Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной (издание второе, исправленное)

Потянулись монотонные вёрсты утомительного пешего марша. Григорий шагал вместе со всеми и от нечего делать прислушивался к разговорам соратников. Он очень долго работал с заключёнными на Среднем Урале и хорошо понимал жаргон блатных и воров. Ведь на нём говорило почти всё население северной части страны.

Парень доподлинно знал, что среди штрафников имелись очень разные люди. Особенно много встречалось бывших преступников. Поэтому он не удивился знакомым словам.

У него за спиной, двое бойцов стали тихо «ботать по фене». Один рассказывал другу о своих ночных похождениях. В переводе на русский язык это выглядело приблизительно так:

– После отбоя я вышел, как будто до ветру. На небе светила большая луна. Всё вокруг было видно, как днём. Дай, думаю, поищу какую-нибудь бабёшку из местных. Они же ведь ублажали японцев. Я тихо прокрался сквозь огород и углубился в заросли высокой травы, где укрывались крестьяне.

Не успел сделать и пару шагов, как наткнулся на спящую там китаёшку. Смотрю, а она симпатичная. Волосы чёрные, стрижка короткая. Правда, одета, как все желтолицые, в штаны и рубаху.

Я приставил нож к её горлу, она дёрнулась и тут же проснулась. Вытаращила свои узкие глазки, глядит на меня и трясётся от страха. Я ей жестами, значит, показываю, мол, держи язык за зубами и тихонько вставай.

Поднял её на ноги и повёл подальше в кусты, чтобы часовые не слышали, чем мы там занимаемся. Оттащил деваху немного в сторону и начал штаны с неё стаскивать. А она вдруг тихо так, мне говорит на ломаном русском: «Не надо! Не надо! Я тоже ведь жеребец!» – представляешь, потеха? Ну, я никогда не любил петухов, а на свободе, тем более, не собирался этим заняться. Плюнул со злости, дал китайцу пинка и вернулся назад.

– Да я давно, обратил на это внимание.  Одинаково здесь все одеты. Причёски у них тоже похожие. К тому же такие все тощие, что не поймешь, кто же перед тобой, мужик или баба. – посочувствовал слушатель.

– Пока не пощупаешь, и не узнаешь, – согласился первый мужчина.

Отряд поднялся на пологий пригорок, и Григорий увидел впереди деревушку. Она мало чем отличалась от той, откуда парень ушёл часа два назад. Только была чуть побольше.

Спустя пять минут, они подошлю к поселению, где их ждал обед. Здесь лейтенант почему-то напрягся и отдал достаточно странный приказ. Рота тотчас разделилась на две половины и зашла в поселение сразу с обоих концов.

Две части солдат встали на единственной улице, рассыпались в малые группы и короткими перебежками устремились навстречу друг другу. По пути они проверяли все фанзы одну за другой.

Григорий решил, что командир всё-таки прав. Хоть и говорил им майор, что нет здесь японцев, а кто его знает, что тут случилось за прошедшее время? Вдруг подъехала какая-нибудь самурайская часть и теперь прячется в низких крестьянских избушках?

Однако, их рота наткнулась то на, что оказалось значительно хуже, чем встреча с врагом. Осматривая домик за домиком, штрафники быстро добрались до середины посёлка и встретились на некоем подобии маленькой площади.

Здесь находилось единственное на всю деревню строение, сложенное из ошкуренных бревён. Скорее всего, это было какое-то правительственное учреждение, к примеру, управа района.

Оказавшись на месте, Григорий увидел такую картину, от чего у него волосы встали дыбом на темени. Перед глазами бойца прошли многие ужасы кровопролитной войны. Несмотря на свой большой опыт, с таким чудовищным зрелищем парень ещё никогда не встречался.

На переднем фасаде неказистого здания были распластаны десять советских солдат. Но не так, как римляне распяли Иисуса Христа, на обычном кресте. Раскинув руки и ноги в разные стороны, они висели, словно пародии на пятиконечные звезды.

Огромные гвозди, вколоченные в запястья и щиколотки, держали мёртвых бойцов в вертикальной позиции. Лбы всех покойников пересекали верёвки. Концы этих привязей, крепились к бревенчатой стенке. Благодаря им, подбородки убитых людей не могли опуститься на грудь.

Однако, на этом мучения красноармейцев не кончились. Судя по внешнему виду, кости конечностей у них были все перебиты во многих местах. Кожу исполосовали ударами плети.

