Рана Хаоса

– Кофе? – Голос Стэнли Коэна, сидевшего за соседней консолью, прозвучал неожиданно громко в тишине зала. Он протягивал ей третий за эту смену стаканчик. Его глаза, увеличенные толстыми линзами очков, блуждали по экранам с данными спутникового мониторинга, словно искали брешь в коде мироздания. Бывший логик, сгибавший под себя абстрактные системы, а теперь – эксперт по причинности в мире, где причина и следствие всё чаще путались местами. Он вечно выглядел слегка встревоженным, как будто ожидал, что вселенная вот-вот выдаст ему синтаксическую ошибку.

– Спасибо, Стэн, – Майя взяла стаканчик, почувствовав его обжигающий жар сквозь картон. – Хотя, кажется, мой желудок уже протестует. Всё спокойно. Слишком спокойно.

– Спокойствие – иллюзия, – пробормотал Стэнли, не отрываясь от экрана. – Особенно после того всплеска гравитационных аномалий у берегов Исландии на прошлой неделе. Никаких вменяемых объяснений. Просто… всплеск. И тишина.

Майя кивнула. Тот сигнал был странным – коротким, мощным, не похожим ни на сейсмику, ни на что-либо из известных им каталогов. Его списали на сбой оборудования или метеорит, слишком мелкий для обнаружения. Но осадок остался. Как царапина на идеально отполированной поверхности.

Внезапно тишину операционного зала прорезал резкий, пронзительный звук. Не сирена тревоги. Хуже. Приоритетный сигнал спутника SENTINEL-7. Звук, который означал: что-то настолько выбивающееся из ряда вон, что алгоритмы пропустили его в обход всех очередей.

Майя и Стэнли вздрогнули, как от удара током. Взгляды всех дежурных в зале устремились на главный экран проекции.

– Источник? – скомандовала Майя, её пальцы уже летали по клавиатуре, отбрасывая усталость.

– Координаты… – Стэнли впился в данные, его голос стал сухим, профессиональным. – Исландия. Район геотермального комплекса «Хейм». Точное совпадение с эпицентром прошлого всплеска. Сигнал… Боже. Сигнал катастрофический. Тепловой, электромагнитный, гравитационный… Все метрики зашкаливают. Одновременно.

На экране вспыхнула карта Северной Атлантики. Маленькая точка у побережья Исландии горела кроваво-красным. Вокруг неё расходились концентрические круги аномалий, как круги на воде от брошенной бомбы. Но эта «бомба» била не по воде, а по самой ткани реальности.

– «Хейм»… – прошептала Майя, вспоминая скупые отчёты о сверхсекретном проекте глубоко под землёй. Физика высоких энергий на грани фола. – Что они там натворили?

– Включаем визуальный канал SENTINEL, – скомандовал Стэнли, его голос дрожал от напряжения.

Экран переключился. Сначала – белый шум. Потом картинка проявилась. Вид из космоса. Остров Исландия, его западное побережье. Но то, что они увидели, не укладывалось в голову.

Над районом «Хейма» бушевал… шторм. Но не атмосферный. Это было искажение. Гигантская, мерцающая линза, нависшая над землёй. Воздух внутри неё дрожал, как нагретый асфальт. Облака не плыли – они зависали, разрывались на клочья, сливались обратно в причудливые, невозможные формы. Поверхность земли под этой линзой была нестабильной – участки тонули во мгле, то проступали с неестественной чёткостью. А по краям этой аномалии…

– Облака… – ахнула Майя. – Они движутся по кругу.

Так и было. Массивные гряды облаков, гонимые высотными ветрами, упирались в невидимую границу искажения и начинали… закручиваться. Образуя гигантский, медленно вращающийся вихрь вокруг эпицентра. Это был не циклон. Это была петля. Атмосферная река, попавшая в ловушку пространственно-временного водоворота и бегущая по кругу.

– Зацикленные погодные циклы… – Стэнли снял очки и протёр линзы дрожащими пальцами. – Это… Это нарушение второго начала термодинамики в планетарном масштабе. Энтропия… Энтропия не растёт. Она заперта. Или… или течёт по замкнутому контуру.

В зале воцарилась гробовая тишина. Даже гул вентиляции казался громким. Все смотрели на экран, на этот кошмарный калейдоскоп из космоса. Аномалия пульсировала, как живая рана на лике планеты.

– Нистрем! Коэн! – Голос, как удар топора, разрубил тишину. По залу быстрым, твёрдым шагом шёл полковник Вигланд. Человек из «безопасности». Высокий, подтянутый, с лицом, высеченным из норвежского гранита, и глазами, которые видели слишком многое, чтобы чему-то удивляться. Его камуфляж выглядел чужеродно среди белых халатов учёных. – Отчёт. Что за чертовщина?

