Бабушки

– Какую мебель? – я пыталась сообразить, не покупала ли я на днях чего-нибудь. – Может это не к нам? Спроси.

Я услышала, как сын разговаривает в домофонную трубку и ждала.

– Нет, мам, к нам, говорят в двести пятую квартиру.

– Ничего не понимаю.

Я задумчиво запустила руку в волосы, а потом решительно сказала:

– Сынок, никакой мебели я не покупала, не впускай их.

– Ладно, мам.

Сын отключился, а я еще несколько минут поразмышляла о том, что кругом мошенники, и вообще, все это странно. Но вспомнив, что работы море, выкинула из головы какую-то гипотетическую мебель и занялась своими делами.

Вечером возвращалась позже обычного. Звеня ключами, открыла дверь и тут же наткнулась на непонятное сооружение. В темноте приняла его за ящик, но, включив свет, увидела, что это прямоугольный шкаф, напоминающий средних размеров комод, а над ним зеркало в лимонной оправе. Мебель! И, кажется, я знаю, откуда она взялась!

В это время, в подтверждение моим мыслям в прихожую выплыла Маргарита Филипповна с Локи в руках. Локи – это наш кот. Имя получил за изощренную хитрость и способность подстраивать окружающий мир под себя. Сейчас семикилограммовый черный хитрец обмяк в объятиях Маргариты Филипповны, а она, поглаживая, ласково с ним разговаривала.

– Вот видишь, Локушка, мамочка твоя пришла. Здравствуй, Наточка!

"Локушкина мамочка" в это время кряхтя стягивала сапог, потому что до сегодняшнего дня на месте комода стоял небольшой диванчик, сидя на котором мы обувались и снимали обувь. Теперь приходилось это делать, стоя и держась за угол.

Я сняла второй сапог, и расстегнула пальто.

– Здравствуйте, Маргарита Филипповна! А что это у нас? – я махнула рукой в сторону комода.

– Наточка, я сегодня была в одном магазинчике, увидела и подумала, что комодик бы очень удачно встал тут. Посмотри, – она начала радостно выдвигать и задвигать шкафчики, – сколько тут места для твоих и Димочкиных вещей!

Ну да, скоро эти шкафчики заполнятся под завязку разным хламом. Я вообще опасалась таких накопителей, поэтому старалась не покупать подобного рода предметы мебели.

– А где диванчик?

Маргарита на секунду смутилась, но секунда прошла быстро.

– Наточка, его пришлось выбросить.

– Чтоо? – старый диванчик был мне не то, чтобы дорог, но все же его выбросили без моего разрешения, и меня это возмутило.

– Да-да, его просто необходимо было выбросить, он был ужасно старым и грязным! – Маргарита Филипповна говорила очень убедительно.

Не таким уж он и грязным был… Я обреченно махнула рукой. Все равно искать по помойкам свой диванчик я не собиралась.

Так комод обосновался в нашем доме. Как я и предсказывала, он быстро наполнился разными вещами. Еще одним плюсом комода стало то, что на нем обосновался Локи. Раньше он спал на диванчике, а теперь, когда его лежанку убрали, он подобрал место не хуже. Сначала я бросала на комод шапку и перчатки, но кот ложился на них, и они были все в шерсти. Поэтому я перестала класть на верхушку шкафа что-либо, и она полностью досталась коту.

Там и застала его Маргарита Филипповна во время своего очередного визита к нам. Осознав, что лишила животное его привычного места, Марго огорчилась. Она весь вечер то и дело принималась сокрушаться, что "бедный мальчик" спит где попало. На самом деле "мальчику" действительно было неважно, где отлеживать свои лоснящиеся бока, но наверно, в глазах Маргариты Филипповны он выглядел страдальцем.

На следующий день Олег приехал не с пустыми руками. Когда я открыла ему двери, он втащил в прихожую громоздкое сооружение. Увидев в моих глазах вопрос, он поставил штуку на пол и отряхнул руки.

