скачать книгу бесплатно
Выносящая приговор
Альбина Ярулина
RED. Детективы и триллеры
– Вы нравитесь мне, Дарья, – сказал он.
– А вы мне – нет, – невозмутимо произнесла она, стремительно падая в пропасть его карих глаз.
Это не история любви со сказочно-счастливым концом. Это история о мести, лишенной конца и края. Она – бесконечность, превращающая счастье в горе, любовь – в ненависть, живое – в мертвое.
Дарья играет, распоряжаясь чужими жизнями, словно бесполезными пешками, стремительно покидающими шахматную доску. Она умело вовлекает в эту кровавую забаву влиятельных мужчин, желая искупить свою вину перед погибшим младшим братом. И они поддаются, даже не догадываясь, чем эта, на первый взгляд, забава для них обернется…
Комментарий Редакции:
Такое ли любовь светлое чувство, если часто становится причиной самых жестоких поступков и даже преступлений? Может быть что-то более страшное только маскируется в ее светлые одежды? Роман расскажет о самых неприглядных сторонах человеческих чувств.
Альбина Ярулина
Выносящая приговор
Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)
В коллаже на обложке использованы иллюстрации:
© Wachiwit, arcady_31 / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru;
© redhumv / E+ / Getty Images Plus / GettyImages.ru
* * *
Посвящается
обладателю карих глаз,
навечно лишивших покоя…
Все начинается со взгляда. Всегда.
С.А. Есенин
Я, как навязчивая идея, создаю проблемы.
Шуршание осенних цветных листьев под ногами, нарушало немую тишину леса. Иногда в унисон шуршанию ветер шелестел оставшейся на деревьях листвой, небрежно роняя ее на влажную землю. Я не спеша двигалась вперед, осматриваясь вокруг и периодически поднимая лицо вверх, переставала вдыхать холодный воздух, замирая от страха. Но, понимая, что нечто темное, висящее на дереве, всего лишь обломанный сук, а вовсе не тело висельника, продолжала двигаться вперед, углубляясь в лесную чащу.
Мелкие березовые листья прилипали к влажным ботинкам, больше напоминающим берцы, и прятали их черную кожу, маскируя желтым цветом. Каждый холм, каждая возвышенность заставляли сердце сбиваться с ритма. Покусывая больно губы, я останавливалась и, ощущая головокружение и тошноту, касалась замерзшими ладонями мокрой шершавой коры очередного дерева. Руки дрожали, а ноги, словно у плюшевого медведя, не подчинялись телу. Откинув прядь волос, упавшую на влажное от капель дождя лицо, я снова посмотрела вперед. Чуть правее от меня лежали сломанные большие ветки. Замерев на месте, я подозрительно осмотрела эту объемную кучу. «Кому понадобилось стягивать ветки в одно место?» – подумала я, а мое сердце снова содрогнулось от тревожных мыслей. Подойдя ближе, я осмотрела их придирчивым взглядом. Странным было то, что эти ветки явно сорвал с деревьев не ветер, а, скорее всего, – человек. Листья на них так и не успели пожелтеть, оставшись зелеными. Они лишь слегка завяли, повиснув на тонких черешках.
Прикусив нижнюю губу, я подошла еще ближе и, коснувшись одной из веток рукой, потянула ее на себя, стянув с кучи и откинув в сторону. Та же участь постигла и оставшиеся мокрые тяжелые сучья. Смахнув тыльной стороной ладони капли со лба, я уставилась с испугом на горку из пожухлых листьев, из-под которых виднелся кусок черной ткани. Наклонившись ниже, я ухватила ее дрожащими пальцами и потянула вверх. Что-то тяжелое, находящееся под листвой, не позволяло извлечь мокрую материю наружу. Перестав дышать, я принялась откидывать листья в сторону. Тело трясло с неимоверной силой, а спина покрывалась морозным холодом, намокая от капель пота и пропитывая тонкую футболку.
Схватив пальцами очередную охапку листьев, я коснулась чего-то твердого и холодного. Они выскользнули из рук, а я заметила почерневшие человеческие пальцы. Слезы наполнили глаза, а паника безжалостно сжала легкие, причиняя боль. Сердце стучало где-то в висках, а между ключицами что-то беспрерывно пульсировало, мешая дышать. Вновь нагнувшись, я стала поспешно откапывать тело, спрятанное под грудой мокрой листвы. «Нет, – стоном вырвалось из груди, а я осмотрела родное черное от засохшей крови лицо младшего брата. – Нет!» – словно раскат грома нарушил тишину леса мой пронзительный голос, напоминающий волчий вой.
