Рикошет

Глава 3. Архитектор теней

Если Молот был громом, сотрясающим ржавые основы Дна, то Сайлас был тишиной, которая наступала после. Он был пустотой в эфире, аномалией в потоках данных, человеком, чьё главное оружие было невидимым и неслышным. Его империя была построена не на страхе, а на знании. На тихом, всепроникающем шёпоте информации, который был страшнее любого выстрела.

Его штаб-квартира, которую он в шутку называл «Паутиной», была полной противоположностью холодному великолепию пентхауса Молота. Она располагалась на верхнем этаже заброшенного швейного цеха в секторе Гамма – районе, который считался нейтральным, потому что был слишком запутанным и сложным для прямолинейной тактики «Молотов». Снаружи здание было унылым бетонным монолитом, но внутри оно жило. Огромное, гулкое пространство было заполнено не рядами бойцов, а рядами гудящих серверов. Под потолком, там, где когда-то скользили крюки с тканями, теперь тянулись километры оптоволоконного кабеля. Воздух пах не порохом, а озоном и горячим пластиком.

Сайлас не парил над городом. Он был погружён в него, как нейросеть в мозг. Он стоял в центре зала перед гигантской тактической голо-картой Дна. Но, в отличие от карты Молота, эта показывала не только физические объекты, но и невидимые потоки: трафик данных, финансовые транзакции, перемещения ключевых фигур, даже пульсацию слухов в локальных сетях. Для него город был не территорией, а живым, дышащим информационным организмом. И он был его главным аналитиком.

Чтобы понять Сайласа, нужно было подняться наверх. В его прошлое. В тот сияющий, стерильный Аэтернус-Вышний, который он покинул по собственной воле.

Он вырос не в трущобах. Его детство прошло в элитном секторе Альфа, в семье корпоративных юристов. Он был вундеркиндом, гением кода и анализа данных. Ещё в подростковом возрасте он мог взломать любую систему, но делал это не ради разрушения, а из чистого любопытства, чтобы понять, как она работает. Его талант заметили. В двадцать лет он уже был ведущим аналитиком по безопасности в одной из мегакорпораций, тех самых, что правили Вышним городом.

Его работа заключалась в том, чтобы видеть то, чего не видят другие. Он анализировал потоки информации и предсказывал кризисы: финансовые, политические, социальные. И чем глубже он погружался, тем яснее видел ложь, на которой была построена эта утопия. Он видел, как корпорации тайно развязывали торговые войны, как политики манипулировали общественным мнением, как «безупречная» система правосудия закрывала глаза на преступления элиты. Он видел, что Пакт Единения был не актом гуманизма, а гениальным ходом, позволившим корпорациям обезоружить население и установить полный контроль.

Его прозрение наступило во время «Инцидента с „Гидропоникой-7“». Официальная версия: трагическая случайность, сбой в системе очистки, приведший к гибели сотен рабочих Дна. Сайлас, копаясь в закрытых архивах, нашёл правду. Это был не сбой. Это было намеренное саботирование, устроенное конкурирующей корпорацией, чтобы обрушить акции «Гидропоники». Сотни жизней были стёрты в порошок ради нескольких пунктов на бирже. Сайлас подготовил отчёт и передал его совету директоров.

На следующий день его вызвали. Они не стали ему угрожать. Они похвалили его за проницательность. А потом предложили должность главы отдела и огромное повышение. Они не пытались его запугать. Они пытались его купить.

В тот вечер он смотрел из окна своего офиса на далёкие, тусклые огни Дна. И он понял, что настоящие варвары сидят не внизу, с ржавыми автоматами, а здесь, наверху, в дорогих костюмах. Они просто убивают чище, чужими руками. И он сделал свой выбор. Он не пал на Дно. Он спустился туда, как в неизведанные земли, чтобы построить своё королевство. Королевство, основанное не на лжи, а на единственной реальной ценности этого мира – правде. Какой бы жестокой она ни была.

Он инсценировал свою смерть, стёр все записи о себе и начал с нуля. Он собрал вокруг себя таких же, как он – разочарованных, выброшенных системой гениев. Хакеры, аналитики, инженеры, шпионы. Так родились «Стилеты».