Всем покойным при жизни выкололи глаза и под корень отрезали носы, губы и уши. Обезображенные лица бойцов смотрели на штрафников пустыми чёрными ямами и скалились рядами зубов.

Безжалостные палачи рассекли гортани несчастных и сквозь эти дыры вытащили наружу их языки. Мясистые отростки багрово-сизого цвета свешивались на шеи несчастных, словно ужасные галстуки.

Натешившись страданиями несчастных людей, трудолюбивые китайские граждане осторожно вспороли им животы. Они вынули неповреждённые внутренности умиравших бойцов, аккуратно расправили всю требуху и свесили вниз.

Густое переплетение кишок и прочих органов тела бесформенными грязными лентами опускалось на землю и лежало в дорожной пыли. Деревенские куры, собаки и кошки крутились поблизости. Они клевали и грызли всё то, что им преподнесли на поживу. Полчища упитанных мух облепили останки людей.

Начинавший войну лейтенантом, командир роты Григория с боями прошёл почти всю войну. Он дослужился до звания майор, но потом, дал в морду полковнику. Военачальник послал его часть на верную смерть, обещал дать подкрепление, но не сдержал данное слово. Все люди погибли не за понюх, табаку.

Майор был разжалован и сослан в штрафбат. Там он реабилитировал себя пролитой кровью, получил нижний чин офицера и был направлен командовать ротой солдат-штрафников.

Он многое видел за свою непростую карьеру, но когда узрел эту невероятную жуть, то замер на месте, как столб. Потом вдруг потемнел суровым лицом и хриплым голосом отдал приказ:

– Похоронить всех погибших! – С трудом сглотнув ставшую вязкой слюну, он твёрдо добавил: – Всё население деревни расстрелять прямо на месте! – потом повернулся на пятках и, спотыкаясь, словно слепой, двинулся в степь.

Озверевшие от картины чудовищной казни, штрафники взяли наизготовку оружие, и пошли выполнять команду начальства. Они врывались в тесные мазанки жителей и, стоя возле дверей, полосовали автоматными очередями по всем, кто находился внутри.

Стреляли, не обращая вниманья на то, кто перед ними: мужчины, женщины, старики или дети. Минут через двадцать, кровавая бойня закончилась. Волоча ноги и сгорбившись, измученные расправой бойцы, вернулись на сельскую площадь.

Григорий и десяток солдат, которые не могли убивать всех подряд, занялись другим скорбным делом. Осторожно, словно боясь разбудить, солдаты сняли несчастных людей с бревенчатой стенки. Они аккуратно вложили внутренности в опустевшие полости и перебинтовали верёвками разрезанные ножом животы.

Другие парни нашли несколько заступов и остальной инструмент, в котором нуждаются плотники. Затем сорвали деревянные двери с ближайших домов и сколотили прочные длинные ящики.

Вернувшиеся с казни крестьян, штрафники взяли на плечи домовины погибших соратников и вынесли их из проклятой деревни. Они поднялись на ближайший пригорок и вырыли там одну могилу для всех.

Гробы на руках опустили в глубокую яму и закидали каменистой землей. Закончив с этой работой, они стали подравнивать насыпь на месте упокоения товарищей. К ним подошёл их командир. Лейтенант постоял с непокрытой, как у всех, головой и приказал:

– Первое отделение. Одиночными. Троекратный салют. Огонь! Огонь! Огонь!

Едва отгремели нестройные залпы, как на пригорок вылетел «газик» со знакомым майором. Он посмотрел на длинный холмик свежего грунта. Тут же скинул фуражку и, молча, постоял так с минуту. Потом отозвал лейтенанта в сторонку и приказал:

– Доложите мне обстановку. – Выслушав рапорт мрачного ротного, он побледнел и тихо сказал: – Вы арестованы и будете препровождены в штаб полка для выяснения всех обстоятельств. Сдайте оружие!

Лейтенант не стал перечить начальству. Только взглянул на бойцов, которые вдруг зароптали, и твёрдым взглядом остановил тех парней, что собрались его защищать. Он вынул из кобуры свой «ТТ» и рукоятью вперёд подал майору.