Майя кратко изложила увиденное, указывая на экран. Вигланд слушал, не моргнув. Его взгляд был холодным, оценивающим.

– «Хейм»… – он произнёс название как ругательство. – Связь?

– Нет, – ответил Стэнли. – Все каналы мертвы. ЭМ-помехи такой силы, что пробиться невозможно. Спутниковые телефоны – молчат. Рации – белый шум. Они в полной изоляции.

– Жертвы? – спросил Вигланд, его голос не дрогнул.

– Неизвестно, – честно ответила Майя. – Тепловые датчики… бесполезны. Картина хаотичная. То всплеск тепла, как от взрыва, то абсолютный холод. Никакой внятной биосигнатуры. Только… – она запнулась.

– Только что? – Вигланд наклонился к ней, его тень накрыла консоль.

– Только мерцание, – сказала Майя, глядя на пульсирующую аномалию на экране. – Как будто что-то там есть, но оно постоянно появляется и исчезает. В разных точках одновременно. Физически невозможно.

Вигланд хмыкнул.

– Невозможное стало нашим новым нормальным, доктор Нистрем. Отправляем дроны. Ближнего радиуса действия. Оснащённые всем, что может пережить этот… суп. Видео, спектральный анализ, забор проб воздуха. Нужны глаза на месте. Сейчас.

Команда бросилась исполнять приказ. Майя координировала запуск с наземной платформы на берегу фьорда. Стэнли настраивал каналы передачи данных, пытаясь найти частоту, которая могла бы пробиться сквозь электромагнитный ад. Вигланд стоял рядом, неподвижный, как статуя, его взгляд прикован к экрану с картой, где три иконки дронов медленно приближались к кроваво-красной зоне.

Первый дрон вошёл в зону и… исчез. Сигнал пропал мгновенно, как обрезанный. Ни взрыва, ни падения. Просто – нет.

Второй продержался дольше. Двадцать три секунды. Передал обрывки данных: безумные скачки давления, температуры, фоновой радиации. Изображение с его камеры было покрыто дикими помехами, сквозь которые мелькали куски неба, земли, искажённые до неузнаваемости. Потом – резкая вспышка белого света. И тишина.

– Последний, – прошептал Стэнли, его пальцы белели от напряжения на клавиатуре. – Дрон «Валькирия». Самый защищённый. Входим…

На экране появилось изображение с камеры «Валькирии». Сначала – плотная пелена снега и мглы. Потом дрон пробился ниже облаков. Картинка была стабильной, но… странной. Ландшафт внизу был знаком по спутниковым снимкам – чёрные лавовые поля, заснеженные склоны. Но что-то было не так.

– Увеличь, – приказал Вигланд.

Майя увеличила масштаб. И замерла.

Долина. Та самая, где располагался вход в подземный комплекс «Хейм». Но она была… разной. В центре экрана – привычный пейзаж: скалы, снег, вентиляционные шахты. Но справа от центра ландшафт был искажён – скалы плавились, как воск, снег лежал неестественными волнами, а одна из шахт была разворочена, как картонная коробка. А слева… Слева была зияющая чёрная пропасть, из которой валил густой, маслянистый дым, и вокруг неё не было ни снега, ни скал – только оплавленный, стекловидный песок.

– Три… три версии? – прошептала Майя, не веря глазам. – Один ландшафт… но сразу три разных состояния? Наложенных?

Стэнли молчал. Его лицо было пепельно-серым. Он смотрел на экран с таким выражением, будто видел математическую формулу Апокалипсиса.

Дрон летел дальше, передавая этот сюрреалистичный коллаж разрушений. Никаких признаков жизни. Ни машин, ни людей. Только следы чудовищной, непостижимой силы, разорвавшей долину на несколько параллельных реальностей катастрофы.

– Где вход? – спросил Вигланд, его голос был жёстким. – Где главный портал?

– Там, – указала Майя на центральную часть экрана, где виднелись относительно целые шахты. – Но…

Внезапно изображение дёрнулось. Дрон явно попал в зону сильной турбулентности или… чего-то похуже. Камера затряслась. На экране замелькали помехи. И когда картинка снова стабилизировалась, они увидели нечто новое.

На краю относительно «целой» части долины, у подножия скалы, лежало тело. Человека. В тёмной одежде, покрытой инеем и чем-то чёрным. Неподвижное.

– Приблизь! Максимальное увеличение! – рявкнул Вигланд.