Распахнув глаза, я подняла голову с рулевого колеса и, пристально посмотрела в лобовое стекло, засыпанное пушистым снегом, чувствуя, как обжигающие слезы горечи медленно стекают по лицу. Эта жуткая картина навечно останется в моей памяти, не позволяя обрести покой. Спрятав ключ от авто в карман болоньевой куртки и прихватив с пассажирского сидения бутылку красного вина, я покинула салон.
Распахнув дверь утопающей во тьме квартиры, я вошла в прихожую и, бросив ключ на комод, стоящий под зеркалом, опустила рядом бутылку. Усевшись на мягкую банкетку, я стянула высокие тяжелые ботинки, освобождая уставшие стопы от их оков. Какая-то звенящая тишина витала в воздухе, не позволяя расслабиться.
Выдохнув напряженный воздух, я поднялась на ноги и, подхватив бутылку, прошла на кухню, отделенную длинной барной стойкой от просторной гостиной. Сознание предвкушало забытье, а тело – расслабление. Я извлекла из длинного горлышка пробку с помощью штопора и, наполнив бокал до самых краёв, взобралась на высокий стул. Оперевшись локтями о деревянную столешницу, я сжала пальцы на холодном стекле и, коснувшись бокала губами, освободила его от винного бремени. Наполнивший кровь алкоголь разлился теплом по телу, вызвав легкое и приятное головокружение. Очередная порция вина окрасила бокал в цвет крови, и я снова сделала глоток, мечтая лишиться осточертевшей памяти.
В замке послышался скрежет, а затем входная дверь негромко хлопнула. Пристально глядя в бокал, я вздохнула, не обращая внимания на звуки, доносившиеся из прихожей. Шаги… Неяркий свет наполнил пространство кухни, а я повернула голову к выходу.
В помещение вошел Макар и, заметив меня с бокалом в руке, недовольно скривился. Потеряв интерес к его лицу, я снова уставилась на багряную алкогольную жидкость. Он раздраженно фыркнул и, оказавшись у стойки, изъял бокал из моей руки. Подхватив бутылку, муж подошел к черному кухонному гарнитуру и вылил ее содержимое в раковину. Та же участь постигла и вино из бокала. Повернув лицо к окну, я не спеша выдохнула напряженный воздух. Макар опустился напротив меня и осмотрел профиль, вздохнув.
– Что произошло? – спросил он, привлекая мое внимание.
Повернув лицо, я пристально посмотрела в его голубые холодные глаза и безразлично пожала плечами.
– Уже прошло больше года, – зачем-то сообщил Макар. – Ты когда вернешься в реальность? – спросил он, а я с ненавистью взглянула на его лицо.
– Когда возмездие настигнет виновных, – произнесла я, продолжая смотреть на него в упор.
– Ты же знаешь, что мы делаем все возможное…
– Уже пора бы начать делать все невозможное, – прошипела зло я, лишаясь самообладания.
– Хватит! – рявкнул муж, ударив ладонью по столешнице, а мое и без того напряженное тело содрогнулось от неприятного громкого звука.
– Его окровавленное мертвое лицо до сих пор стоит у меня перед глазами. Его изуродованное тело не позволяет мне вернуться в вашу чертовую реальность! – крикнула я громко, а мои уши заложило от собственного голоса.
Звон, длинной звуковой цепочкой, звучал в ушах, заглушая нависшую над нами тишину.
– Прости, – шепнул он, коснувшись моей дрожащей руки, лежащей на столешнице. – Ты же знаешь, что ребята делают все, чтобы найти этих отморозков, но у них помимо этого дела еще уйма работы.
– Прости? – хмыкнула я, недовольно глядя на хмурое лицо Макара. – Ты хочешь, чтобы я им посочувствовала?
– Ну, причем тут это? – вздохнул он, отпуская мою кисть руки. – Дарья, я просто хочу, чтобы ты продолжала жить дальше. Жизнь продолжается…
– Но не моя, – перебила я мужа, не желая слушать то, что мне каждый день твердят окружающие.
– Это не повод накачивать тело алкоголем, – сказал он зло. – Если тебе плевать на свою жизнь, подумай о жизни родителей. По-твоему, они способны пережить еще одну потерю?
