скачать книгу бесплатно
Не точная копия с оригинала, но она неуловимо похожа на Никиту. То ли наклоном головы, то ли скулами, то ли упрямым подбородком.
Дочка? Большая счастливая семья? Похвально.
– Здравствуйте. А как вас зовут? Вы со мной поиграете?
Не замечая моего ступора, широко улыбается кроха, а я не знаю, что ей сказать. Вглядываюсь в знакомые незнакомые черты и гадаю, что малышке досталось от матери.
За грудиной щемит и раскручивает вихри. В носу щиплет. И мне хочется засыпать Лебедева вопросами.
Как им живется с Дашей? Это второй ребенок? Ведь первому должно быть семь, как и моему Мите…
Гулко сглотнув, я душу глупый мазохистский порыв в зародыше и крепче стискиваю документы.
– Если не хотите играть, может, попьем чая? – настаивает малышка, но ее перебивает Лебедев, появляющийся в коридоре, словно черт из табакерки.
– Мариш, не пугай тетю Киру. Нам с ней поработать немного надо. Поиграешь пока в спальне, хорошо?
Застигнув меня врасплох, Никита одними губами шепчет «привет», подхватывает девчушку на руки и уносит вглубь квартиры.
Мне же приходится впопыхах латать дырявые щиты и прибегать к дыхательной гимнастике, надеясь, что проступивший румянец вскоре схлынет со щек.
– Пойдем?
Вернувшись, Лебедев трогает меня за запястье, и я едва не выпускаю из онемевших пальцев контракт. Скидываю в угол надоевшие туфли и растерянно интересуюсь.
– Куда?
– Перекусим что-нибудь. Выдернул тебя из офиса, вряд ли ты что-то успела перехватить.
Хочу заявить, что не голодна, но пустой желудок урчит так громко, что становится стыдно. Поэтому я молча следую за Никитой и с любопытством рассматриваю большую светлую кухню.
Она оформлена по последнему слову моды, только вот складывается впечатление, что здесь никто не готовит. Не стоит у плиты, не орудует миксером, не пользуется духовкой.
Быть может, Даша тоже работает допоздна, и Никита ее бережет, заказывая еду из ресторана? Наверное, он хороший муж…
– Извини. Не подумал купить что-то более существенное. А доставка будет ехать часа два по пробкам.
Указывая на хлеб, колбасу и сыр, неловко морщится Лебедев, я же проглатываю вертящиеся на языке комментарии о том, что ребенку негоже питаться всухомятку, и двигаюсь к нему, роняя.
– Все нормально. Я порежу.
Выдохнув с видимым облегчением, Никита забирает договор и вкладывает мне в руку нож.
Меня же от этого мимолетного контакта неминуемо простреливает током. Во рту пересыхает. Неугомонное сердце начинает судорожно трепыхаться.
«Хватит, Кира! Достаточно!».
Мысленно осекая себя, я переключаюсь на разделочную доску. Филигранно режу батон, кромсаю колбасу на тоненькие пласты и ругаюсь со внутренним голосом, который утверждает, что Лебедев будет сравнивать нас с Дарьей.
С какой стати?
– Кир, санкции за просрочку оплаты включили?
– Нет. Ждали окончания твоих с «Дельтой» переговоров.
– Добавь завтра. Одну десятую процента за каждый день.
– Хорошо.
Перебрасываемся короткими фразами, пока я заканчиваю с бутербродами и расставляю тарелки. Обсуждать с Никитой сухие пункты контракта не так трудно, как спорить об увольнении Павловой, Соколовой, Терентьевой. Хоть грядущее сокращение до сих пор сильно меня коробит, я не могу не признать, что Лебедев прав.
Он действует во благо компании и других сотрудников, добросовестно выполняющих свои обязанности. Я не настолько глупа, чтобы этого не признавать.
– Марина не будет кушать с нами? – спрашиваю на автомате, усаживаясь на стул, и по привычке подгибаю под себя ногу.
– Нет. Я ее уже покормил, – перехватывая мой взгляд, смеется Никита и выдает мягкое спасибо. – Не бутербродами, не бойся.
Обхватывая кружку с кофе сильными пальцами, он смотрит на меня так тепло и открыто, что желудок ухает в пятки, и обрушивается болезненное осознание – надо бежать.
Пока я не забыла о той боли, что он мне причинил. Пока не нашла сотню причин, которые могли бы его оправдать…
– Мне ехать пора. Мы же все решили по договору? – отставив в сторону тарелку, кошусь на экран телефона и начинаю подниматься.
Лебедев встает следом за мной. Транслирует что-то непонятное. То ли досаду, то ли тоску, то ли разочарование.
Но я не пытаюсь анализировать эмоции, застывшие у него в глазах. Прикрываюсь броней и торопливо шагаю в коридор, где валяются мои туфли.
Обуваюсь поспешно и вздрагиваю от жара, опаляющего предплечье. Это Никита касается саднящей кожи. Блузка не справляется с функцией сколько-нибудь надежной преграды.
– До встречи в офисе.
– До встречи.
Сиплю рвано и устремляюсь к лифтам, чтобы вернуться к своему островку спокойствия, своей безопасной гавани. К Мите, к родителям и к обитающему у них малышу корги по кличке «Марти», как у известного путешественника во времени из американской кино-вселенной.
Глава 4
Кира
– Медвежонок, я приехала!
Паркуюсь во внутреннем дворике родительского дома рядом с цветущим деревом абрикосы, глушу двигатель и захожу в коридор. Разуться не успеваю.