Офицер взял пистолет и бросил его в бардачок советского джипа. Он разместил штрафника между двумя автоматчиками, что находились на заднем сидении, открыл свой планшет и написал небольшую записку. Отдав бумагу шофёру, майор отправил машину в свой штаб. Затем повернулся к бойцам и сурово сказал:

– Сами натворили здесь дел, вот сами теперь и расхлёбывайте. Немедля зарыть всех погибших китайцев. Сровнять могилу с землей и дотла сжечь дома. Я буду здесь и прослежу за работой! Выполняйте приказ!

Майор нашёл камень, лежавший возле дороги и сел на него. Открыв свой планшет, он занялся изученьем карт и бумаг. Штрафники печально вздохнули и пошли выполнять команду начальства.

Ближе к позднему вечеру, бойцы хорошо замели следы кровавой расправы над невзрачным селением. Они вытерли пот, заливавший покрасневшие от напряжения лица, сели возле пригорка и собрались отдохнуть.

Майор, недавно закончил работать с бумагами, сложил всё в планшет и осмотрел то ровное место, где были закопаны более сотни китайцев. Не все из них виновны в казни советских солдат, но что с этим можно поделать сейчас? Ничего уже не воротишь назад.

– «Если глянуть со стороны на могилу, то ничего не заметно». – сказал себе офицер и вернулся на камень, что лежал у просёлка.

Над дорогой вновь появился столб серой пыли. К догорающим строеньям деревни подъехала знакомая до боли машина. Только теперь в ней сидел совершенно другой лейтенант. Им оказался совсем молодой паренёк, только что вылупившийся в «инкубаторе для офицеров».

Он браво выскочил из затормозившего «газика» и помчался к майору. Встав перед ним, летёха вытянулся в тонкую струнку, козырнул и доложил срывающимся мальчишеским голосом:

– Прибыл по вашему распоряжению.

Глядя на показную молодцеватость выпускника войскового училища, бывалый, боевой офицер немного поморщился и приказал:

– Назначаю вас командиром штрафной роты, что сейчас перед вами.

От удивления у паренька буквально глаза полезли на лоб. Заметив эту реакцию, майор поспешил его успокоить. Он открыл свой планшет. Развернул карту и поманил к себе новоиспечённого военачальника. Потом, ткнул пальцем в северный край большого листа и сказал:

– Сейчас мы находимся здесь. Приказываю вам, пройти с ротой сюда. – Для наглядности он указал на холмы темнеющие чуть впереди: – Передать личный состав под командование командира дисциплинарного батальона, который находится там. После чего, предписываю вам тут же вернуться в распоряжение штаба полка. Задача ясна?

Воспрянувший духом молодой лейтенант козырнул и чётко ответил:

– Так точно!

– Выполняйте! – хмуро бросил майор. Он сел в машину и, не простившись, уехал.

Новоиспечённый ротный начальник проводил старшего офицера тоскующим взглядом и повернулся к солдатам. Только тогда он осознал, что остался один перед ротой озлобленных и вооруженных бойцов. Восковая бледность залила его пухлые щёки. Губы слегка шевелились, но он так и не смог что-то сказать.

Видя несостоятельность нового лидера, на помощь пришёл старшина подразделения, бывший офицер дивизионной разведки.

– Рота! – гаркнул он громким голосом. – В колонну по два становись.

Почувствовав жёсткую командную руку, штрафники быстро построились в две большие шеренги. Дождавшись, пока недовольные руководством, бойцы разберутся по номерам, старшина подошёл к пареньку, которого сильно знобило от страха.

Матёрый мужчина козырнул согласно уставу и доложил: – Личный состав роты построен! Разрешите выполнять распоряжение товарища майора!

– Выполняйте, – едва выдавил из себя лейтенант.

– Рота, направо! Шагом марш! – приказал зам командира, взявший бразды управления в свои крепкие руки.  Солдаты слаженно выполнили эти команды и зашагали на юг.

Старшина стоял рядом с молодым лейтенантом до тех самых пор, пока не прошли последние из почти полутора сотен бойцов. Потом повернулся к летёхе, опять козырнул и сказал:

– Разрешите вам доложить. Я бывший капитан дивизионной разведки, – он подождал, пока до собеседника дойдёт вся информация, и сухо продолжил: – Покажите на карте, куда мы должны выдвигаться. Мне нужно знать, куда вести наших людей.

Трясущимися от волненья руками молодой лейтенант протянул ему свой новый планшет.