Майя увеличила картинку до предела. Качество ухудшилось, но разглядеть было можно. Женщина. Светлые, спутанные волосы. Лицо… обожжённое, в грязи, в крови. Лабораторный халат – изодранный, обгоревший. Она лежала на боку, одна рука неестественно вывернута. Казалась мёртвой.

– Выживший? – пробормотал кто-то сзади.

– Или труп, выброшенный взрывом, – мрачно сказал Вигланд. – Коэн, можно ли идентифицировать?

Стэнли уже работал, накладывая на изображение фильтры, сравнивая с базой данных персонала «Хейма». Через несколько напряжённых секунд на экране рядом с крупным планом лица изувеченной женщины появилась чистая, официальная фотография: умные, спокойные глаза, аккуратная причёска, белый халат.

– Доктор Элда Хауг, – голос Стэнли звучал хрипло. – Физик. Координатор проекта «Хейм». Пропала без вести… то есть, сейчас.

– Жива? – спросила Майя, вглядываясь в неподвижную фигуру на экране. На обожжённой щеке, казалось, не было и признака дыхания.

Внезапно Элда Хауг пошевелилась. Едва заметно. Её рука, лежавшая на чёрном пепле, дёрнулась. Пальцы сжались в кулак. Потом разжались. Голова повернулась на миллиметр. И её глаза… её глаза открылись.

Майя ахнула. Даже Вигланд сделал шаг назад.

Глаза, смотрящие в камеру дрона с высоты, были полны нечеловеческой боли, ужаса и… осознания. Осознания чего-то невыразимо чудовищного. Она не просто смотрела. Она видела их. Через объектив, через сотни километров. Её губы шевельнулись. Ни звука. Но по движению Майя прочитала одно слово, повторяемое снова и снова, как мантру, как проклятие:

Петля…

Потом изображение с «Валькирии» пропало. Экран погас. Сигнал оборвался. В зале воцарилась мёртвая тишина, нарушаемая только шипением динамиков.

– Петля? – прошептал Стэнли, смотря на чёрный экран. – Что она имела в виду? Временную петлю? Пространственную? Или…

– Неважно, что она имела в виду, – перебил Вигланд, его голос был ледяным, но в глазах горел холодный огонь. – Эта женщина – ключ. Она там была. Она видела. И она жива. – Он повернулся к операторам. – Готовим группу экстренного реагирования. Вертолёт. Медики. Утеплённые контейнеры для изоляции. Мы летим за ней. Сейчас. И доктор Нистрем, – он посмотрел на Майю, – вы с нами. Ваша экспертиза понадобится на месте.

Майя кивнула, чувствуя, как ледяная волна страха смывает остатки усталости. Она смотрела на чёрный экран, где секунду назад были глаза Элды Хауг. Глаза, видевшие ад. И в них не было надежды. Только предупреждение, обращённое ко всему миру из эпицентра энтропической раны.

Глава 4: Рана

Морозный воздух норвежского фьорда, ворвавшийся в открытую дверь вертолета, ударил Майю Нистрем по лицу, как пощечина. Даже сквозь утеплённый комбинезон холод пробирал до костей. Вертолёт Ми-8, раскрашенный в тусклые серо-белые камуфляжные цвета, висел над долиной "Хейма", как гигантская стрекоза на ледяном ветру. Внизу бушевал хаос, видимый невооружённым глазом.

Долина была не просто разрушена. Она была больна. Воздух над ней колыхался, словно над раскалённой сковородой, искажая очертания скал. Участки земли мерцали – то покрытые снегом, то чёрные и дымящиеся, то неестественно зелёные, как весенняя трава посреди арктической зимы. Пейзаж напоминал сломанный экран, на котором одновременно проигрывались три разных фильма про апокалипсис. Тишина, нарушаемая лишь рёвом двигателей и воем ветра, была зловещей. Ни криков, ни гула техники, ни даже привычного шума ветра в скалах – только гнетущее, ледяное безмолвие смерти.

– Готовьтесь! – закричал в шумозащитный шлем Майи один из бойцов группы Вигланда. – Сажаем на чистом пятачке! В центре зоны! Дальше – пешком!

"Чистый пятачок" оказался относительно ровной площадкой в сотне метров от того места, где дрон "Валькирия" запечатлел Элду Хауг. Относительно – потому что земля здесь была покрыта странной, хрустящей коркой, напоминающей чёрный лёд, а воздух вибрировал, заставляя предметы на краю зрения двоиться. Майя выпрыгнула из вертолёта следом за бойцами, вооружёнными до зубов и несущими носилки и медицинское оборудование в ударопрочных кейсах. Вигланд шёл первым, его автомат наготове, глаза сканировали скалы с холодной проницательностью охотника.