По прозвищу «Сокол». Том 2

Четвёртый уровень открывал доступ к фишкам повкуснее, хотя обе однообразны. Одно позволяло силой мысли восстановить до 200 единиц состояния оружия, второе снижало шанс поломки на 15 % и настолько же уменьшало износ.

Пассивок и так уже полон карман, потому «Знание особенностей» показалось интересней. К тому же помимо восстановления очков состояния оно снимало с оружия эффект заклинивания. Юшка предупредила, что подобное чудо возможно единожды за сессию. Меня вполне устраивало.

– Запускаю протоколы загрузки, – с уставшим вздохом, едва мы покончили с изучением новых умений, проговорила ассистент.

Я зажмурился, приготовившись погрузиться в мир Гунгнира и Пустельги.

Словно там смогу убежать от их влияния на реальную жизнь…

* * *

Дримейджи типа #наёмник# обладают не только навыками класса, но и происхождением, и биографией. Каждый из них чем-то уникален. Будьте аккуратны при выборе, думайте наперёд, где сможете использовать их лучше всего.

Относитесь к ним, как к людям, но не забывайте, что они всего лишь плод игрового сна!

* * *

Аэропорт, душный перелёт в экономклассе, крик маленького ребёнка. Чудовище не умолкало, несмотря на все старания родителей.

Меж рядов шныряла стюардесса, пыталась держать улыбку на лице, но даже её это раздражало.

Летел снова налегке, без оружия. Рядом сну предавалась маленькая хрупкая Жаклин.

Смотрел на неё и удивлялся, неужели можно быть такой в двадцать восемь? Точёная фигурка, идеальные пропорции, обворожительная улыбка. Девять очков интеллекта, семь ловкости. Силе кто-то выставил постыдную пару, не хватало разве что росписи учителя…

Память как в тумане, помнил лишь то, как ввалился в игровой сон. Где-то за спиной неделя передышки, сгинувшая в небытие бесконечность врачебных операций. Игровой сон посчитал эту информацию неважной, плюнул прямо в мозг уже пережёванным комком. От обилия болела голова.

Помнил, как полковник вновь вызвал к себе.

– А где Глеб?

– Отправлен на очередное задание. Мы говорили с Йоханнес, и она передала сведения. Для тебя есть работа, но для начала…

Миллер бахнул передо мной увесистой папкой. Под розовым полупрозрачным корешком прятались чужие отпечатанные на линованной бумаге судьбы.

– Это что?

– Ты внештатный сотрудник, Алексей. Но ещё не значит, что должен работать один. Я не могу выдать под твоё командование людей, сам понимаешь, мы ограничены в ресурсах. Однако у нас есть спящие агенты. Наёмники, иные внештатные сотрудники. Иногда выполняют для нас грязную работу. За хорошую оплату. Просмотри, прозвони, может, кто-то согласится работать с тобой.

– Оплата на моей совести?

– По факту, учитывая, что будут исполнять твои приказы, то именно так. Но с последнего раза ты получил хороший куш. Самые лучшие с тобой вряд ли работать согласятся, нос не дорос… А ловко он намекнул на мой уровень! Я хмыкнул, качнул головой, продолжил слушать. Полковник прочистил горло: – Многие из них уже находятся в чьей-то команде, или сами руководят, а потому если и пойдут в наём, то группой. Я отобрал для тебя тех, кто свободен и как минимум согласится.

Я демонстративно раскрыл папку.

Мозг это запомнил, как ночь на телефоне. Обзвон-прозвон, скинутая трубка печалью гудков по ушам. Но я прекрасно знал, что передо мной открылась таблица. Имя, кличка, характеристики… Выбирай себе яд по вкусу.

На имена не смотрел, класс и умения интересовали больше. Ганс Аткинс, разведчик. Мастер боевых искусств. За «личными особенностями» пряталось пассивная ослабленная версия внеклассового «адского терпения». Некогда практиковал методику «железной рубашки» и достиг неплохих результатов. Хотел было взять его, но он запросил сотню тысяч долларов сразу и ещё пятьдесят за каждую вылазку. А у него губа не дура!

Ещё по троице пробежался глазами. Все примерно моего уровня, выше не было. Солдат, разведчик, поддержка, солдат, солдат… Все как на подбор с военным опытом. После мироновской и не мудрено.

Непрошенной гостьей влезла Юшка. Намекнула, что низкоуровневые бойцы ещё не раскрыли боевого потенциала, как их достигшие десятого уровня собратья, но это хороший способ вырастить нанятого бойца «под себя».