Глава 18. Война с японцами

Выяснилось, что отряду предписано, сойти с параллельной дороги, ведущей к тому городку, где им назначил встречу комбат. Майор дал команду, проскочить сквозь гряду лесистых холмов и выйти в долину, расположенную в двадцати шести километрах от сожженной деревни. Там находится другая дисциплинарная часть.

Ну, что тут можно поделать? Приказ, есть приказ! Поставили перед тобою задачу, так давай боец, выполняй. Иначе, пойдёшь на цугундер. Ну, а там или расстрел, или сибирский лесоповал.

Когда рота добралась до подножья возвышенностей, уже наступила тёмная китайская ночь. Солдаты отыскали ручей, сбегавший в равнину, выставили охранение из шести часовых и устроились спать на голой земле. Благо, что на дворе стоял сухой август, а не морозный октябрь.

По расчётам комбата, они должны были ночевать в предыдущей деревне и ни палаток, ни спальных мешков у отряда, увы, не нашлось. Да и с едой оказалось не густо. Сухой паек уже приближался к концу, а впереди почти десять вёрст по горам, плюс пятнадцать по китайской равнине.

К тому же, никому неизвестно, кто им встретится в долгом пути? То ли военные части родной Красной армии, то ли войска самураев, разъярённые неожиданным для них нападением СССР.

Но боевому майору было намного виднее, что делать с ними теперь. Вот он и убрал проштрафившуюся дисциплинарную роту с главной дороги РККА. Он послал их через небольшой перевал к соседям направо.

Скорее всего, им тоже нужны штрафники. Вот пусть они там, пока и кантуются. Авось, через какое-то время, шум в штабе полка, вызванный убийством китайцев, немного утихнет.

А там, глядишь, все и забудут об этом большом инциденте. Накажут одного командира, отдавшего страшный приказ, и сошлют его в лагеря. Остальные бойцы пойдут воевать себе дальше, а не будут париться в зоне.

Ну, а коли во время похода они встретят японцев и погибнут там все, как один, так что с этим можно поделать? Такая судьба у обычных солдат. Класть свои буйные головы за «царя и отечество».

Ранним утром, старшина поднял всех на ноги. Солдаты быстро позавтракали тем, что осталось у них в вещмешках, попили воды из ручья и скорым шагом двинулись в путь. Теперь молодой лейтенант шёл впереди вместе со своим «заместителем».

Дорога взбежала на склон невысокого взгорка и принялась сильно петлять по увалам. Просёлок то поднимался на пологие гребни, то нырял в небольшие ложбинки. Вдоль обеих обочин стоял густой лес, совершенно нетронутый топором дровосека.

Слишком далеко находились отсюда деревни. Чтобы доставить до дома дрова, нужна лошадь с телегой или, хотя бы осёл. Как видел Григорий, у местных жителей не было ни того, ни другого.

Рота углубилась в холмы на один километр и вышла на ровный участок грунтовки, длиной в сотню метров. Вдруг один из солдат, который шёл в первом ряду, неожиданно вздрогнул.

Он схватился руками за грудь, захрипел и упал на просёлок ничком. Из тела, пробитой пулей японцев, вытекла тонкая струйка дымящейся крови. Она тотчас впиталась в мелкую пыль и превратилась в лужицу вязкой коричневой грязи.

Услышав шум за спиной, лейтенант обернулся и увидел бойца, что слабо бился в агонии. Офицер побледнел, словно снег и замер, как статуя. До него вдруг дошло, что целились, наверно, в него, но слегка промахнулись

Опытный старшина действовал совсем по-другому. Он мгновенно пригнулся, подскочил к командиру и резко толкнул его в бок. Начальник и его подчинённый повалились на землю. Падая, «заместитель» оглушительно крикнул:

– Снайпер!

Все штрафники воевали достаточно долго. Они сразу поняли, что случилось сейчас, и бросились в разные стороны. Кто-то скатился с просёлка в неглубокий кювет. Кто-то прыгнул в кусты, что росли вдоль дороги. Кто-то укрылся в неровностях грунта.

Вместе с друзьями Григорий нырнул в плотные заросли. Через мгновение просека уже опустела. На дороге остался лишь остывающий труп человека. Он говорил всем о том, что секунду назад, здесь находилось много людей.

– Оружие наизготовку, – продолжил командовать ротой немолодой старшина. – Смотрите по веткам ближайших деревьев. «Кукушка» сидит наверху.

