Тайны закрытого города Североуральск-19

Ступин поднял трубку телефона, нажав на вызов. Гудки доносились сквозь жуткие помехи. Лейтенант Кулагин не ответил.

– Какого черта!

Кирилл вышел из домика. Дождь к тому моменту затих, а земля просохла от яркого солнца, проступившего сквозь облака. Ступин поспешил к отбойнику, в терпеливом ожидании следя за тем, как вагончик въехал в арку здания. С такого расстояния он не мог определить, что происходит наверху, но через пару минут фуникулер направился вниз. В тот же момент в домике зазвонил телефон, и Ступин, вновь выругавшись, поспешил обратно.

– Кулагин, что происходит? Кто разрешал поднимать фуникулер?

– К вам гости, – донесся сквозь помехи голос лейтенанта.

– Гости? Какие еще гости? Такого приказа не поступало! Алло? Алло?

Связь оборвалась.

Он быстрым шагом направился к двери, сжимая кулаки.

– Секретные миссии не меняются в разгар исследования, – думал он. – Безобразие какое-то!

Он открыл дверь и увидел перед собой женщину лет тридцати. Она была в военной форме, с накинутым поверх защитным плащом. Через плечо у нее висела сумка со средствами индивидуальной защиты. В руках она сжимала небольшой портфель.

– Здравия желаю, товарищ майор, – произнесла незнакомка красивым, звучным голосом. – Меня зовут капитан Ковалева. Я к вам напрямую из Москвы.

– Для чего? – спросил растерянный Кирилл.

Она приподняла портфель.

– У меня приказ доставить вам недостающие сведения. Архив, в котором содержались материалы о «Точке», был рассекречен не полностью. Руководство решило, что вам это пригодится.

– Не полностью? Что за глупость.

Он жестом предложил войти, и Ковалева шагнула внутрь.

– Как вас зовут? – спросил Ступин, взяв портфель с документами.

– Валентина. Я сотрудник…

– Не важно, – перебил ее Кирилл. – Это лишняя информация.

Валентина снисходительно улыбнулась.

– Мне говорили, что вы один из самых засекреченных работников министерства внутренних дел. Но не думала, что до такой степени.

– Если будет нужно, я узнаю о вас все. Тем более, вы можете говорить неправду. – Он строго посмотрел на Ковалеву. – Вы не похожи на человека, которому доверяют секретные миссии.

Ступин разложил новые документы на столе. Действительно нашлась информация, о которой он не знал. В частности, она касалась самого здания лаборатории, его создания и окружающей местности. В документах находились чертежи и фотоснимки с места строительства.

– Не думала, что в жизни оно выглядит так фундаментально, – произнесла Валентина. Она стояла возле окна и не могла отвести взгляд от бетонного сооружения.

– Документы я получил. Вы можете отправляться обратно, – ответил Ступин, поднимая телефонную трубку.

Он несколько раз попытался вызвать лейтенанта Кулагина, но слышал только помехи.

– Я могу остаться здесь с вами, – ответила Валентина.

– Это исключено.

Ступин открыл шкафчик, в котором хранился инвентарь, и вынул сигнальную ракетницу.

Выйдя на улицу, он запустил ракету в воздух.

– Отправляйтесь обратно. Лейтенант отвезет вас в город. И попросите его, чтобы он наладил связь.

Валентина стояла в дверях домика, глядя на облака. Они вновь начали собираться над озером, перекрывая солнечный свет. В какой-то момент низина погрузилась в легкий полумрак, сопровождаемый дуновением холодного ветра.

***

Спустя три часа Ступин сидел за рабочим столом. Он изучил все новые документы и особенно подсобные помещения, и теперь с легкостью ориентировался в здании «Точки». Особенно его заинтересовал нижний уровень, где содержались подопытные. Об этом помещении ничего не было сказано в архивах, полученных от полковника Шилина. Надо бы туда заглянуть.

Иногда Ступин поглядывал на Валентину. Она сидела в кресле и читала. Лейтенант Кулагин так и не вышел на связь. По всей видимости, он не увидел сигнальной ракеты.

– Мне нужно вернуться, – произнес Кирилл, поднимаясь с места.

– Мне пойти с вами?

– Нет.

Он накинул защитный плащ и подхватил сумку со всем необходимым.

– Что внутри? – спросила Ковалева, с любопытством глядя на Кирилла.

– Лучше вам этого не знать, лейтенант.

