О чем умолчал Толстой, или Моя Анна

***

Анне стало казаться, что в салоне взгляды всех устремлены на нее с Вронским. Будто их интересует одно: когда она оступится, и как они будут смаковать ее падение. Бетси же на правах подруги сообщала что-нибудь о нем, даже когда она не спрашивала. Это было настолько назойливо, что ее насторожило:

«Чего он ищет во мне? Любви не столько, сколько удовлетворения тщеславия?».

Анна возмутилась: неужели она уже настолько готова стать прелюбодейкой, что не способна прервать отношения… хотя бы на время, чтобы проверить их! Она решила не доставлять салону такой радости, оставила Бетси записку и ушла, не дождавшись его:

«Извините, Алексей, но я решила прекратить наши объяснения на тему любви, как бы ни были они мне приятны, до того времени, когда определюсь, как далеко они могут зайти. Настоятельно прошу не преследовать меня. Анна».

***

Она продолжала бывать в свете, очень редко. Вронский делал попытки объясниться, но она никогда не оставалась одна.

…Прихожая. Аннушка принимает у Каренина пальто.

– Анна Аркадьевна дома?

– Два часа как ушли.

– Сережа ужинал?

– Пока нет. Простите великодушно, но решила не кормить в одиночестве.

– Пусть придет в кабинет и принеси ужин туда.

Ужин с сыном. Обычные темы общения. Сына уводят ко сну.

Он стоял пред возможностью любви в его жене к кому-нибудь, кроме его. Как бык, покорно опустив голову, он ждал обуха, который, он чувствовал, был над ним поднят…

Аннушка принимает шубку у Анны.

– Сережа ужинал?

– Да, с отцом. Спит.

Анна отводит глаза и проходит в кабинет. Муж поднимает глаза от бумаг, молчит.

– Я не из салона. Была на званом ужине у Мягких.

– Хорошо. Это у тебя новое – докладывать? Не обязана.

Она подходит, приобнимает. Он целует ее руку.

– Иди спать. Я пока поработаю, милая – много дел.

***

Долго болел Сережа, для восстановления его здоровья Каренин отвез семью в Карлсбад на воды и они вернулись только к лету.

Три кареты подъезжают к даче. Семья, прислуга, вещи.

– Сергей, не забыл: не меньше пяти часов на свежем воздухе. Мама проследит.

Супруги прощаются. Чмоканье.

– Буду по пятницам, как обычно. Не скучайте.

– Не беспокойся, и Бетси обещала навещать.

По лицу мужа пробегает тень. Анна прикусила язык…

Вечер пятницы. Алексей Александрович вошел в спальню, взглянул на жену. Анна уже лежала с закрытыми глазами.

«Притворяется, все чаще и чаще…»

Он полежал, вздохнул, отвернулся. Анна открыла глаза…

Они лежали с открытыми глазами, зная, что каждый об этом знает. Впервые за все девять лет! Думали об одном и том же.

«Мне стали неприятны его прикосновения… Как же дальше?!»

«Я ей стал физически неприятен. Это не проходит…»

Оба пришли к примерно одному и тому же выводу.

«Как стремительно он стал чужим, безвозвратно чужим…»

«Она уже изменяет мне в мыслях… Или уже не только?!»

…Войдя в спальню следующим вечером, он сразу спросил:

– Не спишь, милая?

– Нет.

Она уже знала: чтобы легче стерпеть соитие, лучше сначала расслабиться. Их интим проходил в темноте и она, услышав его шаги, сразу закрыла глаза, представила себя с Вронским и стала ласкать себя «там»…

– Тогда, надеюсь, мне сегодня перепадет счастье насладится благосклонностью супруги?

– Она давно усвоила свои обязанности, дорогой…

…Анна стала смелее отказывать, ссылаясь то на усталость, то на недомогание. Он делал вид, что поверил, но «исполнение долга» был вынужден свести к минимуму.

Она приноровилась получать оргазм от воображаемого соития с Вронским известным способом без «участия» мужа…

Свершилось!

К ней изредка наведывалась Бетси, делилась новостями. О Вронском не заговаривали, но однажды она испытующе взглянула на Анну:

– Не хочешь узнать, что с Алексом?

Анна испугалась, схватила подругу за руку:

– Что с ним!?

Бетси лукаво засмеялась.

– Успокойся, здоров, но сам не свой. А ты?

Анна погрустнела.

– Не знаю, мне плохо сейчас, но то ли ему нужно, что и мне!?

– А ты отдайся… «на волю волн» и веди себя, как все. По ходу и поймешь…

Анна сидела на веранде до темноты. Мысль была одна:

«Я не хочу себе лгать, я хочу быть с ним, но смогу ли, „как все“? А если не смогу, то как?!»

***

Подошел июль. Анна услышала звуки подъехавшей кареты, выглянула в окно… и заметалась по комнате: у кареты стоял Вронский, подавая руку сходившей Бетси. Она бросилась к зеркалу, что-то лихорадочно поправила в прическе, на платье, вышла к ним.

– Я не ожидала…

– Анна, я на два месяца буду в лагере под Ржевом и не мог уехать, не увидев Вас!

