Ищу мужа. Бывшим и боссам не беспокоить!

Скажите, как можно одновременно проявлять самостоятельность в решении повседневных рабочих задач издательского процесса и при этом не проявлять неуместную инициативность? Кто определяет степень уместности? И почему мое понимание уместности сильно разнится с мнением генерального?

И каждый рабочий день доказывал мне это – мы антиподы!

Мне постоянно приходилось балансировать, как канатоходцу, иначе падение было обеспечено. Точнее, я чувствовала себя как девочка на шаре, приходилось вертеться, как юла, но при этом пытаться сохранить равновесие и внешний респектабельный вид, ведь я уже не девочка и вообще.

И если бы даже не стоял вопрос об увольнении, то вернуться в отдел кадров ну никак не входило в мои планы. Поэтому я научилась не реагировать на выпады начальника, благо у меня была многолетняя практика общения со свекровью.

За это я ей благодарна. Как уже говорила, Зоя Анатольевна была сложным человеком. Для мужа мнение его мамы было важней, чем мое. Всегда удивлялась, почему он согласился на переезд в столицу, но потом выяснилось, что это тоже было решением Зои Анатольевны. Взрослый сын с семьей мешал ее личной жизни, она как раз тогда очередной раз вышла замуж. Но даже будучи далеко, она не давала нам возможности забыть о ней.

Но жизнь – странная штука, и вот теперь мы мирно сосуществуем.

Так что, закаленная боями со свекровью, я легко научилась игнорировать нападки босса, что его еще больше злило. Порой мне казалось, что за ледяным взглядом безумно красивых голубых глаз босса скрывается не просто недовольство мною, а что-то большее.

И да, пришлось признать: его глаза всегда сводили меня с ума, вне зависимости, какую эмоцию они выражали, так что пришлось закопать поглубже все воспоминания и учиться быть безразличной.

О, Третьяков помог мне убедиться, что он точно все забыл. Он начальник, а я его работник, и порой казалось, что он думает, будто я самая нерадивая подчиненная и он ошибся в выборе на должность личного помощника.

– Это не в вашей компетенции, Мария. Я сам разберусь, сохраните документ в рабочей папке и укажите важность.

– Мария, в чем вопрос? Вы не читали инструкцию? Идите и делайте – это ваша работа.

– Поменьше инициативы, Мария, от вас требуется лишь четкое выполнение моих указаний.

– Мария, ты сколько положила сахара? Прочитай инструкцию и свари новый.

Последнее замечание касалось, как вы поняли, кофе.

Да, кофе – тоже повод напомнить мне, что я еще и не кулинар от бога!

Ну не виновата же я, что при изменении пропорций в расчете на две чашки почему-то кофе получается слаще. Я ведь четко соблюдала рецепт, просто клала всего в два раза больше. Взвешивала на кухонных электронных весах, что также были в комплекте к набору для варки кофе, это сам Третьяков отсыпал зерно на глаз, а я строго по весам.

И да, по утрам мне хотелось и себя порадовать чашечкой вкусного кофе.

А что?

Я считала это бонусом, работа нервная, босс – самодур, а молоко мне за вредность не выдают.

Кстати, после того как отклонила мысль о календаре, я завела себе помимо положенного ежедневника еще и блокнот для записей. Каждый раз промолчав и не высказав свое мнение на то или иное замечание Третьякова, я шла в свой кабинет и ручкой с красными чернилами исписывала очередную страницу. Все мои мысли прекрасно ложились на белые страницы – так я спускала пар.

К концу рабочей недели, делая очередную запись в своем красном блокноте и наслаждаясь второй чашкой кофе за утро, я сокрушалась, что такими темпами скоро придется заводить новый блокнот, и задавалась вопросом: интересно, а как спускает пар Третьяков?

Мое молчаливое согласие его точно злило, я поняла это еще в первый день работы в новой должности. Во вторник, когда первый раз смолчала, а не ответила ему какую-то гадость. Босс был не в духе, и его разозлило, что я занимаюсь ничегонеделаньем. Он высказался, а я сначала промолчала, «случайно» поправила ленточку на шее, а потом, мило улыбнувшись, ответила:

– Вы уже вернулись, Геннадий Дмитриевич, как хорошо, звонили из юротдела, нужна ваша подпись.