– Я что же и навыки за них выбирать буду при повышении уровня?

Многозначительного дурашливого «ага» не последовало. Эх, Юшка-Юшка, не знаешь ты классику советской мультипликации…

Она оставила укор без внимания и предложила обратить внимание на одну особу.

Жаклин.

Мягкий, бархатный, мелодичный голос, с таким на сцене выступать, а не воевать. Разведчица пятого уровня, гордая обладательница умений «Острый глаз» и «Твёрдость руки». Мастерица шай-лунь, как раз зародившегося в двадцатые единоборства.

Дитя улиц, если верить биографии. Плюсы к взлому и скрытности. Работала раньше на ФАВН, пограничную секретную службу. «Обворожительность» как дополнительная способность даровала бонусные очки интеллекта при проверке во время диалогов. Не стоило и гадать, заслуга голоса и внешности.

Жаклин оказалась скромнее предшественника: сорок сейчас, по двадцать за каждую вылазку. Опять вмешалась Юшка, заботливо предупредив, что с повышением уровня и навыков цена будет расти. Пожал плечами, звучало естественно и понятно. Тогда виртуальный ассистент по секрету шепнула, что если наладить дружеские отношение с дримейджами типа «наемник», можно будет получить скидку иногда даже в сто процентов!

Миллер изложил на кратком брифинге смысл поставленной задачи. Жаклин, едва узнав, куда придёться отправляться, закусила губу, как будто сожалела, что продешевила.

Южная Итохия – маленькое государство, отколовшееся от Израиля в начале тридцатых. Палестинцы, израильтяне, индусы, кого там только не было! Верить новостям, так Ирландская Республиканская там тоже решила поудить рыбку в мутной водице.

Ученый Альберт Бамир – имя из списка, добытого Йоханнес. Дорого же нам далось её спасение! За ту неделю, что провалялся на больничной койке, узнал лишь то, что трое из этого списка мертвы, одного успели спасти, но про «Дедал» он ничего не знал.

То ли нас пускали по ложному следу, то ли список содержал в себе «лишние» имена. Хитро придумано, лучше и не скажешь!

Но дело стоило риска.

– Пробраться в Итохию. Мы нашли проводника. Для безопасности пробирайтесь гражданскими рейсами. По документам вы семейная пара, археологи. Приехали на раскопки под Ахвали Сур, там обнаружили недавно обломки какого-то иудейского затерянного города.

– А учёный?

Миллер сник лицом, развёл руками. Я побоялся, скажет, надо искать. А это месяцы работы! Здравый смысл хмыкнул, напомнил, что пусть это и не самый приятный сон, но всё ещё игровой. А значит, ничего подобного не потребуется.

И не потребовалось.

– Нам известно, что в последний раз его видели среди беженцев в автобусе, что ехал к развалинам Фраколии. Это город на западе войны.

Глянул на лицо француженки, она с каждым словом становилась всё грустней и грустней. Если не ошибаюсь, подступала жопа…

– Фраколия недавно была взята в плотное кольцо. Повстанцы бьются за каждую развалину в осаждённом городе. Рейды правительственных войск. ИРА проворачивает делишки, постреливает в обе стороны… – она будто сводку последних новостей проговорила. Да уж, попали, что кур в ощип, но назад дороги не было.

Пилот объявил о скорой посадке. Неужели этот кошмар закончится? Тяжелее всего переносил дорогу, не так тягостна война, как долог к ней путь. Кто поделился со мной этой мудростью? Уже не вспомню, но скажу, прав он на добрые две сотни процентов. Я растолкал Жаклин, она сонно зевнула, захлопала ресницами.

Вскоре мы должны были встретиться с проводником…

Глава 3

Аэропорт мог похвастать жёстким пропускным пунктом, въедливыми погранцами, желающими придраться к любой закорючке в документах, и безбожно задранными ценами.

Оружия при нас не было, оно и понятно, с ним бы нас никто никуда не пропустил. Даже по корочкам государственных служащих.

Помню, как Лена вздохнула на базе, щёлкнула пузырём жвачки и за скромную сумму с поцелуем предложила обкашлять этот вопрос. Моими руками и умению вести себя с подобными ей женщинами удалось высечь хорошую скидку, всего за пятак обещала доставить любое шмотьё, что купим или имеем прямиком в схрон недалеко от Фраколии.

