ПсихирЪ

скачать книгу бесплатно


– Как хотите.

– Ладно. Так, я хомо сапиенс, мужчина, журналист, футболист-любитель, профессиональный ведущий, хороший друг, сын, наверное, не очень хороший… брошенный мужчина. Так, мужчина уже был, хотя тут другое…

Варианты у Пети закончились. Упражнение оказалось не из легких. Первым делом память подкидывает, конечно, социальные роли – пол, возраст, профессия, семейное положение. Это звучит так уныло, что следующим заходом начинаешь добавлять нюансы. Что-то индивидуальное, что отличает тебя от других. Начинаешь присматриваться к себе более внимательно и понимать себя лучше. А проговаривая это вслух другому человеку, задаешься вопросами: как он воспримет услышанное, какие у него ожидания, что бы ты хотел, чтобы он о тебе подумал. Или наоборот, чтобы не подумал ничего этакого. Сколько мыслительной работы скрывается в простейшем акте общения!

– Смотреть на себя со стороны – хорошая практика, – в размышления Пети фоном вплелся голос Бехтерева. – Это сложный навык, хотя и вполне тренируемый. Для этого человеку нужно разделить свои мысли с другим, получить отраженную от него обратную связь о себе самом. Психолог, в некотором роде, – это профессиональный «другой».

Пете понравилось, что Иван Петрович с ним разговаривает на равных, не пытается давить авторитетом или напустить туману из непонятных терминов. Или, что еще хуже, изображать всезнающего доктора, а Петю выставить пациентом-психом.

– Получается, у человека его «я» многогранно, как лоскутное одеяло, – размышлял вслух Петя. – Интересно, как происходит «сшивка», ведь личность-то одна? Как это работает?

– Да, граней вашей личности много. Какая из них главная, как бы вы оценили?

– Зависит от ситуации, я думаю. От общего контекста – где я нахожусь, что я делаю…

– Вы совершенно правы, Петр. Парадный костюм уместен на официальном приеме и странно будет смотреться на пляже. Даже если вы не в костюме, но на пляже ведете себя церемонно, ожидайте косых взглядов и насмешек.

– Точно! Костюм, получается, всего лишь внешний атрибут. А роль проявляется в конкретном поведении.

– Когда вы рассказывали о себе, вы перечислили несколько ролей или образов, которые находятся, простите за академичность, в актуальном поле вашего осознавания. Другими словами, в последнее время чаще всего занимают ваше внимание. Все эти роли настоящие, но относятся к разным контекстам. То, что вы называете гранями, – это проекции вашей личности в том или ином контексте.

– То есть личность по определению целостная, но по-разному проявляется?

– Скорее, постоянно стремится к целостности, законченности, гештальту. Внутренняя жизнь человека – это постоянный труд по собиранию себя, непротиворечивому удержанию в одном образе всего многообразия контекстов, в которых вы живете. А если вдруг давление ситуации разрывает целостность, человек ощущает почти физическую боль.

– Ну, если это труд, то он довольно непыльный, – улыбнулся Петя, – я, например, не замечаю за собой каких-то особенных усилий. Все получается естественно.

– А случалось вам испытывать сомнения или принимать сложные решения? Когда вы понимаете последствия своих действий, но не можете поступить иначе, потому что тогда это были бы не вы.

Петя сразу вспомнил инцидент на радио, из-за которого был снят с эфиров. Именно такая мысль у него и мелькнула за секунду до той самой колкой шутки.

– Кажется, я понимаю, о чем вы. Получается, все зависит от ситуации. Хотя нет, не все. Потому что кто-то другой на моем месте поступил бы иначе.

– Да. В каждой ситуации есть тот, кто осознает и действует – это с одной стороны. А с другой – окружающий мир со своими законами и ограничениями. А что их связывает?

– Наверное, само действие, осознание, что ли?

– Верно! Причем заметьте, что ситуация – это как бы кусочек жизни, который воспринимается целиком, одноактно. А секрет целостности в том, что образ своего «я» и образ окружающего мира – это одно и то же и они не существуют отдельно друг от друга.

– Как-то очень заморочено, пелевинщина просто, – прокомментировал Петя. – Вы хотите сказать, что если сюда войдет другой человек, то он окажется в другой комнате?

– Ну конечно!

Петя вопросительно поднял бровь.

– Ведь этот человек будет смотреть сквозь призму собственного опыта, – продолжил психолог. – Искать он будет ответы на свои личные вопросы. И беспокоить его будут его персональные проблемы.

– А-а-а, – протянул Петя, – в этом смысле. Тогда понятно, символически комната для него будет другой.

– Поверьте, в том, что касается внутренней, психической жизни человека, нет ничего практичнее символического. Но давайте вернемся к вам. Я обещал вам ответы.

– Ах, да. И правда, обещали. Только я пока не знаю, как вы можете мне помочь. Если честно, я попал к вам случайно – цепочка событий. Но я не соврал, меня действительно бросила девушка, с которой мы были вместе несколько лет. Я беспокоюсь, что она в опасности. Это первое. А второе… А вдруг мне нужно ее вернуть?