Вы бы видели, как у него заходили желваки.

Меня же в тот момент больше интересовало, куда спрятать красный блокнот, чтобы он не обратил на него внимание. Третьяков вернулся еще до обеда, к этому времени я частично уже ознакомилась с инструкцией, а точнее, именно в процессе чтения «сего кладезя знаний для ЛПГД» вспомнила о совете психолога: полезно записывать то, что накапливается внутри, тем самым избавляясь от негативной энергии и плохих мыслей.

А тут как раз под руку попался этот самый блокнот. Он лежал в первом ящике стола вместе с ежедневником, о котором также было упомянуто в моей инструкции. Так что с первого же дня работы личным помощником гендира я регулярно избавлялась от негативной энергии. Боссу с этим сложней, он был весь в делах и заботах, которые частично благополучно перекладывал на мои плечи, а точнее, отправлял мне по почте или сохранял на диске Т (от первой буквы его фамилии, я так думаю).

Его привычка давать задания и указания в письменном виде имела два преимущества: во-первых, что написано пером – не вырубишь топором, поэтому всегда в случае его недовольства моими действиями я могла сослаться на его же инструкции и задания; во-вторых, дистанционная работа избавляла меня от личного общения с боссом.

Работа ладилась, новая должность давала возможность реализоваться как профессионалу, не зря я все же закончила институт. А так все мои ранее приобретенные навыки и знания в издательском деле пригодились, и годы работы в отделе кадров окупились сполна.

Политику Третьякова я поняла с первого дня, он реально проводил проверку издательства, структура работы которого не менялась испокон веков, а ведь многое уже не работало так эффективно, как раньше, требовались перемены и нововведения в процессы и систему.

Но что радовало – Третьяков не рубил с плеча, он пока собирал всю информацию, и я готовилась к тому, что вот-вот начнутся изменения и полетят чьи-то головы.

Первым под раздачу попал ММ. Но это случилось внепланово.

Пару дней спустя после моего назначения на новую должность объявилась Барская, да к тому же не одна. Роман Барский, старший брат Василисы, оказался то ли другом, то ли хорошим знакомым гендира, а может, деловым партнером, я не разобралась. Но в то утро после недолгого разговора за закрытой дверью кабинета генерального директора закончилась карьера Георгия Георгиевича. Более в нашем издательстве он не работал.

То, что это было неплановое увольнение, узнала после ухода Барских. Сначала кабинет генерального покинула Василиса. Правда, почти сразу вернулась, забыла сумку, с которой вышел небольшой казус, но это так отступление. Мне снова указали на мои обязанности, я чуть было не сдержалась и ответила. Потому что такое ну просто нельзя было спустить на тормозах.

– Второва, вам больше нечем заняться, нежели как ползать тут на коленях? – отчитал меня гендир.

А ведь я просто помогала Василисе собрать то, что выпало из ее сумки, для этого пришлось выловить из-под стеллажа тюбик с блеском для губ. И как сдержалась, сама не знаю, наверное, мысль о красном блокноте спасла.

– Вы правы, на коленях мне в этом кабинете нечего делать. Это же не прописано в моей индивидуальной должностной инструкции.

Поправив подол юбки, я пошла на выход, не забыв предложить гостю гендира:

– Если господин Барский желает, могу принести кофе, чай, напитки.

Гость отказался. Я намеревалась пойти в свой кабинет работать и перекинуться парой слов с глазу на глаз с Василисой. Она явно была в недоумении. Но Третьяков не дал уйти спокойно, снова позвав меня зачем-то. Не говоря ничего вслух, жестами показала Василисе, что я думаю о своей новой работе и начальнике (повеситься можно). Это вызвало улыбку на миленьком лице Василисы. Хорошо, что она вернулась!

«Созвонимся», – показала я ей так же жестом и пошла в кабинет генерального.

К Барской у меня была куча вопросов, на которые я хотела получить ответы. Была уверена, что увольнение ММ – это не ее инициатива, ну не похожа Василиса на тех девиц, что бегут к старшему брату и тычут пальчиком в обидчиков. И, конечно же, мне не терпелось узнать, что у нее там с ее Волковым.

Через некоторое время Роман Максимович покинул кабинет генерального, после того как я предоставила документы по новому проекту.