Я решил не менять «Чаквартанну». Винтовка хорошо послужила, а при Жаклин был небольшой «Центурион», лёгкий пистолет-пулемёт с раскладным прикладом и скручивающимся большим глушителем. Сталкивался с улучшенными версиями этой штуки, пушка и в самом деле практически бесшумная. На затворе короб звукоподавления затруднял перезарядку, но щелчков во время стрельбы не слышно.

Словно возбуждённая моим интересом, девица озорно улыбнулась, приложила палец к губам, намекнула, что предпочитает тишину.

На всякий случай прикупил пару пистолет-пулемётов, самых дешёвых, если что не жалко и бросить в схроне. А вот на боезапасе экономить не решился, гранат с запасными магазинами на полноценный отряд.

В оружейной предложили пластичный доспех: плотно прилегающая к телу рубаха пулю не остановит, а вот от удара ножом в спину защитит. Купил себе, вспомнил, что в прошлый раз мне как раз зашли со спины…

С аэродрома двинули на вокзал. Пыльный маленький автобус контрастировал с блестящими туристическими двухэтажными титанами. Жаклин с грустью глядела на вторые, предпочла бы оказаться в одном из них.

Наш транспорт ехал, неспешно переваливаясь с колеса на колесо, рессорам давно пришёл конец. Чужая речь кусала слух, обращалась то в шутку, то в отчаянную ругань. Жара обещала доконать. Вспоминалась злорадная ухмылка торгаша в аэропорте, что просил за бутыль теплой вита-минерале едва ли не целое состояние.

Сделал глоток из фляги, предложил Жаклин, та отказываться не стала.

За пять часов поездки не обмолвились с ней ни словом, будто нечего было сказать друг дружке. Прятали в молчании страхи с волнением.

На ухо зудела Юшка, сам виноват, запросил у неё справку по отколовшемуся государству. В неё как будто закачали энциклопедию, бухтела про иудеский религиозный раскол на почве войны с палестинцами. Немалая часть стран из ООН признала последнюю суверенным государством. Для Израиля это стало началом конца…

Автобус выплюнул нас из своего чрева в захудалой деревушке. Глинобитки, грязные женщины, до бесконечного любопытные дети.

Бежали за нами, требовали то ли бакшиш, то ли ещё что. Жаклин швырнула им шоколадный батончик, стервятники стали наглее.

Налетевший на нас мужчина был некрасив, неказист, сухопар и бородат. Каим, как представился нам, наш проводник. Желтозубая улыбка, взгляд слезящихся глаз, обещание провезти во Фраколию хоть с чем!

На мой взгляд он больше походил на разбойника, оценивал на глаз, сколько за нас дадут. Меня можно было бы зарезать в грязной подворотне, а вот уже на Жаклин нашёлся бы покупатель.

Словно намекая, что не стоит этого делать, она достала один из своих ножей, зловеще сверкнула сталь. Каим разом поскучнел.

Ещё одна машина, видавший виды инкасаторский фургон родом из прошлого века. Мотор кряхтел, как в последний раз. Ехали одни, без лишних пассажиров.

– Во Фраколию сейчас желающих немного! – пояснил Каим. Его руки во время езды были где угодно, но не на руле. Раздражало, хотелось стукнуть. Жаклин, вздыхая, смотрела в окно, но даже природе оказалось нечем удивить. Пустынная дорога, унылая степь. Вскоре перед нами оказались истерзанные в клочья руины сожжённых напрочь деревень.

– Правительственные, – Каим решил обойтись без лишних слов в пояснениях. Устав от нашего молчания, он принялся рассказывать про пять дочерей, про то, что жена – неумёха, у всех его братьев давно есть по сыну-наследнику, а вот у него…

Животрепещущая история.

Остановились у одного из выгоревших напрочь домов. На вопросительный взгляд Каим сказал лишь имя «Лена». Стало разом всё понятно.

По её описаниям схрон выглядел иначе. Меня же волновало только одно, в сохранности ли вещи? Американка слово держать умела, На пару с Жаклин скинули с себя шмотки, облачились в боевое. Каим присвистнул, когда нас увидел. Кажется, ему резко расхотелось нас везти дальше.

– Не довезёшь – пристрелим. И оплате сделаем чарджбэк через банк. Слышал про такое, обезьяна? – припугнул его.

Бедолага сглотнул и часто закивал головой. Даже не знаю, какого обещания он испугался больше первого или второго?