Психолог молчал, а Петя продолжал размышлять вслух.

– Да, я чувствую, это было неправильно, так не должно было случиться. Я исправлю все… Когда она вернется со своего ретрита.

Психолог все еще молчал, и Петя продолжил.

– Кстати, – Петя внимательно смотрел на Бехтерева. – Все же остался у меня непроясненным один вопрос. Надо закрыть гештальт для моего журналистского «я». Никак не могу представить вас в качестве наставника у человека, повернутого на восточных учениях. С какой проблемой клиент должен прийти сюда, чтобы выйти условным индуистом?

Бехтерев немного помолчал и ответил:

– Вы правильно подчеркнули: важно, что внутри у человека. Что разрывает его целостность, причиняет страдания. Помощь должна быть выражена в понятных и близких ему словах и идеях. Тогда пациент ее примет.

– Получается, вы просто разговариваете с клиентом на его языке? Подстраиваетесь под него?

– Я помогаю человеку говорить с самим собой.

– Интересно, как у вас проявляется профессиональная деформация. Всегда прислушиваться, анализировать, подстраиваться. «Яжпсихолог» и все такое.

Бехтерев рассмеялся.

– Знаю, что есть такое представление о психологах. Но, признаюсь, в своей роли я неразрывен с этим кабинетом и этой ситуацией. И, находясь здесь, я полностью счастлив. Я чувствую гармонию.

– А если к вам приходят сложные пациенты и вы не справляетесь с их запросом?

– Особенно если пациент, как вы выразились, сложный. Здесь я в полной мере проявляюсь как психолог. Это, позвольте сказать, моя стихия и мой мир. Однако ваше время закончилось и вам пора, Петр.

После сессии Петя решил прогуляться домой пешком. По пути он думал, что в целом чувствует удовлетворенность беседой: всегда приятно поговорить с умным человеком. Вспомнил странности с внешностью Бехтерева. Нашел в поисковике фото ученого Владимира Михайловича Бехтерева и убедился, что они похожи. Почему-то почудилось сходство с еще одним человеком – с Антиповым! Хотя тот не носит бороды.

Петя поразился, что все-таки выдал психологу сокровенно-личное – признал себя брошенным, хотя и не собирался. Пространство доверия, значит… Что ж, у Бехтерева получилось. Или эффект попутчика сработал. Возможно, Пете действительно важно было выговориться другому человеку.

А еще любопытно, где Бехтерев берет клиентов. Как их выбирает, по какому принципу? Почему не вкрутит лампочку в подъезде? Петя решил в следующий раз не стесняться с вопросами.

Глава 10, в которой Петя погружается в корпоративную культуру

– Да! – Петя грубо откликнулся на звонок, не открывая глаз. – Кто в такую рань?

– Доброе утро! Вообще-то уже 9:30, – хорошо поставленный голос помощницы Антипова звучал подчеркнуто безразлично.

– А, ну хорошо. Какой у вас вопрос? – буркнул Петя, все еще не проснувшись.

– Петр, Владимир Игнатьевич просит вас приехать сегодня в офис к 16:00. У нас небольшое событие. Все подробности я пришлю в почту.

– Понял, буду…

Петя резко сел на кровати. Неделя как будто схлопнулась. За последние дни как-то подзабыл, что время, отведенное на отпуск, стремительно заканчивается. До выхода на новую работу остались пятница и выходные. «Не рановато ли началась эта корпоративная жизнь! Вроде ж еще не сотрудник…»

– Потому что ты продал душу компа-а-а-ани-и-и-и-и… – спел Петя реплику Шелдона Купера из сериала «Теория большого взрыва».

Петя, конечно, понимал, что будет отчаянно скучать по эфирам. Еще и Рита со своими напутствиями. Но когда он вспоминал сумму, написанную Антиповым на салфетке, то внутренне оправдывал свою «измену» журналистике.

Кофемашина, пошумев, выдала порцию кофе. Петя намеренно не включал радио, как делал это обычно по утрам, пока собирался на работу. Ему хотелось подумать в тишине. Сидя на высоком стуле за барной стойкой в кухонной зоне, он смаковал кофе и смотрел в окно на мрачное августовское небо.

Петя открыл свой блокнот с записями и еще раз пересмотрел все ключевые точки, потянулся и вздохнул. Все выглядит безобидным по отдельности. А вместе – подозрительно. И ничего не ясно про девятую ступень… Петя нарисовал еще один жирный вопросительный знак – рядом с «облачком» «9 ступеней». Но не исключено, что сегодня-завтра Настя позвонит. И весь этот карточный домик из людей, историй и диалогов сразу рассыплется.