– Я читала все документы и знаю о научных исследованиях. Ученые ведь не просто изучали место аномалии. Правда?

Ступин окинул ее взглядом. Для человека, которому доверили такую секретную мессию, она была слишком молода. Неужели в департаменте не оказалось кого-то еще, кто мог бы привести бумаги?

– Оставайтесь здесь. Это приказ.

Накинув капюшон, он вышел на пирс. Дождь вновь начал накрапывать, вырисовывая на гладкой поверхности озера узоры.

Через двадцать минут он уже находился в подземной лаборатории. Теперь Ступин точно знал, где что находится. Документы, привезенные Валентиной, оказались полезными. Существовал и еще один ярус, где содержались люди для испытаний.

Он прошел по круглой платформе до лестницы и спустился вниз. Здесь находилась клетка, в которой поднимали людей в «Аквалабораторию». Еще одна лестница уходила от нее почти до самого дна основной сферы.

Проследовав по ней до нижнего уровня, Ступин всмотрелся сквозь прозрачное стекло в темноту озера. Оно казалось бездонным. Не удивительно, что многие заключенные, как только появлялись в сфере, впадали в жуткую панику.

Закрыв глаза, Ступин ощутил волну ужаса, царившую здесь на протяжении многих лет. Он слышал крики, мольбы и стенания тех, кому суждено было стать частью жутких экспериментов.

Лестница привела его к небольшой платформе и железной двери. Открыв ее, он очутился в камере пять на пять метров. Здесь горел тусклый свет, и стены были покрыты листами металла. В документах это помещение значилось местом содержания заключенных. Людей поставляли сюда в обход самой лаборатории.

Ступин видел силуэты подопытных. Они словно фантомы прорисовывались в пространстве. Одни сидели на полу, прислонившись спиной к стене; другие расхаживали по комнате, заламывая руки в отчаянном ожидании неизбежного. Каждый из них был одет в тюремную робу.

Ступин сделал несколько снимков камеры и вернулся на основную платформу. К этому моменту он установил, что все механизмы и силовые агрегаты находятся в хорошем состоянии, а радиационный фон не превышает нормы. При желании, часть оборудования можно будет забрать, хотя оно морально устарело.

Но все же окончательного ответа Ступин дать не мог. Его смущали видения, которые возникали перед ним практически на каждом шагу. Женщина в сфере, крики людей. В документах говорилось о добровольном участии заключенных в экспериментах. В обмен на свободу они шли на риск, ради науки и ради своей страны. Мало кому доводилось искупить вину таким образом. Но разве свобода не стоит того, чтобы рискнуть?

Он вновь приблизился к «Аквалаборатории». К тому моменту воды озера потемнели. Тучи, нависшие над низиной, скрыли солнечный свет. Вода вокруг основной сферы обрела более тусклый, серый оттенок. Темнота постепенно сгущалась. Свет флуоресцентных ламп освещал лабораторию, но не происходящее за ней. Казалось, на улице наступила ночь.

Кирилл посмотрел на часы. Только половина пятого. Но на территории «Точки» действовали свои законы. Он закрыл глаза и прислушался к тишине. Где-то внизу капала вода, был слышен легкий гул, словно что-то резонировало с конструкцией платформы.

– Помоги нам, – прошептал голос совсем рядом, но Ступин не открыл глаза.

Он прислушался.

Его способности обострялись, словно аномалия увеличивала их возможности. Еще никогда он не видел и не слышал так отчетливо горизонты прошлого.

– Помоги нам! – повторил голос громче. Следом послышались глухие удары.

– ПОМОГИ НАМ! – голос перешел на крик, и Ступин, распахнув глаза, увидел десятки лиц утопленников. Они находились в озере, прильнув к сфере. Заглядывая в лабораторию, мертвецы стучали по ней кулаками. Их лица были изуродованы разложением, а куски плоти отсоединялись от костей, словно озеро наполняла кислота.

И в этот момент в «Аквалаборатории» открылись краны. Вода наполняла шар мутной жидкостью, разбавленной кусками плоти мертвецов. А когда сфера заполнилась доверху, части тел начали объединяться в одно целое. В сфере завертелся водоворот, вода начала выкачиваться, и через несколько секунд перед Ступиным появилось существо. Это была чудовищная мутация, объединившая в себе человека и водоплавающее. Как только монстр сформировался, он посмотрел на Кирилла рыбьими глазами, прижимая покрытые перепонками ладони к сфере.