– Каим много ездит. Туда ездит, обратно! В город мало, я только товары везти!

– Товары?

– Всякое покупают! Одеяла, еду, медикаменты. Дакха хорошо идёт…

Последнее звучало знакомо. После вспомнил, что нечто подобное мне предлагали в баре. Индийский алкоголь.

– И что же, хорошо берут? – по лицу Жаклин на мгновение скользнуло выражение гадливости. Я тоже не любил тех, кто наживался на горе и безвыходном положении других, но не в своё дело не вмешивался.

– Каим много людей возить оттуда! Взрослый – десять тысяч долларов, старик – пятнадцать. За ребёнка тридцать!

– Откуда в осаждённом городе у потерявших всё горожан такие деньги? – звучало как бред. Проводник пожал плечами и рассмеялся.

– Да ниоткуда! Но мир большой, многа добрых человек, ага? Фонд основал, как только вывезти кого, так я в сеть слезливая история писать, фотографий много-много показывать. Деньги почти река! Русский мало, европейцы много! Американцы больше всех, хотя теперь поменьше, говорят, кризис у них!

– И откуда такие цены?

Каим вместо ответа кивнул на показавшуюся впереди посреди дороги точку. Сквозь инфовизор врубил биноклевый режим. Бронетранспортёр, шлагбаум, подобие погранзаставы… Будь я проклят, если по объездному периметру не заминировано.

Хотел схватить поганца за грудки, куда и к кому он нас завёз? «Людвиг» вынырнул из кобуры, был близок к его виску как никогда.

Каим сметливый, Каим смекалистый, иначе бы на этих дорогах не выжил. Вновь отпустил руль, испуганно приподнял лапки.

– Это правительственные! Не стреляй, они услышат, начнут тоже стрелять, никто живой не уйти! Я им за проезд плачу много. Товары, люди, им плевать!

– Хочешь сказать, кабину не просматривают?

– Сколько я раненых вывезти – ни разу не глядеть. Берут дорого, две трети. Цена часто повышай. Я только за риск брать!

– И сколько же тебе заплатили за нас?

– Хороший человек по сто тысяч дал. Сказал, больший человека. Двести тысяч я денег на счёт скопить, английский язык учить, Сарру забрать – и в Англия! Сил нет всё это глядеть… – на лице барыги нарисовалась нечеловеческая усталость. Даже мздоимцы устают от кровавых денег.

Жаклин была вся словно на иголках, но метаться поздно. Откроем стрельбу, развернём машину – впереди почуют неладное.

Оставалось надеяться, что хотя бы половина из слов Каима правда…

* * *

Машина остановилась. Каим, утерев влажный пот со лба, приказал спрятаться. Нам открывался обзор из узкой щели бойницы. Солнечный свет пробивался внутрь, манил к себе взор. Смотрели с Жаклин, затаив дыхание.

Каима приветствовали, как давнего друга. Кем бы он ни был по ту сторону города, а здесь он желанный гость! По его душу каждый держал по камню за спиной, но пока барыга платил и обещал платить ещё, оставляли в живых.

С собой из кабины Каим забрал плотно набитую сумку, аккуратно поставил перед солдатами.

Словно геены на брошенную львом добычу несколько рядовых жадно накинулись на неё. Еда, выпивка, гель для душа, охлаждающая мазь, портативная игровая консоль, пять зарядок, две лакированных коробки со смартфонами… Он тут кто? Дед Мороз? Большего набора разрозненных предметов и представить сложно…

Подачка даровала доступ к офицерам повыше. Вот, значит, как здесь ведутся дела!

Словно вороньё правительственный бойцы, мало чем отличающиеся от пиратов, кружили рядом с машиной. Любопытство толкало их глянуть, чем ещё богата эта избушка на колёсах. И лишь страх, что Каим может не вернуться с новыми подачками на том же обратном пути – заставляла их отойти прочь.

Каим лучился улыбкой, неспешно шагая к фургону. На лице так и читалось: – Пропустили! Будем жить!

Жаклин выдохнула, я напротив насторожился. Всё шло слишком хорошо, чтобы быть правдой, а время перестало бежать, перескакивая от одного события к другому.

Сейчас что-то должно произойти.

– Юшка, – позвал ассистентку, – сохранения доступны?

– На данный момент не рекомендую тратить эту особенность, находитесь в ключевой точке.

Ответила уклончиво, но я всё понял, схватил Жаклин за руку. Надо было выбираться из машины.