– Еле дотащил. Мама сказала, что вы вчера договорились. – разуваясь, он покачнулся и схватился за комод.

– О чем?! – трагично воздевая руки спросила я.

– Ну штуку эту для кота вы же вчера выбирали.

Боже мой!

– Олег! Спаси меня от своей матери! – я схватила его за рукав, – она пытается усовершенствовать мою квартиру!

– Нат, я тут не при чем! – Олег выставил впереди себя руки.

– О-о-о! – я театрально закрыла лицо руками. – Что ей еще может прийти в голову? Купить будку для Дэна?

Собака услышала свое имя и притрусила к нам. Олег присел на корточки, погладил пса между ушей.

– Дэнчик, ты хочешь будку? – он заглянул в собачью морду. – Нет не хочет. – улыбаясь повернулся ко мне.

– Я застрелюсь! – предупредила я Олега.

– Да ладно тебе! – он беспечно махнул рукой, – она скоро успокоится.

– Ну куда мы эту бандуру поставим? – я ткнула рукой в сторону конструкции.

– Да пусть тут стоит, – Олег осмотрелся, – вот, сейчас мы его к стеночке сдвинем…

Он с усилием пододвинул кошачий дом к стене вплотную к комоду, взял Локи поперек живота и впихнул его в круглое отверстие. Кот недоуменно выглянул из домика, не понимая, зачем его разбудили и засунули в темную коробку.

– Сиди там! – наставив на него палец сказал Олег, – тебе выделили жилплощадь.

Но кот сидеть в домике не хотел. Он вылез, потянулся и резким движением запрыгнул на комод. Я демонстративно обеими руками показала на кота.

– Ну ничего, привыкнет, – Олег был настроен позитивно.

Наверно все-таки Олег поговорил со своей матерью, потому что некоторое время она не заговаривала о несовершенстве нашей квартиры. Хотя ее у нас не устраивало почти все. Я не любительница громоздкой мебели, поэтому в доме в основном эргономичные встроенные шкафы. Марго называла это "серой безликостью" и рассказывала, какой шикарный старинный буфет стоял в доме у ее родителей. В другой раз буфет сменялся горкой, а горка дубовым столом. Но эти рассказы хоть и умиляли меня, но менять интерьер не побуждали.

В один из выходных дней, когда появилась чудесная возможность полдня проходить в халате и тапочках, в дверь неожиданно позвонили. Я посмотрела в глазок и увидела Маргариту Филипповну, а с ней какого-то мужчину.

В первую секунду мне хотелось спрятаться и не открывать, но я пересилила себя и щелкнула замком. Гости вошли, Марго чмокнула меня в щеку, а мужчина кивнул и начал оглядываться по сторонам. Не снимая обуви, он пошел вдоль коридора, Маргарита Филипповна посеменила за ним, а я пошла следом, пребывая в легком шоке от такой наглости.

– Ужасно! – первое, что сказал незнакомый гость.

– Простите, что? – я не ожидала такой реакции.

– У-жас-но! – глядя мне в глаза по слогам произнес мужчина.

– Наточка, познакомься, это Джорджио Сапорити, очень известный дизайнер. Он согласился посмотреть, что тут можно сделать.

У меня глаза вылезли на лоб, практически в прямом смысле слова. Значит Маргоша решила найти авторитет, который повлияет на меня. Ну ладно…

Джорджио расхаживал как у себя дома, время от времени бросаясь словечками типа "шаблонность", "офисность" и "ширпотреб". Меня это начинало раздражать, а Марго ходила за ним след в след и записывала замечания в блокнотик. Наконец осмотр был закончен. Я без особого удовольствия предложила визитерам кофе, Джорджио не отказался и плюхнулся на табуретку. После кофе и бутербродов он заметно подобрел и уже почти без пафоса начал давать советы, напоминая, однако, что обычно все советы у него платные. Закрыв за ними дверь, я облегченно вздохнула. Тоже мне Джорджио. Поди какой-нибудь Женька Сапожков, а туда же!