– Мы должны прекратить это! – женский голос прорвался из прошлого. Кирилл услышал его за спиной, но, обернувшись, увидел лишь слабый силуэт. Он растворился в пространстве, и Ступин услышал глухой, но сильный удар.

Существо в «Аквалаборатории» привлекало к себе внимание. Их визуальный контакт длился несколько мгновений, и за это время Кирилл не увидел во взгляде существе ничего человеческого. Перед ним находилось создание, обретшее подобие жизни из-за чудовищных экспериментов. Оно раскрыло зубастую пасть, а затем ударило кулаками по сфере.

Ступин сделал несколько шагов назад. Его видения и призрачные фантомы обрели слишком материальную форму.

Здесь каждый видит своё.

– Отпустите меня! – крик словно ножом разрезал тишину лаборатории. Двое мужчин волокли женщину к ведущей на платформу лестнице. Она была одета в военную форму и тщетно вырывалась из их цепких рук.

– Мы не должны делать этого, – вновь голос за спиной. Фантом повторился. Теперь эта же женщина стояла перед учеными, указывая на «Аквалабораторию».

Кирилл посмотрел на сферу с чудовищем. Оно вновь ударило кулаками, неистово рыча, словно дикий зверь.

Нужно уходить. Срочно!

Ступин резко развернулся к двери, но тут же врезался в металлический стол. От удара выскользнул выдвижной ящик и с грохотом упал на пол платформы. Во все стороны разлетелись папки, бумаги и фотоснимки. Не обратив на них внимания, Кирилл посмотрел на существо. Оно раз за разом обрушивало удары на сферу, пока его поверхность не лопнула. Трещины расползлись, подобно паутине, увеличиваясь после каждого удара.

Чудовище пыталось вырваться наружу, в то время как его собратья, облепившие с внешней стороны лабораторию, всматривались в происходящее.

Ступин поспешил к выходу, но его взгляд привлекла фотография, вылетевшая из одной из папок. Он подобрал снимок и всмотрелся в портрет. Несколько секунд он не мог оторвать взгляд от знакомого лица. Как фотография могла оказаться здесь? Или это игры его собственного разума, который уже не мог отличить реальность от вымысла?

Перевернув снимок, Кирилл увидел надпись: «Подопытная №27».

Сжимая фотографию в руках, он посмотрел на сферу. Существо нанесло еще один сокрушительный удар и вырвалось наружу. Оно вывалилось на платформу, хищно взглянув на Ступина.

Забежав в лифт, Кирилл вынул из-под одежды табельное оружие.

Упираясь массивными руками в пол, существо тащило за собой тело, вытянутое в длинный рыбий хвост, покрытый плавниками. Его выпученные глаза смотрели на Кирилла, и в них играла невероятная ярость.

Закрыв дверцы лифта и дернув рычаг подъемника, Кирилл продолжал целиться в морду амфибии. Существо замерло в полуметре от лифта, хищно скалясь отвратительной зубастой пастью.

***

На поверхности шел сильный дождь. Все потемнело, словно наступила ночь.

Прыгнув в лодку, Ступин налег на весла. Он греб изо всех сил, не сводя взгляда с железной двери бетонной конструкции. Теперь она напоминала ему саркофаг. Огромный могильник, в котором томились души зверски замученных узников.

Сильный порыв ветра ударил в лицо сотнями дождевых капель, заставив закрыть глаза. В какой-то момент Ступин потерял направление. Лодку развернуло ветром, и теперь он не знал куда плыть. Темнота полностью отрезала от него весь мир, оставив только бурлящее озеро.

Со всех сторон доносились всплески. Ступин пригляделся и увидел существ с рыбьими головами. Их тела проросли уродливыми щупальцами и плавниками. Целая стая мутантов окружила его, цепляясь за лодку.

– Отвалите от меня! – выкрикнул Ступин, заметив пробивающийся сквозь ливень свет. Словно крошечный маяк он мелькал со стороны пирса. И в ареоле этого свечения Кирилл рассмотрел женский силуэт. Валентина, рискуя собственной жизнью, пыталась указать ему нужное направление.

Кирилл взмахнул веслом, чтобы отбиться от очередного существа, но потерял равновесие. Он упал в воду в тот момент, когда одна из тварей взобралась в лодку. Нос лодки поднялся из-за тяжести существа, а затем обрушился на голову Ступина, погрузив его в мутную пучину озера.