– Что происходит? – её недоумению не было предела, когда увидела, что отщёлкнул запорную щеколду, собираясь распахнуть дверь. В глубине её глаз отразилась жуткая мысль, что я сошёл с ума.

Постовые в мгновение окрасились красными очертаниями, система обозначила их как врагов. Увидят нас – будут стрелять. Я дождался, когда один из бойцов окажется прямо напротив двери, и что было сил вдарил по ней ногами.

Та чудом не слетела с петель, жестяным щитом врезалась в солдата, опрокинула бедолагу на спину. Его собрат по несчастью выпучил глаза, поздно спохватился. «Чаквартанна» поприветствовала его вместо меня короткой очередью. Дешёвенький бронежилет не спас, раскололся…

Стрельба шустро разнеслась по погранзаставе тревогой. Я выпрыгнул из машины, Жаклин следом за мной.

– Ты обезумел?

– Нет. Правая твоя, левую возьму я!

Смышлёная девочка, сразу же догадалась, что говорю про вышки. Едва различимые столбы лазерных указателей спешили остановиться на наших животах. Жаклин подстрелила своего раньше, мне пришлось хуже, первая очередь ушла в молоко. Запаниковавший стрелок дёрнул спусковой крюк, пуля прошла в пяти сантиметрах от меня, пробила хилый броневик Каима насквозь.

Сам торгаш заметался. Ещё недавно радушные к нему бойцы бросились врассыпную хаотично, без подготовки. И это правительственные войска? Страшно было представить повстанцев.

С броневика тягуче ударила очередь, растерзав проводника в клочья.

– Эта штука нас порвёт! – выкрикнула француженка. На пару с ней нырнули за бетонный блок, тот тянул на шестой уровень пробиваемости. Что-то мне подсказывало, что даже если у пулемёта меньше, он всё равно разлохматит его в считанные секунды.

Неужели я ошибся!?

По ушам резанул звук, который не спутать ни с чем.

Прилёт. Откуда-то из развалин города впереди артиллерийский залп. Благо в шлем были встроены наушники.

– Ложись! – крикнул девчонке, рванул на себя, закрыл телом. Словно насмерть перепуганная пичужка та застыла под моим телом.

Броневик не успел сделать и выстрела, снаряд, грохнувший по нему обратил его в пылающий костёр на колёсах. Наушники прилипли мембраной к ушам, разрывы казались громкими хлопками, не больше. Вот на что горазд современный военпром!

Сквозь канонаду прорывался едва слышный писк, горевшие живьём люди искали спасения в крике.

На нас уже никто не обращал внимания. Захваченные врасплох правительственные боевики спешили прочь, не разбирая дороги. Фонтаном пыли взметнулась подорвавшаяся мина, остальные лишь чудом не грохнули по цепочке.

Всё закончилось столь же стремительно, как началось. В ушах не звенело лишь благодаря шлемам, но всё внутри содрогалось от пережитого. Я сполз с Жаклин, перекатился на спину. Подствольную глушилку навёл в небо. Красный зуммер вспыхнул зелёным, знаменуя, что захватил цель.

Дрон разведчик потерял управление, мусором грохнулся оземь. Жаклин встала на колени, оторвала от лица защитную маску, её стошнило. Спрашивать сухие ли штаны не стал, помог встать.

Кивком, без лишних слов указал на силосную башню. Заброшенная, обезлюдевшая деревушка когда-то числилась коттеджным посёлком. Теперь там царили безлюдье, разруха и запустение.

– Ты знал? – она спросила по микрофону переговорника. Шла, постоянно оглядываясь, прикрывая спину. Я же чуял, что нам самим не хватало разведывательного дрона, будь при нас птичка, увидели бы приближающихся издалека.

Их и так было видно издалека. Рассекая пыль, к нам неслась вереница машин со стороны города. Не было печали…

Грохот артиллерийских разрывов донёсся с иных сторон, не иначе массированная атака по позициям правительственных войск, масштабная наступательная операция! И почему именно сейчас?

Вспомнил как критиковал чью-то писанину в сети, там всё происходило сумбурно, как будто случайно и наобум. Один умник ответил, что иначе бы не было сюжета.

– Ага, как раз оно, – поддакнул злой сарказм. – Забыл, что в игровом сне? Вот и не возбухай…

Я и не возбухал.

Повстанцы ехали на зачистку региона. После сбитого дрона я ждал второго залпа по погранзаставе, но не последовало, видимо, берегли снаряды.