Петя снова написал Насте. «Настена, как дела?» – «Петя, у меня все хорошо. Красивые рассветы и закаты, медитация, йога». Уже что-то, обрадовался Петя развернутому сообщению. «Когда вернешься?» – «Пока не знаю, все, что здесь происходит, важно для меня». А вот это Пете совсем не нравилось. «Настя, я тебя жду, не задерживайся, пожалуйста!» – «Я тебя поняла, обязательно поговорим».

К 16:00 Петя прибыл в Сити, взял временный пропуск, поднялся на нужный этаж. Там его встретили и провели в нужную переговорку. Оказалось, что офис отмечал сделку, которую готовили несколько месяцев. Петя со стороны наблюдал за будущими коллегами, вертя в руках хрустальный бокал. Шампанского ему не хотелось, не любил он этот газированный напиток, слишком сладкий и слишком женский. Никогда не понимал, почему именно его назначили главным для торжества. Петя подошел к Антипову, стоявшему у окна. С 40-го этажа башни «Евразия» открывался потрясающий вид на город.

– Владимир Игнатьевич, поздравляю вас и вашу команду.

– Спасибо, Петя.

– «Какой бы ни была ваша цель, вы сможете ее достичь, если только захотите потрудиться». Так, кажется, говорил Мохаммед Али, – блеснул эрудицией Петя.

– А еще он говорил: «Если в пятьдесят лет вы смотрите на мир так же, как в двадцать, значит, тридцать лет жизни прошли впустую».

– Вы точно ни дня в этой жизни не прожили впустую, – покачал головой Петя.

Антипов внимательно посмотрел на Петю и рассмеялся. Причем в этот раз смеялся Антипов не только губами, но и глазами. И был этот смех так заразителен, что Петя тоже рассмеялся.

– А вы, Петя, тоже не любите шипучку? – посмотрел Антипов на почти полный бокал у Пети в руках.

– Увы, извините… – виновато признался Петя.

– А пойдем-ка в мой кабинет, исправим ситуацию.

В кабинете Антипов достал два толстых хрустальных бокала, положил в оба колотый лед и плеснул янтарной жидкости из пузатой бутылки. Один протянул Пете.

– Что это за напиток, Владимир Игнатьевич?

– Шотландский виски – Balvenie, односолодовый. Попробуйте, вам понравится, шотландцы умеют.

Петя сделал глоток и уважительно посмотрел на бокал:

– Впервые пью тысячедолларовый виски из правильного тамблера.

– О, знаете, как называется бокал, знаете цену напитку, но никогда не пробовали?

– Про бокал и виски знаю – статью писал. Да и дорогие напитки пробовал на дегустации не раз. Но чтобы настолько хороший…

– Петя, привычка к хорошему повышает собственную ценность. Я полжизни ценой невероятных усилий, прошу прощения за тавтологию, – усмехнулся Антипов, – повышаю свою ценность.

– Владимир Игнатьевич, я, признаться, никогда бы не подумал, что у вас могут быть с этим проблемы.

– «Вся моя жизнь состоит из ошибок, но в итоге все как-то складывается».

– Неужели вы сейчас Тора процитировали? – изумился Петя.

– Тор не самый мой любимый герой Марвел, но цитата запомнилась.

– А какой любимый?

– Боюсь, я не оригинален. Единственный супергерой, сила которого не выдана ему пауком, или другой планетой, или еще каким-то магическим способом…

– …это Железный человек, – подхватил Петя.

– Да, Iron Man, – согласился Антипов. – А если серьезно, существует в жизни человека три вероятных пути: прогресс, застой и деградация. Я предпочитаю прогресс. И этот герой – его воплощение.

– Что вам помогает, Владимир Игнатьевич?

– В разное время – разное. Однажды помогло паломничество по святым местам. В другой раз – работа с психоаналитиком.

Антипов тихо рассмеялся, видя удивление Пети.

– Удивлен? Но психотерапия – это полезно и в конечном счете окупается всегда.

– Я, если честно, несколько удивлен, что вы со мной этим делитесь, Владимир Игнатьевич. Люди предпочитают молчать о своих проблемах, сомнениях, колебаниях. А психолог вообще табуированная тема.

– «Лучший способ узнать, можешь ли ты доверять кому-то, – это довериться ему».

– Спасибо за доверие, – Петя ухмыльнулся.

– Жил такой хороший писатель много лет назад, Эрнест Хемингуэй. Страдал от депрессии и паранойи… Это его слова.

– Мой любимый писатель в студенческие годы.

– Кстати, Хемингуэй – пример того, как далеко продвинулась психиатрия за последние 60 лет. Вряд ли сегодня для лечения писателя применили бы электрошок, который разрушил его мозг, стер память, по сути, выбросил на обочину жизни.

– Вот уж правда ваша, Владимир Игнатьевич. А расскажите про паломничество. Куда вы ездили?

– Это был Тибет.

– Ого! За просветлением или за освобождением? – пошутил Петя.

Антипов ответил спустя короткую паузу.

– Петя, я поехал туда в поисках себя.

– И нашли?

– Я нашел там гораздо большее.