В «Паутине» царила тишина, нарушаемая лишь гулом серверов и стуком пальцев по сенсорным панелям. К Сайласу подошёл его заместитель, Тень. Высокий, жилистый парень, который двигался с противоестественной бесшумностью. Он всегда носил тёмный, мешковатый комбинезон с глубоким капюшоном, который отбрасывал густую тень на его лицо, делая его почти невидимым. Было непонятно, где заканчивается ткань и начинается человек. Его личностью было его отсутствие. Он был глазами и ушами Сайласа на улицах, идеальный исполнитель, который понимал своего лидера с полуслова. – Новости с рынка, – тихо сказал Тень. Его голос был почти шёпотом. На голо-карте тут же появилось увеличенное изображение места происшествия. – «Молоты». Убили гражданского, одного парня, который пытался заступиться за нашего человека Хасана. Уничтожили патрульного «Стража».

Сайлас молча смотрел на запись. Он прокрутил её несколько раз, увеличивая изображение, анализируя движения, язык тела, тактику боевиков Молота. – Это не просто налёт, – сказал он, и его голос был таким же тихим, как и у Тени. – Смотри. Они не торопятся. Они убивают парня не потому, что он опасен, а для острастки. Они уничтожают «Стража», чтобы показать, что полиция здесь – пустое место. Это – послание. Послание нам.

– Они проверяют нас на прочность, – согласился Тень. – Ждут ответного удара.

– Именно, – кивнул Сайлас. – Молот – солдат. Он мыслит категориями лобовых атак и ответных ударов. Он хочет втянуть нас в открытую войну на своих условиях, в перестрелку на улицах, где у его тяжёлой пехоты будет преимущество. Мы не будем играть в его игру.

Он отвернулся от карты и подошёл к своему рабочему месту. На соседнем терминале, в окружении полупрозрачных голографических экранов, сидела девушка. Её волосы цвета платины были коротко острижены с одной стороны и длинными с другой, а в глазах, казалось, отражались бесконечные потоки данных. Это была Мираж, его главный аналитик и мастер социальной инженерии. Она была хамелеоном, способным менять не только внешность с помощью мимикрирующих имплантов, но и манеру речи, акцент, язык тела. Она могла за час стать портовой бродяжкой или топ-менеджером корпорации. Она была живым отмычкой для любого человеческого замка. – Мираж, что у нас по новому каналу контрабанды имплантов Молота? – спросил Сайлас.

– Канал почти вскрыт, – ответила она, не отрываясь от экрана, её пальцы танцевали над невидимой сенсорной панелью. – Они гонят товар через порт, сектор Дельта. Используют старые, списанные рефрижераторы. Следующая поставка – через два дня. Крупная партия военных нейростимуляторов.

– Отлично, – Сайлас снова посмотрел на Тень. – Молот ударил по нашему имиджу. Мы ударим по его кошельку. Он показал силу – мы покажем ум. Мне нужна вся информация по этой поставке. Маршруты, время, имена перевозчиков. Мы не будем взрывать его склад. Мы сделаем так, что его товар просто… исчезнет. Растворится в воздухе. Пусть его покупатели спросят с него, куда делись их деньги. Пусть его подчинённые усомнятся в его способности контролировать ситуацию.

– Понял, – кивнул Тень. – Начинаю подготовку группы.

– Нет, – остановил его Сайлас. – Группа не понадобится. Это будет слишком шумно. Слишком в стиле Молота. У меня другая идея. Мираж, найди мне самого жадного, самого трусливого и самого болтливого из капитанов транспортников, которые работают на Молота. Тень, подготовь оборудование. Мы не будем ломать его молот. Мы сделаем так, чтобы он сам выронил его из рук.

Он посмотрел на голо-карту, где красные точки активности «Молотов» пульсировали, как воспалённые раны.

– Он считает, что война – это грохот. Я докажу ему, что самая страшная война – та, что ведётся в тишине.

Через час Мираж нашла идеального кандидата. Его звали Рико, капитан тот самый Рико, которому Молот доверил операцию по доставки товара в Цитадель. В его досье было всё, что нужно Сайласу и то о чем Молот был не в курсе: огромные игорные долги, слабость к синтетическим наркотикам и панический, животный страх перед Молотом.

Операция началась. Тень и Мираж работали как единый механизм. Мираж, используя свои навыки, создала для Рико поддельную личность – представителя нового, могущественного синдиката, желающего перекупить его контракт у Молота за тройную цену. Она связалась с ним по защищённому каналу, соблазняя его деньгами и обещая защиту.