Пять минут спустя меня вызвал к себе босс и спросил:

– Кто лучше всех подходит на должность редакционного директора? Искать человека с улицы нет резона. Да и времени нет.

Вот так я поняла, что гендир собирается увольнять ММ. Нет, Мажора Моржового мне не было жалко, как начальник он был середнячком, а как человек – дерьмом. Так что скатертью ему дорога на вольные хлеба. В издательстве есть сотрудники, кто лучше него справится с должностью редакционного директора, поэтому не задумываясь ответила:

– Орсова, но тогда ОСЛы, – увидев поднятую левую бровь Третьякова, поспешила исправиться, – то есть отдел современной литературы будет без начальника, а там и так недобор штата, одна Барская и останется, пока Динская в отпуске, Марченко можно и не ждать, она в декрет только ушла.

– А кроме Орсовой?

– Кроме Ирины, – призадумалась я, – а не кому, в детской Жаворонков, он не подходит, в учебно-научной – Литвиненко, тот еще профессор. Дай волю, он только учебники да научные трактаты печатать будет. Исторлит давно перешла под ОСЛ, там только переиздания, и все. По-хорошему, расширить ОСЛ, но штатки на них нет, ММ, то есть предыдущий редакционный директор, Георгий Георгиевич, решил сократить их в прошлом году, да и оклад низкий, точнее, премии у них почти нет. Так что народ туда табунами не валит.

Выслушав мои аргументы, Третьяков отправил меня работать, но напоследок я услышала:

– И в следующий раз, Мария, прежде чем что-то делать, подумайте об уместности. Иногда ваша помощь просто не нужна.

– Но вы же сами спросили мое мнение, – опешила я, – вы спросили?

– Я говорю о том, что Василиса и сама могла собрать свои вещи. Просто примите к сведению, а сейчас отправьте мне личное дело Орсовой.

На этом разговор был окончен, я ушла в свой кабинет и выполнила указание босса. Какое-то время была в недоумении, но потом текущие вопросы заставили забыть о несущественном замечании гендира.

Что именно так разозлило Третьякова в моей помощи Василисе, я поняла чуть позже, когда поймала взгляд охранника. В обед пришлось поехать в школу к сыну, встреча с его классным руководителем была запланирована давно, но я умудрилась о ней забыть. Поэтому в срочном порядке, отложив совместный обед с Барской, я покидала издательство. Звонок Третьякова застал меня прямо на проходной, и, чтобы записать его указания, пришлось попросить листок бумаги и ручку у ребят-охранников, свой ежедневник я забыла и не смогла набраться наглости и сказать генеральному:

«Геннадий Дмитриевич, отправьте мне ваши указания на почту, прочту после обеда».

И вот, наклонившись над столом, я записывала слова гендира и молча наблюдала в отражении стеклянной перегородки, как, не произнося ни слова, а лишь мимикой и жестами у меня за спиной два мужика дают оценку моей п… юбке!

Конечно же, они оценивали юбку, просто раньше я как-то не замечала у них такого интереса к моей п…

Юбка моя была… как бы это сказать, вроде бы и приличная, но вот наклоняться в ней не следовало. Я еще когда ее покупала, предложила консультанту принести мне на размер побольше, уж слишком она обтягивающая.

– Ну что вы, Мария, это не вопрос размера, это такой фасон, юбка длинная, почти до колен, что подчеркивает ваш деловой и серьезный стиль, а силуэт делает женственной и в меру сексуальной. Такой легкий намек, и не более. Именно сексуальной, а не вульгарной.

С одной стороны, реакция охранников мне льстила, именно этого результата я и добивалась, меняя свой стиль, но, с другой стороны, замечание Третьякова сейчас получало другой смысл: «ползать тут на коленях».

Не нравится – не смотри!

А у меня сегодня вечером свидание с Борисом!

И если раньше я расстроилась, получив приглашение зайти куда-нибудь попить кофе после работы, то теперь успокоилась. Переживать из-за того, что не успею заехать домой и переодеться, теперь не нужно. Я и в офисной одежде шикарно выгляжу, по мнению мужчин. Просто уроню что-нибудь и подниму это или решу что-то записать и наклонюсь немного, чтобы продемонстрировать всю красоту моей п… юбки!