– По-моему, мне плевать на это, – с безразличием в голосе, произнесла я.
Вот только эти слова были не искренними. Мне вовсе не плевать на родителей, но моя боль мне ближе и роднее.
– Ты пьяна, – сделал он заключение, тяжело вздыхая. – Иди спать.
Недовольно фыркнув, я спрыгнула со стула и, обойдя длинный белоснежный диван, оказалась у окна. Наблюдая за не спеша падающим с неба снегом, я смахнула слезы с лица. Макар подошел ко мне и, замерев за спиной, аккуратно коснулся ладонью плеча. Повернувшись к его большому телу, я уткнулась в широкую накаченную грудь и тихо заплакала. Он крепко прижал меня к себе, аккуратно касаясь пальцами волос.
– Я люблю тебя, – зачем-то прошептал он, а я, отстранившись, посмотрела в его по-прежнему холодные глаза. – Я сделаю все, чтобы ты снова была счастлива.
– Тебе не нужно делать все, – шепнула я в ответ. – Просто найди их.
– Найду, – утвердительно кивнул Макар. – И если хочешь, ты сама лично вынесешь им приговор без суда и следствия, приведя его в исполнение, – сказал он, а я перестала дышать, рассматривая его лицо.
– Хочу, – шепнула я, ощутив неожиданно возникший смысл в моей жизни.
Муж положительно кивнул.
– Иди спать.
Отстранившись, я направилась в спальню. Оказавшись в ванной комнате, я поспешно стянула с себя одежду и, войдя в душевую кабинку, включила горячую воду. Стоя неподвижно под обжигающими тело струями воды, я пристально смотрела на запотевшее зеркало. Непроизвольно поднявшаяся рука коснулась указательным пальцем затуманенного зеркального полотна. Неспешное машинальное движение изобразило на зеркале пять букв, а рука, лишившись силы, опустилась вниз. Смахнув с лица горячие капли ладонями, я, открыв глаза, вновь взглянула на зеркало. Слово «месть», словно координаты, указывающие направление движения в дальнейшей жизни, отражало мой холодный взгляд, жаждущий возмездия.
Покинув кабинку, я укуталась в мягкий махровый халат и повернулась к внезапно распахнувшейся двери. В ванную комнату вошел Макар и, взглянув на меня, стянул с тела черную рубашку, бросив ее в корзину для белья.
– Я приму душ… – начал он, но резко замолчал, заметив на зеркале выведенное мною слово.
Пока муж всматривался в смертоносные буквы, я покинула помещение, не имея ни малейшего желания разговаривать с ним.
Явившись утром в офис газеты «Затмение», я сразу же направилась в кабинет Смолова.
Станислав Смолов работал в газете спортивным журналистом и по совместительству был моим лучшим и, пожалуй, единственным другом, а вот подруги в моей жизни и вовсе отсутствовали то ли из-за скверного характера, то ли из-за чувства конкуренции. Моя привычка доминировать, почему-то вызывала агрессию у окружающих, хотя зачастую их слабый характер предписывал безоговорочное подчинение. Сильный же характер Смолова лояльно относился к моим отвратительным способностям находить общий язык с людьми, поэтому я практически всегда могла положиться на него, хотя в данной ситуации предпочла скрыть свои истинные цели визита.
Опустившись в мягкое кресло, я кивнула ему в знак приветствия.
– Привет, – произнес Станислав, рассматривая уставшее лицо. – Ты сегодня поздно.
– В пробку попала, – по привычке соврала я, безразлично пожимая плечами и при этом осматривая захламленный стол друга. – Угостишь кофе?
– Да, – кивнул он, поднимаясь с офисного кресла, – сейчас все организую.
Стас подошел к высокой тумбе, на которой стояла черная кофемашина и, нажав кнопку на матовом корпусе, взглянул на меня.
– Ты по делу? – спросил он, поместив белую чашку под короткий носик, а я кивнула в ответ.
Смолов замер в ожидании, рассматривая меня.
– Что ты слышал о бойцовском клубе «Кайман»? – наблюдая, как машина истекает ароматным черным кофе, задала я вопрос.
– Что конкретно тебя интересует?
– Все, – опять же пожала я плечами, вдыхая кофейный аромат, медленно наполняющий кабинет.
Стас поместил чашку на стол передо мной и опустился в кресло, откинувшись на невысокую спинку.