Тень тем временем подготовил техническую часть. Он взломал систему управления портом, создав «окно» в графике патрулей и наблюдения именно в момент прибытия «Бродяги». Он подготовил фальшивые накладные и коды доступа, которые должны были перенаправить груз Молота на другой склад, принадлежащий «Стилетам», это было на руку Ящеру, который ожидал облаву совсем в другом месте – это можно сказать спасло ему жизнь. Такого хода Сайласа никто не ожидал, даже сам Молот и тем более Рико.

Встреча с Рико состоялась в шумном баре в портовой зоне, где пахло дешёвым алкоголем, солёной водой и безнадёжностью. Мираж, в образе эффектной и властной бизнес-леди в строгом костюме, села за его столик. Тень сидел неподалёку, в тёмном углу, и казался просто сгустком тени.

– Рико, – начала Мираж, её голос был как бархат и сталь. – Мы знаем, что вы возите для Молота. И мы знаем, что он платит вам гроши, держа на коротком поводке. Рико заметно нервничал, его глаза бегали по сторонам.

– Я не знаю, о чём вы…

– Знаете, – прервала его Мираж. – Мы предлагаем вам выход. Завтра вы принимаете груз, как обычно. Но вместо того, чтобы везти его в док Молота, вы следуете по новым координатам, которые мы вам дадим. Ваш корабль получит новые документы, а на вашем счету окажется сумма, достаточная, чтобы исчезнуть и начать новую жизнь где-нибудь, где Молот вас никогда не найдёт.

Рико колебался. Страх перед Молотом боролся в нём с жадностью.

– А если он узнает? Он же меня…

– Он узнает, – вмешался Тень, бесшумно возникнув рядом, как будто вышел из стены. Он положил на стол тонкий планшет.– Это запись разговора одного из лейтенантов Молота. Он говорит, что вы – слабое звено и что после этого рейса вас собираются убрать как ненужного свидетеля.

Это была ложь. Идеально сгенерированная Мираж подделка, основанная на реальных фрагментах голоса. Но для перепуганного Рико она прозвучала как смертный приговор. Его лицо побледнело.

– Что… что мне нужно делать? – прошептал он.

Операция прошла как по нотам. На следующий день Рико принял контейнер с нейростимуляторами. Взломанная система порта не заметила подмены. Грузовик с фальшивыми номерами забрал контейнер и увёз его на секретный склад «Стилетов». Сам Рико, получив на свой счёт аванс, направил своё судно в открытое море и исчез.

Когда Молот узнал об исчезновении груза и предательстве капитана, он был в ярости. Но ярость была бессильна. Не было ни трупов, ни следов борьбы. Был лишь факт: его обвели вокруг пальца. Его товар стоимостью в миллионы кредитов испарился. А его репутация всемогущего контроля получила первую трещину.

В «Паутине» Сайлас смотрел на пустую точку на карте, где ещё вчера был корабль Рико.

– Молот потерял деньги и лицо, – сказал Тень. – Он будет мстить.

– Я знаю, – ответил Сайлас. – И мы будем готовы. Мы не ответили на его удар. Мы заставили его ударить самого себя. И это ранит гораздо больнее.

Война перешла в новую фазу. Фазу тихих, невидимых ударов. И Сайлас только что показал, что его стилет может нанести рану, которая не кровоточит, но отравляет изнутри.

Эта невидимая рана заставила империю Молота содрогнуться. Новость о пропавшем грузе и предательстве Рико разлетелась по Дну со скоростью вируса. В мире, где репутация была твёрже любой валюты, Молот, чья власть держалась на мифе о тотальном контроле, впервые показал уязвимость. Его враги затаились, выжидая. Его подчинённые затихли, чувствуя запах страха.

Сам Молот в своём пентхаусе не просто был в ярости. Ярость была эмоцией, а он давно считал эмоции роскошью. Он был в состоянии холодного, математического бешенства. Он не стал искать Рико. Пешка была снята с доски. Его интересовал только игрок.

– Он унизил меня, Силин, – сказал Молот, глядя на голо-карту, где территория «Стилетов» горела спокойным, ядовито-зелёным цветом. – Он не просто украл мой товар. Он заставил моих людей усомниться во мне. Страх – это цемент, на котором держится моя башня. А сомнение – это кислота, которая его разъедает.

– Что прикажете, полковник? – голос Силина был твёрд, как никогда. Он ждал приказа к атаке.

