скачать книгу бесплатно
И какого чёрта никто не выбегает на шум? Неужели всем жильцам по хрену, что в их дворе неведомая тварь пытается загрызть человека?
Тварь рычала и грызла мне руку, а я наваливался на неё, пытаясь придушить или раздавить своим весом.
Кажется, я что-то кричал. Или это дыхание с хрипом вырывалось из груди?
Длинные зубы щёлкнули возле самого лица. Я отдёрнул голову, и крыса воспользовалась этим. Она вывернулась и снова бросилась на меня, целясь зубами в горло. Вскочила мне на грудь и опрокинула на спину.
Внезапно время замедлилось. Я видел, как неудержимо приближается ко мне клыкастая пасть. Поднимал изувеченную руку, понимая, что всё равно не успею.
В груди, справа от сердца, что-то дрогнуло. Словно туго натянутая струна проснулась и завибрировала внутри меня. Вибрации мгновенно усилились, и струна зазвучала.
Тварь дёрнулась и заверещала. Звук бесил её и лишал сил. Крыса подалась назад, но вибрации держали её, как сеть держит запутавшуюся рыбу.
Слабое призрачное сияние потекло от крысы ко мне. Оно проникало под одежду и впитывалось в кожу, усиливая резонанс.
Крыса жалобно взвизгнула.
В этот момент я нащупал правой рукой длинный осколок стекла. Схватил его и с размаху всадил в мохнатый бок крысы.
Стекло обломилось. Крыса завизжала, огрызаясь. Но я вцепился в густую шерсть и снова полоснул стеклом – прямо по горящим ненавистью глазам! А затем повалил крысу на землю, заполз сверху и воткнул обломок стекла ей в шею.
Крыса ещё билась подо мной, стараясь вырваться. Но я чувствовал, как слабеют её движения. Наплевав на боль, я давил ладонью на стекло, медленно проталкивая его в крысиную плоть. По изрезанным пальцам текла горячая липкая кровь.
Наконец, тварь судорожно дёрнулась в последний раз и обмякла. Мои пальцы бессильно разжались. Я отпустил стекло и повалился на бок – прямо на вонючий мусор.
В голове звенело, сердце колотилось в горле. Тёмный четырёхугольник неба расплывался в глазах. Мне показалось, что я слышу далёкие тревожные голоса. Тугая струна в груди сыто вздохнула и смолкла.
Я понял, что снова умираю.
– Парень! Парень, ты жив?
Кто-то бесцеремонно потряс меня за плечо, а затем перевернул на спину. Тело пронзила такая боль, что я не выдержал и застонал.
– Он весь в крови! Тварь ему живот распорола!
– Тащите его к фонарю!
Я почувствовал, что меня поднимают и куда-то несут.
– Держись, парень! Слышишь? Сейчас я тебя подлатаю!
Я услышал треск рвущейся ткани и бессмысленно уставился в тёмное ночное небо. Прямо надо мной в чёрной пустоте висел светящийся шар. Желтоватый свет резал глаза, но закрыть их я не мог. Не было сил.
Снова треск. Кожу на животе облизал холодный ветер. А затем горячие руки сильно надавили прямо на рану. Я согнулся от боли, и светящийся шар уплыл в сторону.
– Терпи!
На живот словно высыпали полный совок горящих углей. Я дёрнулся, но кто-то придавил мои плечи к земле.
– Ноги ему держите!
Меня придавили к земле. В животе полыхало пламя, оно сжигало меня заживо. Губы пересохли, я даже заорать не мог. В груди что-то клокотало и булькало.
Это продолжалось целую вечность. Но вот боль ослабела, и я кое-как втянул в себя холодный ночной воздух.
– Хорошо! Отпускайте!
Тяжесть в плечах исчезла, но шевелиться я не мог. Не было сил.
– Что с тварью, Захаров? – спросил кого-то уверенный мужской голос.
Наверняка этот человек привык командовать. В его голосе слышались сила и власть.
– Сдохла, Жан Гаврилович! Он её стеклом зарезал.
Это уже другой голос. Он звучит моложе, и словно оправдывается.
– Учитесь, дебилы! Парнишка в одиночку справился с магической тварью! А вы местность нормально отсканировать не можете! Виктор, почему тварь проскочила?
– Жан Гаврилович, тварь прямо на Марию кинулась!
Жан Гаврилович, надо же! Похоже, у его родителей неплохое чувство юмора.
Парня перебил женский голос – твёрдый и чуточку презрительный. Правда, я сумел расслышать в нём испуг.
– Жан Гаврилович, это была тварь пятого уровня! Я еле успела защиту поставить, а она крутнулась – и обратно в подворотню!
– Помолчите, баронесса! – нетерпеливо оборвал её голос командира. – Десять суток ареста всем! И с рассвета до темноты будете у меня отрабатывать взаимодействие на боевом дежурстве. А после отбоя – драить казарму! Никаких увольнительных!
Баронесса? Необычное прозвище. Но этой девушке оно наверняка подходит. Судя по голосу, у неё манеры настоящей аристократки.
Но о чём они говорят? Какая тварь пятого уровня, какие боевые дежурства?