Парень хотел исполнить команду, но с удивлением понял, что уже держит в руках автомат. Предохранитель был скинут, затвор передёрнут, а ствол медленно шарил по кронам внушительных сосен, что стоят впереди.

Когда он успел снять с плеча «ППШ», Григорий не помнил. Он просто всё сделал удивительно быстро и чётко, как прекрасно отлаженный робот из книги Карела Чапека. Теперь парень лежал в узкой промоине и пытался найти японского снайпера.

– Короткими перебежками! Поочерёдно, вперёд! – раздалась другая команда. – Всем смотреть по верхам!

Рядом затрещали кусты. Какой-то боец сделал несколько быстрых шагов и свалился на землю. Следом за ним и Григорий поднялся на ноги. Он пробежал пару метров и надёжно укрылся за старым пеньком.

То слева, то справа кто-то проскакивал немного на запад и замирал, как куропатка, что скрылась в траве от охотника. Вместе со всеми, парень проделал несколько небольших перебежек по редкому бору.

Григорий укрылся возле массивного камня и вдруг заметил необычное дерево, стоящего недалеко от обочины. Боец пригляделся намного внимательней, сравнил его с соседними соснами, и понял, что же его удивило? Уж очень странным казался ему великан китайского леса.

Дело было всё в том, что нижние ветки росли очень часто. Сквозь них почти не просматривался внушительный ствол. Чрезвычайно густая, зелёная хвоя хорошо закрывала его от людей, стоящих внизу.

Повертев головой, Григорий увидел бойцов, лежащих справа и слева. Все дружно подняли глаза к синему небу и напряжённо осматривали верхушки высоких деревьев.

Один из солдат ощутил на себе его большое внимание. Он повернул к соседу лицо и вопросительно мотнул головой, мол, чего ты хотел? Парень указал взглядом на странное дерево. Тот присмотрелся к ветвям. Сделал удивлённую мину и показал большой палец правой руки.

Григорий кивнул и начал действовать. Он осторожно, стараясь не качнуть ни единой травинки, высунул ствол автомата из-за огромного камня. Потом, хорошенько прицелился и нажал на крючок спускового устройства.

Одновременно с ним, загрохотало оружие другого бойца. Множество пуль влетели в густую, пышную крону. Они посекли ветви и хвою и нашли свою цель. На вершине сосны послышался сдавленный крик.

Раздался треск ломаемых сучьев. На землю свалилось что-то бесформенное, тёмно-зелёное и очень лохматое. Следом за ним, упала винтовка с короткой оптической трубкой.

– Занять круговую оборону! – послышался новый приказ «заместителя» начальника роты: – Смотреть всем в оба глаза!

Солдаты навели автоматы в разные стороны. Настороженно глядя в ближайшие заросли, они полежали на тёплой земле ещё две минуты, но всё было тихо. Не послышалось больше ни единого выстрела снайпера. Не раздались гортанные команды японцев. Окружающий бор снова заполнили звуки обычного леса. Они хорошо успокаивали взбудораженные души людей.

Старшина и молодой лейтенант короткими перебежками устремились вперёд. Пригибаясь к земле, они оказались возле странной сосны. Григорий подтянулся поближе, но так же, как все, не встал в полный рост, а опустился на корточки.

У корней толстого дерева ничком лежал человек, закутанный в необычный халат. Всю поверхность одежды покрывало множество тоненьких ленточек, покрашенных в цвет, свежей хвои.

Кто-то из красноармейцев, пригнувшись, подошёл к самураю вплотную и ткнул его оружием в бок. Боец убедился, что враг уже мёртв, и перевернул его на спину. Перед ними лежал щуплый японец, с виду, ещё мальчишка совсем.

– Ты его первым заметил? – спросил «заместитель» Григория. – Молодец, у тебя просто рысьи глаза, – он повертел головой и несколько раз тихо позвал: – Снайперы, подойдите ко мне.

С другой стороны узкой дороги к ним прибежал молодой незнакомый боец. Он доложил:

– Я был снайпером в роте!

– Забирай эту винтовку. Ещё пригодится!

– Тогда я и халат его прихвачу!  Уж очень хороша маскировка. – предложил повеселевший солдат.

– Бери. – разрешил старшина и добавил: – А сейчас лезь на дерево и посмотри, что там, в гнезде?