– Он ждёт, что я ударю по его «Паутине», – Молот провёл пальцем по карте. – Ждёт, что я пошлю штурмовые группы и разобью их о его ловушки. Он думает, что я предсказуемый солдат. Но он забыл урок, который я преподал на Каллисто. Иногда, чтобы вырезать опухоль, нужно сжечь всё тело.

Он повернулся к Силину, и в его глазах была та самая пустота, которую так боялись на совете директоров «Вектор-7».

– Он ударил по моим деньгам. Я ударю по его миру. Он ценит информацию? Я создам столько хаоса, что вся его информация превратится в белый шум. Он гарантирует своим людям безопасность? Я превращу его территорию в ад на земле, чтобы само слово «безопасность» стало для них издевательством.

Он увеличил изображение сектора Гамма. – Три лучших штурмовых отряда. Тяжёлое вооружение. Цель – центральный рынок и транспортный узел. Никаких точечных ударов. Никакой хирургии. Только огонь. Только грохот. Только ужас. Чтобы каждый, кто платит Сайласу за защиту, видел, как эта защита сгорает дотла.

– Будут гражданские жертвы, – констатировал Силин.

– Мне нужны гражданские жертвы, – отрезал Молот. – Мне нужны их крики. Мне нужен их страх, чтобы он долетел до самой вершины этой башни и напомнил Сайласу, что в реальном мире побеждает не тот, кто умнее, а тот, кто готов пойти до конца. Пусть он попробует защитить выжженную землю. Иди.

Силин молча отдал честь и вышел.

Война тишины закончилась, так и не начавшись. Наступало время грохота. И этот грохот должен был обрушиться на город, не щадя никого.

Глава 4. Время грохота

Три тяжёлых, бронированных грузовика, похожие на разъярённых носорогов, вырвались из подземной «Цитадели» Молота. Они неслись по магистралям Дна, не скрываясь, с рёвом двигателей и светом мощных прожекторов, разрезающих вечный полумрак. Это была не тайная операция. Это была декларация войны.

В «Паутине» тревожно завыли сирены.

– Движение! – крикнула Мираж, и её спокойствие впервые дало трещину. – Три тяжёлых группы, полная боевая выкладка. Движутся прямо на нас, в сектор Гамма!

Сайлас смотрел на голо-карту, где три жирные красные точки стремительно приближались к их зелёному анклаву.

– Как и ожидалось, – сказал он, но в его голосе не было уверенности. Была тревога. – Он идёт в лобовую. Думает, что мы будем защищать этот цех. Он ошибается.

Он активировал систему защиты «Паутины». Тяжёлые броневые листы с грохотом закрыли окна, по периметру активировались автоматические турели.

– Мы примем бой. Но на наших условиях. Пусть он разобьёт свои лучшие силы о нашу оборону. Тень, готовь группы…

В этот момент одна из красных точек на карте тревожно замигала.

– Сайлас, смотри! – воскликнула Мираж. – Они разделились. Один грузовик продолжает движение сюда. А два других свернули к центральному рынку и транспортному узлу!

Сайлас на мгновение замер. Холод пробежал по его спине. Он понял. Он, гений анализа и прогнозирования, просчитался. Он ожидал от солдата военного решения – штурма штаба. Но Молот поступил как террорист.

– Он не собирается нас штурмовать, – тихо сказал Сайлас, и в его голосе прозвучало то, чего никто никогда не слышал. Страх. – Он собирается устроить резню. Он бьёт по нашим людям, по нашей репутации. Тень! Всех, кто есть! Немедленно на рынок! Быстрее!

Но было уже поздно.

Два грузовика «Молотов» с рёвом ворвались на площадь перед рынком, сметая на своём пути торговые палатки и лотки с фруктами, которые разлетелись во все стороны, как кровавые брызги. Двери грузовиков распахнулись, и из них посыпались десятки тяжеловооружённых бойцов в чёрной броне. Силин, стоя на крыше одного из грузовиков, поднял руку с зажатым в ней автоматом.

– Огонь!

Начался ад. «Молоты» не просто стреляли. Они поливали всё свинцом из тяжёлых пулемётов. Они швыряли зажигательные гранаты в лавки, которые тут же вспыхивали, как спичечные коробки. Немногочисленная охрана «Стилетов» на рынке пыталась оказать сопротивление, но их лёгкие пистолеты-пулемёты были бессильны против штурмовых винтовок и тяжёлых бронежилетов. Их убивали в первые же секунды.