– С чего это вдруг ты заинтересовалась клубом? – с подозрением он заглянул в глаза.
– Хочу написать ряд статей о «Каймане», его тренерском составе и спортсменах, – продолжала врать я, периодически запивая собственную ложь бодрящим напитком.
– Для чего? – искренне удивился Смолов, все еще желая отыскать в моих словах неискренность и лукавость.
– Это своего рода дань памяти Дане, – объяснила я, вращая чашку вокруг своей оси, касаясь пальцами ручки. – О клубе мало что неизвестно, а я считаю, что люди должны знать о нем больше информации. Брат столько лет потратил на каждодневные тренировки, одержал много побед и завоевал массу наград, а о нем никому и ничего не было известно. А Данила ведь защищал честь города и страны, выходя на ринг и рискуя своим здоровьем, и, как оказалось, жизнью.
– Ты думаешь, что его гибель как-то связана с клубом? – неожиданно спросил Стас, а я замерла, сжав пальцы на горячей чашке.
– Нет, – покачала я головой. – Не думаю. Пойми, я не могу так жить, – тихо произнесла я, медленно погружаясь в апатию. – Это чувство вины поглощает без остатка. Я так мало интересовалась жизнью брата в последние годы, абсолютно ничего не зная о его увлечениях, друзьях, отношениях… Это ведь я привела Данилу в секцию ММА, исполнив его самое заветное желание, наперекор желанию родителей. Я привозила его каждый вечер на тренировку и терпеливо ждала по два часа в машине, пока брат счастливый и уставший вернется ко мне. Думаю, общение с друзьями и тренером Дани мне пойдет на пользу. Я просто хочу избавиться от чувства вины.
– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Стас, глядя в мои глаза. – Ты просто продолжаешь мучить и изводить себя, а это все может плохо кончиться.
– А ты не думай, ты просто помоги мне, – попросила я, а он вздохнул.
– Хорошо, – кивнул Станислав, извлекая сигарету из пачки. – Но я не так много знаю о клубе. Знаю, что он закрыт для посторонних, туда попадают лишь лучшие из лучших. Владелец «Каймана» лично отбирает кандидатов в члены клуба. Знаю, что там крутятся очень большие деньги, а за каждую победу в клетке боец получает щедрое вознаграждение.
– Данила получал деньги за победы? – искренне удивилась я, так как знала, что брат жил за счет родителей. Они оплачивали его обучение и услуги тренера в этом самом клубе.
– Наверняка, – пожал плечами Станислав.
– А кто владелец клуба?
– Курганов Роман Юрьевич, – произнес он как-то неуверенно, – хотя официально он лишь генеральный директор, а владелец, якобы, живет за границей и его имя держится в тайне.
– Якобы? – удивилась я сомнениям Стаса.
– Думаю, что этот Курганов и является владельцем «Каймана», вот только у него есть весомые причины скрывать этот факт. Наверняка, во всех документах фигурирует подставное лицо, – хмыкнул он, выпустив сигаретный дым.
– И какие могут быть причины?
– Откуда же мне знать? – пожал Смолов плечами. – Спроси у мужа.
– А Макар-то тут при чем? – окончательно растерялась я.
– Ну, он же у тебя ФСБешник, – улыбнулся как-то зло Стас.
– И что? – спросила я, не в силах обнаружить логику в его словах.
– Ничего, – недовольно ответил он, туша сигарету о пепельницу.
Глядя на него с подозрением, я допила свой остывший кофе и, опустив чашку на стол, спросила:
– Это все, что ты знаешь о клубе?
– Не все, – усаживаясь ровно в кресле, сказал Смолов, – но прежде чем ты начнешь общаться с тренерами и бойцами «Каймана», получи на это разрешение господина Курганова.
– А это еще зачем? – нахмурилась я, почему-то испытывая страх от одной мысли о встречи с этим таинственным Кургановым.
– Я же сказал, – внезапно разозлился он, – клуб закрыт для посторонних. Да тебя даже на порог никто не пустит.
– Вообще-то, я – журналист…
– Поздравляю, – перебил меня Стас, широко улыбнувшись. – Конечно, такой себе аргумент, сомнительный, – избавился он от ненужной и неуместной улыбки. – «Кайман» – частная собственность и владелец вправе решать, кто будет посещать его, а кто – нет.
Высокомерно хмыкнув, я поднялась с кресла и направилась к выходу.