В ней все пело. Она смотрела на него сияющими глазами и ни о чем не могла думать. Рядом были Сережа, Аннушка, гувернантка, а она смотрела на его лицо и не могла оторвать глаз…

Опомнилась:

– Пройдемте. Аннушка, кофию, будь добра!

Поговорили о пустяках. Бетси поднялась.

– Сережа, я тебе принесла английский мяч, он так высоко скачет. Пойдем, испробуем.

Прошли в сад. Он взял ее под руку, повел вглубь.

– Анна, что Вы со мной сделали, моя недоступная любовь! Я не живу, я только думаю о вас, мечтаю о Вас. Дерзаю и представляю Вас со мной.

– Алексей, я впервые признаюсь, что мне Вас не доставало. Но думали ли Вы о последствиях тех отношений, о которых говорите?

Он остановился и повернулся к ней, взял за руку:

– Нет, и не буду. Потому что знаю, что мы будем вместе, что Вы этого тоже хотите, а остальное не важно!

Она утонула в его восхищенных глазах и говорила только чтобы говорить.

– Не говорите так. Такое безрассудство может быть пагубно для меня, Вас это не смущает?

– Пагубно!? Пагубно отказываться от счастья, посланного судьбой!

Она почувствовала, что сейчас бросится к нему в объятия и вопьется в эти губы и… увидела у него за спиной смотревшего на них садовника. Она заставила себя убрать руку.

– Нет, Алексей, я не готова, простите…

– Что бы Вы ни решили, я буду у Ваших ног и буду ждать хоть всю жизнь!..

В карете Бетси о чем-то спрашивает, но в мыслях Вронского только Анна: ее глаза, улыбка, вот она говорит, вот смеется… А вот она нагая, распахивается перед ним, вот под его руками ее роскошные ягодицы, качаются перед его лицом ее восхитительные груди….

Бетси его тормошит, он возвращается в реальность

– Что-то я тебя не узнаю, граф Вронский! Я о зрелых дамах знаю все, в своих мыслях она уже твоя любовница, а ты не делаешь последние полшага!

– Я не могу с ней, как с другими, Бет, впервые мне женщина дорога, я впервые представляю жизнь с ней! И она будет моей.

Он постоянно хотел видеть ее лицо, слышать ее голос! Он действительно страстно ее любил…

***

Сентябрь. Анна снова стала бывать в салоне Бетси. Она призналась Вронскому, что приходит в салон только ради встречи с ним, но не позволит себе переступить грань, за которой ее ожидает неизвестность с большой вероятностью катастрофы.

– Анна, любимая, такая любовь, как у нас, преодолеет любые трудности и оттягивать полное соединение наших жизней, значит насильно сопротивляться предначертанному судьбой.

Анна слушала эти слова как самую сладостную мелодию и чувствовала, что готова сделать последний шаг, достаточно слабого толчка…

…Где-то в октябре придя в салон она сразу с тревогой увидела почти бегущего к ней Вронского с расстроенным, почти плачущим лицом.

– Что случилось, Алексей!

– Анна, меня прямо сейчас ждут на императорском флагмане. Я включен в свиту Великого князя, он отправляется в кругосветку с визитами в монаршие дворы!

– Это надолго?

– К зиме вернемся, точнее, до их рождества…

У нее отлегло от сердца.

– Уф-ф! Как Вы меня напугали! А говорили «преодолеем любые трудности».

– Я писать смогу только из столиц! Бетси передаст.

– Буду ждать…

Она взяла его за руку:

– И писем и… Вас…

Анна ждала письма от Вронского как свидания

***

Они прохаживались по балкону с Бетси и еще одной без умолку трещащей дамой. Анна не слушала: сегодня возвращался Вронский! Унеслась мыслями в картины близости с НИМ. Желанной, реальной! Она опять видела его обещающие губы, его влюбленные глаза над ней!!

Он вошел в салон и сразу взбежал к ним. Взял ее за руки, не может отвести глаз. Дама их покидает.

– Я снова Вас вижу, я счастлив!

– И я безмерно рада. Расспрашивать не буду, все знаю из писем. Просто побудем рядом.

Бетси «со значением» обратилась к брату.

– Я тебя ищу. Вчера вместе с письмом от твоей маман мне взяла у курьера и твое. Оно на твоем комоде.

Бетси бросила на Вронского взгляд, о котором Анна вспомнила много позже, и оставила их вдвоем. Анна шутливо осведомилась:

– Вы держите здесь комод?

Он повернулся к ней.

– Да. У сестры есть комната для меня, я остаюсь здесь иногда. Помнится, Вы упрекали меня, что совсем не знаете, как я живу, когда не с Вами. Хотите взглянуть?

Они взглянули друг другу в глаза. Ее обдало жаром: не предложение ли это было перейти ту самую грань?..

– Любопытно…

– Пройдемте.

Прошли. Бетси проследила взглядом и ухмыльнулась.

***

Он открыл дверь своим ключом и запер, как только вошли. У Анны сумбур мыслей, не могла зафиксировать ни одной, ею овладело ощущение надвигающейся катастрофы: они впервые были наедине! Вронский развернул ее к себе, обнял. В комнате было довольно светло от уличных фонарей. Она увидела его взгляд и у нее все поплыло. Он ее подхватил, отнес к дивану.

