашал меня войти, как будто я стою за дверью его лачуги.

До меня, наконец, дошло, что это портал, через который могу попасть в мир этого старика.

Сразу стало немного не по себе от такого осознания, но любопытство, как всегда, во мне взяло верх, и я сделал шаг…

Глава 2

На мгновение меня окружила темнота, грудь обожгло и я, кажется,потерял сознание, но не упал. В глазах замелькали звёздочки, появился гул в ушах, как при взлёте самолёта. Сколько это продолжалось, не знаю. Наверно, целую вечность. Так мне показалось.

Очнулся в помещении, похожем на хату-полуземлянку. Голова, как будто налита свинцом. Стою на полу из грубо сколоченных досок, выскобленных до желтизны, спиной опираюсь на стену. Передо мной за столом сидит тот же седой старик, которого я видел в зеркале.

– Ну, наконец-то. Я тебя давно жду, Яромир. Благодарю, что пришел.

– Я Алексей, – замотал я головой, но тут же скривился от дикой головной боли,– Это фамилия у меня Яромиров.

Старик слегка улыбнулся и продолжал:

– Это в вашем миру фамилии, а у нас имена. Так что привыкай, Яромир. Вон лавка, присаживайся.

Осмотревшись, присел на лавку, покрытую шкурой. От боли во рту пересохло, голова кружилась, и не было сил даже поднять руку. Тихим шёпотом я спросил:

– Вы кто? Где я? Что это за место? Как я сюда попал?

– Ты у меня в хате. Я волхв племени радоничей. Зовут Роданом, – услышал уже ускользающим сознанием и отключился.

Пару дней я провалялся без сознания. Как потом объяснил Родан, это нормально для такого перемещения во времени. Тем более с непривычки.

– При перемещении во времени наша молекулярная структура подвергается сильной вибрации, а значит, сильному стрессу, – объяснил мне Родан. – Это нормально, что ты потерял сознание. Я в первый раз тоже сознание терял.

– А что? Можно и обратно так?

– Раньше было можно. Но сейчас, не чаще чем два раза в год. В дни весеннего и осеннего равноденствия, – продолжал Родан, – в другое время портал не работает.

– Получается, я здесь застрял на полгода?

– Ага. Как минимум до осеннего равноденствия.

– Во, блин, я влип! – откинувшись на подушку, почти шёпотом сказал я, – все полетело в тар-тарары.

– Да, мой дорогой, тебе придется вписываться в этот мир, как в своё время это сделал я, – тихо сказал Родан. – И, мой тебе совет. Не паникуй. По-большому счету, ничего страшного не произошло. У тебя там кто-то из родных остался? Мать, отец, сестры, братья, жена, дети?..

– Нет. Никого.

– Вот видишь? Получается тебе терять-то нечего и некого. А я, в своё время, оставил там жену и сына. Это труднее. Согласись?

– Да, уж… Ну, и что я буду здесь делать? Чем заниматься?

– Для начала мы с тобой должны придумать легенду о том, как ты здесь появился и кто мы друг другу.

– Типа, я ваш племянник? – сказал я, улыбнувшись.

– А почему бы нет? Например, у тебя умерла мать, моя сестра и ты пришел ко мне. Логично. Затем я всем объявлю, что ты не только мой племянник, но и мой ученик.

– Хорошо. Но вот вопрос. Где я проживал со своей матерью и как я сюда добрался?

– Ну, как добрался, придумаешь сам. С фантазией, я вижу, у тебя нормально. А вот где проживали? Здесь надо покумекать. Далеко ты жить не мог, только в каком-нибудь соседнем племени. К примеру – драговичи. Они отсюда за двести вёрст живут. Кто хочет – пусть проверяет. У них там недавно большой лесной пожар был. Люди погибли. Многие ушли с насиженных мест. Ну как тебе история?

– Нормальная история. Только как звали мою мать, твою… вашу сестру?

– Бажана. Я слышал это имя от беженцев-погорельцев. У них жила женщина с таким именем. И что хорошо, у неё сын был, взрослый. Но никто их после пожара в живых не видел.

– Значит, Бажана?

Я задумался. Повисла долгая пауза. Родан, пока я молчал, достал из печки глиняные горшки с едой.

– Я так понимаю, выхода у меня другого нет?– тихо спросил я после молчания.

– Правильно понимаешь.

– Ладно. Согласен. Дядюшка,– съёрничал я.

– Ёрничаешь? Это правильно, что не теряешь присутствия духа. Садись за стол. Поснедаем.Поедим значит. Так здесь говорят. Тебе придется научиться говорить так же, как говорит все племя. Иначе могут заподозрить неладное. А этого нам сейчас не надо совершенно. Поэтому поначалу просто молчи и слушай. Мотай на ус.

Я встал, подошёл к столу и сел.

– Нет! – Резко воскликнул Родан. – Запрещено. За божью ладонь не умывшись не садятся.

– За что, не садятся?