Люди в панике метались по площади, пытаясь спастись. Крик ужаса смешивался с грохотом выстрелов и треском огня. Но «Молоты» стреляли без разбора. Для них все здесь были врагами – те, кто платил их врагам, те, кто верил в их защиту, те, кто просто оказался не в том месте не в то время.

Началась погоня. Несколько машин, пытавшихся уехать с парковки, были тут же изрешечены пулями. Группа «Стилетов», прибывшая на лёгких байках с транспортного узла, попыталась контратаковать, но попала под шквальный огонь. Завязался бой на узких улочках, прилегающих к рынку.

Один из бронированных грузовиков «Молотов» преследовал уцелевший байк «Стилетов». Пулемётчик на крыше, хохоча, поливал дорогу огнём, не обращая внимания на мечущихся по тротуарам гражданских.

Именно в этот момент наперерез им, выезжая с тихой боковой улицы, двигался маленький семейный электрокар. Он ехал медленно, не нарушая скоростной режим. За рулём сидел мужчина, Артём. Рядом – его жена Елена, она что-то с улыбкой ему говорила, показывая на новую игрушку в руках их пятилетней дочери Маши, сидевшей сзади в детском кресле. Они возвращались из гостей, из того редкого уголка Дна, где ещё можно было найти друзей и подобие нормальной, мирной жизни. В их маленьком мирке не было ни «Молотов», ни «Стилетов». Была только тихая музыка, доносящаяся из динамиков, и смех их дочери.

Для пулемётчика «Молотов» их машина была лишь досадной помехой, закрывшей линию огня. Он даже не пытался перенести прицел. Он просто нажал на гашетку.

Мир для Артёма взорвался. Звук рвущегося металла смешался с пронзительным криком Елены. Боковое стекло разлетелось веером смертоносных брызг. Машину занесло, развернуло и с чудовищной силой ударило об опору эстакады.

Грузовик «Молотов», не сбавляя скорости, промчался мимо, продолжая погоню. Для них это был лишь мусор на дороге. Незначительный эпизод. Случайная жертва в их большой, жестокой игре. Никто из них даже не посмотрел в сторону искорёженного электрокара.

На площади воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском догорающих лавок и далёкими, затихающими звуками выстрелов. Война пришла на улицы. И её первая, невинная кровь уже впитывалась в грязный асфальт Дна.

Грузовик «Молотов», не сбавляя скорости, промчался мимо искорёженного электрокара, продолжая погоню за последним уцелевшим байком «Стилетов». Для пулемётчика на крыше это был лишь мусор на дороге. Незначительный эпизод. Случайная жертва в их большой, жестокой игре. Никто из них даже не посмотрел в сторону дымящихся обломков, в которых только что оборвалась целая вселенная.

Бой, или скорее резня, на рынке продолжался ещё несколько минут. «Молоты» методично зачищали территорию, добивая раненых и поджигая уцелевшие лавки. Силин, стоя посреди этого хаоса, с удовлетворением смотрел на дело рук своих. Он выполнил приказ. Он принёс грохот.

Когда на горизонте показались первые подкрепления «Стилетов», Силин отдал короткий приказ отступать. Их задача была выполнена. Они не собирались ввязываться в затяжной бой. Они нанесли удар, посеяли ужас и ушли, оставив после себя выжженную землю.

Грузовики с рёвом развернулись и исчезли в лабиринте улиц так же быстро, как и появились.

Постепенно на площадь стала опускаться тишина. Тяжёлая, вязкая, пропитанная запахом гари, крови и горящего пластика. Из укрытий начали появляться выжившие. Их лица были искажены ужасом и горем. Они молча бродили среди трупов и дымящихся руин, ища своих близких.

Война пришла на их улицы. И она не сделала различий между виновными и невинными.

Автомобиль Артёма лежал в кювете, выброшенный с дороги, как ненужная игрушка. Из-под смятого капота валил густой, едкий дым. Мир перевернулся. В буквальном смысле. Артём висел на ремнях безопасности, голова гудела, перед глазами всё плыло. Он моргнул, пытаясь смахнуть пелену, и увидел рядом Елену. Она безвольно висела на своих ремнях, её голова была неестественно запрокинута. Кровь тонкой струйкой стекала по её виску.

– Лена… – прохрипел он, но голос не слушался.