Где я вообще?
Я чуть повернул голову, и светящийся шар снова появился. Это был фонарь, и на этот раз я понял, в чём его странность.
Фонарь просто висел в воздухе.
Я приподнял голову.
– Очнулся? Ну, парень! Повезло тебе! Ты где живёшь?
Надо мной склонилось незнакомое усатое лицо. Усы подстрижены коротко, аккуратно. По-военному. И форменный берет на голове – малиновый с синим кантом. В свете фонаря блеснула кокарда в виде молнии.
– На Ржевке, – выдохнул я.
Голос был чужой – тонкий и хриплый. Но я этому не удивился. Горло пересохло и болело, словно его скребли наждаком. Странно, что я вообще смог что-то сказать.
Я пошевелил сухим языком и попытался сглотнуть слюну.
– На, попей!
К моим губам прижалось горлышко фляги. Сладкая холодная жидкость потекла прямо в рот. Я сделал несколько глотков, затем опомнился и замотал головой.
– Нельзя!
Я хотел объяснить ему, что при ранении в живот нельзя пить, но сил на длинную фразу не хватило.
Впрочем, военный понял меня.
– Всё в порядке, пей! Раны я тебе затянул, только крови ты потерял много. Тебе сейчас нужно пить, и покой. Так где ты живёшь?
– На Ржевке, – повторил я.
Военный озадаченно посмотрел на меня.
– На дачах, что ли? Ты у кого служишь? Фамилию назови!
– Смирнов.
– Не помню такого. Чиновник, или из благородных?
У меня хватило сил удивиться. Но тут вмешалась девушка, которую военный называл баронессой.
– Жан Гаврилович, да это же бродяга! Смотрите, в какие лохмотья он одет! На слугу совершенно не похож.
– Что ты помнишь? – продолжал допрашивать меня Жан Гаврилович. – Как ты сумел убить магическую тварь?
– Ничего не помню, – ответил я. – Как-то всё перемешалось.
– Понятно, – с досадой кивнул Жан Гаврилович. – Только этого мне не хватало!
Одним лёгким движением он поднялся на ноги.
– Захаров! Подгони машину.
Жан Гаврилович достал из кармана ключи и бросил их невысокому толстячку. Тот ловко поймал на лету звенящую связку.
– Лопухин! Скажи городовым, чтобы упаковали тварь, и достань носилки! Забираем парня с собой. Похоже, тварь его заразила.
– Вызовите врача, – сказал я, приподнимаясь на локтях.
– Будет тебе врач, – без улыбки сказал Жан Гаврилович. – Ты серьёзно влип, парень.
***
Граф Валерий Васильевич Стоцкий вернулся с императорского приёма далеко за полночь.
Водитель остановил лимузин возле парадного крыльца. Начальник охраны лично распахнул широкую дверцу машины.
Недавно графу Стоцкому исполнилось сорок. Несмотря на это, он был подтянут и худощав, словно балетный танцор.
Выйдя из лимузина, граф холодно посмотрел на начальника охраны.
– Что случилось, Виктор?
Начальник охраны был на голову выше графа, но под тяжёлым взглядом сжался, словно провинившийся мальчишка.
– Беда, ваше сиятельство! Из лаборатории оборотень сбежал!
Граф достал из кармана телефон в золотом футляре. Провёл пальцем по экрану – семь пропущенных.
Чёртовы приёмы, на которых полагается отключать звук!
Император считает, что ничего важнее его общества быть не может!
– Как это произошло? – спросил граф.
– Внезапное превращение. Охранник принёс ему еду, а оборотень завизжал и полоснул беднягу по горлу. Затем вырвался из клетки, убил лаборанта и выскочил в погрузочную дверь. Ребята как раз разгружали машину от мастера Казимира.
– Где сейчас оборотень? – не повышая голоса, спросил граф.
Начальник охраны втянул голову в широкие плечи.
– Где-то в городе. Я ребят отправил, но пока они его не нашли.
– Ясно. Вот что, Виктор – достань-ка из машины мою сумку.
Едва голова начальника охраны нырнула в дверной проём, граф резко ударил его дверцей лимузина. Потом ещё раз и ещё.
Виктор, не издав ни звука, осел на булыжники двора. Из разорванного уха на белую рубашку ручьём лила кровь.
Граф перевёл взгляд на застывшего водителя.
– Дай ему салфетки, Миша.
Водитель мгновенно ожил, достал из машины пачку влажных салфеток и протянул начальнику охраны.
– Машину – в ремонт, – спокойно сказал граф. – Двор – вымыть. Виктор, проводи меня в лабораторию. Я сам хочу посмотреть.
Граф Стоцкий прошёл в подвал особняка через ту самую погрузочную дверь, в которую выскочил оборотень. Разгруженная наполовину машина всё ещё стояла посреди широкого помещения.
– Почему прекратили разгрузку? – спросил граф.
– Так все ребята в городе, кроме охраны, – ответил Виктор, прижимая салфетку к уху.
Граф Стоцкий кивнул. Входить в подвал могли только гвардейцы из подразделения внутренней охраны особняка. Они же занимались погрузкой и разгрузкой.