Но с Марго нужно было решительно что-то делать. Поразмышляв, я решила применить против нее ее же оружие.

Спустя неделю, я пригласила свекровь в гости. Она была удивлена, потому что я редко сама звонила и приглашала ее. Не менее был удивлен и Олег, но я попросила его не волноваться, просто посидим по-семейному.

Уже вечером пришел еще один гость. Я бросилась открывать, потому что этого человека я ждала весь вечер, в предвкушении шоу, которое я приготовила для Маргариты Филипповны.

В квартиру вошел мужчина, при виде которого все на несколько секунд замолчали. Даже Димка разинул рот от удивления. Больше всего мой знакомый был похож на Терминатора. Весь в черной коже, с короткой стрижкой – "ёжиком", он производил устрашающее впечатление. Я провела гостя в комнату.

– Познакомьтесь, – елейным голосом представила я мужчину, – это Джаспер Стартап, мой знакомый дизайнер из Америки. Джаспер произнес "хеллоу" и присел на стул. У Марго начало вытягиваться лицо. Я налила "американскому дизайнеру" чашку чая, он аккуратно взял ее в свои руки, и чашка исчезла в огромных ладонях. Олег посматривал то на Джаспера то на меня, пытаясь понять, что происходит. Хотя по его лицу было видно, что он догадывается. Мы с Джаспером беседовали о погоде и природе, но на английском. Остальные в разговоре не участвовали, в силу слабых знаний языка. Наконец наступил апофеоз. Джаспер встал и пошел по квартире. Глубоким низким голосом он говорил и указывал на стены и мебель, жестикулировал, то аплодировал, то отрицательно махал рукой. Я стояла рядом с ним, время от времени подбрасывая реплики.

Марго тихонько вышла из-за стола и встала рядом со мной.

– Наточка, а что он говорит?

Я мысленно похлопала в ладоши и повернулась к свекрови.

– А он, Маргарита Филипповна, хвалит меня! Говорит, сейчас вошли в моду эргономичность и функциональность.

Джаспер еще минут двадцать распинался, пытался рисовать на салфетке, потребовал линейку, прикладывал ее к стенам, поднимал руку над головой, что-то очерчивал в воздухе. Все это время Марго заворожено смотрела на него, пытаясь уловить смысл.

Наконец он выдохся. Я вместе с дизайнером вышла в прихожую. Он натянул куртку и попрощался.

– Провожу до машины, – улыбаясь сказала я. Марго активно закивала. Вдруг Джаспер развернулся, подошел к ней и, взяв маленькую ручку, нежно приложился. Я прыснула.

Мы вышли из подъезда.

– Спасибо, Сережа! – я похлопала по куртке "американского дизайнера".

– Не за что, Наташ, – пробасил он, улыбаясь, – это было забавно.

Сережа Новацкий – представитель нашей фирмы в Америке, потому и языком владеет в совершенстве.

– Ты произвел на Марго неизгладимое впечатление!

– Надеюсь, поможет. А что за Джаспер?

– Да не знаю. Взяла первое попавшееся в интернете имя заграничного дизайнера, – я засмеялась.

Мы еще поболтали, потом Сергей сел в свой джип и уехал.

Дома меня уже ждали.

– Наточка, – заискивающе взяла меня под локоток Маргарита Филипповна, – не могла бы ты договориться, чтобы Джаспер и мою квартиру посмотрел?

В гостиной Олег давился от смеха.

Комод мы все-таки оставили. Привыкли к нему. А кошачий дом вернули в магазин, кот отказался в нем жить, предпочитая комод.

После визита "Джаспера" Марго заметно успокоилась. Но зато с меня переключила внимание на Димку, который любил проводить время с бабушкой Маргаритой.

Однажды, гуляя в парке, Марго неожиданно спросила:

– Димочка, а был ли ты хоть раз в театре?