Мои мозги Рыбников, судя по его словам, оценил давно. То, что я красивая женщина, а не просто коллега по работе, в общем, он понял. И то, что у меня есть грудь, заметил во вторник, пора переходить и на другие части тела. А то мы за эти пару дней и общались лишь всего пару раз по телефону и смс, так что пока я лишь блеснула эрудицией. Хотя и это уже было больше, чем ничего, раньше мы общались лишь по работе. Сейчас же я была на правильном пути.

Но, увы, угостить его теми самыми фруктовыми корзинками не получилось. В итоге их лопали девчонки из отдела кадров, ну и мамонтихе досталось. А Бориса в тот же день, во вторник, еще до обеда отправили в срочную командировку, на производство в областной филиал.

И вот сегодня вечером моя Золотая Рыбка возвращается, именно поэтому он написал и позвал на кофе, фактически пригласив на первое свидание.

И я с нетерпением его ожидала.

Но?!

Свидание… как-то не случилось.

Нет, вы не подумайте, мы встретились с Борисом, зашли в одно из моих любимых кафе недалеко от издательства, попили кофе и разошлись.

И вот не знаю, чем я была расстроена больше в тот вечер?

Тем, что Борису позвонила сестра и попросила приехать присмотреть за племянником, или тем, что поцелуй Бориса на прощание не вызвал во мне те же эмоции и желания, что показательный поцелуй в офисе?

С кем я целовалась в конце рабочего дня и перед встречей с Борисом, несложно догадаться…

Глава 10

Как это произошло?

Случайно!

И если уж быть точной, целовались мы уже во внерабочее время.

Выполнив все задания босса и составив план на завтрашний день, мысленно я уже была на свидании с Борисом. Босса на работе не было, он сразу после обеда уехал и не должен был сегодня уже появиться в офисе.

Так что у меня были все шансы уйти с работы пораньше, но слишком правильная помощница гендира в моей голове запретила покидать рабочее место раньше времени. Что, впрочем, не помешало мне заняться нерабочими делами, а именно макияжем. Я решила его немного освежить. Нет, тонну штукатурки я не наносила, лишь хотела подчеркнуть глаза и освежить блеск на губах.

Так как у окна было естественное освещение, я, достав косметичку, расположилась там.

Параллельно с наведением красоты общалась с подругой по телефону. Римма с разбега в карьер забросала меня вопросами. Нам некогда было поговорить раньше, и она, конечно же, хотела узнать, какой фурор я произвела и как отреагировал тот, для кого все это затевалось. Разговаривать, держа телефон у уха, и красить ресницы не очень удобно, поэтому я включила громкую связь и делилась с подругой новостями.

В какой момент в моем кабинете появился гендир, я не знаю, и что именно он услышал тоже. Я стояла спиной к двери и была так увлечена разговором, что не услышала, как открылась дверь и он вошел.

Знаю лишь, что последнюю мою фразу он услышал точно.

– Римма, я не целовалась уже тысячу лет, о каком сексе ты говоришь, у нас лишь первое свидание.

И я уже собиралась напомнить подруге, что вообще в этой жизни секс у меня был только с мужем, а целовалась я лишь с четырьмя мужчинами:

№ 1 – моя первая любовь (о том, что он же мой нынешний босс, подруга пока не знала, а иначе бы я столько всего выслушала от нее по этому поводу).

№ 2 – мой бывший муж (о нем подруга знала почти все, когда-то мне требовалось излить кому-то душу, и Римма стала моим исповедником, свято хранившим все мои тайны).

№№ 3 и 4 – это тренер сына из секции по футболу и бывший однокурсник, они уже были после развода с разницей в один год.

При этом два последних не оставили о себе никаких хороших воспоминаний, наверное, поэтому дальше поцелуев дело и не пошло.

Но мне и не требовалось напоминать подруге о моем не слишком большом опыте в общении с противоположным полом, она и так отличалась хорошей памятью и выдала:

– Маша, ты же уже не девственница, и сейчас не тот век, нельзя выходить замуж, не переспав с мужиком заранее, а если тебе не понравится потом?

Я хотела было ответить, что вряд ли на фоне Димы Борис будет хуже, но умолкла, временно потеряв дар речи, потому что в зеркале увидела отражение.