После обмена взглядами с сестрой им владела одна мысль: сегодня он осуществит свою столь долго лелеемую мечту и наградит себя неимоверным наслаждением! В отличие от Анны он полностью владел собой. Впился поцелуем в губы, и она впервые в жизни почувствовала, что буквально жаждет ощутить, как ее заполняет мужчина, этот мужчина!

Коснувшись первой же пуговицы, Вронский увидел ее растерянность, на грани паники. Он был молод, но уже опытен, понял: она не раздевалась даже перед мужем! Он решил «ковать, пока горячо» и не стал тратить время на миллион крючков: присел перед ней, просунул руки под юбки и стянул с нее сразу все нижнее белье.

– Ах, что Вы себе позв…

Вронский молча уложил ее на диван и быстро скинул с себя все. На ее лице отразился страх, почти ужас! Он отметил, как она жадно обежала взглядом его обнаженное тело, как делает усилие, чтобы оторвать глаза от его нацелившегося ввысь «орудия».

«Бог ты мой, да она хотя бы мужа голым видела?!»

Он лег, завел ворох юбок и корсет до талии и коснулся там губами. Обнажил сверху грудь, стал ласкать ее, целовать плечи. Она уже утонула в омуте желания, притянула его, ощутила прикосновение «там», зажмурилась и… с колотящимся сердцем впустила, издав дикий стон!..

В первое мгновение бережного ввода мелькнуло удивление: ничего необычного! Но уже в следующее…

Она сплелась с ним, исступленное совокупление, первый в жизни настоящий оргазм, потом еще…

Надо ли говорить, какую феерию удовольствия Анна испытала! При апогее на мгновения потеряла сознание…

Они лежали без сил, к ней медленно возвращалась реальность. Она чувствовала себя преступною и виноватою. Было что-то ужасное и отвратительное в воспоминаниях о том, за что было заплачено этою страшною ценой стыда…

Бледный, он стоял над нею и умолял успокоиться. Понял, что из этого состояния ее выведет только одно: ощущение, что она любима. Он посадил ее к себе на колени, стал нежно целовать лицо, волосы, плечи, оглаживал тело:

– Все будет хорошо, мое сокровище. Мы любим и это главное. Ничто не в силах нас разлучить, а значит, мы будем счастливы!

В этот момент он искренне был в этом уверен…

Его вновь охватило желание. Она прижималась к его нагой груди, ощутила его эрекцию и в голове осталась одна мысль:

«Хочу еще и еще!».

Он снял с нее обувь, сноровисто раздел, а она даже не заметила этого, хотя обнажение донага было для нее впервые: настолько была поглощена предвкушением предстоящего упоительного слияния с этим телом, всецело ей принадлежавшим телом!..

Он вошел, видел на ее лице выражение беспредельного счастья. Анна не отрывала глаз от его лица, пила любовь из его глаз. Вжималась в него, словно боясь выпустить из себя…

…В себя пришли не скоро. Анна встала и отстранилась от него… Она не могла выразить словами того чувства стыда, радости и ужаса пред этим вступлением в новую жизнь и не хотела говорить об этом».

Они вышли из комнаты. Было поздно, внизу сидела одна Бетси, с пахитоской.

– Я припозднилась, до свидания, Бетси.

– До свидания, милая.

…Усадив Анну в карету, Вронский вернулся. Бетси довольно улыбалась.

– Какое длинное письмо… Прочитал?

– Она чудо, Бет!

– Рада за тебя, но чудес не бывает, голову не теряй…

Он ее не слышал, впервые после близости с женщиной ощущал бесконечное счастье!..

***

Анна с замиранием сердца вошла в переднюю. Муж ее ждал и она ответила на немой вопрос:

– Были новые знакомые Бетси, ты их не знаешь. Пришлось немного задержаться. Я пойду лягу

– Хорошо, дорогая.

Она сразу прошла в спальню, за ней Аннушка, начала раздевать. Анна увидела в зеркале недоумение на ее лице при виде незнакомо завязанного корсета. Залилась краской…

Зашел Александр Александрович, разделся, начал снимать кальсоны. Она почувствовала, что все в ней вопит об охватившем ее отвращении: только не сегодня!

– Ты извини, сегодня не могу. Голову ломит, там было накурено…

Он как-то неловко оправляется:

– Что ж, отдыхай, любовь моя, но частое посещение салона княгини Тверской не одобряю. Спокойной ночи.

Лег, чмокнул в лоб и отвернулся. Она повернула голову, увидела его затылок. Поразилась, ожидала, что он поймет:

«Ведь еще час назад я была с другим мужчиной!!»

…Она провалилась в сон и впервые проспала семейный завтрак.

***

Она проснулась, вызвала Аннушку. Пытливо всматривается в ее лицо. Оно подчеркнуто обычное. Одевается.

– Я проспала завтрак. Александр Александрович ушел?

– Час как. Позавтракали с сыном и ушли. Вам подать?

– Накрой в гостиной. И приведи Сережу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.