Глава 5. Закон парности

Беда не приходит одна. Терпеть не могу эту пословицу, но в моем случае она всегда срабатывает на сто процентов.

В среду позвонила плачущая Марго. Я сразу испугалась, потому что пожилая дама сквозь рыдания что-то невнятно бормотала про взрыв. Я в панике спрашивала, не ранена ли она, но слышала только всхлипы. Добиться информации было невозможно. Прокричав в трубку, чтобы она ждала, я пулей вылетела из квартиры.

При подъезде к дому Марго, перед глазами предстало ужасное зрелище. Разрушенные стены, черный дым из эпицентра, окна зияли оскольчатыми дырами. Кругом валялись обломки мебели, стекла и кирпича. На весь район пахло гарью. Дом оцепила полиция, и близко никого не подпускали. Все сопровождалось воем сирен, криком и плачем жильцов и хриплым звуком громкоговорителей. Это было похоже на кошмар про войну.

Я бегала вдоль оцепления, кричала, звала, пыталась растолкать мужчин в форме. Наконец один из них указал на желтый автобус. Там сновали люди в белой и голубой одежде, оказывали первую помощь пострадавшим. Прибежав туда, я сразу увидела маленькую понурую фигурку Маргариты Филипповны. Она сидела, накрытая казенным покрывалом, на раскладном стульчике и смотрела в пустоту. Я подскочила к ней, начала тормошить, ощупывать, искать возможные травмы. Марго очнулась и снова заплакала. Удостоверившись, что она не пострадала, я обняла ее и повела в свою машину. Страшно представить, что могло произойти.

Усадив старушку на переднее сидение, я пристегнула ее как ребенка и, попросив подождать, пошла узнать, что же случилось. Мне не верилось, что в будний день, в центре города мог случиться взрыв. Напуганные жильцы поведали, что один из соседей принес в квартиру баллон с газом. А утром этот баллон взорвался. Оправившиеся от первого шока люди делились своей бедой, охотно рассказывали, как все было.

Я вернулась в машину. Марго по-прежнему сидела как кукла. Я заговорила с ней, но поняла, что она меня не слушает. Вздохнув, я завела двигатель и поехала подальше от страшного места.

Естественно, я привезла старушку к себе. Олега уже восемь дней не было в городе. Накануне вечером мы созванивались, и ждали его через три дня. Войдя в квартиру, я включила свет и прямо в обуви провела Маргошу в спальню. Сняв пахнущие дымом вещи, я уложила ее и укрыла одеялом.

– Ну же, Маргарита Филипповна, все будет хорошо, – приговаривала я, поглаживая сухую старческую руку. Мне было ее ужасно жаль. Сейчас наша Маргоша, всегда такая бодрая и деятельная, казалась маленькой и больной.

Она не откликалась и мне стало страшно. Выйдя на кухню, я позвонила в "скорую помощь" и, объяснив ситуацию, пригласила врача. Через двадцать минут приехала фельдшер средних лет, профессиональным взглядом осмотрела пострадавшую, сказала, что внешних травм нет, следов ударов тоже.

– У нее шок, – констатировала она, – надо бы психолога пригласить.

Выполнив свои обязанности, медик заполнила бумаги и уехала, а мы опять остались вдвоем. Я вскипятила чайник, напоила Марго и опять уложила. Что же делать дальше?

Услышав звонок мобильного телефона, я вздрогнула. С опаской глянув на экран, увидела, что это моя начальница, и с облегчением выдохнула. Я боялась, что позвонит Олег. Ольга очень эмоционально отреагировала на мой рассказ, охала и ахала, отматерила горе-террориста, и, наконец, позволила оставшиеся четыре дня не приходить на работу. Отключив телефон, я вернулась в комнату. Маргарита Филипповна лежала, глаза ее были открыты. Надо было срочно найти психолога.

Листая страницы толстого справочника, я услышала, как снова пиликает телефон. Звонила Анна Григорьевна. Наверно уже увидела в новостях про взрыв, звонит за дополнительной информацией. Я нажала зеленую кнопочку.