Холодные глаза Гендира не выражали эмоций, а вот ухмылка на лице доказала, что он не только что вошел и слышал часть нашего разговора. Что он и подтвердил, сказав:

– Она права!

– Маш, что ты сказала? Повтори, я не расслышала. – Римма и не поняла, что в наш диалог вклинился кто-то еще и, не услышав моего ответа, продолжила: – И вообще, я считаю, что тебе стоит хотя бы просто с кем-то поцеловаться и переспать, прежде чем снова кольцо на палец надевать.

– Я не ношу колец, – на автомате ответила подруге, уже развернувшись и глядя прямо в лицо Третьякову, – первое потеряла, а это плохая примета, так свекровь сказала и оказалась права.

Третьяков молчал, а я понимала, что нужно срочно завершить разговор с подругой, но не могла отвести от него взгляд, как кролик от удава. Просто он застал меня врасплох, я не ожидала его увидеть и как-то растерялась.

– Бред все это, просто ты не за того замуж вышла! – громко заявила Римма.

– Кто бы говорил! А ты прямо с первого раза разобралась, за кого надо? – не удержалась я от того, чтобы не уколоть подругу.

– На ошибках учатся. И вообще, я мужиков выбираю по нескольким критериям, по одному из них Витя мой вне конкуренции, поэтому я за него в итоге снова вышла замуж.

– Ты о чем?

Ответ подруги был странным, как будто она не услышала моего вопроса, а продолжала рассуждать сама с собой.

– Тебе надо было за того, первого, вот он, ты говорила, классно целуется.

– Римма! – чуть ли не закричала я.

Довольная улыбка на лице Третьякова заставила меня очнуться от гипноза и понять, что пора завершать наш уже неприватный разговор с подругой.

Развернулась на сто восемьдесят градусов, взяла трубку и попрощалась с подругой

– Я тебе перезвоню.

– Я жду подробностей, конечно! И тебе потренироваться бы, а вдруг ты все же разучилась, тогда второго шанса не будет

– Римма, пока, – оборвала я подругу на полуслове и сбросила вызов.

Почувствовала, как краска стыда заливает лицо. Потренироваться, разучилась? Черт меня дернул когда-то рассказать ей о том, как я первый раз целовалась по-настоящему – это были слова моего парня: «Машенька, я тебя так научу, потом никогда не разучишься!»

И вот сейчас этот парень, который уже давно не парень, стоит у меня за спиной и ухмыляется. «Погоди, сейчас еще предложит «потренироваться», – смеялось мое подсознание, вспоминая нрав Третьякова.

Но генеральный промолчал, комментариев от него не последовало, я сделала глубокий вздох, вернула себе самообладание и посмотрела на телефон, что держала в руке.

На экране время – 17:55.

Рабочий день еще не закончен, и просто уйти Третьяков мне сейчас не даст, он ведь зачем-то вернулся в офис. Но развернуться и посмотреть на него сейчас – это выше моих сил. Поэтому я методично сложила тушь, блеск и пудру в косметичку и пошла к своему столу. Заняв рабочее место, я достала свой ежедневник и, открыв его, подняла взгляд на босса.

– Геннадий Дмитриевич, какие-то изменения в планах на завтра или что-то посерьезней? – спросила и пролистала несколько страниц, проверяя расписание на следующую неделю.

– На завтра, – последовал лаконичный ответ босса, а потом пояснение: – Меня завтра не будет в офисе, поэтому нужно перенести встречу с «Лион-паблик», а совещание с Орской проведете сами, Мария, все вопросы и тезисы я отправил на почту.

– Хорошо, еще какие-то указания? – спросила и параллельно открыла почту, чтобы прочитать письмо от босса.

Вопрос задала чисто из любопытства, ведь о своем завтрашнем отсутствии он мог сообщить мне, и не возвращаясь в издательство. Тогда бы и не стал свидетелем моего разговора с подругой. Да, я злилась из-за этого, но старалась скрыть сей факт от босса, поэтому говорила как можно более непринужденно, как будто он и не присутствовал только что при моем личном разговоре.

– Да, к понедельнику сделайте сводку по отделам и логистике.

– Хорошо, – ответила так же спокойно.

А в мыслях чертыхала босса на чем свет стоит, это он мне припоминает мои же слова, что логистов нет смысла содержать в штате, гад!