Паника, холодная и острая, пронзила его. Он дёргался, пытаясь освободиться от плена державших его ремней, но заклинивший замок не поддавался. В оглушающей тишине, пришедшей на смену грохоту, он услышал слабое, мерное сопение сзади. Маша. Она спала. Или была без сознания. Он не знал, что страшнее.

Внезапно тишину нарушил механический скрежет. В разбитом боковом окне появилось что-то большое и белое. Полицейский робот «Страж-4». Его синий оптический сенсор сфокусировался на Артёме.

С оглушительным треском металла робот схватил искорёженную дверь и вырвал её с корнем, отбрасывая в сторону. Железные пальцы манипулятора сомкнулись на плече Артёма.

– Протокол 1.2 активирован. Гражданский в опасности, – произнёс «Страж» безжизненным синтезированным голосом, вытаскивая его из обломков.

Артём упал на мокрый асфальт, но тут же попытался подняться, указывая на машину.

– Спаси их! – закричал он, и в голосе его смешались боль и отчаяние. – Спаси женщину и ребёнка!

Робот повернул свою оптику к машине, сканируя повреждения. На мгновение воцарилась тишина.

– Эскалация неизбежна. Вероятность спасения – тридцать пять процентов, – бесстрастно констатировал «Страж».

Тридцать пять процентов. Цифра ударила Артёма под дых, вышибая остатки воздуха. Для машины это была статистика. Для него – всё, что у него было.

– Этого достаточно! – выкрикнул он, вцепившись в холодный корпус робота. – Спаси их! Оставь меня, спасай их!

«Страж» не ответил. Он просто повернулся и, следуя протоколу, направился к машине, чтобы попытаться исполнить свой тридцатипятипроцентный шанс. Он подошёл со стороны Елены, вырвал уже и так болтающуюся дверь и аккуратно, насколько позволяли его металлические манипуляторы, вытащил её из машины. Он пронёс бесчувственное тело и положил рядом с Артёмом.

– Там ребёнок! – закричал Артём, пытаясь коснуться жены, но боясь причинить ещё большую боль. – Вернись за ней!

«Страж-4» повернулся к перевёрнутому электрокару. Его сенсоры снова пробежались по искорёженному металлу.

– Вероятность спасения – восемнадцать процентов. Реактор электропривода повреждён, – сообщил робот и, не колеблясь, направился обратно к машине.

Артём лежал на асфальте рядом с Еленой. Он с трудом перевернулся, пытаясь подняться. Тело не слушалось, мир качался, как палуба корабля в шторм. Он чувствовал, как теряет сознание. По лицу тонкими ручейками струилась кровь, заливая глаза. Он упёрся руками в асфальт, поднялся на колени и тут же рухнул. Снова. Он практически пополз к электрокару, чтобы спасти Машу. «Только бы успеть… только бы…»

Робот «Страж-4» уже подошёл к машине со стороны заднего сиденья. Артём, то поднимаясь, то падая, из последних сил спешил на помощь, но тело его предавало, силы покидали его с каждой секундой.

«Страж-4» схватился за ручку задней двери, чтобы вырвать её и спасти ребёнка.

В этот момент раздался оглушительный взрыв. Повреждённый реактор электрокара с детонировал. Яркая, слепящая вспышка поглотила «Стража-4», превратив его в груду расплавленного металла. Артёма, который был ещё на некотором расстоянии, отшвырнуло назад взрывной волной. Его ударило оторванной дверью с противоположной стороны машины, и мир для него окончательно погас.

Глава 5. Человек который строил мосты

Сначала была тьма. Непроглядная, вязкая, как смола. Потом сквозь неё начали пробиваться звуки. Гулкие, искажённые, будто доносящиеся со дна глубокого колодца. Писк. Монотонный, навязчивый. И тихий, далёкий женский голос, произносящий что-то неразборчивое.

Артём попытался открыть глаза, но веки, казалось, были залиты свинцом. Он сделал усилие. Ещё одно. Мир прорвался сквозь тьму размытым белым пятном. Потолок. Стерильный, белый потолок с тусклой световой панелью. Запах. Резкий, химический. Антисептики. Больница.

Он попробовал пошевелиться, и его тело пронзила ослепляющая боль. Она вспыхнула где-то в груди, прошла по рёбрам, обожгла левую руку и взорвалась тысячей иголок в голове. Он застонал.

– Он приходит в себя, – сказал тот же женский голос, но уже ближе, чётче.