– Здравствуй, Наташенька! – голос у Анны Григорьевны был подозрительно тих. Впрочем, мне сейчас все казалось подозрительным.

– Здравствуйте, Анна Григорьевна!

– Наташенька, – Анна Григорьевна продолжала пугать меня странностью речи, – не могла бы ты, когда будешь свободна, помочь мне?

– Да, конечно, Анна Григорьевна, постараюсь поскорее приехать. А что случилось?

– Понимаешь, дорогая, я… – тут она замолчала – я попала в больницу.

Сердце пропустило один удар и, кажется, подскочило давление.

– Вы – что? – я уже кричала в трубку

– Понимаешь, я хотела накормить собачку, а она укусила меня.

Я присела на краешек стула и прижала ладонь ко лбу. Час от часу не легче! Анна Григорьевна была в своем репертуаре! Она вечно подкармливала бродячих собак и кошек, а на подоконнике открыла столовую для птиц, отчего по утрам у нее постоянно стоял шум от ударов клювов голодных посетителей.

– Анна Григорьевна, с вами все в порядке? Вам противостолбнячную сыворотку ввели?

– Да, Наташенька, конечно! – свекровь была полна энтузиазма, – только вот…

– Только вот – что?!

– Я испугалась, поскользнулась и сломала ногу, – голос свекрови был полон раскаяния и сожаления.

Кажется, я на минуту потеряла сознание. Определенно сегодняшний день был одним из худших в моей жизни. Однако, нужно было собраться с мыслями.

– Анна Григорьевна, я скоро приеду за вами.

На ходу натягивая свитер и джинсы, я рассказала Марго про Анну Григорьевну и попросила ее подождать, пока меня не будет. Чтобы ей не было скучно, я включила телевизор и вложила в руку пульт.

Прыгнув в машину, через пять минут я была в приемном покое травматологического отделения, где ждала свекровь. Зрелище было удручающим – гипс ниже колена и толстая повязка на руке. Рядом стоял молодой доктор в нежно-фиолетовом больничном костюме и что-то объяснял ей. Я подошла, поздоровалась.

– Пострадавшей нужен покой, – объяснил травматолог. – В ее возрасте перелом лодыжки это серьезно. И еще, неплохо было бы найти собаку, которая напала на вашу маму и взять анализ на бешенство.

Увидев мои округлившиеся глаза, доктор попытался успокоить меня, что прививку поставили и все обойдется. Но слова про бешенство запали мне в голову, и я решила, что кусачую бродяжку надо обязательно отыскать.

Сев в машину, Анна Григорьевна принюхалась.

– Наташенька, а что это у тебя дымом пахнет?

Пришлось рассказать про Марго. Телевизор с утра свекровь не смотрела, поэтому историю со взрывом слышала впервые. Она ахала и охала, пугаясь моих рассказов. Когда я пожаловалась ей, что Марго в ступоре, она ненадолго замолчала.

– Ничего, – уверенно сказала Анна Григорьевна, – Маргарита сильная, она выкарабкается.

Даже и речи не могло быть, чтобы Анна Григорьевна осталась одна. Мы заехали к ней, набрали кучу нужных и ненужных вещей, которые должны были ей пригодиться. Около подъезда я осмотрелась.

– Ну и где ваша подопечная? – мне хотелось найти собачонку и покончить с этим.

Анна Григорьевна осмотрелась.

– Наташенька, а вон она, – протянув руку, она указала на маленькую собачку непонятного цвета. Животное на первый взгляд не выглядело больным. Собака деловито бегала вдоль дорожки, принюхивалась и, в общем-то, не казалась ненормальной. Я посвистела, она подняла голову. Я протянула, хоть и не без опаски, руку, почмокала губами.

– Эй, Бобик… Жучка… Тузик…, иди сюда! – собака подняла одно ухо, прислушалась, но подходить не спешила. Ладно, все равно сажать ее некуда, не в багажник же.