– За Божью ладонь. Стол – по-вашему. Все мы дети Бога. Еду принимаем, какую Он нам посылает, и питаемся мы с Его ладони. Поэтому перед Богом должны представать с чистой душой, чистыми руками и чистым лицом. Вон рукомойник у двери, умойся. Таковы правила рода, которые оставили нам предки. Они священны. Их прививают с малолетства и все выполняют неукоснительно. Есть еще несколько обязательных правил, но о них позже.

– Ладно-ладно. Понял. Чай, не дурак, – и пошёл умываться.

– Пойду, посмотрю двор и дом, куда меня занесло,– сказал я, когда закончили трапезу.

– Это не просто дом. Это скит волхва. Мой скит. Здесь живу только я и те, кому я разрешаю здесь находиться. Остальным сюда входить без спроса нельзя. Это еще одно правило, которое ты должен помнить и выполнять. Но, так как ты мой родственник, то ты имеешь право здесь быть. Еще в скиту может находиться мой ученик – Сбыня, но только во дворе. Заходить сюда в хату ему можно, только если я его позову или когда здесь прибраться нужно. В другое время ему сюда заходить нельзя – запрещено. Сегодня я отпустил его к матери.

– Ого, как у вас строго. А если кто-то нарушит табу? Его накажут?

– Безусловно.

– А как?

– Сначала розгами выпорют, потом на неделю подвязывают к поединочному столбу без еды. Ежели выживет, то будет жить, а если нет, значит, нет.

– Жёстко, даже жестоко.

– А как можно еще удержать род, племя в узде. Власть тогда сильна, когда есть наказание за проступок. Есть правила – все обязаны их исполнять. А не выполнишь – наказание. По-другому власть не удержишь. Если никто слушаться не будет, наступит хаос, племя погибнет.

– И еще, – он подошёл к сундуку, на котором лежали какие-то вещи и, взяв в охапку, переложил их на лавку, на которой я спал, – Я тут подобрал тебе кое-что из одёжи. Вот. Носи. А то появился ты здесь, прямо скажем, не по-нашему одетый. Вещи чистые, стиранные,– сказал Родан и протянул мне две кожаные шкуры с дырочками по краям.

– Что это? – не понял я

– Постолы. Обувь твоя. Вообще-то постолы каждый делает себе сам, но пока ты здесь лежал без памяти, я решил тебе их смастерить.

– Ну, и как их одевать?

– Очень просто. Наматываешь на ноги онучи. Портянки, по-вашему. Потом ставишь ногу на этот кусок кожи и зашнуровываешь вот этим тонким ремешком.

– Действительно, просто.

– Завтра схожу к усмарю и закажу тебе поршни.

– Что закажете?

– Поршни. Сапоги такие. Их шнуровать не надо. Удобно ходить по мокрой траве.

– А усмарь это обувщик?

– Да. Можно и так сказать.

– Гм-м, – вздохнул я, – Как много интересного на свете.

– Много, – согласился Родан, – но это еще не самое трудное. Труднее станет, когда ты познакомишься с людьми, с вождём, с племенем. Потому тебе нужен оберег. На, возьми, – и он протянул мне посох, в навершии которого сверкал красный рубин. – Этот посох я тебе дарю. Он твой оберег. В нем большая сила сокрыта. Стоит только повернуть посох вокруг своей оси, время начнёт идти очень медленно, повернёшь обратно – все вернётся. Нигде его не оставляй. Он тебе будет помогать, даже когда ты его не держишь. Главное, чтобы он находился рядом.

– Спасибо.

– Не за что. Вообще-то у нас, когда хотят поблагодарить за что-то или кого-то, говорят «благодарю», а не «спасибо».

– Почему?

– Потому что не «поспасибить», а «поблагодарить». БЛАГО ДАРИТЬ надо в ответ на добро. А «спасибо» – спаси Бог от ваших подарков и добрых дел, то есть не благодарность, а отказ. Смысл другой.

– А-бал-деть! Я не знал этого. Ну, теперь всё понятно.

– Ну, вот и добре. Можешь идти, а я пока позанимаюсь своими делами, – сказал Родан, открывая дверцу шкафа, встроенного в стенку.

– Понял. Уже ушёл.

Выйдя на крыльцо, вздохнул полной грудью. Свежий и чистый воздух вызвал лёгкое головокружение.

– Красотища! – выдохнул я, осматривая подворье.

Скит находился недалеко от кромки леса. Двор огорожен частоколом выше человеческого роста по всему периметру. Направо от хаты курятник, из которого выбежали куры, думая, что их будут кормить, но, увидев меня и поняв, что корма не будет, разбрелись по двору. За курятником сеновал, за ним огороженный жердями загон, по которому вальяжно ходит пара индюков. За ним стоит телега, рядом у коновязи под навесом привязаны два коня, мирно жующие сено из ясель.

Высокие ворота и калитка плотно закрыты. Сегодня никого не ждём.

За домом небольшой огород, на котором что-то произрастает.