Он еще был в сознании, когда пытался выбраться на пирс, но что-то безустанно увлекало его на дно. Борясь за жизнь, он протянул руку, цепляясь за край пирса, и кто-то схватил его, пытаясь вытащить из воды.

В тусклом свете он увидел Валентину. Она промокла до нитки от ливня, обрушившегося на низину. И в этот момент Ступин узнал в ней женщину, увиденную им в лаборатории – тот же взгляд, испуганный и лишенный надежды.

Он машинально отдернул руку, не желая прикасаться к руке мертвеца. И начал опускаться на самое дно озера.

***

– Товарищ Майор? Товарищ майор?

Ступин открыл глаза, но тут же прикрыл лицо ладонью. Яркий солнечный свет слепил.

Перед Кириллом стоял лейтенант Кулагин. На его лице читалась озабоченность.

– Перестань тормошить меня, – пробубнил Кирилл, пытаясь подняться. Он лежал на кровати в доме на берегу озера. Голова страшно болела, хотелось пить, и все вокруг крутилось с невероятной силой.

– Что? Ты меня вытащил?

– Откуда? – удивился Кулагин. – А, вы про вагончик фуникулера? Черт, этот долбанный трос!

Лейтенант со злостью махнул кулаком.

– О чем ты говоришь, Кулагин? Я не понимаю!

– Сколько раз я говорил им, что нельзя сюда людям. Обязательно что-то да случиться. Вот теперь и вы, майор. Трос фуникулера оборвался, когда я спускал вас. Вагончик врезался в отбойник, и вы сильно приложились головой.

Кирилл дотронулся до ушибленного места. Оказалось, Кулагин уже успел наложить повязку.

– Когда я увидал аварию, то спустился за вами сам, – продолжал лейтенант. – Пришлось пробираться через эти заросли. Но зато с вами все в полном порядке. Пришлось, правда, наложить пару швов.

– Стой, не тараторь, – Ступин сел на край койки и огляделся. Вокруг него царила настоящая разруха. Домик буквально прогнил изнутри. Местами вздулись полы, часть стекол в окнах отсутствовали.

– Как долго я здесь?

– Не больше часа, товарищ майор.

Ступин посмотрел на Кулагина. Не похоже, что лейтенант шутит.

– Не понимаю. Я ведь был в лаборатории.

Кулагин вопросительно посмотрел на бетонную конструкцию в центре озера.

– Да вы даже из вагончика выйти не успели.

В этот момент раздался звонок телефона. Кулагин тут же поспешил к аппарату.

– Да. Вы на месте? Хорошо. Спускайтесь.

– Кто это?

– Когда я увидел аварию, вызвал спасательную бригаду. Вам нельзя в таком состоянии оставаться здесь, товарищ майор. Голова, – он указал пальцем на висок, – это вам не шутки.

Ступин пытался поспорить, но сил не осталось. Видно, удар был действительно сильным. Он попытался вспомнить, что произошло с ним до аварии, но в памяти всплыл только сильный ливень. Он вспомнил лабораторию и эту проклятую сферу. А еще была женщина. Валентина.

Он машинально запустил руку во внутренний карман и вынул снимок.

– Кто это? – с любопытством спросил Кулагин.

Ступин, рассматривая Валентину, вышел на пирс.

Поверхность озера напоминала стекло. Несмотря на порывы ветра, на воде не возникали даже барашки волн.

– Вы ведь еще вернетесь сюда? – спросил Кулагин. – Дело-то не закончено.

Но Кирилл опустился на корточки рядом с лодкой и внимательно осмотрел ее. В одном месте были следы, словно кто-то когтями пытался разорвать металл.

– Как можно исследовать «Точку», если до нее невозможно добраться? – размышлял Ступин. – Это место словно защищается от каждого, кто пытается проникнуть в него. Но я обязательно раскрою ее тайну. А для этого нужно будет ее сохранить.

– Вы не собираете утилизировать это место? – удивился Кулагин.

Кирилл вновь посмотрел на снимок Валентины. Она пыталась помочь ему, хотела рассказать всю ту ужасную правду, которая творилась здесь многие годы. И эта правда не должна быть сокрыта.

– Я собираюсь изучить это место, – ответил Кирилл, – чего бы мне это ни стоило.

***

– Иногда тайны должны навсегда оставаться тайнами, – произнес Ступин.

– Это что, все правда? – Вадим перевел взгляд на снимок. Казалось, красивая молодая женщина смотрит на него в ответ.