– Я тебя запомнила, вредительница, – сказала я собаке, погрозив пальцем.

Домой мы приехали быстро. Хорошо, что в больничном прокате были костыли. Там же, в приемном покое, нам подогнали их по размеру. Теперь Анна Григорьевна была относительно подвижна. Очень медленно она добрела до подъезда и присела на скамейку.

– Трудно, – пожаловалась она.

Поддерживать страдалицу, я почти втащила ее в квартиру.

– Маргарита Филипповна, я дома! – крикнула я с порога. – И не одна!

Усадив уставшую свекровь на стульчик в прихожей, я сняла с нее единственный сапог и вместе мы доковыляли до дивана. Анна Григорьевна с наслаждением отложила костыли и вытянула ноги.

– Наташенька, ты не думай, я разлеживаться не буду. Вот сейчас отдохну немножко и помогу тебе! – свекровь, как всегда, боялась показаться обузой.

– Анна Григорьевна, – я подсела рядом, взяла ее за руку, – ваша задача выздоравливать, поэтому вы будете лежать и восстанавливаться. Помните, что врач сказал?

Тут я вспомнила, что другой врач сказал найти специалиста для Марго. Я еще раз погладила Анну Григорьевну по руке и вышла в прихожую, где на полу валялся справочник. Обзвонив больше дух десятков номеров, я, наконец, договорилась на завтра. Но сегодня надо было что-то делать. Марго продолжала лежать, маленькая, бледная, безжизненная.

Немножко разбавил атмосферу уныния Дима, вернувшийся из школы, и обнаруживший дом, полный бабушек. Даже Марго слабо улыбнулась ему, когда он зашел поздороваться. Весь оставшийся день и вечер ребенок развлекал старушек, рассказывая свои мальчишечьи новости, показывая игрушки и рисунки. Это было здорово, потому что у меня от всех потрясений разболелась голова и я просто тихо сидела в кресле.

Наконец все устали. Бабушек мы разместили в спальнях, Дима охотно отдал свою бабушке Ане, а мы с сыном расположились в гостиной. Ребенок быстро уснул в раскладном кресле, а я лежала и думала, что пресловутый закон парности всегда срабатывает в отношении меня. Еще подумалось, что ни Олег, ни Андрей не знают, что их матери в таком состоянии, и я не знала, стоит ли им сообщать. С этими мыслями незаметно пришел сон. И вдруг я резко проснулась от тихого плача.

Это плакала Марго. От неожиданности я подскочила, уже собираясь нестись в спальню, но вдруг услышала шелестящий шепот Анны Григорьевны. Подкравшись на цыпочках к косяку, я прислушалась.

– Ну же, Филипповна, успокойся, все хорошо будет! Да отстроим мы тебе новые хоромы, лучше прежнего! – голос свекрови просто источал уверенность в светлом будущем. Марго что-то произнесла и снова залилась слезами.

– И вещи твои никуда не денутся! У тебя же крыша не рухнула, нет? – Марго утвердительно хлюпнула носом, – ну вот, значит дождь не намочит. И воры не залезут, там охрана круглые сутки!

Я подошла поближе и из-за угла увидела, как Анна Григорьевна сидела на краешке кровати и здоровой рукой разглаживала складки одеяла на груди Маргариты Филипповны. Марго перестала плакать, но выглядела очень расстроенной. Из потока ее слов я разобрала что-то про альбом, и вспомнила, что самым дорогим в квартире Маргариты Филипповны был не фарфоровый сервиз, не мебель от известного мастера, а этот фотоальбом, в котором была запечатлена вся ее жизнь с самого детства. На первых страницах со стареньких фотографий смотрели на нас родители Марго, красивые, молодые, и сама Маргоша – толстый младенец в кружевной шапочке. Девочка росла и вот уже она в коротком пальтишке с большими пуговицами, а потом и школьница, в белом фартуке с огромным портфелем и длинными русыми косами. Были там и свадебные фотографии, на которых Марго и Алексей Иванович была молоды и счастливы.