До деревушки добежали на последних силах. Я приметил большой трёхэтажный дом, оттуда открывалась прекрасная позиция для стрельбы. Жаклин, пытаясь справиться с собственным дыханием, лишь покачала головой, ладонью указала на невзрачный домишко. По мне он походил на ни к чему не годные развалины, но тут вспомнил, что француженка непростая, с «Острым глазом» и биографией ребёнка улиц.

Внутри гнилые полуобрушившиеся стены. Перекрытия трещали от звука наших шагов, угрожая обвалиться в любой момент. В прихожей не было половины стены, изодранный в клочья диван выбрала своим лежбищем стая крыс, угрюмо и сиротливо на полу валялась плоская пластина широкоформатного телевизора.

Думал, Жаклин испугается серых мерзавок, врассыпную бросившихся при нашем приближении. Девушка оказалась не робкого десятка, даже не обратила внимания.

– Куда? – поинтересовался у неё. Если предложит в подвал, то я пас, их зачищают первыми и принципом Агафьева: связку гранат при открытии двери – и все, кто уцелеет сами выбегут под жаждущие крови взгляды стрелков.

Как-нибудь без меня.

Вместо этого она кивнула наверх. У этой развалины что же, был ещё и чердак?

Был. Укрытие и правда хорошее, не подозревал о нём я, значит, и повстанцы пройдут мимо. Нам нечего было с ними делить, но что-то мне подсказывало, церемониться с нами они не станут, откроют огонь без лишних предисловий.

– Дождёмся вечера, – тихо предложила она.

– Нам чем раньше добраться до Фраколии, тем лучше. Профессор, учёный, академик, кто он там ещё, помнишь?

– Убьют нас – убьют и его, – резонно заметила она. Огладила собственного «Центуриона», словно намекая, что эта игрушка любит ночную тишь. Что ж, справедливо.

Из обзора у нас было только окно. Повстанцы из Фраколии были поумнее противников: вперёд метнулось несколько поисковых дронов ещё до того, как машины добрались до нас.

Я вглядывался, пытаясь распознать марку птичек. Тщетно. Надеялся лишь на то, что не снабжены тепловизорами.

Дроны планерами промчались по разбитым улочкам посёлка, заглянули за проржавевший насквозь остов израильской же «Меркавы». Танк подбили будто вечность назад.

Деревушка хранила в себе следы давно случившейся битвы. Пара остовов гражданских автомобилей, разбросанные детали военной техники. Далеко, почти на самом краю, торчал хвост сбитого вертолёта.

Жаклин посмотрела на меня с торжеством, когда дроны принялись роем виться вокруг того трёхэтажного дома. Настала моя очередь спрашивать: – Как?!

– Дом издалека видно. Кажется крепким. Позиция, с которой хорошо простреливается, пулемётчик в том окне во все стороны работать может. Если солдату и бежать прятаться, то именно туда.

Здраво, ничего не скажешь. В нашу сторону никто даже не глянул.

Два пикапа закатились по дорогам. Повстанцы оказались снаряжены в разы лучше правительственных войск: инфовизоры, английские винтовки, пошитая «сайтехом» форма. Я-то мог лицезреть её на СТО-ражах, а во времена Мироновской такая только у спецназа и была.

Повстанцы выпрыгнули, показав истинное лицо. Любители, ещё вчера во дворе бегавшие с палками. Снаряжение хорошее, а вот выучки никакой.

– Отлично. Машина. Заберём одну.

– Почему бы не напасть на них прямо сейчас? По виду дилетанты.

– Переколотим этих – придут другие и на чём-нибудь посерьёзней, – Жаклин говорила со знанием дела. И в самом деле, к разбитому блокпосту спешили гружённые людьми военные фургоны. Мне же представилась погоня в стиле Безумного Макса. Опыт ухмылялся, говорил, что машину просто нагонят дроном со взрывчаткой…

– А если уедут?

– Не уедут. Как минимум одна останется.

Оставалось только поверить ей на слово…

Глава 4

Француженка оказалась права.

Повстанцы настырно выискивали наши следы. Будь с ними собаки, пришлось бы тяжко, а ведь Лена предлагала отбивающую собачий нюх мазь. В следующий раз прихвачу пару тюбиков.

Боевики-повстанцы принялись за зачистку, не жалели средств. Бросались к жилью, распахивали двери подвалов. Гранаты ухали, некоторые и без того разваленные дома проседали, проваливались под землю.