– Не знаю, – ответил Ступин, машинально прикоснувшись кончиками пальцев к шраму над правой бровью. – Но с тех пор я больше не побывал ни в одной аномальной зоне. Вернувшись в Москву, я дал рекомендацию не сносить «Точку». Меня постоянно терзали сомнения, я жаждал узнать правду. Но, видимо, кто-то в верхах решил, что таким образом я дискредитирую военных. Они хотели уничтожить любые упоминания о тех якобы экспериментах, а, по сути, преступлениях, которые проводили ученые. И главное, им нужно было устранить и меня. Сфабриковав дело о профнепригодности, меня уволили со службы. Вернувшись в родной город, я пытался продолжить поиски, но, не имея доступа к секретным архивам, это невозможно.

Вадим продолжал смотреть на черно-белый снимок.

– Вы хотите, чтобы я узнал, что случилось с этой женщиной?

– Да. Это поможет выяснить, что произошло на «Точке». Ее судьба прольет свет на многие вещи. Ты ведь у нас парень со связями?

Ступин улыбнулся, похлопал Терехова по плечу.

– Так что же с «Точкой» сейчас?

– Мы не в силах бороться с тем, что сильнее нас. Официально ее не существует уже много лет. Но в моем отчете не было ни слова о ликвидации аномалии. Я приложил немало сил и пожертвовал карьерой, чтобы «Точка» осталась нетронутой. – Он указал на снимок, – Выясни что в действительности произошло с лейтенантом Ковалевой, и тогда сможешь продолжить эту историю. Кто знает, сколько еще тайн осталось на глубине аномалии.

И запомни: каждый там видит своё.

Протокол-36

Александр Рубцов

О том, что им предстоит очередное захоронение «тридцать шестого», Сергей узнал уже ночью. Из сна его вырвало протяжное жужжание телефона на прикроватной тумбочке. Сергей давно привык к тому, что отвечать нужно незамедлительно, и приучил себя прислушиваться даже во сне.

Он открыл глаза и уставился в холодный квадрат света на потолке – один из немногих рабочих уличных фонарей светил прямо в окно. По квадрату ползали тени ветвей. Сбоку, повернувшись к нему спиной, тяжело дышала жена.

Он взял телефон с тумбочки. Дисплей ослепил ярким светом. Прищурившись, Сергей прочитал короткое сообщение от Валентина: «36». Сон как рукой сняло. Ссора с женой тут же оказалась на заднем плане. В голове сиреной взвыла простая мысль: «Неужели снова? Месяца ведь не прошло!»

Сергей, не глядя, нащупал ступнями тапочки, пальцами рук – пачку сигарет – и вышел из комнаты. Ирина рычала, когда он курил в квартире – дети, вонь и «вообще-то у нас есть балкон», – но это не остановило его. Никогда не останавливало. Если они и решили завести детей в таких условиях, то пассивное курение – это последнее, о чем нужно беспокоиться родителям. Тем более сын уже не жил с ними. У него своя семья. Язычок пламени лизнул кончик сигареты, легкие наполнил дым.

Дрожащими пальцами Сергей набрал сообщение Валентину: «Тридцать минут». Взял с запасом, мельком взглянув на часы. Хватило бы и пятнадцати, но кофе ему сейчас не помешает. Поспал он от силы часа полтора, а работать, если это не ошибка, и они действительно должны похоронить «тридцать шестого», им предстоит всю ночь.

Кофе он так и не допил. От горячего ломило зубы – хроническая болезнь почти всех местных жителей, переступивших сорокалетний рубеж. Сигарету не докурил. Едкий дым драл глотку будто напильником.

Свет фар видавшей виды буханки, предназначенной для транспортировки «тридцать шестых», полоснул по стене. Сергей бросил взгляд в окно на двор, махнул водителю и бросился в комнату, одеваться. Церемониться не стал. Включил свет, толкнул жену, предупредил.

Улица встретила колючим сухим морозом и чистым, усыпанным звездами небом. Подошвы хрустели снегом. Ни в одном из окон не горел свет, и, казалось, что город впал в кому, чтобы очнуться рано утром.

Напарник сунул холодные пальцы в ладонь Сергея и, не говоря ни слова, тут же убрал и воткнул вторую передачу, отчего коробка возмущенно заскрипела. Машина тронулась.