И вот сейчас она больше всего переживала, что памятный альбом может пропасть. Я решила во что бы то ни стало достать его ей. Вернувшись на свой диван, я рухнула и уснула без снов до самого звонка будильника.

Утром, проводив сына в школу, я натянула водолазку и джинсы, надела куртку и тихо вышла из квартиры. Подъехав к разрушенному дому Марго, я еще раз поразилась, насколько сильно взрыв повредил здание. Поставив машину подальше от дома, я пошла к знакомому подъезду. Почти у входной двери путь мне преградил молоденький полицейский.

– Вы куда это? – он хмурил светлые брови, пытаясь, наверно, выглядеть грозно, но на самом деле казался совсем безобидным.

– Здравствуйте! – мило улыбаясь обратилась я к стражу порядка, – понимаете, мне в квартиру нужно…

– Не положено! – оборвал меня страж, – риск обрушения перекрытий!

– Молодой человек, – вкрадчиво старалась убедить его я, – я быстренько, туда и обратно!

– Женщина! – уже раздраженно ответил полицейский, – вы что, не понимаете меня? Не положено!!!

– Но мне…

– Уходите, или я вызову наряд! – по-моему, он так и собирался сделать, поэтому я перестала спорить и ушла. Сев в машину я осмотрелась. Мимо меня проходили группами рабочие, видимо те, кто восстанавливал дом. Вот один снял рабочую куртку и бросил ее на невысокий кованый заборчик, а сам закурил и направился к группке своих товарищей, сидевших на собранных в кучку кирпичах. Я тихонько выбралась из машины, незаметно подошла к заборчику и взяла куртку. Сама еще толком не решив, что буду делать дальше, натянула ее на себя и двинулась к подъезду, благо, что он был недалеко. Мелкими перебежками добралась до двери и потянула ее на себя. Дверь оглушительно заскрипела и мне показалось, что все, кто был рядом с домом, повернулись в мою сторону. Не дожидаясь окрика, я юркнула в подъезд.

Лифт, само собой, не работал. Задыхаясь, я забралась на восьмой этаж, и, уже подходя к двери, осознала, что у меня нет ключей. Мысленно застонав, я все же подошла к квартире. На двери была наклеена бумажка с печатью. Я ногтем отскребла один край и тихонько повернула ручку. К моему восторгу дверь открылась. Я зашла в квартиру и осмотрелась. Почти ничего не пострадало, только ветер, дующий сквозь выбитые стекла, разбросал бумаги и салфетки, зацепил шторы за полку. Я аккуратно расправила портьеры и закрыла их, не хватало еще, чтобы меня заметили. Теперь в комнате был полумрак. Я автоматически щелкнула выключателем, но электричества не было. Пришлось чуть отодвинуть штору.

Где же лежит этот альбом? Открывая шкаф за шкафом, полку за полкой, я удивлялась, как Марго беспечна. Вот, в вазочке, лежит жемчужное ожерелье и колечко с крупной, чуть пожелтевшей жемчужиной – подарок покойного мужа. А на следующей полке между двумя блокнотами выглядывают несколько тысячных купюр. А если бы не я сюда залезла, а какой-нибудь домушник? Взяв на кухне пакет, я сгребла ценности туда. Наконец удача мне улыбнулась. Вот он, альбомчик! Я пролистала несколько страниц и сунула его туда же. Почти уходя, вспомнила и вернулась – надо найти паспорт. Долго искать не пришлось, паспорт в кожаной обложке лежал вместе с другими документами в прозрачной папке с рыбками. Папка тоже отправилась в пакет и я, довольная, пошла к выходу. У двери на крючочке висели ключи с брелком-медвежонком. На пороге я подумала, и все-таки решила закрыть. Повернув ключом в замочной скважине четыре раза, послюнявила палец, намазала оторванный край бумажки и прилепила ее на место.