«Заместитель» повертел головой: – Вы двое, – обратился к тем штрафникам, что оказались с ним рядом. – Снимите с японца его балахон. Потом, оттащите тело в ложбинку и, как следует, закидайте зелёными ветками. Чтобы его не сразу нашли, – старшина посмотрел на бледного всё ещё лейтенанта и объяснил ему суть последних приказов:

– Раз на дороге сидела «кукушка», значит, где-то рядом японцы. Сколько их и где они расположены, нам не так уж и важно. У нас сейчас другая задача. Пересечь эту гряду и выйти к своим. Там доложим начальству, пусть они думают, что делать с этими лесными бродягами.

С толстой сосны спустился недавно назначенный снайпер. Он положил перед двумя командирами, что сидели на корточках, две холщовые сумки. В одной оказались патроны к винтовке. Во второй находилась полная фляга с водой и нераспакованный сухой японский паёк.

Старшина осмотрел снаряжение чужого стрелка и сделал естественный вывод:

– Судя по этим припасам, «кукушка» лишь перед нашим приходом залезла в это гнездо. Так как, она тут одна, то, скорее всего, самураи прошляпили наше появление здесь.

Оно и понятно. К холмам мы направились, когда солнце уже стало садиться, а добрались до них уже в темноте. Тень от холмов закрыла дорогу, по которой мы шли, костров мы ночью не жгли, поэтому они нас не заметили. Нам нужно, как можно скорее драпать отсюда, но не так беззаботно, как раньше.

Бывший фронтовой офицер вновь тихо позвал в разные стороны:

– Разведчики, ко мне.

По зарослям тотчас пробежал лёгкий шумок. Минуту спустя, к старшине, пригибаясь, подбежали два парня. Не разгибаясь, они козырнули и опустились на корточки.

– За линию фронта ходили? – спросил их «заместитель».

«Пластуны» дружно кивнули.

– Возьмите в распоряжение себе по четыре солдата и двигайтесь вдоль дороги вперёд. Берите лишь тех, кто знает леса. Ты – идёшь справа, ты – слева. Увидите рядом японцев, в бой не вступать. Посмотрите, сколько их там, и пришлёте бойца с донесением. Вместе подумаем, что будем делать? То ли напасть, то ли их обойти? Выполняйте!

Разведчики тут же исчезли в кустах. Вернулись красноармейцы из похоронной команды и доложили, что спрятали тело убитого снайпера.

– В колонну становись! – приказал старшина.

Мужчина дождался, когда штрафники выполнят эту команду, и отдал новый приказ:

– Первое отделение. Растянуться вдоль нашей колонны и идти по лесу слева на расстоянии семь-восемь метров. Второму двигаться справа. Третье пойдёт в арьергарде. Ваше дело смотреть в разные стороны и не прошляпить появление японцев.

Все остальные потопают, как под надзором вертухаев из немецкого лагеря. Каждый час, охранение будут менять те отделения, которые шли по дороге. Всё всем понятно? Выполняйте!

Когда три группы солдат встали на отведённые приказом места, последовала другая команда:

– Шагом марш!

Колонна направилась дальше. Так они и прошли ещё девять вёрст по сосновому бору. Но это по карте, напрямую их было девять, а по увалам и петлям просёлка набежало не меньше двенадцати.

Несколько раз, приходили донесения разведчиков, что впереди были замечены дозоры японцев. Старшина не хотел вступать в бой с самураями и выдавать им присутствие своего небольшого отряда.

Ведь он не знал, сколько врагов прячется в зарослях? Вдруг, там целый полк? Поэтому приходилось сходить с узкой дороги и делать крюк нехоженым лесом. Это добавило к их путешествию три, а то и все пять километров.

После полудня, рота пересекла гряду невысоких возвышенностей и вышла к краю цепочки холмов. Отряд остановился недалеко от границы с равниной и затаился там, словно мышь. Старшина приказал:

– Выставить охранение. Остальным отдыхать!

Уставшие красноармейцы упали там, где стояли, и растянулись на тёплой земле. Меж тем, самозваный начальник не повалился в траву, как все остальные. Он вспомнил Григория, у которого «рысьи глаза», подозвал парня к себе и велел идти следом за ними.

Вместе с молодым лейтенантом, они крадучись вышли к опушке, залегли под кустами и посмотрели вперёд. Боец увидел равнину, что протянулась в разные стороны на многие вёрсты. Справа виднелся внушительный холм. Он выходил из гряды, и большим языком выдавался в ровную степь.