Валентина сложно было назвать приятным собеседником. Старый, даже по меркам Сергея, человек, морщинистый, как изюм, угловатый, будто сошел с полотна какого-нибудь кубиста. Он был один из тех, кто вечно ноет: раньше и воздух свежее был, бабы женственнее, а мужики сегодняшние тем, из прошлого, в подметки не годятся. Неприятных запах плохих – зато своих! – зубов он перебивал мятными леденцами.

Впрочем, специалистом он был действительно незаменимым. Разбуди его ночью, назови номер протокола, ответит, не задумываясь. Честным был, работу выполнял от и до, не отступал от нормативов ни на йоту. Оно и понятно. В их профессии те, кто нарушает протоколы, не живут долго по умолчанию. В его присутствии Сергей и сам боялся нарушать даже самые бестолковые правила. Складывалось впечатление, что с возрастом напарник становился все склочнее, а тяга дотошно следовать протоколу превратилась в манию.

В кабине было холоднее, чем на улице. Изо рта клубился пар. Кончик носа ущипнуло холодом.

– Недавно ведь только было, – озвучил Сергей назойливую, как муха, мысль.

– А я че, Пушкин что ли? – Валентин громко прочистил горло, опустил стекло и харкнул.

Сергей откинулся на спинке сидения и закрыл глаза.

***

Валентин остановил буханку перед шлагбаумом у северного въезда. Хрустнул ручник, хлопнули двери. Двоих могильщиков вновь окутало морозом.

Перед проходной их встретил капитан с пушистыми буденовскими усами. В уголке рта тлел пенек сигареты без фильтра. Руки вояка грел в рукавах бушлата. Нос и мочки ушей покраснели.

– Здравья желаю, – он несколько раз сплюнул, избавляясь от прилипшей к губам сигареты. – Оперативно вы. Похвально, но придется подождать.

Брови Сергея поползли наверх. Он посмотрел на капитана, потом на Валентина, который и сам растерялся.

– В смысле подождать? – возмутился напарник. – Мне час назад звонили.

– Не отошел еще, – пожал плечами капитан. – Пойдемте внутрь. Мороз лютый.

– Что с машиной?

– Пусть постоит. Никто все равно не заедет.

Они поплелись за капитаном. На проходной никого не оказалось. Их проводник воспользовался магнитным ключом. Замок загудел, и они вошли в теплое помещение. Отбили снег с сапог о потертый, почти прозрачный коврик.

– Народ вывели? – спросил, выглядывая во двор через окно, Валентин. Он прижимал к груди папку с бланками так, словно кто-то мог покуситься на нее.

– Да. В щелочном жмурик. Там и так немного народу.

Уши Сергея укололо паскудное слово. Он смерил капитана презрительным взглядом, но вслух ничего не сказал. Уселся на неудобный пластиковый стул в комнате ожидания, вытянул ноги к батарее и стал наблюдать, как плавится налипший снег.

Тому, кто не был знаком с ним лично, могло показаться, что он совершенно безразличен к происходящему, но на самом деле голова разрывалась от противоречий. Целый ряд вопросов, важных и второстепенных, строились в голове, но не находили ответа. Одно было ясно: что-то пошло не так, как идет обычно. Сергей еще ни разу не слышал о том, что «тридцать шестой» оставался живым дольше часа.

– Что на нитке? – отвлекло его ворчание Валентина.

Сергей оторвал взгляд от ботинок и уставился на капитана. Тот снял бушлат и повесил на гвоздь в стене. Вопрос Валентина заставил вояку покраснеть. Он тут же принялся застегивать воротник.

– Крест?

– Виноват, – буркнул капитан.

– Сними. Надеюсь, «тридцать шестой» не разговаривал с тобой?

– Никак нет.

– Знаешь, как выяснили, что они реагируют на религиозную мишуру?

– Я… я никогда не снимал его. Все время со мной, – продолжал оправдываться капитан. Пальцы его судорожно пытались развязать узел на шее сзади. Наконец, ему удалось снять. Крестик лег на угол стола.

– Методом проб и ошибок, – Валентину было плевать на оправдания. Он взял крестик, поднял. – То есть прежде, чем кому-то вообще в голову пришло то, что «тридцать шестые» начинают разговор в первую очередь с вами, верунами, погибли десятки человек. Об этом узнали еще в восьмидесятые. А в то время каждый «тридцать шестой» был событием. Это сейчас мы хороним по пять в год. Это стоит в протоколе красным по белому. Красным. Одно предложение на десяти страницах машинописного текста выделено красным. Одно! Никаких религиозных атрибутов при взаимодействии с объектом. Никаких, ни до смерти, ни после.