Навстречу мне уже бежит Митя. Влетает в распахнутые объятья, прижимается щекой к животу. Следом за ним несется и неугомонный Марти. Смешно перебирает пушистыми короткими лапами, проскальзывает мохнатой задницей по сверкающему чистотой паркету, утыкается мокрым носом в лодыжку.
На душе становится немного светлее.
– Как дела в школе, мой хороший? – целую сына в макушку и любовно растрепываю его каштановые волосы.
– Норма-а-ально, – без особого энтузиазма тянет Митька, отчего ко мне в голову закрадываются нехорошие мысли.
– Опять с Ванькой подрались?
– Не-а.
– Тройку по пению получил?
– Нет, мам. Говорю же, нормально все.
– Честно-честно?
– Честно-честно.
Серьезно кивнув, сообщает сын и нетерпеливо перекатывается с пятки на носок, пока я сбрасываю туфли и вешаю пиджак на крючок. После чего хватается за мою ладонь и нетерпеливо тянет меня в сторону кухни.
– Чем с бабушкой занимались, пока меня не было?
– Вареники лепили. Пойдем скорей, там твоя порция остывает.
Энергичный, Митя превращается в самый настоящий маленький локомотив, а меня гордость берет за сына. Пусть он только посыпал тесто сахаром и укладывал сверху вишню, его вклад заслуживает похвалы. Мы приучаем его к труду с самого детства, и это приносит свои плоды.
Без лишних напоминаний Митя наводит порядок в своей комнате. Расставляет игрушки по местам, вытирает со стола и с подоконника пыль.
– Спасибо, сынок. Я очень голодная.
Вспоминаю нетронутые бутерброды в квартире Никиты и снова злюсь на себя, яростно прогоняя чересчур живые образы.
Повзрослевшего Лебедева, кажется, еще больше раздавшегося в плечах с нашей последней встречи. Кудрявую девчушку с огромными серо-голубыми глазами. Стерильную плиту и кухонный комбайн.
– Привет, дочь.
– Привет, мам. Пап.
Оставив все лишнее за порогом, проскальзываю в кухню с вполне искренней улыбкой на лице. По очереди целую родителей, мою руки и усаживаюсь за стол, где на тарелке под стеклянной крышкой дымятся мои вареники.
– М-м-м, объеденье!
Вгрызаюсь с аппетитом в нежнейшее тесто, и в это же мгновение рот заполняет вишневый сок. Пахучий, кисло-сладкий, терпкий. Он пачкает пальцы, губы и заставляет блаженно мычать.
– Вкусно, мамочка?
– Очень, спасибо, сынок.
Отвечаю, толком не прожевав, и тут же встречаю мамин предупредительный взгляд и строгое родом из детства.
– Когда я ем, я глух и нем.
Киваю мягко и доедаю в послушном молчании, пока родители обсуждают, какие розы лучше посадить на заднем дворе, а Митя убегает играть с Марти.
Неспешно пью заваренный мамой липовый чай и вслушиваюсь в мерный шелест дождя за окном, ощущая, как медленно расплетается узел, опутавший грудь.
– Кира, детка, оставайтесь у нас с ночевкой. Нечего ехать в потемках по такой погоде.
Оценив обстановку, предлагает отец, а я понимаю, что, действительно, не хочу никуда гнать по вечерней трассе. Всматриваться в огни проносящихся мимо автомобилей и стоять в пробке где-нибудь на «нулевом километре».
– Хорошо.
Соглашаюсь с удовольствием, перемываю посуду и ухожу в свою комнату. Ныряю в постель, переодевшись в приготовленную для таких случаев фланелевую пижаму. А спустя пару минут в спальню проскальзывает мама, садится на край кровати, запутывается пальцами в моих волосах.
– Как дела на работе, дочь?
– Норма-а-ально, – тяну, как совсем недавно тянул Митя, и немного нервно стискиваю край одеяла.
– Это правда, что Никита возглавил твою компанию вместо отца?
И откуда она все знает?
– Временно. Правда, – выдыхаю рвано и зажмуриваю веки, хоть мама вряд ли способна разглядеть что-то в этой чернильной темноте.
– И как ты будешь с ним работать?
Тревожится за меня, конечно.
– Нормально. Как с любым другим начальником.
Убеждаю ее, хоть сама в это не верю.
Вопреки опасениям, я засыпаю быстро и сплю крепко. Сумбурные сны не тревожат сознание, меня окутывает тихая спокойная пустота. Из которой так сильно не хочется выбираться поутру.
Но безжалостный будильник настойчиво долбится в барабанные перепонки. Прокручивает мозги в мясорубке и вынуждает откинуть одеяло, просунуть ступни в пушистые тапочки и идти в смежную с моей комнатой детскую.
– Вставай, медвежонок.
– Ну, еще пять минут, мамочка.
– Хорошо. Только пять, не больше.
Вспоминаю, как так же тяжело поднималась в школу когда-то, и невольно улыбаюсь. Пять минут в шесть утра кажутся целой вечностью.
Тихо прикрыв за собой дверь, я старательно чищу зубы, сооружаю на голове некое подобие прически и проверяю, что сын все-таки вылез из постели и начал одеваться.
– Опять каша?
– Сегодня омлет. И твои любимые гренки.
Радую Митю, когда он сонно вваливается на кухню, и сажусь завтракать под щебетание птиц, доносящееся из распахнутого окна, и бодрый топот мохнатых лап Марти. Вот кто полон энергии и совершенно точно рад новому дню.
– Мы заберем Митю после уроков и поедем гулять в Измайлово. А вы с Пашей присоединитесь попозже, да?