«В следующий раз думай, прежде чем что-то говорить, а теперь прощайте свободные выходные!» – отозвалось мне внутреннее «я».

К понедельнику я вряд ли успею, что ж, в следующий раз буду аккуратней с высказываниями, есть же поговорка «инициатива наказуема исполнением»!

Сделав запись в ежедневнике, я снова посмотрела на босса.

– Что-то еще, Геннадий Дмитриевич?

Взглянув на наручные часы и убедившись, что еще нет 18:00, Третьяков, подтверждая мое худшее мнение о нем, произнес:

– Да, Мария, сделайте мне кофе, пожалуйста. Только строго по инструкции и принесите в турке, в чашку я налью сам.

Сказал и пошел к двери моего кабинета. И ведь теоретически дал мне задание до окончания рабочего дня, но на кофе уйдет три с половиной – четыре минуты, и это только на варку, плюс помол самих зерен, и вообще, у меня свидание, Борис уже ждет!

Был порыв сказать боссу что не успею, но сдержалась.

Пускай побыстрее уйдет из моего кабинета. Пара лишних минут, что я потрачу на приготовление кофе, погоды не сделают, а зато дадут отсрочку от разговора с генеральным. И потом, ведь я была просто обязана опоздать на первое свидание, а то как-то неправильно получилось бы.

– Мужчина должен немного подождать момента встречи с женщиной, чтобы оценить всю важность ее прихода и, главное, ее выбора, – так любит говорить опытная, четырежды замужняя Римма.

С этой мыслью я занялась кофе. И даже скажу, что начинала получать наслаждение от процесса приготовления этого напитка, меня это успокаивало.

И вот через положенное время, постучав в дверь кабинета напротив и получив ответ: «Да, войдите», я внесла сначала поднос, потом себя в кабинет генерального.

На подносе был полный комплект: турка, чашка на блюдце и стакан с водой.

Поставив все это на стол, я уже пошла на выход, но меня остановили.

– Мария, вернитесь.

Мысленно посчитав до пяти и так же мысленно сделав размашистую запись в красном блокноте, я повернулась и снова подошла к столу босса.

– Да, Геннадий Дмитриевич?

Он посмотрел на меня и задумчиво спросил:

– У вас свидание?

– Это вас не касается, – ответила и поспешила покинуть его кабинет.

– Стойте, я вас не отпускал! Второва!

Его грозное «Второва» застало меня почти уже у двери.

– Мой рабочий день закончен! Так что я могу не задерживаться, спешу на свидание. Я ответила на ваш вопрос? Могу быть свободна?

Генеральный встал с места и пошел в моем направлении, при этом разглагольствуя.

– Насколько помнится, по должностной инструкции и в трудовом договоре упоминается, что график работы может быть ненормированный и определяется потребностями и необходимостями выполнения всех поставленных задач руководства.

О да, моя любимая должностная инструкция! Ну куда же без нее?!

– Помнится, там нигде не указано, что я должна отчитываться перед непосредственным руководством о планах и событиях в моей личной жизни во внерабочее время.

Он уже был прямо передо мной на расстоянии меньше вытянутой руки, и, договаривая фразу я снова смотрела на него снизу вверх и отступала назад.

– Да, наверное, это мое упущение, я внесу соответствующие изменения в твою инструкцию, – ответил совершенно серьезно Ген… Геннадий Дмитриевич, еще больше сокращая расстояние между нами.

Отступать мне уже некуда, я спиной упиралась в дверь, которая открывается внутрь, и посему двигаться можно было только вперед, а прямо передо мной массивной горой в дорогом костюме возвышался Третьяков.

– Хорошо, Геннадий Дмитриевич, давайте уточним какими… – Я постаралась вспомнить дословно его слова. – Скажите, какими «потребностями и необходимостями выполнения всех поставленных задач руководства» вы обосновываете ваши вопросы и мою задержку на рабочем месте сейчас?

– Сегодня уже никаких задач нет, но в благодарность за то, что вы задержались, я решил ответить так же благодарностью. Так сказать, плачу добром за добро.

И вот что-то мне подсказывало, что его благодарность мне не нужна, вот совсем!

– Не стоит, – успела я ответить прежде, чем поняла, о чем он.